"If you know what I mean"

— Как вы считаете, можно ли было как-то исправить данную ситуацию? Зная…скажем так, финал истории? — Финал? — усмехнулся грустно я, тяжело вздохнув. — Можно было бы, конечно, но, как однажды было сказано — я пошёл по опасному и тяжёлому пути. * * * — Арс, не хочешь сходить по магазинам? — предложил мне Серёжа, присаживаясь на край кровати, поглаживая по спине. — Ты уже третий день валяешься в кровати, не ешь, только пьёшь. Давай… — Я. Не. Хочу. — перебил севшим голосом, натягивая одеяло на голову. Почему нельзя спрятаться под одеялом от всех проблем, просто исчезнуть, чтобы никто не трогал? Я не хочу вообще ни с кем разговаривать, ни с кем видится, ничего… — Арсюш, пожалуйста… — попросил Серёжа, а его голос дрожал. Я впервые слышал его голос таким, я впервые слышал, как он был на грани.       Господи, какой я идиот… — Прости, пожалуйста, Серёж, но я правда не могу…просто не могу, — тихо ответил ему, ощущая, как его рука исчезла с моей спины, а после послышался тяжёлый вздох. — Я понимаю, но помни, пожалуйста, что я рядом и ты всегда можешь ко мне обратится, — спокойнее добавил Серёжа и похлопав меня по плечу, вышел из комнаты. — Полегчало? — Отвали, Дим, — попросил, убирая одеяло с головы, взглянув на парня, которая стоял на против кровати, пристально следя за моими движениями. — Почему вообще ты? Почему я вижу тебя? — Ты…вероятно, сошёл с ума, — спокойно ответил, пожав плечами. — В запой ушёл. Антона нахуй послал. Помощь Матвиеныча отвергаешь. Думаешь, от этого что-то изменится? — Я думаю, ты должен заткнуться и исчезнуть, — сказал, переворачиваясь на другой бок, как он вновь появился перед мной. — Ну уж нет, дорогуша, я — твоя совесть, и я буду здесь, пока ты не возьмешь себя в руки. — Я скорее сдохну, чем возьму себя в руки, — рыкнул, недовольно смотря на свою «совесть». — Ну, вперёд, обреки своих друзей на вечные муки, страдания и не понимания почему ты так поступил с теми, кто за тебя всегда был горой и любил. — Какие громкие слова, мне аж не плевать стало.       После моего небольшого срыва, через пол часа приехал Серёжа. Он ни слова толком не сказал, молча ахуевая от случившегося в его квартире, а потом подошёл ко мне и помог обработать раны. Отвёл в комнату, в которой я провёл следующие три дня, бухая, делая перерывы на сон. Да, это было неправильно, но я просто перестал что-либо чувствовать. Было очень тяжело. — Ты бы мог хотя бы рассказать ему о родителях, — недовольно пробубнил Дима, присаживаясь на подоконник.       Да, это чудо, с того дня теперь не исчезает и постоянно твердит мне о том, что я должен, что я обязан, что делаю всё не так, и что пора делать хоть что-то, но…нахуя? Что-то изменится, что ли? Нет. Вот именно.       Я потерял сначала отца, потом мать, потерял Антона и смысл жить, так зачем мне делать что-то, если любимые люди покинули мою жизнь?       Что я сука такого сделал этому миру, что он решил устроить мне турне по девяти кругам ада? — Никогда не поздно исправить свои ошибки, — добавил Дима, смотря в окно. — Ты просто должен взять себя в руки. — Просто? А, ну да, это же так легко, как найти тебя, — с усмешкой сказал, опуская взгляд. — Не надо меня искать, разве в этом уже есть смысл? Найти себя, идиот, иначе, всё круто может измениться… — Легко тебе говорить. — Может…я всё-таки останусь? — спросил Серёжа, заметно нервничая, а я трясущимися руками, завязывал ему галстук. — Прекращай, Серёж, это свадьба Антона и Иры, ты должен там присутствовать, — устало произнёс, поправляя после воротник. — Красавец. — Я не хочу, чтобы ты был тут один, моя хата не выживет, — с лёгким смехом сказал друг, а я перевёл взгляд на Диму, который стоял за спиной Серёжи в паре метрах, недовольно смотря на меня, кажется презирая. — А я хочу, чтобы ты был рядом с нашим…другом, — еле выговорил последнее, слабо улыбаясь. — К тому же, если там меня не будет, то даже лучше. Ире не стоит волноваться в её положении, как и Антону, — пожал плечами, отходя от друга, хватая бутылку со стола, делая пару глотков виски. — Плюс, я уже пьян. Допью и поползу спать. — Да, знаю я твоё «спать», у меня посуды сука дома не хватает из-за тебя. — Я куплю тебе новую. — Не надо, не донесёшь в целости, — посмеялся Серёжа, обнимая меня, а я, хоть и не сразу, но тоже его приобнял. — Звони если что, ладно? — Да, хорошо, — кивнул, отпуская друга.       Да, сегодня 1 июня, сегодня…день свадьбы Иры и Антона. И как бы я был за них счастлив…нет, не так, я хочу быть за них счастлив, но мне слишком тяжело принять эту боль, которая разрывала меня в клочья.       Сука.       Вскоре, Серёжа ушёл, а я вновь остался дома один, кажется впервые за последние дни после своего приезда в Москву. Кажется, для меня больше нигде нет места и куда бы я не приехал, от меня постоянно появляются проблемы. Саша. Дима. Страдания Антона. Ира. Родители.       Господи, да когда это уже всё закончится? *** — Объявляю вас мужем и женой, можете обменяться кольцами!       Ира сияла от счастья, с дрожью в руках надевая кольцо на палец Антона, который после повторил такое же действие. Впервые, наверно, за долгие годы, на руках Антона не было ни одного кольца кроме этого. Только одно кольцо на обоих руках, которое символизировало начало новой жизни, новой семьи, жизнь которых навсегда изменит судьбы этх людей.       Церемония прошла без приключений, как и дорога до кафе, в котором планировалось продолжение празднества.       Родители обеих сторон были безумно счастливы за своих детей, частенько проливая слёзы, говоря в голос одну и ту же фразу: «Они так повзрослели, не верится!»       Птенчики повзрослели, улетели из родительского гнезда и уже почти построили своё. Осталось дело за малым. — Вот и настало твоё время, да, Тох? — со смехом спросил Стас, обнимая Антона. — А ведь кажется, ещё вчера мы гуляли на твой свадьбе, — в ответ со смехом ответил Антон, вспоминая то далёкое прошлое, которое отдавалось приятной ностальгией на душе. — Эх, вернуть бы те года.       Для каждого те года по разному ощущались, по разному воспринимались и вспоминались. Тогда, Антон впервые посмотрел на Арса с другой стороны, не как на знакомого или друга, или даже на коллегу, а на человека, который всегда обходительно и галантно относился к каждому, и не важно, парень или девушка, но он был слишком правильным и идеальным для этого мира. Порой казалось, что у него вовсе не было проблем, изъянов или вредных привычек. Его злым или грустным никто и никогда не видел, даже когда его что-то не устраивало, он всё оборачивал в шутку, говорил, что во всём всегда есть плюсы, и даже если кажется, что хуже уже не куда, можно найти что-то светлое.       Чёртов, идеал.       Возможно, если бы тогда Антон признался самому себе, что те мысли и чувства к Арсению были не просто, как восхищение таким удивительным человеком, а влюблённость, может быть сейчас, всё было совершенно иначе. Конечно, прошлое не вернуть, и сейчас, вспоминая прожитые годы, не смотря на то, что на душе становится грустно, Антону кажется, что по другому быть не должно было. Он сделал правильный выбор, просто потому что другого выбора не было.       И да, кошки на душе скреблись, сердце сжималось до боли, когда видел счастливую Иру перед глазами, как она задорно смеётся, сжимая его руку, но в голове возникала навязчивая мысль, которая представляла перед собой единственного человека, который действительно понимал и видел насквозь Антона. Все его чувства перед ним были, как открытая книга, как сраная книга, которую было легко прочесть и понять, но почему же, когда Антон врал ему в последнюю встречу, Арс отпустил его?       Потому что так было правильно.       Потому что это был единственный выход.       «Хотел поступить по совести, правильно, не хотел причинить никому боль, а в итоге сделал только хуже, да, Антон?» — спрашивал постоянно себя Шастун, смотря на всех родственников, друзей, Иру, которые веселились и ни о чём не переживали. Вот только, среди них не было того самого лица, который так хотел увидеть, но будь бы он тут, смог бы тогда Антон сказать «да»? Смог бы поцеловать девушку, которая носила его ребёнка? Смог бы? — Я выйду покурю, — предупредил Антон Иру, вставая из-за стола.       Танец жениха и невесты уже прошёл, как и невесты с отцом, даже пару зажигательных песен и конкурсов, а этот день ни как не хотел заканчиваться, плавно перетекая в ночь. Всё шло непозволительно долго и в какой-то степени нудно, от чего хотелось выть. — Ты не выглядишь счастливым, — неожиданно за спиной послышался знакомый голос, когда Антон только закурил сигарету на лестнице в кафе. — О, Паша, ты же не куришь, — со смехом сказал Антон, поворачиваясь к коллеге. — Просто решил подышать воздухом, уж больно душно стало. — Да, есть такое, — кивнул Шаст, делая затяжку. — И всё-таки, что тебя беспокоит? — спросил Паша, засовывая руки в карманы брюк. — Неужели Арс? — Вовсе нет, просто это ответственный шаг в моей жизни, к которому долго готовился, вот и всё, — спокойно ответил, отводя взгляд в сторону. — Ну да, ври себе дальше, Шаст, — кивнул, усмехаясь. — Только сможешь ли ты врать до конца? А ведь это можно было избежать. — Ты против этой свадьбы? — чуть удивительно спросил Антон, поднимая взгляд на Пашу, который лишь неоднозначно пожал плечами, слабо улыбаясь. — Может ты и не замечал, но ваши взгляды с Арсением всегда были слишком очевидны. Слишком, хм…палевными. Сначала было смешно и забавно, не спорю, но я правда думал, что в итоге всей этой истории вы будете вместе. Да, не официально, но вместе, но я видимо ошибся. Я не говорю, что свадьба — ошибка, просто мне кажется, что можно было сделать всё по другому, как минимум так, чтобы все были счастливы, но что в итоге? Вы оба, как обычно, выбрали самый тернистый путь из всех предоставленным вам. — Ты не знаешь всей правды. — Да правда что ли? То есть, хочешь сказать, с Пташенчук не было другого выхода? — Откуда ты… — Стас. Серёжа. Дима, — пожал плечами, посмеиваясь. — Я хоть и не так часто бываю с вами вне съёмок, но вы тоже для меня семья и я волнуюсь за вас. В следующий раз будь честнее со своими чувствами и желаниями, хоть раз в жизни постарайся сделать то, что велит сердце, а не мозг, — с этими словами, Воля вернулся в кафе, оставляя Антона наедине со своими мыслями и чувствами.       «Если бы всё было так просто», — подумал Антон и выкидывая бычок куда-то в сторону, хотел уже вернутся обратно в кафе, вернутся к новой жизни, как увидел знакомую фигуру, которая неспеша приближалась к нему. — Поздравляю, — еле выговорил Арс, подходя к Антону, оставаясь в нескольких метрах от него. — Что ты тут делаешь? — спросил у друга, стоя на верхней ступеньке лестницы. — Я же просил… — А я что, всегда делаю, что мне говорят? — перебивая спросил, после того, как выпил немного из бутылки. Арсений был в красивом чёрном костюме, с чёрной рубашкой, но при этом расстегнутом пиджаке. Всё было с иголочки, всё было идеально, как и подобает Попову. — Ты пьян, езжай домой, — устало ответил Антон, доставая телефон из кармана, собираясь вызвать такси. — Обойдусь без твоих советов, вот тут они мне, — прорычал, махая рукой над головой. — Срать я на них хотел. — Прекращай, Арс, правда, езжай домой, — тихо попросил, опуская взгляд на руки Арса. Даже в темноте его руки выглядели идеально, утончёнными и желанными, даже не смотря на многочисленные раны и синяки, воспоминания сразу всплывали в голове, а по коже бегали мурашки лишь от мыслей о том, как они нежно и всегда аккуратно касались каждой частички его тела. — Я лишь пришёл поздравить и вернуть это, — с трудом проговорил Арс, ставя на асфальт бутылку, почти заваливаясь и падая, но всё-таки выстояв, выпрямился. Сняв кольцо, которое когда-то ему подарил Антон. — Оно мне больше не нужно, — сказал, кидая под ноги Антону с вызовом после заглядывая в глаза. — Тебе я смотрю уже тоже. — Да, — произнёс Антон, опуская взгляд на свою руку, где аккуратно и предательски не правильно находилось золотое кольцо. — Теперь я могу вызвать тебе такси? — Можешь пойти нахуй, — ответ Арса поставил на доли секунды Антона в тупик, а продолжение выбило из-под ног почву. — Ах, да, на хуй не идут, на хуй ложатся, да? — Ну, тебе виднее. — Чертовски прав, как всегда, — посмеялся Арс, махая рукой, а после неаккуратным и неловким жестом смахнул покатившуюся слезинку. — Пошли, посидишь, пока такси едет, — сдался Антон, понимая, что выходки этого чуда на его совести, и что тому нужно домой отсыпаться. Спустившись с лестницы, подошел к Арсу, протягивая руку, чтобы взять под руку и отвести в кафе, но Попов лишь оттолкнул его, вновь заваливаясь в сторону. Антон тут же среагировал, хватая его руку, притягивая к себе. — Не смей…меня трогать, — недовольно сказал Арс, пытаясь оттолкнуть бывшего коллегу, но в отличие от него, Антон был совершенно трезв и был полон сил. — Я же хочу помочь, идиот, — недовольно прорычал Шаст, уже элементарно теряя спокойствие и терпение. — Себе помоги, — прошептал, заглядывая буквально в душу Антона с некой злостью и отчаянием в глазах. Глаза Арса выражали всё, что угодно, но не ненависть…       Расстояние между ними было минимальным настолько, что только сейчас, Антон понял, что Арс был не просто пьян, он был в дичайшем запое, от котрого несло недельным перегаром в перемешку с одеколоном, который когда-то подарил ему. И если бы Судьба, которая когда то свела их, хотела, чтобы их отношения, боль и страдания закончились, то она послала бы хоть кого-то, чтобы предотварить величайшую ошибку, но…этого не произошло.       Арс с жадностью, злостью и отчаянием прижался к губам Антона, с силой сжимая воротник рубашки своего любимого человека. Этот привкус алкоголя, запах табачного дыма и шоколада с корицей дурманили разум, будоражили кровь и заставляли сердце биться чаще. И стоило, Антону поддаться этим предательски неправильным чувствам, почти сразу отвечая на поцелуй,как Попов с силой оттолкнул Антона, отходя. — Больно? — спросил Арс, вновь стирая скатившиеся слёзы по щекам, смотря Антону в глаза с отчаянием и болью. — Да, — с трудом ответит Антон, не смея сделать шаг к Арсу. — Вот и живи с этим до конца жизни, — а после просто молча развернулся и ушёл, сильно шатаясь и пытаясь что-то сделать в телефоне. — Прости, — прошептал Тоша, ощущая нарастающее отчаяние и боль, страх и осознавание того, на сколько же сильную боль причинил дорогому человеку, которую ощутил только сейчас на собственной шкуре.

Любить мы можем очень долго, Просить прощения - всегда, Ждать счастье бывает невозможным, И только правда - выжигает навсегда.