Уж не знаю, как вам, но считаю, что эти песни идеально подходят к этой главе. Приятного прочтения.♥ Сергей Лазарев — В самое сердце А-Студио и Дмитрий Колдун — Я не могу без тебя, я всё думаю о нас..... Басков — Забывай Ваня Дмитриенко — Венера–Юпитер
— Опишите свои эмоции в тот момент. — Я был счастлив, как никогда. Любовь — самое прекрасное чувство, которое только может ощущать человек. Не верьте тем, кто говорит, что любви нет, им просто разбили сердце…* * *
Я буквально летал на работу, все тренировки проходили замечательно, а когда начались съёмки, то и вовсе блистал. Удивительно, но даже Стас меня хвалил, хотя обычно больше всех косячил я. То тут не так, то там, но в эти дни всё было просто чудесно. После нашей прогулки по магазинам с Антоном всё вернулось на круги своя. Всё было именно так, как полтора месяца назад, ровно точно так же, и я уже начал думать, что так останется навсегда. — Значит, решили первого июня? — спросил Стас и одобрительно кивнул. — Хорошая идея: не слишком жарко будет, и дата запоминающаяся. — Да, мы тоже так подумали, — кивнул Антон, расслабленно сидя на диване. — Плюс, что у неё, что у меня достаточно много родственников, а значит, свадьбу чисто в маленьком семейном кругу не получится организовать. Нужно, как минимум, подкопить на бронирование какой-нибудь беседки или кафе, которое выйдет, похоже, в немаленькую копеечку. — Да-а, по себе знаю, выйдет дорого, но если всё хорошо обдумать и подсчитать, то ещё можно и в плюс уйти, — улыбнулся Дима, сидя за столом со Стасом. — Эх, вот и ещё один сковывает себя узами брака, как жалко, — с грустью сказал Серёжа, а после посмеялся. Его смех подхватили остальные ребята, а мне вот было не до смеха, но ради приличия я улыбнулся, удобно сидя на подоконнике. Нет, я был рад за него, видимо, теперь у него всё наладилось, ведь о свадьбе, Ире и прочем он говорил куда спокойнее, чем раньше, даже улыбался. Раз так, то, кажется, я всё делаю правильно. Пока что. Вот только кое-что, меня ещё напрягало. Саша П.: 14:45 Так и будешь меня игнорировать? Да, верно, он. Несколько дней прошло с того сообщения, и все эти дни я ему не отвечаю. Сначала я находился в некой эйфории, а после… а после всё в ней же, переписываясь с Антоном, радуясь и плюясь радугой. Ну а что? Я был счастлив. Арсений: 14:50 Вовсе нет, я был просто занят. Извини. Саша П.: 14:51 Так, как насчёт свидания? Арсений: 14:52 Ты же знаешь, что сейчас идут съёмки? У вас так же, пока свободного времени нет. Саша П.: 14:55 Ты разбиваешь мне сердце. А ты мне детскую психику. Арсений: 14:56 Я напишу, как освобожусь. Саша П.: 14:57 Эх, а я хотел сюрприз сделать. Ничего мне от тебя не нужно, блять. О боги… Стоит мне расслабиться хотя бы на секунду, как вновь появляется он. Я не понимаю как, но он пишет именно тогда, когда он мне максимально мешает, даже сейчас, когда я могу просто спокойно понаблюдать за Антоном, окунуться в эту идиллию работы, он пишет мне и заставляет нервничать. Не могу так больше, но и послать нахуй как-то некрасиво и некультурно. Сколько бы не думал, в голову ничего не приходило для прекращения этого бреда. — Арс… Парням я всё ещё не рассказал, уж больно щекотливая ситуация с ним складывается, всё-таки, он может дать мне важную информацию, а с другой стороны — внутри всё съеживается неприятно, стоит вспомнить тот вечер, его сообщения и взгляды в мою сторону. — А-арс… Господи, в жизни мне так не было сложно отшить человека! — Арс, блять! — крикнул Серёжа, и только сейчас я понял, что слишком глубоко погрузился в мысли и не заметил, как все на меня смотрят. — Мы тебя зовём вообще-то. К тебе пришли. — Кто? — непонимающе спросил, переводя взгляд на дверь, в которой стоял… Александр Пташенчук. Мои кошмары материализовались, сука! — А, Саша, привет, — поздоровался я, мельком глянув на Антона, который был так же удивлён и недовольно смотрел ровно на Сашу, а тот в свою очередь не сводил взор с меня. Забавно, но у Саши, кажется, глаз подбит. Либо у них хуёвые гримеры. — Привет, можем выйти поговорить? — с улыбкой спросил он, а у меня сердце в пятки ушло. — Стас, я… — Да, иди, обед ещё идёт, пара минут у тебя есть, — перебил Стас и с улыбкой кивнул, а я покинул офис, следуя за Сашей. Мы молча шли некоторое время, пока не добрались до «курилки». В это время там не было толком людей — только к концу обеда. — Совсем из ума выжил? Вот так заявляться к нам в офис, — возмутился я, недовольно посмотрев на него. — Да ладно тебе, подумаешь. Ну, взбудоражил я их, и что дальше? Поговорят да забудут. Всё-таки, это же лучше, нежели… — Нежели что? — Да так, — пожал плечами, усмехнувшись. — Слушай, я не люблю, когда меня игнорируют, не отвечают на сообщения и забывают про свидания, — он подходил ко мне всё ближе и ближе, а я наоборот — отступал, пока спиной не упёрся в стену. — Так что давай будешь хорошим мальчиком, и спокойно сходим на свидание. — Он сообщил мне эту «радостную» новость, а у меня вдоль позвоночника мурашки прошлись, спасаясь бегством. Мне одному показалось, что это звучало не как просьба, а как приказ? — А то что? Угрожать будешь? — усмехнулся я, пытаясь выглядеть уверенно, но это было нелегко и я прилагал максимум усилий. — Ну, почему угрожать сразу? Просто предупрежу, что меня в гневе лучше не видеть. — Ух, ты, даже так. И что же бывает? — спросил я, скрестив руки, хотя бы так давая понять, чтобы ближе не подходил, но Сашу это толком не остановило, и он подошёл уже вплотную, а я ощутил неприятный, резкий запах одеколона, который заставлял глаза слезиться. — А ты у своего коллеги спроси, — усмехнулся он, погладив бороду. — Ах, да, у нас же именно поэтому и должно быть свидание, у него же ты спросить не можешь. Так что не игнорируй больше моих сообщений, ладно? — Коротко поцеловав меня в щеку, он поспешил покинуть комнату, а я так и остался стоять как вкопанный, не веря в происходящее. Это что за дерьмо сейчас было? — Сука, — рыкнул я и, развернувшись, ударил кулаком резко в стену. — Блять, блять, блять, — удар, ещё удар, и ещё, пока чуть-чуть не полегчало, и я смог нормально глубоко вздохнуть. Нет, это не страх, это сраное непонимание того, что происходит. Мне угрожают, нет… не так, мне угрожают Антоном, и что самое противное, мерзкое, отвратительно для понимания, так это то, что Саша был прав, и я не мог обратиться к Антону, спросить обо всём, потому что я не могу его потерять, не хочу… Прежде чем вернутся к парням, я сходил в туалет и умыл руки. Я нахрен отбил костяшки левой руки до крови и было очень больно, а сейчас будут съёмки. — Сука, блять, ебись оно всё… Нахуй! — крикнул я, порываясь разбить зеркало, но, глубоко вздохнув, вновь постарался успокоиться. Однако это крайне тяжело, когда каждые пять минут о своём жалком существовании напоминает один мудила! Оно того не стоит, нужно подумать о Тоше — вот что нужно в первую очередь защищать и о чём думать… Правда, как это реализовать, если со мной по соседству живёт псих? Теперь я убеждён, та перепалка в день рождения Серёжи была не просто недопониманием или эффектом от алкоголя, а нечто большим. Синяк, что у Антона, что у Саши, появился наверняка одновременно, а это заставляло испугаться не на шутку. Сейчас это можно перекрыть тональником, или чем там пользуются гримёры. Но, судя по словам Саши, это только начало, и эти их мелкие «недодраки» вот-вот могут перерасти в нечто серьёзное и опасное. Всё ещё считаешь, что говорить с Антоном опасно, Арс? Да, он и так втянут в это дерьмо, втягивать сильнее — я не позволю. Успокоившись и засунув побитую руку в карман свободных джинс, я вернулся в офис, где все что-то активно обсуждали, а стоило мне вернуться — затихли. — У-у, меня обсуждали? — посмеялся я, возвращаясь на место, присаживаясь на край подоконника, но не доставая руку из кармана. — Что он хотел? — спросил Дима как-то грубо и серьёзно, что совсем было ему не свойственно. — Что-то сказал? Или… — начал Серёжа, а я взглянул тут же на Антона, который даже не смотрел в мою сторону. Посмотри хотя бы на меня, пожалуйста, мне же… тоже тяжело. — Боже, ребят, — с лёгким смехом сказал я, осознавая, как тяжело говорить правду… — Не ревнуйте, забрать к себе в проект меня не хотят. Просто у его коллеги скоро день рождения, поинтересовался, где мы заказывали украшения и где в аренду брали аппаратуру диджея. Он хочет устроить сюрприз, поэтому попросил пару советов, — но тяжелее врать дорогим людям. Если этот ублюдок дотронулся до Антона, то боюсь представить, что он может сделать другим. У Стаса и Димы вообще дети есть, а Серёжа сам ещё ребёнок. Я сам как-нибудь постараюсь справится. А если заставит переспать? Цыц, буду решать по ходу событий. — И всё? — поинтересовался уже Стас, вскинув брови. — Нет, ещё он мне угрожал, приставал, а потом, когда он ушёл, я по стене кулаками ебашил, — выпалил на одном дыхании, тяжело вздохнув. — Конечно, это всё, что ещё может быть? Не трахались же мы там, я так быстро не умею, — не знаю, помогли ли мои «шуточки», но по их глазам было видно, что им полегчало. — Ладно, шутники, пойдемте работать, — сказал Стас, поднимаясь на ноги, набирая, кажется, сообщение. Все потихоньку начали выходить, а я, сделав вид, что мне звонят, сказал, что догоню. Опустив взгляд на чёрный экран телефона, «принял» звонок и приложил к уху, отвечая. Все вышли, последним шёл Антон, и я понял, что не могу на него смотреть, потому опустил взгляд, желая услышать заветный хлопок двери и вытащить руку из кармана. Рука дико болела и ныла, я почти её не чувствовал. Кажется, кровь всё это время продолжала идти из разбитых костяшек, но на чёрных джинсах это было почти незаметно. Хлопок. Облегчённый вздох. Я один… — Тебе что, не говорили, что врать — плохо? — недовольно проговорил Антон, забирая телефон из руки, показывая, что экран даже не горит. — А тебе не говорили, что дети не должны совать свой любопытный носик во взрослые дела? — ответил я, мысленно уже ноя от малоприятных пульсаций в кисти руки. — Ух ты, я-то ребёнок? — удивлённо спросил он и, подойдя ещё ближе, вытащил мою больную руку из кармана так резко, что я взвыл, вскакивая на ноги и чуть скручиваясь. — Не… не так же резко, больно же… бля-ять, — его хватка сразу ослабла на моём запястье, а после он и вовсе отпустил. — Прости, больше врать не буду, но, прошу, не делай так больше… — попросил я, смотря на руку, и начал дуть на раны, как в детстве, словно это могло излечить всё, что угодно. — Он тебе угрожал? — спросил Антон уже мягче, находя в столе Стаса аптечку, выуживая перекись, йод и на столе находя упаковку с сухими салфетками. Это всё, что было, и такой исход меня не радовал. Стас убьёт точно за коричневую руку. — Нет, Антон, всё нормально, просто я вспылил, вот и всё, — ответил я, поднимая на него взгляд. Да почему сразу угрожал? — Видимо, как и мой косяк, случайно на меня наехал, да? — спросил Антон, присаживаясь на подоконник и полностью ко мне поворачиваясь; благо, подоконник позволял так сделать даже нам двоим. — If you know what I mean, — пожал в ответ плечами я, улыбнувшись. Антон, аккуратно взяв мою кисть и слабо придерживая, начал беспощадно заливать в раны перекись, а после немного дуть. — Ватной палочки нет, так что йод салфетками зафигачу сейчас, — сказал Антон, продолжая поливать руку перекисью. Всё шипело, стекало на подоконник и выглядело ужасно. Я переборщил с парочкой ударов. Зато без стекла. Ну, смотря что именно без стекла. — Без йода, давай? Стас и так убьёт за раны, а тут ещё и коричневая рука, — со вздохом сказал я, не имея сил отвести взгляд от того, как он держит меня за руку. Слишком аккуратно, нежно и так приятно, что кажется, я попал в самый лучший сон. — Всё-таки, может, расскажешь? А то Стасу некого будет иначе убивать, — настаивал на своём Антон, поднимая на меня взгляд, продолжая держать за руку. — Я же сказал, что вспылил, вот и всё. — Причина? — А причина не вспылила, вспылил только я. — Ты меня за дурака держишь? — А ты меня за ябеду? — Ты меня выводишь. А ты меня заводишь. — А… — честно, ничего в голову не пришло, кроме этой фразы, и я просто улыбнулся, добавляя: — Один-ноль в твою пользу. — Арс, я же беспокоюсь, — с тяжёлым вздохом сказал Антон, и на душе стало ужасно тяжело и больно, словно гора упала на плечи. И вы не поверите, но мне так захотелось вновь вытащить все мысли, чувства, беспокойства, желания, что чем больше перечислял в голове, тем сильнее понимал, что только напугаю, сильнее впутывая в проблемы, этого маленького мальчишку, который все переживания показывает эмоциями, который только начинает жить на полную, женится, продвигается по карьерной лестнице, а я… И в кого он такой? — Всё будет хорошо, просто доверься мне, — попросил я со слабой улыбкой, взяв его руку в свои обе. Я хотел бы ему подарить всё, что он пожелает, — весь мир, все звезды, да хотя бы меня в любых позах, но чем дольше он со мной, тем тяжелее, кажется, ему было, он страдал и находился под угрозой. Не знаю, ему тяжелее из-за «пидорства» или в последнее время из-за многих недосказанностей, но я не хочу, чтобы он был в опасности. — Арс… — начал Антон, а я не удержался и, потянувшись вперёд, поцеловал его в лоб, словно маленького ребёнка. Я правда за тебя беспокоюсь, дурака кусок, но сейчас будет лучше, если ты возненавидишь меня и прекратишь со мной общаться… Наступила неловкая пауза, которую никто из нас не торопился нарушить. Я смотрел на него, ожидая любой реакции, его злости и истерики, как он вскочит и, пыхтя как паровоз, покинет офис, а он молча опустил голову и смотрел на наши руки, ничего не говоря, не двигаясь, кажется, даже перестав дышать. Я прекрасно понимаю, что зря это сделал, но если Саша решит, что Антон не настолько мне и важен, не настолько и горю узнать о том проклятом вечере, то, может быть, отстанет и забудет, а потом и вовсе отвяжется? Ну, пересплю, ну… потеряю гордость и уважение, но важно то, что этот ублюдок угрожает мне самым дорогим. — Тош, нам… надо идти, — всё-таки прошептал я и потихоньку начал отпускать его руку, но он резко схватил меня за больную руку и осторожно начал вытирать сухими салфетками от крови и перекиси. — Тош… — Завались, — рыкнул он, продолжая аккуратно спасать мою руку, еле передвигая салфетками по коже, кажется, оттягивая этот момент. — Спасибо… — лишь сказал я, и так мы провели, наверное, ещё минут пять, пока моя рука не перестала кровоточить и боль не ушла, но внутри я всё равно чувствовал себя подонком. То ли оттого, что сделал что-то мерзкое, по мнению Антона, то ли оттого, что в очередной раз ему соврал, но, будь бы у меня другой выбор, я бы, наверное… я бы… Кого я обманываю… После того как Антон закончил, он быстро всё убрал по местам, использованные салфетки выкинул и, прихватив с собой куртку, покинул офис. Я постоял, наверное, так с минуту и после тоже вышел, но не пошёл к ребятам и Стасу, а пошёл за Антоном. Я нашёл его там же, где и разбил себе руку: он стоял у открытого окна и курил, сутулясь и пряча вторую руку в кармане от холода. Знаете, что самое ненормальное в данной ситуации? Я пытаюсь добить любимого человека. — Курение убивает, — со слабой улыбкой сказал я, подходя к нему ближе. Он медленно повернулся ко мне и, затянувшись, выдохнул мне в лицо дым. — Нет, не курение, — ответил он, вновь затягиваясь, однако в этот раз выпуская дым в сторону. — Да, точно… — кивнул я, опуская взгляд, понимая, что меня только что закопали. — Можно? Я потянулся за сигаретой. Антон недоверчиво взглянул сначала на мою раненную руку, потом в глаза, опять на руку и, сделав затяжку, передал мне уже половинку сигареты. Сделав затяжку, не спеша выдохнул дым, осматривая сигарету, которую раньше бы выкинул в окно и начал бы ворчать на Антона, но у меня вряд ли ещё когда-нибудь хватит сил вообще поднять на него голос, взгляд или просто постоять рядом… — Тут в кинотеатрах новый фильм выходит, для парочек скидки, — начал я и, уже докуривая сигарету, вскинул на него взгляд, продолжая: — Не хочешь сходить? Видели, как Титаник тонул? По факту, фильм очень даже документальный, всё-таки это ж всё насколько точно нужно изучить, чтобы так детально снять, как тонет такой корабль? Так вот: я тонул в его глазах так же безостановочно, буквально задыхаясь, и умирая от собственных глупых ошибок, и понимая, что сам разрушаю собственное счастье. — Ладно, — ответил друг, а я дар речи потерял. Ну, как потерял… Бум, банка! У этой девчонки сегодня свиданка! Блять! — Тогда после работы сразу пойдём или мне потом заехать за тобой? — уточнил я, стараясь не пищать от счастья. — После работы сначала заедем ко мне, потом к тебе и в кино, — спокойно ответил Антон, держа обе руки в карманах, а меня всего уже трясло — то ли от холода, то ли от счастья, то ли, что более вероятно, от сраной истерики. — Отлично, тогда пошли обратно? — спросил я и, получив кивок в ответ, последовал за Антоном. Мы спокойно вернулись в офис, он снял куртку, а после мы вернулись в съёмочный павильон. Всю дорогу я лыбился как идиот. Когда у меня что-то спрашивали, мне приходилось раз за разом уточнять всё ещё раз, потому что я нахуй ничего не слушал, я просто в голове бился в ебаных конвульсиях от счастья, пытаясь переварить всю информацию, полученную за последние полчаса. Абсолютно все попытки инстинкта самосохранения напомнить о главных проблемах провалились моментально, я видел перед глазами только Антона: как он соглашается, а после — как аккуратно держит мою руку. Проблема с Сашей уже не казалась какой-то масштабной, ведь можно просто поговорить и он всё поймёт, а то, что было раньше между этими двумя — неважно. Главное — все живы. Весь оставшийся день съёмок я то и делал, что шутил, бегал, прыгал, вызывался даже добровольцем в мышеловки, смеялся над шутками Паши в мою сторону и совершенно об этом не задумывался. Я забыл обо всём, что меня волновало столько дней, недель — я словно начал жить одним днём, забыл о страхе и всём дерьме за последние полтора месяца… Меня больше не волновало, что не поделили Антон и Саша, что Антон думает о моей натуре, что он женится, что скоро я могу потерять Антона из-за Иры, что Саша угрожал мне, что он, кажется, меня преследует. Я… я… я просто на один день позволил ощутить себя самым счастливым человеком на свете, который только может быть, и просто хотел, чтобы это чувство продлилось как можно дольше. Кто сказал, что любовь живёт три года? Она живёт вечно в нашем сердце, просто иногда мы забываем то трепещущее чувство, которое ощутили в первый раз. — Всё, всем спасибо за работу, увидимся завтра, — сказал довольно Стас, похлопав пару раз в ладоши. Закончился третий день съёмок, завтра будет съёмки Новогоднего выпуска, к которому обычно подготовка длится куда дольше, чем к обычным, поэтому, чтобы не задерживаться допоздна, ещё несколько лет назад было принято решение, чтобы на этот выпуск выделялся отдельный день. Из-за непонятной ситуации в стране съёмки прошли в этом году несколько позже, но главное, что мы вообще имеем возможность снимать хотя бы что-то. — Ну что, домой? — спросил Серёжа, подходя ко мне. — Я на пару минут домой и на тренировку. — Почему ты постоянно занимаешься в ночь? — поинтересовался я у друга, потирая ушибленное во время мышеловок место на руке. Удивительно, но мою пострадавшую руку никто не заметил. По крайней мере, Стас ко мне не подходил и ничего не говорил, а значит — всё нормально. — А почему нет? Очень удобно, мало народу, плюс энергии хоть отбавляй, — гордо сказал Серёжа, выпрямляя плечи. Эти тренировки очень хорошо ему помогают, он правда старается, и я им горжусь. Кто бы мог подумать, что за такой короткий срок он наполовину приблизится к тому, каким был раньше? — Ладно-ладно, молодец, горжусь тобой, — улыбнулся я, похлопав друга по плечу. — А мной? — встрял в разговор Дима, посмеиваясь. Несмотря на тяжёлые съёмки, все были в хорошем расположении духа. — Тобой тоже, Дим, ты ж наш талисман, без тебя бы вообще тут ничего не было, — посмеялся я и вдруг ощутил, как кто-то навалился на меня со спины, буквально повисая. — Так, не понял, а я тогда кто? — посмеялся Шаст, вставая рядом, но продолжая виснуть на мне. — А всё, а всё, а надо было раньше, Шаст, — посмеялся Серёжа, а после и все мы уже засмеялись. — Ну что, Арс, поехали? — У меня дела ещё есть, — ответил я, не желая говорить при всех настоящие планы этого вечера. — Да, он обещал меня подвезти, — тут же добавил Шаст, из-за чего улыбка на лицах Серёжи и Димы исчезла на пару секунд. Твою дивизию, блять, Тоша, не закапывай меня… — Ух, ты, а меня Арс не подвозит, — возмутился Дима, скрещивая руки. — Это что за дискриминация по росту? — А всё, а всё, а надо было раньше, — уже сказал Шаст, коверкая голос до пищания, а после развернул меня и подтолкнул к вешалке. — Давай, я опаздываю, быстрее, — добавил он, а мне лишь оставалось начать одеваться. — Да ладно, Дим, хочешь, я тебя подвезу? — с усмешкой спросил Серёжа, облокотившись на его плечо. — Вот ты знаешь, кто так облокачивается? — скептически взглянув на друга, с интересом спросил Дима. — Ну, удиви. — Шлюхи, Матвиенко, шлю-юхи. — Ой, вот и драпай домой на двоих, — начал недовольно жестикулировать Серёжа, одеваясь. — Да ладно тебе, Серёж. Ну хорошо-хорошо, уговорил, разрешаю тебе меня подвезти, — посмеялся тот, следуя за другом. Всё было и правда идеально, и я не мог нарадоваться этому, настолько, что оставалось только запеть, как в каких-нибудь мультфильмах с принцессами. Мы все не торопясь оделись и вместе вышли из офиса, а после — и из здания. Попрощавшись с парнями, мы с Антоном пошли к моей машине, а парни — к машине Матвиеныча. — Сегодня круто прошли съёмки, мне понравилось, — довольно сказал я, заводя машину, дабы та прогрелась. — Да, согласен, — кивнул он и взял мою левую руку, рассматривая кисть. — Болит? — Уже не очень, спасибо ещё раз, — поблагодарил я, взглянув на него. Антон же мельком глянул на меня и устроился поудобнее, освобождая мою руку, и повернулся к окну, словно кого-то высматривая. Я последовал его примеру, только я высматривал Сашу. Вот уж кого не хотелось увидеть, так это его. Правда, глупо было предлагать кино, где нас могли увидеть и выложить в сторис. Социальные сети — страшная вещь. — Слушай, а Ира не будет против, что ты так поздно пойдёшь в кино и без неё? — спросил я с некой надеждой на что-то: всё-таки не хочется, чтобы они поругались из-за моей глупой идеи. Она и правда была глупой, хотя и желанной всей душой, но я как-то даже не подумал, что он согласится и мы пойдём. — Она уехала к родителям на пару недель, так что нет, она даже не узнает, — спокойно пожал плечами Антон и тронулись с места. — Беспокоишься о чём-то? — Просто не хочу, чтобы за тебя волновалась твоя невеста, — честно ответил я, выруливая на дорогу. — Мало ли потом поругаетесь из-за меня. Я же себе не прощу. — А есть из-за чего ты и так себя не можешь простить уже? К примеру? Из-за любви к тебе, из-за Саши, из-за наших недоотношений во всех смыслах, из-за моего не желания делиться, из-за постоянного чувства вины, надвигающейся по моей вине угрозе тебе из-за Саши? Не понимаю о чём ты. — Не понимаю, о чём ты, — улыбнулся ему я, на секунду взглянув на друга. Всю дорогу мы молчали, хотя и было о чём поговорить, но я боялся нарушить эту тишину. Пусть лучше так, чем я скажу что-то не то и этот прекрасный день закончится очередной ссорой. — Пойдём, — сказал Антон, вылезая из машины, и я, заглушив мотор, последовал за ним. Смотря на его спину, следуя в подъезд, я понял, нет, не так… Я окончательно убедился, что готов идти за ним хоть на край света, неважно, что будет дальше, как сложится наша судьба и будет ли хотя бы что-то хорошее в будущем, я всегда хочу идти за ним, быть рядом опорой и поддержкой, я хочу быть с ним. Даже если он не захочет того же, я приму его выбор. Я люблю его…