"If you know what I mean"

— Я правда люблю его, — тихо прошептал я, опуская взгляд на свои искалеченные руки, полные ран и ссадин, без капли живого места. — Я пытался поступать лучше, я пытался быть лучше… Быть может, мне стоило сделать это раньше и тогда никто бы не пострадал, — улыбнулся я, взглянув грустно на женщину, вновь ощущая то ноющее чувство тревоги и вины за всё произошедшее за последние месяца. * * * — Твою руку не удержал… Вся любовь это лишь обман, — шептал я, опуская взгляд вниз, смотря на то, как там, где-то далеко внизу плещется вода, которая сейчас кажется тем самым тёмным омутом, в котором я давно уже тонул. — Скромный мальчик в большой игре… И я увлёкся позабыв о сне… Знаю я, знаю я… Полюбив тебя, проиграю я…       Странно вспомнить эту песню сейчас, но она на столько часто встречалась мне на просторах интернета, что не вспомнить её именно сейчас… — Арс, ты не должен этого делать! — воскликнул Дима, стоя позади меня, пытаясь схватить меня за ноги, но руки проходили насквозь. — Всё ещё можно изменить! Они успеют найти ребят! — А если нет? А если они умрут из-за меня?! Они должны выжить…ты должен жить! — прокричал в ответ я, не имея сил сделать этот сраный шаг.       Всего лишь шаг.       Один.       И конец игре.       Его игре.       Ничего сложно.       …да?       Сам же решил обыграть его в его же игре, и что в итоге? — А как же ты? Бросишь нас, жертвуя сука собой?! — срывался Дима, а я понимал, что это не он, а мой внутренний голос кричал и молил остановится. Но сколько бы весомых причин сейчас не слышал от него, я всё больше понимал, что другого выхода нет. Скорее всего за мной сейчас следят, и не случайно, по мосту ещё никто не проехал, иначе бы кто-нибудь бы точно попытался меня остановить. — Да, пожертвую…так будет лучше… — Кому? Мне? Серёже? А, точно, Антону! Он же сука будет больше всех блять счастлив! Не думаешь о себе, так о нём подумай! — Он ненавидит меня! Если бы…если бы хотел, чтобы мы были вместе, то позволил бы с ним поговорить, попытаться ответить мне на одно сообщение… Хотя бы блять проститься! — А если Саша следил за ними везде? Не думал?! Что если… — Да нет никаких больше «если»! — воскликнул я, срываясь, ощущая, как по щекам начали бежать горькие слёзы. — Я обязан это сделать! Если не это, то тогда двое дорогих для меня людей погибнуть из-за моих же ошибок! Это сейчас важно! Это и ничего больше!       Неожиданно за спиной я услышал, как резко тормозит машина, а после хлопок двери и крик. — Арс, прошу, не делай этого, стой! Не шевелись! — А…Антон? — спросил, поворачивая осторожно голову, смотря на Антона, которая стоял в нескольких метрах от меня, осторожно подходя. — Прошу тебя…слезай, не делай глупостей… — Отойди! — резко выкрикнул, на мгновение теряя равновесие, с трудом устояв на тонких периллах. — Не подходи ко мне! — Ладно, ладно, я не подхожу…видишь? — тут же сдался тот, останавливаясь. — Прошу, пожалуйста, слезь… Это не выход… — Выход. — Нет-нет, не выход, Арсюш… Зачем? Диму и Иру вот-вот найдут, зачем…ты… — Потому что такое условие, их находят живыми при условии, если я… сделаю шаг, — с трудом ответил, вновь опуская взгляд себе под ноги, видя кромешную темноту. Утирая слёзы рукавом толстовки, ощутил, как глаза уже болели от слёз, лицо щипало, а в ушах стоял мерзкий звон. — Брось, Арс, он играет! Это ложь! Очередная ложь! — Диму искали несколько месяцев и даже зацепки не было, Тош! Ни следа! А сейчас…вдруг неожиданно найдут? Брось, ты же не настолько наивен! Да, Саша сдался, и? Вот так просто всё будет по твоему? НЕТ! — Пожалуйста, мы справимся…вместе… — С каких пор опять «мы»? — с истеричным смехом спросил, поворачиваясь медленно к нему всем телом. — Сам же винил меня, тебе мерзко думать обо мне, сам же говорил, что это я слил фотки… — А что я мог сделать? Иру похитили, нам угрожали не один день и только так мы могли хоть как-то остаться в живых… Мне жаль, прости, что наговорил столько слов! Прости за слова на свадьбе! Прости за свадьбу! Прости за ложь! Но… — Почему всегда есть это ебаное «но»?! — Но я всегда любил тебя! Почему ты мне не веришь?! — Я тоже тебя люблю! И я хочу тебе верить! Но сейчас…нет другого блять выхода! Я…не могу поступить иначе… — Просто протяни руку, зай… — тихо сказал Антон, протягивая осторожно ко мне руку. — Прошу… — Прости… — Сделаешь это, и будь уверен, я прыгну за тобой! — сорвался тот на крик, всё ещё протягивая руку. Его голос предательски дрожал и хрипел, словно он часами без перерыва кричал.       Даже при таком плохом освещении можно было увидеть, какие красные у него глаза, под глазами мешки стали ещё больше, руки заметно дрожали. Мой малыш был на грани.       Как и я… — Тош, прошу тебя… уходи от сюда…я не смогу при тебе… — Всеми богами мира клянусь, сделаешь это…я никогда тебя не прощу…пойду за тобой, и сам тебя убью… — Кто-то всё-таки актив, — слабо посмеялся я, смахивая слёзы. — Не вечно же тебе меня на колени ставить…- в ответ с грустной улыбкой сказал Антон, с трудом после выдавливая из себя ухмылку. — Котик, я всегда буду перед тобой на коленях стоять, если сделаешь, как я прошу, и уйдёшь…я должен это сделать, хочу или нет, но так надо. — Нет, не должен! — прокричал и по его щекам побежали слёзы. Горячие, обжигающие слёзы, от которых он только сильнее начал кричать, срывая голос и задыхаясь от собственной истерики и эмоций, переполняющие с невероятным напором. — Ты должен блять спустится! Вернуться ко мне! Вот что ты должен! Это ты обязан сделать! Ты должен мне блять свою жопу за всю твою ложь и боль, которую мы причиняли друг другу за столько времени! Ты должен мне блять! И если ты это сделаешь…я не позволю тебе одному исправлять ошибки и жертвовать собой! — он тут же подошёл к перилам, пытаясь залезть в паре метрах от меня, но ноги и руки скользили и не позволяли хотя бы забраться, из-за начавшегося ливня. — Сука! — Прошу, стой, Тош, не надо!       Непроизвольно я сделал шаг на встречу к Антону, чтобы остановить его от глупости, но не прошло и секунды, как сердце буквально рухнуло в пятки, переставая биться, а в голове лишь одно слово.       Падаю.       Всё длилось не больше секунды, а ощущение, словно я в кино и всё сейчас в замедленной съёмке.       Перед глазами начала пролетать вся моя жизнь. Я видел, как ещё будучи ребёнком счастливый бежал под дождём домой со школы, промокший до нитки, в обуви хлюпала вода, но я был настолько счастлив и бесстрашен, что даже гнев мамы не был мне страшен. После мои многочисленные приключения, в которые встревал не однократно с Серёжей, какие-то драки, выступления, зарождения шоу Импровизации, рождение дочери, а после…яркий свет, на душе в секунды стало в разы теплее и ярче, а в голове звучал смех Антона. Его рассказы о чём-то забавном и интересном, ночи проведённые вместе, обещания, что будем вместе, предложение руки и сердца в номере отеля, а после его свадьба, Саша, смерть родителей и моё падение в бездну.       Теперь, кажется, это падение будет окончательным и бесповоротным.       Я готов… — Сука, Арс! Держись блять! — взмолил Антон, с трудом держа меня за запястье, на половину вываливаясь за перила, держась другой рукой. — Хватайся за что-нибудь! Держись!       Антон пытался схватить меня другой рукой, но после каждой попытки только сильнее переваливался за перилы, рискуя упасть вместе со мной. — Схватись за что-нибудь! Сука…рука соскальзывает! — ругался Тоша, матерясь и пытаясь меня как-то поднять, а я элементарно не мог схватится хоть за что-то, всё было жутко скользким из-за дождя. — Отпусти! Мы же…вместе сейчас упадём! — прокричал я через силу, предпринимая попытку раз за разом за что-нибудь схватится, но от каждой попытки моя рука сильнее выскальзывала из хватки Антона. — Ни за что! — прокричал Антон, продолжая пытаться. — Заткнись! Я не потеряю ещё и тебя! — Антон, умоляю! — Нет!       Антон резко схватился за мою вторую руку, а ногами зацепился за низ перилл, пытаясь удержать меня. Постепенно он начал пытаться поднять меня, а я смог нащупать ногами что-то, на что можно упереться ногами и оттолкнуться вверх.       С трудом, но вскоре получилось зацепится за перила обеими руками, а после благодаря Антону же, перевалиться на другую сторону, моментально оседая на колени. — Ненавижу тебя! Идиот! Придурок! Как ты вообще посмел подумать, что это выход! Ненавижу тебя! — охрипшим голосом он продолжал на меня кричать, падая на против на колени, толкая меня в плечо, а после схватился за них, начал трясти, не жалея сил. — Придурок! Хоть бы раз подумал о себе! Ты же обещал! Блять! Арс! Сука! Какого хуя?! — Прости… — лишь смог с трудом выговорить я, не веря, что не упал и сейчас сижу на земле перед Антоном. Дрожащими руками, попытался взять положить руки на его, но Антон ни как не успокаивался и продолжал меня трясти, матерится, срывая голос, а по его щекам вновь начали бежать слёзы, которые ни как не скрывал дождь. — Да нахуй мне не сдались твои извинения! Слышишь?! Как же ты…сука…бесишь! — он кричал, а я пытался убрать его руки с моих плеч и на мгновение это получилось, пока не ощутил сильный удар по челюсти. Его кольца на руке не слабо разбили мне губу и нанесли царапины на щеку, и честно, я почему-то был рад этому отрезвляющему удару.       Не смотря на сильную боль, которую стопроцентно заслужил, протянул руки к нему, обняв, сразу же встречаясь с сопротивлением, его матами, криками и рывками, чтобы выбраться, при это проклиная меня. — Прости…прости…прости…- тихо вторил я, сильнее обнимая его, уткнувшись ему в плечо лицом. — Прости, что пытался спрыгнуть… — Ты пытался оставить меня одного! — прокричал он, прекращая бороться с моим желанием его обнять, и как-то со страхом, но всё-таки обнял в ответ. — Больше такого не повторится, я обещаю тебе… — Как же ты…бесишь…- прошептал Антон, обнимая, крепко сжимая меня в своих объятиях.       Дождь беспощадно лил, накрывая нас пеленой отчаяния, боли и страха, заставляя встретится со своими демонами с глазу на глаз, позволяя ощутить полный спектр всех чувств, которые мы продолжительное время прятали глубоко в душе.       И всё бы могло закончится в одно мгновение, нужно было лишь сделать добровольный шаг, но сомнения, справедливость, желания и страх за Антона, не позволяли сделать отчаянный шаг, оттягивая момент истины. — И что теперь будет с Ирой и Димой? — тихо спросил я, прижимая к себе промокшее насквозь тело, дрожащее не только от холода, но и от разрывающих в клочья эмоций. — Я не знаю…главное сейчас, ты жив… — так же тихо ответил мне Тоша, неспешно отпуская меня. — Не смей меня так больше пугать, ты понял? — окончательно осипшим голосом добавил Антон, заглядывая мне в глаза.       Его некогда зелёные, буквально изумрудные глаза, горящие пламенем ярких и светлых чувств, жизни и счастья, превратились в омут, наполненный болью, страхом и отчаянием.       И тому виной был я… — Как ты меня нашёл? — тихо спросил я, когда мы были уже у подъезда дома Серёжи. Мы ещё с минут двадцать мёрзли под дождём, а после, с трудом, но добрались до дома нашего друга. За всю дорогу мы толком не обмолвились и словом, каждый думая о своём.       Наши эмоции взяли вверх и каждый высказался о том, что долго его беспокоило. А когда дождь начал заканчиваться, наш гнев и ярость так же постепенно начали уходить.       Почему-то я думал, что мы продолжим говорить в машине, но когда я попытался с ним поговорить в более спокойной обстановке, Антон сказал, что не хочет разговаривать пока что со мной, мол, нужно успокоится и взять себя в руки. Выяснение отношений на эмоциях никогда ни к чему хорошему не приводили, а мы это и так по опыту знаем, поэтому, усугублять ситуацию никто больше не хотел. — Когда нам позвонили из участка и сказали, что Сашу повязали, мол, он сдался, мы прямиком направились к вам к Серёжей, но тебя не было. Мы рассказали о том, что было, и почему мы так себя повели, а потом он…рассказал, что произошло у вас за это время. — Я так понимаю…в деталях? — неуверенно уточнил я, смотря на спину Антона. Он стоял лицом к подъезду и тяжело дышал, кажется еле сдерживаясь, ведь разговор этот должен был быть позже, но я хотел знать сейчас откуда он узнал. Просто…как такое вообще возможно? Я же мог оказаться, где угодно… — Да, — тихо ответил, не спеша повернувшись ко мне лицом. — Мне жаль твоих родителей, они были хорошими… — Не надо, я не готов ещё это слышать, — тут же ответил, опуская голову, смотря себе под ноги.       Мне всё ещё тяжело про них говорить, думать или вспоминать, это очень тяжело и невероятно больно на столько, что, то чувство страха перед прыжком в неизвестном в чёрный омут, и рядом не стоит с болью и виной за смерть родителей. — Арс, они были лучшими родителями, и воспитали хорошего сына. Ты не можешь это слышать, я понимаю, но мы рядом, чтобы не происходило. Да, мы все совершаем ошибки, и да, порой, они приводят к очень серьёзным последствиям, но на то и есть друзья, которые помогают с этим справится, — с некой нежностью сказал Антон, подходя ко мне ближе. — Антон, ты бросил меня, — тихо начал я, с трудом поднимая взгляд на парня, заглядывая в его изумрудные глаза, желая вновь ощутить то прекрасное чувство, когда я утопал в них с головой и жил лишь мечтой вновь увидеть Антона рядом. — Я подверг жизнь Димы опасности, Иру… — Послушай, Ира… — Подожди, не перебивай, — перебил теперь я, опуская взгляд на его руку, аккуратно касаясь его ладони. — Я подвёл родителей и не смог им помочь, когда должен был сделать хоть что-то. Я врал вам, чтобы уберечь вас от того дерьма, из которого сам не мог выбраться. Я совершал множество поступков, которым нет прощенья и оправданий, но я правда верил, что это рано или поздно поможет вернуть всё обратно, в то время, когда мы…были счастливы, — я осторожно взял его за руку, уже ожидая, что он оттолкнёт меня, уберёт руку, но он лишь в ответ сжал мою ладонь, переплетая наши пальчики. — Я бы хотел вернуть всё, но получится ли? Скажи, ты в это веришь, что мы сможем вернуть нашу прошлую жизнь? — спросил, взглянув ему в глаза, а сердце начало с болью биться, словно из последних сил, позволяя жить ещё хотя бы пару минут. — Я не знаю, — тихо ответил, в ответ поднимая на меня взгляд. — Я не знаю, но почему бы не попытаться? — Слишком много попыток уже было, не считаешь? — Так ведь никогда не поздно всё исправить, — пожал плечами Антон, делая шаг ко мне, сокращая между нами расстояние до минимума. — Я правда всё ещё люблю тебя, — тише прошептал, кладя руку на мою щеку, от которой исходило родное и очень драгоценное для меня тепло. — Может быть ни сегодня, ни завтра, но мы сможем всё исправить и когда-нибудь будем вспоминать прошлое со смехом, живя будущим. — Я устал бороться, сил…просто больше нет. — Я знаю, теперь я рядом, — а после ощутил тепло его губ на своих, очень нежное и осторожное. Было страшно вновь окунуться и почувствовать себя счастливым, ответить на поцелуй, не смотря на огромное желание сделать то, что велит сердце. — Прости, — тихо прошептал я, чуть отстраняясь от него, но Антон лишь настойчивее поцеловал, отпуская мою руку и обнимая за талию, прижимаясь. Обвив руки вокруг его шеи, с той же опаской и страхом, ответил на поцелуй.       Губы горели от ран, руки ныли от боли и вечных синяков, которые кажется прописались на моём теле, и пожалуй, только душа, наконец пела от непостижимого счастья и прилива тех самых ярких, долгожданных, светлых чувств, вновь вернувшиеся в моё израненное сердце. — Господи, вы на войне побывали?! — воскликнула Оксана, когда мы зашли в квартиру.       С нас стекала вода, как из водопада, оба грязные, как черти, а я и вовсе избитый. На губах и щеке уже были просто корочки крови, и боюсь представить, как это ужасно всё выглядело со стороны, потому что ощущал я себе в разы хуже, хоть и счастлив из-за долгожданного поцелуя и разговора с Тошей. — Окс… — Бегом блять переодеваться, пока я вас не выпорола, к чертям собачьим, — перебила меня тут же девушка, провожая нас злым взглядом. — А потом бегом ко мне раны обрабатывать! — крикнула нам в догонку. — Извини за то, что ударил, — извинился Антон, снимая мокрую одежду и бросая на пол. — Я заслужил, — с улыбкой ответил, кладя рядом с ним на край кровати сухую свою одежду для него. — То есть можно было не извиняться? — спросил, тихо посмеявшись. — По другому потом просить прощение будешь, — усмехнулся, с трудом снимая мокрую одежду. Всё тело ныло, то ли от переизбытка стресса, то ли от ахуевания, что ещё жив. — Не-не-не, ты на мосту мне другое обещал, — тут же недовольно пробубнил парень, надевая шорты. — Ну, если обещал, то исполню, — посмеялся, подходя к нему, целуя коротко в губы.       Я был рад вновь окунуться в это минутное счастье, как раньше, забыть хотя бы на мгновение весь тот ужас, что мы прожили.       Через минут десять мы вышли к ребятам в сухой одежде и даже успели умыться, а я ещё и отмыть кровь на лице. Ощущение было поганым, если честно, я и идти то не хотел к ребятам, уже представляя их недовольные взгляды, возмущения и ругательства.       Заслужил… — Слава богу, блять, живой, — стоило мне зайти в гостинную, как Серёга тут же ломанулся ко мне, заключая в объятия. — Ещё раз…ещё раз и я… — Придётся встать в очередь, — слабо улыбнувшись, обнял его в в ответ, с неуверенностью поднимая взгляд на ребят. Тут были все, ну, почти. Стас, Серёжа, Оксана, даже Катя и… Дима. Нет-нет, мой Дима… По его взгляду было понятно, что он недоволен и зол, но в то же время был пугающе спокоен, кажется, почти не осуждая мой поступок.       Почти. — Так…и какие новости? — осторожно спросил я, осматривая ребят, чувствуя себя немного неуютно, словно нашкодивший ребёнок на ковре позора, который вот-вот получит нагоняй. — Пока ни каких, сказали, как только найдут — позвонят, — ответил Стас, тяжело вздыхая. — Ты напугал нас, ты же это понимаешь? — Да… — Чем ты думал? — спокойно спросил тот, устало вздыхая. — Вот именно, как можно было пойти на такой безрассудный поступок? — продолжил Серёжа, выпуская из объятий. — Ну, давай, расскажи им, — начал Дима, скрещивая руки. — Расскажи уже обо всём, хватит тайн. — Учился у лучших, — ответил, пожимая плечами. — Вот только не надо…- начал Серёжа, а я в наглую его перебил. — Да ладно, ребят, это же очевидно. Сначала Антон умолчал об угрозах Саши, потом я, потом мы вместе начали пытаться разгрести весь тот комок проблем, который мы создали, а в итоге, он нас каждого загнал в разные углы, давя на самое больное, в итоге получив то, что хотел, а мы пытались защитить друг друга жертвуя собой, продолжая молчать и терпеть, забив на собственные желания и мнения. Мы все не плохо так потрудились… Это не другое, так что, не надо, я сделал ровно то же самое, что вы, только я согласился на крайность, чтобы завершить этот ебаный порочный круг, потому что не хотел, чтобы вы прошли через тоже, что и я. — Не делай так больше, — попросила Оксана, тяжело вздыхая. — Не обещаю, — не сразу ответил, опуская взгляд. — Арс! — Что? Вспомните все свои обещания данные мне за последние пол года, — сказал я, а в комнате повисла тишина. — Хоть одно исполнилось? Хотя бы частично? Так что, давайте без обещаний… Я верю вам, и очень люблю, но обещать то, что не в моих силах — не буду. Каждый раз обещая, веря в лучшее, планируя — всё выходит боком и кто-то обязательно страдает. Я не хочу вновь ощутить это, я не хочу, чтобы бы потом чувствовали вину, что не смогли сдержать обещание, я не хочу больше ничего терпеть и верить, что всё наладиться. Может стоит просто дальше жить? — Арс… — Давайте, просто дождёмся возвращение Димы и Иры, а потом будем уже решать, что будем делать дальше, чувствовать и что-то обещать. Может хотя бы так всё будет, как мы хотим?       Никто ничего не ответил, молча соглашаясь.       Я никого не винил, лишь себя, понимая, что мы прошли через многое за последние пол года, и просто решить за одну ночь все проблемы — нереально, поэтому нужно было хотя бы сделать перерыв, отдохнуть, вернуть ребят, а потом уже решать на более трезвую голову. Слишком много недосказанностей сейчас было, которые могли нахуй разрушить и так, еле уцелевшие отношения между нами. Поэтому, нам нужно было время… — Арс, мы уже рассказали Серёже, а теперь ты должен выслушать нас, — начал Антон, стоя за моей спиной. Он аккуратно положил руки на мои плечи и провёл к дивану, заставляя сесть. Он кивнул Оксане, которая сразу же приступила к обработке ран. — Это кто тебя так? — тихо спросила Оксана, доставая перекись и ватку. — Я, — лишь ответил Антон, а после продолжил. — Мы все начали получать сообщения почти одновременно и по началу каждый из нас, думал, что пришло такое только ему одному, пока мы не собрались в офисе, получив общее сообщение, в котором говорилось, что если не будем делать, что просят — кто-то пострадает. Толком ничего такого не было по началу — куда-то сходить, что-то сказать в сторис, а потом когда начались «задания» по типу согласится на свадьбу, врать тебе и Серёже, мы поняли, что встряли. Как-то я пытался с тобой связаться, но… — Меня подкараулили в переулке перед домом после работы и не слабо припугнули, — сказала Оксана, не отрываясь от обработки моих ран. — Он знал, что каждый из нас так или иначе был готов встать на защиту других, в каком-то смысле жертвуя собой, поэтому решил действовать по другому. — Да, влиял на каждого из нас через других. По большей части это нас и останавливало, и было крайне тяжело врать всем вокруг, делая вид, что всё хорошо. Одно дело врать двум-трём людям, а другое — всему миру. Сначала его контроль распространялся на сообщения и действия, а потом и вовсе социальные сети, каждое слово или фото, движение или шаг, — Стас сделал паузу, переводя дыхание. По ребятам было видно, с каким трудом давалось каждое слово. — Чтобы мы не делали, он следил за нами, поэтому когда дело дошло до статей, даже тогда мы говорили по его указке, каждое слово. — Простите, ребят, пожалуйста, если бы мы знали, чем обернётся… — начал Антон, но Серёжа его перебил. — Вы бы всё равно ничего не смогли сделать, и продолжили бы делать то, что велят. Так или иначе, но да, каждый из нас пошёл бы ради других на всё, — закончив, Серёжа посмотрел на меня, тяжело выдыхая. — Так или иначе, теперь Саша за решёткой, — с лёгким спокойствием и улыбкой сказала Оксана, слабо улыбнувшись. — На долго ли? — спросил я, когда Оксана прекратила пытать меня перекисью, убирая аптечку на столик. — У него связей больше, чем у нас вместе взятых. Он же спокойно проникал в наши квартиры, видео, фотографии из мест, где казалось бы просто невозможно достать. Выбраться из-за решётки — вопрос времени… — Это не так, он сам сдался, к чему ему туда приходить, а после выкупать собственную свободу? — Потому что я не сделал то, что должен был… — Арс, мы с тобой это уже обсудили… Их вернут… — Антон, да пойми ты, — резко начал я, вставая на ноги. — Эта история так просто закончится не может, это не в его духе. — Как и не в твоём пытаться сдохнуть, — резко высказался Дима, вставляя свои пять копеек. Я резко повернул к нему голову, хмурясь на мгновение, а после расслабляясь, вновь погружаясь в слабое отчаяние.       Мы оба психи. Мне явно место рядом с ним… — Арс…? — осторожно спросила Оксана, касаясь моего плеча. — Всё нормально, — тут же ответил я, выдыхая. — Кстати, как давно Иру похитили? — спросил я, а все заметно помрачнели. — Ребят? — Сразу после свадьбы, — ответил Антон, отводя взгляд. — Что? Но ведь прошло уже… А как же ребёнок? — Арс, дело в том… — начал Стас, но Антон тут же перебил друга. — Нет, я скажу, — глубоко вздохнув, собираясь с силами. — Ты был прав тогда. Мы не думали, что всё на столько далеко могло зайти, но не мы были первые в его игре, кому он начал угрожать и манипулировать. — Этого…не может быть… — Может, — грустно сказал, поднимая на меня измученный взгляд. — Всё это время она врала нам, каждый день, ещё за три месяца до того, как всё это дерьмо вообще началось. — Погоди, но это же было так…давно? Как вы узнали? — Она сама сказала в день свадьбы. Это было не по планам Саши, поэтому когда мы начали расходится после кафе, она исчезла, а Саша прислал сообщение, мол, упс, птичка слишком много говорит. — А…ребёнок? Это же стресс, это… — Да нету его блять, Арс, она соврала, — не выдержал Антон, закрывая лицо рукой, тяжело дыша. — Мне жаль… — тихо произнёс я, подходя к нему и обнимая. Он сразу же обнял меня в ответ, уткнувшись лицом в моё плечо, слабо содрогаясь. — Ей тоже было жаль, она не могла больше врать, и хотела нам помочь, предупредить о чём-то, но она не успела, — вздохнула Оксана, присаживаясь на диван. — Я не хочу говорить это, но кажется, не смотря на задержание Саши, кажется мы всё равно проиграли…- тихо сказал Серёжа, а после в комнате повисла гробовая тишина, и только голос Димы, звучащий в моей голове уже несколько месяцев разорвал тишину. — Зато вы ещё живы, If you know what I mean…