Oh, Hey There, Mister Blue

      Сейдр, независимо от того, кто им владеет, независимо от того, как он проявляется – по своей сути просто сейдр, один материал, принимающий разные формы. Он черпает свою силу из одного источника. У него одинаковое происхождение.       Проблемой Тора всегда было то, что у него было слишком много сейдра. Он был ходячим, говорящим сверхзаряженным контуром с того момента, как произвел свою первую искру, его силу было практически невозможно контролировать. Локи хорошо помнил, как пал жертвой одной из его шаровых молний, когда они были детьми. Это воспоминание было почти таким же ярким, как несколько последующих дней в лечебнице, когда его уши чуть не отвалились из-за чрезмерно извиняющегося брата. К счастью, со временем, практикой и, наконец, с Мьёльниром, он заставил эту способность подчиняться себе.       Но именно поэтому его сила всегда проявлялась в виде сырой необузданной энергии. Вот почему он мог разрушать здания и уничтожать целые армии, но никогда не мог наколдовать простой гламур.       Так, по крайней мере, объясняла им мать. Силы Тора и Локи хотя и казались разными как день и ночь, но оставались одинаковыми. Просто сейдр.       И Локи подтвердил это себе, когда ему было семь лет, и он сумел закоротить светильники в тронном зале мановением руки – случай, за который, естественно, обвинили Тора. Локи никогда не мог создать видимой электрической дуги, но небольшими токами он мог манипулировать по собственному желанию.       Наручники Шури работали по схожему принципу. Чтобы управлять ими, требовался сейдр, но немного. Перенаправленный ток здесь, отклоненный провод там.       И даже это заставило внутренности Локи перевернуться, а голову раскалываться от боли. Тот маленький трюк с рушащейся станцией метро полностью опустошил его – вот еще один пример, когда он с радостью обменял бы свой лучший контроль над магией на грубую силу брата хотя бы на мгновение.       Локи сделал медленный, ровный вдох. Желание вырвать прошло.       Это должно сработать.       Должно.       По словам принцессы, которая уже отключила связь и вернулась к бою, именно этот вид вибраниума обладал радиоактивностью. Локи тоже чувствовал это: низкий гул под поверхностью, на фоне которого через множество цепей и процессоров протекал ток.       И где-то там затаилась энергия его собственного сейдра. Ее часть. Может быть. Принцесса признала, что это возможно, а Локи… он просто знал это.       Все началось с намека на идею, с крохотной искры, но чем больше он объяснял принцессе, тем больше смысла все обретало. Наручники должны были впитывать часть подавляемой магической энергии, как-то ее сохранять, возможно, преобразовывая. Иначе он бы переполнился энергией, как только выключил эти проклятые штуки. - Работает?       Локи открыл один глаз и взглянул на Дракса. Как он должен сейчас выглядеть, подумал он, избитый, в синяках и окровавленный, сидящий со скрещенными ногами, положив руки ладонями вверх на колени, как будто медитирует на разрушенной станции мидгардского метро под несколькими тоннами крошащегося бетона.       И с легким содроганием он понял, что если это имеет не слишком большое значение, то выплеск силы, когда он ее выпустит, может убить его. Или – как там выразился Ракета? – может поджарить всю чертову нервную систему?       И он снова посмотрел на Дракса, на этот раз открыв оба глаза. - Я извиняюсь на тот случай, если это меня убьет, - сказал Локи, остро осознавая тот факт, что только недавно сам жаловался на возможность остаться наедине с мертвым телом. - Почему? - Потому что если я умру здесь, это не сулит тебе ничего хорошего, - ответил Локи, больше не глядя на Дракса и не обращая внимания на беседу.       Его зрение внезапно затуманилось, в животе свернулся холод. Он снова закрыл глаза. Это может быть… здесь… - Нет, я имею в виду, почему это убьет тебя?       Сквозь туман сейдра и размытых ощущений слова Дракса не сразу дошли до сознания Локи, и когда это произошло, он проворчал в ответ: - Это… сложно объяснить. - Но если это может убить тебя, тогда… - Может и нет. - Зачем рисковать? - Я должен, - рявкнул он, еще раз открыв глаза и недобро посмотрев на Дракса.       Он снова обратил внимание на наручники.       Он близко. Он это чувствовал. Если это сработает – и так и будет, сказал он себе, он это знал – это произойдет скорее раньше, чем позже.       Это ощущалось, как будто весь его сейдр давил на дверь, дверь, которая могла выдержать только определенное давление, прежде чем откроется и выпустит наружу поток. Поток или струйку. Невозможно узнать, пока барьер не будет преодолен. - Если я смогу сделать так, что Танос с большей вероятностью умрет сегодня, - сказал Драксу Локи, мысленно готовясь к прыжку, - тогда это будет стоить любого риска.       Он сделал медленный вдох.       И распахнул дверь.       Гаморе пришлось признать, что Земля не испытывает недостатка в доблестных воинах, готовых встать на ее защиту.       По крайней мере, у Аутрайдеров вообще не было шансов. Как и у большей части Черного Ордена, когда до этого дошло. Корвус Глейв встретил свой конец благодаря совместным усилиям капитана Роджерса и короля Т'Чаллы практически в самом начале боя. Кулл Обсидиан продержался немного дольше. Небуле пришлось уронить на него свой украденный корабль, затем он перешел в руки зеленого зверя людей, прежде чем Кулл был достаточно измотан, чтобы асгардская Валькирия снесла ему голову с плеч.       Эбони Мо все еще не было видно, хотя Гамора слышала шепотки о его гибели.       Осталась только Проксима Миднайт, около сотни Аутрайдеров и, конечно же, сам Танос.       Это воодушевляло бы, если бы Гамора в глубине души не знала , что какой бы впечатляющей ни была битва до прибытия ее отца, как бы невероятно ни было наблюдать, как зеленый зверь буквально рвет поле боя, сколько бы молний ни обрушивал Тор…       Даже убийство всего Черного Ордена – очень большая разница от убийства Таноса. А они еще не уничтожили весь Черный Орден.       Потому что, насколько Гамора могла судить, Проксима Миднайт так просто не умрет.       Она даже не знала, как идет битва с Таносом, потому что ее загоняла Проксима.       Звуки битвы стихли, превратившись в фоновые раскаты грома.       Когда она мчалась сквозь деревья, позади раздалось низкое жужжание – знакомый звук копья Проксимы, искажающего окружающее пространство, когда оно устремилось за ней. У Гаморы было ровно полсекунды на то, чтобы среагировать и броситься на землю. В награду она получила полный рот грязи, визг копья, рассекшего воздух там, где только что была ее грудь, и тошнотворное ощущение от оружия, искривляющего пространство весом солнца, из которого оно было выковано.       Оно улетело дальше, и когда Гамора подняла голову, она увидела, как роща впереди разлетелась взрывом горящих щепок и задымилась, от удара копья остался кратер размером с огромный корабль.       Она поднялась на ноги и продолжила забег по лесу. Где-то слева, среди уцелевших деревьев пробежала Мантис. Где-то справа она заметила короткую вспышку красных волос.       Хорошо, подумала Гамора. Оставайся близко, но не слишком. И не выдавай свое местоположение.       Уже не в первый раз она возблагодарила любое из слушающих ее божеств за то, что Ванда Максимофф была на их стороне, а не на стороне Таноса. Уникальные способности землянки, возможно, были единственной причиной, по которой Мантис и Гамора еще живы.       И они точно были единственной причиной того, что оружие Проксимы, известное во всех галактиках тем, что никогда не промахивается мимо цели, последние минут десять так часто пролетало мимо.       Копье вырвалось из дымящегося кратера, когда Гамора проносилась мимо. Она увидела, как вокруг оружия образовалось красноватое свечение, заставившее его на секунду зависнуть в воздухе, перед тем как оно преодолело магию и вернулось к своей владелице.       Что бы ты ни делала, Ванда, пожалуйста, продолжай.       Раздавшийся рядом слева рев аутрайдера привлек ее внимание, но она напрасно беспокоилась. Мантис быстро расправилась с отбившимся монстром, опрокидывая его на землю одним движением руки, продолжая бежать. - О, да ладно, Гамора…       Голос Проксимы Миднайт за ее спиной прозвучал спокойно, как всегда, но достаточно громко, чтобы Гамора услышала его через разделяющее их расстояние и грохот близкого боя. Если Проксима и была ошарашена тем, что ее копье впервые в истории не может попасть в цель, она ничем это не показывала. - … прекрати убегать и повесели меня, хорошо?       Гамора вытащила кинжал из ножен на бедре, развернулась и бросила его на голос Проксимы. Она не стала тратить время на то, чтобы посмотреть, верно ли прицелилась – она и так это знала, но Проксима быстро подскочила – и Гамора продолжила петлять вокруг деревьев.       Секундой позже она услышала, как Проксима гортанно зарычала. - Брось все кинжалы, если хочешь, это ничего не изменит!       Мне станет легче, удовлетворенно усмехнувшись, подумала Гамора, слишком запыхавшись, чтобы произнести это вслух. Так что это уже кое-что.       Она продолжила бежать. Мантис была в нескольких шагах от нее – бледное пятно среди деревьев. Сзади раздалось болезненное рычание, когда Проксима выдернула кинжал из какой-то части тела, куда сумела попасть Гамора, а потом…       Потом копье пронзило воздух так близко к ее левой руке, что она ощутила жар на коже, и всего на секунду его притяжение подняло ее над землей, ее ботинки просто скользили по грязи. Красное свечение магии Ванды обвило копье и потянуло его, окрасив все слева от Гаморы в закатные цвета, не слишком мягко отбрасывая копье и Гамору в разные стороны.       Гамора потеряла равновесие и упала, в ее левом ухе что-то хлопнуло, верхнюю часть руки пронзила боль, но ничего из этого не имело значения, потому что копье нацелилось прямо на Мантис…       Что бы ни сделала Ванда для их спасения, это сработало. К тому времени, как Гамора подняла взгляд, в лесу появилась широкая просека – зияющая дыра, окруженная языками пламени, которые быстро распространялись, поглощая листья и ветки, пока весь лес сверху не стал выглядеть купающимся в оранжевом свете.       Копье улетело вверх, слишком высоко, чтобы навредить им, но Гамора даже не успела облегченно вздохнуть. - О, Гамора, - мурлыкнула сзади Проксима, стоя прямо у нее за спиной. – Как я ждала этого дня.       Раздался оглушающий грохот и визг раскалывающегося дерева, когда копье пронзило горящий лес, превращая стволы деревьев в щепки, и вернулось в руку своей владелицы, пролетев рядом с головой Гаморы. Гамора, вздрогнув, перекатилась на спину. Если Проксима собирается ее убить, она будет смотреть ей в глаза.       И может быть, только может быть, Гамора продержится достаточно долго, чтобы Мантис смогла убежать.       Проксима Миднайт крутила свое копье, осматривая его, а потом ее взгляд переместился на Гамору. Яростное пламя отбрасывало на ее лицо ярко-оранжевый отблеск, освещая оставленную Гаморой рану – в плече, как оказалось – и превращая ее тусклые глаза в две сверкающие огненные точки. - Похоже, твой маленький телекинетик, наконец, покинул нас, - сказала она, хмуро взглянув на идентификатор, а потом снова самоуверенно улыбнулась. – Больше никаких тузов в рукаве, дорогая сестра?       Гамора, беззащитно лежавшая у ног Проксимы, свирепо на нее посмотрела. - Я не твоя сестра. - Хмм, да. Я думаю, это спорный вопрос, верно? – невозмутимо спросила Проксима. Она снова крутила копье, лениво оглядываясь вокруг. – После сегодняшнего дня у меня не останется сестер, не так ли?       Ее улыбка превратилась в маниакальную ухмылку, глаза горели пламенем, и она нацелила копье на Гамору так, что его острие нависло над ее грудью – так близко, что Гаморе пришлось контролировать дыхание, чтобы не коснуться его. - Потому что после стольких лет Танос наконец-то отказался от тебя, - продолжила Проксима Миднайт. – Ты украла камень силы из-под носа этого некомпетентного Ронана, но Танос все же не разрешил никому из нас убить тебя. Ты бежала с проходимцами по всем галактикам, устраивала против него заговоры, и все же он хранил надежду на то, что ты вернешься, - она опустила копье немного ниже, и Гаморе пришлось вжаться спиной в грязь, отпрянув от него. – Но теперь? Теперь, когда победа так близко, он принял то, что должно быть сделано. Что я должна для него сделать. - Так он все же слишком слаб, чтобы лично убить меня, - прорычала Гамора, продолжая смотреть ей в глаза, даже когда Проксима наклонила копье прямо над ее ключицей.       Проксима наклонила голову набок, ни на секунду не переставая улыбаться. - Хорошая попытка. Но это удовольствие я не хочу делить ни с кем. - Тогда покончи с этим. - Ну конечно, - пообещала она. – Я только хочу убедиться, что ты умрешь, зная, что все твои маленькие друзья скоро последуют за тобой. Я хочу…       Проксима Миднайт остановилась. Что-то за спиной Гаморы ненадолго привлекло ее внимание, заставив нахмуриться.       Она отвлеклась едва ли на полсекунды, но Гамора не теряла времени, интересуясь, что дало ей возможность; она выбросила вперед ногу, обходя копье и нанося мощный удар по держащей его руке. Проксима взмахнула рукой, копье описало широкую арку, но она его не отпустила.       Гамора пнула второй ногой, загоняя подошву ботинка в живот своей противницы. Проксима Миднайт испустила вопль разочарования, отступила на шаг, два и…       А потом, когда она только восстановила равновесие и собралась броситься в атаку, на нее упала тень.       Прежде, чем Гамора могла хотя бы моргнуть, один из грузовых кораблей, который привез сотни Аутрайдеров всего час назад, рухнул вниз, массивный кусок металла буквально стер с земли то место, где стояла Проксима Миднайт. Если бы Гамора стояла, сила удара сшибла бы ее с ног. Он поднял шлейф пыли и грязи, и обгорелых щепок того, что было лесами Ваканды, раздувая пламя вокруг, и Гамора, задыхаясь, закашлялась в сгиб руки.       Она услышала звук легких и быстрых шагов, бегущих в ее направлении. - Гамора?       Когда пыль осела, в нескольких ярдах от нее стояла Мантис, кашлявшая в ладони, но она с облегчением замерла, увидев Гамору относительно невредимой.       А рядом с рухнувшим кораблем стояла ужасно измученная Ванда Максимофф со все еще вытянутыми руками. Ее волосы разметались, грудь тяжело поднималась и опускалась, пальцы дрожали, когда остатки магии стекали с ее кожи как струйки алого дыма. Слабое красноватое свечение над кораблем стало рассеиваться только сейчас.       Она обменялась улыбкой с Гаморой и медленно опустила руки. - Спасибо за отвлечение.       Мантис помогла ей встать на ноги, и Гамора открыла рот для ответа, но кто-то ее опередил. - О, это ерунда. Не стоит упоминания.       Сердце Гаморы загрохотало в груди, и она развернулась, готовая драться, наполовину ожидая того, что позади стоит еще один враг. Потому что это прозвучало как… но это не мог быть…       Но это был он. - Локи?       Он выглядел… странно. Его окружала необычная аура, похожая на дрожь горячего воздуха над раскаленным металлом. Его кожа отливала зеленым, что, если она не ошибалась, было признаком тяжелой болезни, даже если не учитывать множество ран, полученных им с того момента, как они последний раз виделись в лаборатории принцессы. Он оберегал правый бок, держа одну руку на животе, каждый дюйм его одежды покрывали кровь и грязь.       А это?.. Его что, пырнули ножом? - Я разговаривала с Гаморой, - поправила его Ванда.       Локи пожал плечами, отмахиваясь от ее оправданий, и сделал значительное усилие, чтобы не выглядеть так, будто сейчас потеряет сознание. Его взгляд задержался на разбившемся корабле, потом он посмотрел на Мантис, которой было так же интересно, как и Гаморе, когда именно – а еще лучше, как – он здесь оказался. Потом он осмотрел окрестности. Он нахмурился. - Танос?       И в ответ на его вопрос в отдалении прозвучал резкий раскат грома. Глаза Локи расширились, его взгляд устремился в сторону источника звука. И хотя Гамора не думала, что это возможно, на мгновение он стал выглядеть еще хуже.       Она отошла от шока, вызванного его появлением и тем, что ее едва не раздавило кораблем; у них было мало времени. А теперь, со смертью всего Черного ордена у них были лучшие шансы для боя, чем когда-либо.       Они были невелики, и их было недостаточно, чтобы она действительно поверила в возможность победы.       Но это было хоть что-то. - Пойдем, - сказала она, разворачиваясь и кивком приглашая следовать за ней. – Остался только Танос. - Подожди.       Она была готова нестись сквозь лес на главную битву, но остановилась, повернувшись к нему. - Что такое? – спросила она, интересуясь, чем вообще можно оправдать ожидание в подобный момент.       Локи сглотнул и по очереди посмотрел на них троих. - Я… у меня вроде как есть план, и мне нужно… - он взглянул на Ванду, когда у него явно появилась новая идея, - … на самом деле, для этого мне нужны вы трое.       Он остановился, зажмурившись, и сначала Гамора подумала, что его сейчас вырвет. Рука на животе напряглась.       В тот же миг странная рябь воздуха вокруг него усилилась, и Гамора подумала, что ее усталость играет с ней дурную шутку, потому что ей показалось, что Локи внезапно сместился прямо перед ее глазами.       Но прошла секунда и ее глаза адаптировались. - Я не… Я не уверен, сколько у меня времени, - сказал он, - так что нам придется действовать немедленно.       Ванда, прищурившись, посмотрела на него. - И какой у тебя план?       И тут, в первый раз с момента своего появления, избитый и измученный до полусмерти Локи вспыхнул робкой, но полной надежды улыбкой. - Из разряда тех, когда убивают Таноса.       Тору пришлось признать, что все шло… не слишком хорошо.       В конце концов, Танос был достаточно грозным на Властителе, обладая всего одним камнем бесконечности. Его Черный Орден уничтожал оставшихся асгардских воинов, пока он стоял и лениво наблюдал, выступив только тогда, когда посчитал это необходимым. Ничто из того, что они делали, не имело значения. Ни один из воинов не мог его остановить. Халк не смог его остановить. Тор не смог его остановить.       А потом все мизерные шансы, если они и были, исчезли, выброшенные в холодную пустоту космоса вместе с их царем, потому что Танос заполучил второй камень бесконечности.       Безумный Титан, вооруженный одним камнем, был грозным противником; Безумного Титана, вооруженного двумя камнями, было почти невозможно победить. А теперь у него было три камня.       Он также был готов заполучить четвертый: мидгардский чародей и самопровозглашенный защитник камня времени пал. Он еще не умер, нет – какое бы защитное заклинание он не наложил на камень, чтобы разрушить его, волшебник должен был оставаться в живых, и, очевидно, Танос был терпеливым. Стрэндж уже был слишком изранен, чтобы продолжать бой, слишком изранен, чтобы колдовать, Танос поверг его легким ударом в голову, отправив в нокаут, и полностью вывел из строя в середине боя. Это случилось больше пятнадцати минут назад.       Тор даже не знал, где сейчас Стрэндж. И он точно не хотел думать о том, что его ждет, если они проиграют этот бой.       Поле битвы теперь представляло собой хаотическую мешанину из Аутрайдеров и защитников Земли, столкновение когтей и копий, оружейных выстрелов и зубов, с Таносом, возвышающимся в центре.       Правая рука Тора все еще пульсировала в том месте, где камень силы, казалось, прожег мышцы прямо до костей в результате почти успешной попытки защитить Стрэнджа. Он также совсем не чувствовал правую ладонь, но… это заботы на потом, не так ли?       Одна из вакандских воительниц рядом с Тором сражалась сразу с тремя Аутрайдерами. Левой рукой Тор схватил одного из них за загривок и отбросил в сторону – он улетел на несколько сотен футов в воздух – но Тор не стал смотреть, куда тот приземлится. Он старался не тратить молнии на Аутрайдеров – сбереги их для Таноса, всегда береги их для Таноса, напоминал он себе – и, к счастью, ему и не пришлось. Вакандская воительница быстро разобралась с оставшимися двумя тварями, убив их копьем.       Остальные чудовища не представляли для нее большой угрозы, не после того, как другой асгардец стал сражаться с ней рядом.       Тор двинулся дальше.       Если бы он только мог дойти, если бы он мог добраться до Таноса…       Один аутрайдер попытался заблокировать ему путь, но ему хватило одного удара в голову. В то же мгновение еще один налетел на Тора со спины, когти вонзились в обнаженную кожу шеи, зубы впились в горящую плоть правой руки…       Раздался электрический звон и Тор нарушил свое собственное «сбереги молнии для Таноса» правило даже до того, как понял, что делает. Чудовище сзади просто взорвалось во вспышке крови, сухожилий и внутренностей, раздался гром, в воздухе затрещала статика, а зрение Тора внезапно залил яркий бело-голубой свет.       Пульсация в руке усилилась до отбойного молотка в такт его сердцебиению, но когда его зрение очистилось, монстров в радиусе десяти ярдов вокруг больше не было.       Он отмахнулся от боли и рванулся вперед, глядя только на Таноса.       Тор не был дураком. Он знал, что Безумный Титан мог быстро разобраться с ними всеми, мог убить всех на одном дыхании, одним взмахом руки, если бы захотел. Хватило бы одного камня реальности, он мог бы распылить всех на атомы в ту секунду, как ступил на землю Мидгарда.       Но он считал себя милосердным. Он считал их не более, чем досадным препятствием на пути к победе, позволяя Аутрайдерам разбираться с защитниками Земли, небрежно отмахиваясь от любого, кто осмелится бросить ему вызов.       И это, решил Тор, сегодня приведет его к падению.       В эту минуту Таноса с одной стороны атаковал Старк, с другой Т'Чалла, с третьей – генерал Окойё. Наноботы Старка вытянулись из ботинок и вкопались в землю, он выпустил яркий белый луч, который почти ударил в грудь Таноса, но быстрое движение перчатки бесконечности отразило луч и отправило его прямо в небо. Танос повернулся и обратил внимание на Т'Чаллу. Багровый свет камня реальности засиял в перчатке, и мгновение спустя Т'Чалла оказался по пояс погребенным в земле.       На этот раз Тор приветствовал энергию, бегущую по венам, раскаленный добела ослепляющий свет, застилающий зрение. Небо над Таносом потемнело, над его головой заклубились облака, и в белой вспышке земля, на которой стоял Танос, взорвалась кусками грязи и обугленными камнями. Не теряя ни секунды, Тор подпрыгнул и двинул плечом в живот Таноса изо всех оставшихся сил.       Было что-то очень дезориентирующее в том, чтобы броситься на кого-то с намерением повалить на землю, а потом, силой камня бесконечности отправиться в полет в совершенно противоположном направлении.       Тор ударился спиной о землю, перед глазами заплясали черные точки, а молнии превратились в легкое потрескивание на кончиках пальцев.       Хотя, когда он поднял голову, то увидел, что его атака не прошла впустую. Она дала возможность генералу Окойё – она обогнула ноги Таноса и вонзила свое копье ему под ребра до того, как он ее заметил. Танос болезненно вскрикнул и, оскалившись, отбросил ее в сторону, отправив в полет через все поле боя.       Валькирия и Стив появились как из ниоткуда, подбежав к Таносу с разных сторон и попытавшись подставить ему подножку, бросившись сзади на его ноги.       А Т'Чалла, как выяснилось, выиграл от нападения Тора больше всех. Земля, окружавшая его, была разрушена ударом молнии, и когда он вставал, электрические дуги вздымались над его костюмом, вибраниум гудел и испускал яркое фиолетовое сияние, которое с каждым мигом становилось все ярче.       Молнии вырвались из ботинок Т'Чаллы, оставив выжженные следы, когда он налетел на Таноса. В тот же момент, когда Стив и Валькирия напали сзади, Т'Чалла взлетел в воздух и нанес мощный удар в грудь Безумного Титана.       Казалось, что время остановилось. Стив и Валькирия скользили по земле, как в замедленной съемке, а Т'Чаллу отбросило назад силой его собственной атаки. Даже Старк остановился в процессе наведения своих репульсоров на Таноса. Гудение его оружия превратилось в тихое подвывание.       И всех их окутал голубой свет. - Достаточно.       Теперь только Танос мог двигаться. Даже аутрайдеры оказались в ловушке действия камня пространства. Стив, Валькирия и Т'Чалла смогли сбить Безумного Титана с ног, но он поднялся и отряхнул ноги так, будто это было просто небольшим неудобством. Рана в боку, нанесенная генералом Окойё, уже затягивалась, но Тор не имел ни малейшего понятия, было ли это эффектом камней бесконечности или просто физиологией титанов.       Он попытался сдвинуться с места. Это инстинкт, хотя он и знал, что усилия бесполезны. - Я устал от этой борьбы, - сказал Танос, разглядывая их всех. Халк, давным-давно запертый по шею в скале камнем реальности, заревел так громко, что земля под ними затряслась. Танос не обратил на это внимания. – А теперь… кто из вас…       Позади него раздался крик – яростный, вызывающий боевой клич, но Тор не мог увидеть, кто это.       И Танос испустил такой вопль боли, что Тор даже удивился, неужели кому-то действительно удалось нанести смертельный удар. Фиолетовая кровь брызнула из его руки чуть выше края перчатки, его лицо исказилось от злости, когда он развернулся, чтобы встретить нового нападающего.       Его левая рука безжизненно повисла, кровь из открытой раны на трицепсе от локтя до плеча сочилась на Перчатку. Но камень пространства сиял так же ярко, как раньше, и хотя Тор снова попробовал сдвинуться, было не похоже на то, что концентрация Таноса нарушилась настолько, чтобы освободить их.       Правой рукой Танос поднял кого-то за горло, кого-то, только мельком виденного Тором на поле боя, чье имя он до сих пор не знал. - Ох, дочка, - прогудел Танос, наклонив голову. – Ты разочаровываешь меня.       Синий киборг отчаянно завыла, вцепившись в его предплечье. Теперь она была безоружна, оружие, которое она использовала, чтобы ранить его, было вырвано из ее рук и брошено на землю под ее ногами. Танос сильнее сжал хватку на ее горле, так что она закашлялась, а ее руки переместились на его пальцы в отчаянной попытке разогнуть их.       Танос лениво поднял раненую руку, рассматривая рану с совершенно невозмутимым видом, прежде чем снова посмотреть на нее. - Думаю, ты гордишься этим, не так ли? – спросил он. Теперь горели камни пространства и реальности, и с замиранием сердца Тор увидел, как рана закрывается сама по себе, поток крови уменьшился до струйки. – Хмм. Столько лет заговоров против меня, и дело всей твоей жизни завершилось… чем? Царапинкой?       Танос невесело усмехнулся и снова усилил хватку. В шее киборга что-то издало тошнотворный треск, но этого было явно недостаточно, чтобы убить ее, пока что. И за исключением слез, собирающихся в уголках ее глаз, она смотрела прямо на него и не подавала виду, что боится, что он задушит ее прямо здесь и сейчас.       Тор еще раз попытался вырваться из-под власти камня пространства.       Он не мог просто сидеть и наблюдать за этим. - Сегодня ты умрешь, - сказал Танос. – А я беспрепятственно пойду дальше к своей судьбе, как и всегда.       Он поднял ее выше, не обращая внимания на ее попытки оторвать его пальцы от горла. - Прощай, дочка. - Подожди!– перебил его другой голос, дикий и отчаянный.       И Тор не поверил бы, что это возможно, но с изумлением увидел, что крик Гаморы с другого края выжженного поля боя действительно заставил Безумного Титана дрогнуть.       У Небулы уже больше десяти лет не было настоящего, бьющегося сердца.       Но сейчас, услышав этот голос, она могла бы поклясться, что почувствовала, как оно сжалось.       Нет, подумала она, и ужас стал еще сильнее, когда она почувствовала, что Танос ослабил хватку на ее горле. Нет, нет, Гамора, не надо.       Но она все еще не могла говорить. Она не могла даже двинуться. Она ничего не могла сделать, наблюдая как ее сестра медленно переступала через дымящиеся останки, приближаясь к ним. Ее плечи были расправлены, голова высоко поднята, руки сжаты в кулаки. Богоубийцу нигде не было видно.       Она даже не вооружена.       Танос ничего не говорил, пока она шла к ним, но наблюдал за Гаморой с таким притворно нейтральным видом, что точно должен был что-то скрывать.       Когда Гамора подошла ближе, Небула увидела, что сестра дрожит. Ее кулаки, ноги, челюсть. На глаза наворачивались слезы. Некоторые из них уже упали, прочертив дорожки в грязи, покрывающей ее щеки. - Пожалуйста, - сказала она, глядя на Небулу широко открытыми, сияющими глазами. – Пожалуйста, остановись.       При ее просьбе на лице Таноса появилось что-то, отличное от обычного стоицизма. Его губы скривились, и он сжал руку на горле Небулы достаточно сильно, чтобы она не смогла сдержать еще один сдавленный вздох. И Гамора, которая и так выглядела на грани обморока, сильно задрожала, ее ноги подвернулись, одной рукой она прикрыла рот. - Стой! - И с чего бы, - спросил Танос, - мне это делать?       Он снова усилил хватку. На волосок. Усовершенствованный позвоночник Небулы издал протестующий скрип. Боль пронзила каждый нерв до самых кончиков пальцев, но у нее не было голоса, чтобы заорать.       Гамора судорожно вздохнула, слезы свободно текли по ее лицу. - Я жду причину, дочь.       Нет.       Нет, не смей.       Не ради меня, ты, идиотка.       Но Гамора покачала головой и, видимо, слишком сильно стыдясь своего поступка, больше не смотрела Небуле в глаза – или, возможно, она думала, что потеряет решимость, увидев злость в глазах Небулы – отвечая, она не поднимала головы. - Освободи ее, - произнесла она дрожащим жалким голосом, - освободи всех, оставь эту планету… и я отведу тебя к камню души.       Даже осознание того, что произойдет, не смягчило удар.       И, Боже, Небуле хотелось разозлиться на сестру, злиться, кричать и ругать ее за глупость, за ужасную детскую чувствительность, но хватка отца не позволила вырваться из ее горла ничему, кроме жалкого хрипа.       Танос спокойно смотрел на Гамору. Выражение его лица было безжалостным, безэмоциональным, совершенно безразличным – что, смутно понимала Небула, не имело смысла.       Гамора – единственная из его детей, о ком он заботился, возможно единственная, о ком он вообще когда-либо заботился. И она стояла на коленях, рыдая и обещая, что приведет его к последнему камню бесконечности, что поможет завершить этот ужасный квест, который подпитывал его десятилетия.       А ему… казалось, было все равно. - Пожалуйста, - снова сказала Гамора, очевидно, заметив то же, что и Небула. – Я останусь с тобой. Я помогу тебе собрать последние камни бесконечности. Отец, пожалуйста.       Танос не отвечал еще секунду. - Заманчивое предложение, правда? – спросил он.       Без предупреждения он отбросил Небулу в сторону, но с его силой это ощущалось так, будто ее запустили как ракету над полем боя. Яркое земное небо и коричнево-зеленая земля сменяли друг друга, закручиваясь ужасной головокружительной спиралью, и Небула почувствовала, как что-то сломалось при ее столкновении с… С землей, одним из кораблей, может, с деревом. У нее слишком сильно кружилась голова, чтобы сказать точно.       И даже когда она смогла видеть снова, она смотрела только на сестру.       Теперь они находились в тридцати футах от нее. Танос смотрел на Гамору, все еще стоящую на коленях, опустив взгляд, недвижимую, как статуя, ждущую решения отца. - Действительно заманчивое предложение, - сказал Танос, кивая самому себе.       Позади него примерно в сорока или пятидесяти ярдах заревел зеленый зверь, почти полностью погребенный Таносом в скале. Некоторый бойцы-земляне, разбросанные по всему полю боя, все еще живые, и не слишком израненные – асгардец, человеческий капитан, их генерал, мужчина в красной с золотом броне и еще несколько, кого Небула не знала – беспомощно наблюдали, находясь во власти камня пространства. Танос ни секунду не терял фокусировку на них, даже если казался полностью сконцентрировавшимся на Гаморе. - Я долгое время не хотел ничего большего, кроме как услышать эти слова от дочери, - сказал Танос. Он сел на корточки, чтобы посмотреть ей в глаза, его руки лежали на коленях, когда он наклонил голову и посмотрел на нее с легким удивлением. – Ты не представляешь, каково это – слышать их теперь.       Его усмешка стала шире, и он покачал головой. - Или… думаю, ты знаешь, не так ли? – спросил он. – Ты знаешь, что я хотел услышать, и от кого. Иначе… зачем утруждать себя обманом?       Минутку.       Обманом?       Неужели Гамора собиралась обмануть его? Нет, она не должна быть настолько глупой, правда же?       У Небулы не было времени поразмыслить над этим, потому что в эту же секунду Танос схватил Гамору за горло, с легкостью поднимая ее вверх, пока сам выпрямлялся в полный рост. Он жестоко улыбался второй дочери, оказавшейся на том же месте, что и первая, очевидно, готовый убить даже ту, которую так часто называл любимицей.       Небула потянулась за кинжалом на талии, единственным оставшимся у нее оружием, хотя понимала, что это ничего не изменит.       Он собирается убить ее.       Он собирается убить ее на моих глазах, и я ничего не могу сделать, чтобы это остановить.       На одно-единственное мгновение Небула подумала, что понимает, почему Гамора предложила выдать камень души, но больше всего она желала, чтобы Гамора вообще не перебивала Таноса – тогда, по крайней мере, Небулы не было бы в живых, чтобы это видеть. - Серьезно, - сказал Танос, улыбаясь, пока Гамора задыхалась, а ее ноги слабо болтались в воздухе, когда она вцепилась в его запястье обеими руками в тщетной попытке избежать такой судьбы.       А потом он сказал нечто, от чего все мысли испарились из головы Небулы. - Ты думал, что я не узнаю твой маленький магический трюк, Локи?       Локи?       Она знала это имя, почему?..       По коже Гаморы, по ее волосам, по одежде пробежало изумрудное мерцание, как будто сам воздух вокруг нее дрожал и рассыпался, пока она задыхалась в руке отца.       Отстраненно Небула заметила такое же удивление на лицах пойманных в ловушку землян, за исключением асгардца, с лица которого, казалось, исчезли все краски, пока он широко открытыми глазами смотрел на Гамору и Безумного Титана.       А потом им показалось, что Гамора медленно изменяется и деформируется, испуганное выражение ее лица сменилось злостью, в стальном взгляде появились ярость и твердая решимость. Она сжала челюсти, задыхаясь, ее пальцы вцепились в запястье отца.       Ее шрамы исчезли, зеленая кожа становилась все более и более бледной, пока совсем не перестала быть зеленой. Малиновый цвет ее волос превратился в угольно-черный.       Две сияющие белым точки появились над ее головой. - Спи, - прошипела она сквозь сжатые зубы.       И Танос…       Танос застыл.       На секунду Небула тоже почувствовала себя застывшей, от шока она перестала ощущать свои конечности. Она не имела понятия, как Мантис это провернула, но это не имело значения, она не могла быть достаточно сильной, чтобы…       Танос не двигался.       Он не двигался.       Он не упал. Мантис не хватило сил, чтобы заставить его уснуть, но он замер на полушаге, его глаза расширились от неверия, его рука опустилась на дюйм, он содрогался, но не двигался.       Небула почти не обращала внимание на дальнейшее. Не имело значения, как Мантис это сделала, не имело значения, что ей не хватило сил, чтобы лишить Таноса сознания. Возможно, это единственный имеющийся у нее шанс – единственный шанс для них всех. Поврежденные контуры в ногах протестующее застонали, когда она попыталась встать, в правой ноге что-то лопнуло, и она почти подвернулась.       В тот же миг, когда спал мираж, прикрывающий Мантис, обнаружился второй обман. Позади нее из воздуха появилась земная женщина и Гамора – настоящая Гамора – стоящая рядом с ней с Богоубийцей у бедра. - Быстрее! – крикнула Мантис, слезы струились из ее глаз, и Небула рванулась вперед, сжимая кинжал в кулаке.       Землянка взмахнула руками.       Небула наполовину сократила дистанцию между ними. Ее правая нога еще не восстановилась, она не была такой быстрой, как должна бы, но…       Но ей и не нужно было. Казалось, что с рук землянки струится алый дым, действующий по собственной воле и обволакивающий Перчатку.       Она сдвинулась. На дюйм, потом на два.       Небула была уже рядом, когда перчатка полностью соскользнула с руки отца и упала на землю с таким грохотом, что эхо от него разнеслось по всему полю боя. Повсюду воины Земли освобождались из своих пульсирующих голубых тюрем. Аутрайдеры освободились тоже, но в ту же секунду молнии ударили, казалось, отовсюду – они поразили все поле боя, падая с неба и уничтожая десятки, сотни чудовищ на месте. С несколькими из тех, кто избежал участи поджариться до хрустящей корочки, быстро разобрались земляне и асгардцы.       Не обращая внимание на происходящее вокруг, Гамора взмахнула Богоубийцей, изо всех сил опуская его на руку, что раньше обладала силой трех камней бесконечности. Эта боль, или влияние Мантис, или красный дым, парящий над ним, заставили Таноса встать на колени.       От Гаморы потребовались три яростных атаки, чтобы справиться, и Небула видела это ясно как день – в глазах сестры стояли слезы, пока она рубила руку отца.       И только в тот момент, когда Небула рванулась вперед, чтобы вонзить кинжал в горло Таноса, она поняла, почему. - Стой!       Гамора схватила Небулу за предплечье, останавливая ее. - Не сейчас, - настаивала она, вытаращив глаза и отчаянно качая головой, - не тогда, когда он все еще касается Мантис.       Остальные воины подошли к ним. Человек в красно-золотой броне выстрелил в перчатку так, что она, кувыркаясь, улетела от них и далеко за пределы досягаемости Таноса, прежде чем упереться ногами в землю и нацелить руки на Таноса, готовясь выстрелить. На его ладонях горел белый свет и жужжали двигатели. Капитан землян и женщина в серебряной броне вдвоем схватили оставшуюся руку Таноса, удерживая ее на месте, в то время как асгардец и мужчина в черной броне держали его за горло.       И только тогда – без одной руки, с двумя воинами держащими вторую, еще двумя у горла, с обеими дочерьми плюс землянином в доспехах, стоящими перед ним и полностью готовыми убить – Танос наконец освободился от влияния Мантис.       Его рука раскрылась, и хотя она ударилась ногами о землю, она не смогла устоять. Вместо этого ее поймала Гамора, отбросив Богоубийцу, чтобы схватить свою юную подругу за талию, и Мантис бессильно обмякла на ней, очевидно, не в состоянии больше держаться. Небула отвернулась от них и посмотрела на Таноса. Там, где в его глазах не было ничего, кроме пустоты, теперь было маниакальное злобное неверие. Освободив его, Мантис вернула ясность его взгляду.       Хорошо, подумала она.       Было бы жаль, если бы он это упустил.       Небула сжала кинжал в руке. Она подумала о родной планете Гаморы, о своей родной планете, которую уже не помнила. Она вспомнила о проникновенных словах, сказанных в тихих переходах полуразрушенного корабля.       Во вселенной множество маленьких девочек, похожих на тебя, которые находятся в опасности. Если ты пойдешь с нами, ты сможешь им помочь.       Я помогу им, убив Таноса, подумала она в сотый или тысячный, или стотысячный раз. Не важно.       Она не утруждала себя словами. Они ей были не нужны.       Вместо этого она встретила взгляд отца и одним быстрым, безжалостным движением вонзила острие кинжала в его глаз.       То, что пробралось под кожу Мантис – не ненависть. Не совсем.       Это не безудержная ненависть к Небуле и – хотя и немного более запутанная, более сдержанная – ненависть к Гаморе заставила ее дрожать. Это не гнев, хотя он горел в груди белым пламенем. Это даже не страх, превративший ее внутренности в желе, когда Танос понял, что близок к своему концу, пробрался в нее.       Это печаль, скорбь, уверенность в своей правоте.       Они всегда, всегда думают, что правы.       И порой ей было трудно отделить чужие эмоции от своих. Ей было трудно за тридцать секунд, которые растянулись до бесконечности, убедить себя в том, что – нет, она не испытывает ненависти ни к Небуле, ни к Гаморе, что она не злится и ей не страшно. Но самым трудным было убедить себя, что она не оплакивает рухнувшие планы Таноса.       Всего мгновение, всего один крохотный миг она думала, что то, что он не преуспеет в своей попытке уничтожить половину вселенной – настоящий позор.       Так что, когда Мантис, в конце концов, отпустила его и его рука ослабела, когда его эмоции были вырваны из ее сознания, когда ее ноги не смогли ее удержать, Мантис упала на руки Гаморе и схватилась за ближайшую часть тела подруги – за предплечье – и крепко в нее вцепилась.       Ее захлестнуло облегчение.       Облегчение и любовь.       Мантис вцепилась в нее всем телом. Она передвинулась, обняла Гамору так, чтобы положить подбородок ей на плечо – она слишком устала, слишком растерялась, чтобы думать о том, насколько невероятно то, что Гамора, ее добросердечная, нежная подруга Гамора была воспитана кем-то вроде него, кем-то, чья праведная ярость до сих пор кипела в ее венах. Мантис отбросила эту мысль. Она закрыла глаза. Она дышала.       И она постаралась не вздрогнуть от звука удара кинжала Небулы. - Все в порядке, - шепнула ей Гамора. – Все хорошо. Все кончено.       Небула отозвалась. - Все кончено.       Падение тела титана сопровождалось заметным грохотом, и Мантис сильнее сжала Гамору. Остальные воины на мгновение замерли, осознавая новую реальность, молча стоя в благоговении перед победой. Потом некоторые начали строить планы по восстановлению после боя, по разбору разрушений, оставшихся после Таноса.       Мантис ничего не слышала.       На ее плечо легла рука – при этом на нее нахлынула новая волна облегчения, которая затмила Гамору, странное и незнакомое счастье, которого она никогда не думала испытать, укол неверия – Небула коротко похлопала ее по плечу, прежде чем без слов отвернуться и усесться прямо посередине выжженного поля боя.       Следующее прикосновение было совсем другим.       В нем было облегчение, да, искреннее в своей теплоте, но оно было пронизано яркой вспышкой тревоги, глубоко сидящим беспокойством.       Мантис подняла голову с плеча Гаморы и увидела Тора, смотрящего на нее добрыми глазами. Его рука, лежащая на ее спине, была такой нежной, что это казалось странным в сравнении с той огромной силой, которую он испускал несколько секунд назад. - Ты в порядке? – спросил он.       Хотя она могла сказать, что это совсем не тот вопрос, который он хотел задать.       Что, на самом деле… Минутку, теперь, когда он заставил ее подумать об этом…       Она нахмурилась и медленно отодвинулась от Гаморы. Не до конца, разумеется. Одной рукой она все еще держалась за предплечье подруги, потому что Мантис думала, что не справится без ее облегчения, не сейчас.       Она в поисках огляделась вокруг. - Где Локи? – спросила она Гамору, которая тоже начала осматривать поле боя. - Так это все-таки была его магия, - сказал Тор. – Он был здесь?       Мантис кивнула, и в ее животе начал собираться легкий страх. Это страх Тора? Или ее собственный? Ее взгляд обежал окрестности второй раз, потом – третий.       Локи нигде не было видно. - Да, но… Я не знаю, куда он ушел, - призналась она и указала в направлении деревьев. – Он был… Он был там. Куда он пропал? - Я не уверена, что он вообще был тут.       И Тор, и Мантис посмотрели на Гамору, но она только покачала головой и поднесла руку к наушнику. - Питер? – сказалаона. – Питер? Дракс? Кто-нибудь меня слышит?       Немного помолчав, она попробовала снова. - Питер? Дракс, Ракета, Грут, Краглин? Хоть кто-нибудь меня слышит? – спросила она и нахмурилась, и… Ох.       То легкое чувство страха сгустилось и стало распространяться, ускоряя пульс. Гамора коротко посмотрела на Мантис, и та сразу ее поняла: попробуй ты.       Мантис нажала на наушник свободной рукой.       Единственным звуком был треск статики. - Почему они не отвечают? – спросила она.       Гамора покачала головой. - Думаю, дело не в них. Проблема в нас, в наших коммуникаторах. Тут может быть много причин. Камни бесконечности. Защитные поля города, - она махнула рукой в сторону мерцающего голубого света над ними. Даже сейчас, после того, как сквозь него прорвались корабли, поле продолжало мерцать, появляясь и исчезая из вида. – Они все еще в Нью-Йорке.       Нью-Йорк.       Земной город, кишащий этими страшными четырехрукими монстрами. Земной город, разваливавшийся на части, когда они покидали его. Мантис сглотнула. Она чувствовала, что Гамора тоже нервничает – по-настоящему боится за Питера и остальных, хотя не показывает этого. - И если я права, - добавила Гамора, посмотрев на Тора, - тогда твой брат тоже там. - Я никогда не видел, чтобы он проецировал своих двойников на такое большое расстояние, - сказал им Тор. – Ты уверена? - Мы видели его там, а теперь его нет, - сказала Гамора, слегка двинув плечом. – У меня нет другого объяснения.       Тор еще раз посмотрел в сторону деревьев, где был Локи всего минуту назад. Потом он кивнул, последний раз потрепал Мантис по плечу и наклоном головы пригласил их следовать за собой с поля боя. - Тогда нам придется выяснить это самим, - просто сказал он.       Он задержался взглядом на массивном безжизненном теле, лежащем в грязи рядом с ними, но покачал головой и пошлее дальше, не сказав ни слова. Гамора не посмотрела на тело, проходя мимо, и Мантис последовала ее примеру. - Мы собираемся в Нью-Йорк? – спросила Мантис.       Тор снова кивнул. - Здесь опасность миновала, и у нас у всех есть семья на другой стороне планеты. Мы можем вернуться и помочь с восстановлением после того, как убедимся, что Квилл, мой брат и остальные в безопасности. - Тор, - сказала Гамора, - наш корабль в другой стороне. - Да, я знаю, - ответил Тор, и когда Мантис посмотрела на него, он улыбался чему-то в отдалении.       Она проследила за его взглядом и увидела мужчину в сияющих позолоченных доспехах, сидящего на земле с мечом поперек колен, окруженного большой группой воинов – она видела его в начале боя, хотя теперь его броня блестела намного меньше, покрытая грязью и кровью. У него была ранена нога, но не серьезно. Один из воинов взял его меч и помог ему подняться на ноги, и в этот момент он поднял глаза и увидел их приближение. Даже на таком расстоянии яркие глаза мужчины сияли расплавленным золотом. - Все равно я знаю более быстрый способ добраться до Нью-Йорка, - сказал Тор. – И, кроме того, я думаю, вам обеим давно пора познакомиться с Хеймдаллем.