+++
— Откуда ты знаешь его адрес? — Барт давал мне уроки на дому, — пробую открыть дверь, и она поддаётся без ключа. — И я вчера ему писала по поводу занятий, он сказал, что ничего не изменилось. Мы заходим в старый лифт, у которого жутко скрипят двери при закрытии, и я впервые чувствую, что здесь тесно, когда рядом стоит Стайлс. Это тот самый момент, когда я могу любоваться его профилем, пока он смотрит на дверь. Кажется, что нам ехать всего пару этажей, но за это время я успеваю полностью изучить его лицо. Брови чуть нахмурены, потому что он сосредоточен, линия челюсти напряжена, выделяя скулы, и у меня появляется необъяснимое желание коснуться его подбородка. Если бы я умела рисовать, я бы посвятила Стайлсу множество картин, потому что он всегда похож на произведение искусства. Его губ касается улыбка, и я осознаю, что спалилась. Резко отворачиваюсь и утыкаюсь в стену, словно мне вдруг стало любопытно посмотреть на кнопки. Я сейчас такая же красная, как Молния Маквин, которого мы собирали с Мирандой. — Я правда пытался не улыбаться, но ты так смотрела, — Гарри выходит из лифта и ждёт, когда я окажусь рядом, — что я даже засмущался. — Просто у тебя на лице то ли родинка, то ли прыщик, — не поднимая головы, отмахиваюсь рукой, — не могла понять. — Я обожаю тебя, Томлинсон, — Стайлс закидывает руку на моё плечо и прижимает к себе. — Ты, когда врёшь, такая очаровательная. Раздражённо сжав губы, иду вместе с парнем к квартире Барта и, протянув руку, нажимаю на звонок, после чего слышится пение птиц вместо обычного звонка. Дверь долго не открывают, и я начинаю паниковать, что дома никого нет. — Если что, ты будешь мне помогать, — шёпотом прошу Гарри, дёргая пуговицу на юбке, — я не очень хороша в флирте. — Не переживай, Габбс, — он большим пальцем поглаживает моё плечо, — если всё пойдёт не по плану, ты можешь просто раздеться, это рабочая схема. Пихаю его в бок локтем, и дверь тут же открывается, а на пороге появляется Барт с косяком в зубах. Вскинув брови, с удивлением оглядываю учителя гитары, потому что теперь он больше похож на заядлого любителя гашиша. Светлые волосы скрываются под серой шапкой, чёрная футболка кажется слишком огромной на худощавом теле, а белые кроссовки даже не зашнурованы. За полгода Барт стал хиппи или подался в отшельники. — Здрасьте, вам чего? — Барт, привет, — зачем-то взмахиваю рукой и улыбаюсь, — я писала тебе вчера. — А-а-а, — он достаёт косяк, зажимая его между пальцев, и выдыхает едкий дым, — привет, Грейс. — Вообще-то, Габби. — Ну да, проходите, — парень кивает в сторону гостиной и, опуская руки в карманы широких спортивных штанов, заходит в гостиную, — мне показалось, что ты пошутила вчера. — Чему он тебя учил? — Стайлс наклоняется к моему уху. — Играть на гитаре или делать самокрутки? — Подожди, я сама не понимаю, что происходит. Барт заваливается на кресло и, запрокидывая голову назад, делает крепкую затяжку. В гостиной стало слишком пусто, словно фишкой интерьера стал минимализм: кресло, диван, телевизор на полу и растение, похожее на марихуану, на подоконнике. Больше здесь ничего нет, даже стены голые. У дивана стоит гитара, на которой я и училась играть, и она сейчас как моя последняя надежда, что всё может пройти хорошо. Ведь если парень никуда не дел гитару, то, значит, он ещё играет. — Садитесь, — Барт выдыхает в и так накуренную комнату дым, — раз уж вы пришли. Кусая нижнюю губу, Стайлс пытается спрятать от меня улыбку, потому что знает, что я могу закатить глаза и пихнуть его. Но я пока просто жду, ведь ситуация выходит очень странная. — А ты вообще преподаёшь ещё? — кивнув на гитару, сажусь на диван. — Не-а, — рассматривая косяк, Барт кривится. — Но, кажется, придётся сделать исключение. — Когда обкуришься, мелодия лучше звучит? — Стайлс садится рядом и закидывает руку на спинку дивана позади меня. — Наверное, чувствуешь себя виртуозом. — Кстати, никогда не пробовал, — поджав губы, бывший учитель кивает, — классная идея. — С каких пор ты куришь? Почему бросил уроки? — Я был уверен, что ты рофлишь, поэтому решил подыграть вчера в переписке, — парень встаёт, подходит к окну и выбрасывает окурок. — Меня больше не вставляет. Бью себя по лбу и опускаю голову, а Гарри маскирует смех за кашлем, прикрывая рот кулаком. Не нужно мне объяснять, что я оказалась в полной заднице, а Стайлсу опять подвернулась возможность посмеяться надо мной и над моим вкусом, хотя все эти парни уже не мой типаж, они почему-то стали другими. Может, я проклята и после меня у всех представителей мужского пола начинается самая чёрная полоса в жизни? — Музыка не вставляет, а косяк в самый раз? — Гарри вроде бы обращается к Барту, но цепляет этим меня. — Понимаю, чувак, в музыкальной индустрии в последнее время всё плохо. — Ты меня понимаешь, — расплываясь в довольной улыбке, парень перепрыгивает через подлокотник и падает на кресло. — Слушай, Глори. — Габби. — У тебя есть прокладка? — Что, прости? — Ну, прокладка, — он разводит руками, будто очень странно, что я недоумеваю. — Барьер для крови, щит, женская бумажка. — Слышала, Габби, женская бумажка, — Гарри задевает моё колено своим и беззвучно смеётся. — Если ты однажды попросишь меня их купить, называй только так. — Не попрошу, — толкаю его колено в ответ и подаюсь вперёд. — Зачем тебе, Барт? — Я коллекцию собираю, — он резко встаёт и оглядывается, — ладно, не принесу. Но у меня даже с запахами есть. Перевожу полный непонимания взгляд на Стайлса, но он лишь борется с диким желанием рассмеяться, прижимая пальцы к губам. Закатив глаза, обречённо опускаю голову и мысленно проклинаю эту дурацкую встречу. Как романтичный гитарист мог превратиться в обкуренного фетишиста? — У меня есть теория, что на самом деле у девушек нет месячных. Они их выдумали, чтобы манипулировать парнями. Деньги, которые уходят на прокладки, идут в специальный женский фонд, а потом женщины захватят мир. Не выдержав, встаю и быстро направляюсь к выходу, закидывая на оба плеча шлейки портфеля. Вылетаю из квартиры и, часто нажимая на кнопку, жду лифт. Двери открываются достаточно скоро, и я спускаюсь вниз, не дожидаясь Стайлса, потому что в порыве эмоций забываю обо всём на свете. Когда свежий воздух на улице попадает в лёгкие, зарываюсь пальцами в волосы и прохожусь туда-сюда, чтобы немного успокоиться. Меня переполняет злость, обида и испанский стыд, из-за чего на глазах появляется влага, которую я пытаюсь сморгнуть. Ух, срань господня, ненавижу. Будто вселенная решила меня переиграть и не дать мне шанса разрушить грёбаную свадебную примету. Всё идёт против меня, я даже в своих глазах выгляжу позорно, ведь бегаю за парнями, как несчастная девственница за сорок. — В первый день, когда я предложил тебе эту помощь, — Гарри выходит из подъезда, — очень сильно пожалел, а теперь понял, как был не прав. Шумно выдыхаю и, скрещивая руки на груди, медленно разворачиваюсь к парню. — Когда он начал приводить подтверждения своей теории… — Стайлс замолкает, встретив мой злой и подавленный взгляд. — Ты чего, Габбс? — Не знаю, — качая головой, опускаю взгляд, — опять всё провалилось. Кажется, мне очень сложно переживать поражение. Снова. — Хей, ну ты чего? — он опускает ладонь на моё плечо и большим пальцем водит по открытому участку кожи рядом с шеей. — Мы же только начали, никто не проиграл. — Ты считаешь меня ущербной? Этот вопрос не просто сбивает Гарри с толку, но, кажется, даже немного злит. Он смотрит на меня с искренним непониманием, словно я сказала полный бред, который не может быть реальностью, и неосознанно чуть сильнее сжимает моё плечо. — Томлинсон, — его тон далеко не добрый, — то, что все эти парни — полные отморозки, не значит, что ты такая же. Я бы стал сомневаться, только если бы ты осталась с кем-то из них. — Я не понимаю, что произошло, — от возмущения развожу ладони в стороны, — Барт не был таким, я словила на него краш, потому что он действительно был классным учителем гитары без прибабахов. — Просто больше не лови ничего, ладно? Усмехнувшись, коротко киваю. Стайлс выдаёт мягкую улыбку и рукой, что лежала на моём плече, заправляет мои волосы за ухо, аккуратно касаясь щеки. — Ты тоже с прибабахом, Габби, но исключительно в хорошем смысле, мне это в тебе чертовски нравится. Гарри обладает каким-то волшебным даром успокаивать меня парочкой слов. На самом деле, я больше не устраиваю внутри себя панику из-за того, что у меня уже во второй раз ничего не выходит, снова чувствую уверенность и желание пробовать дальше. Возможно, я должна сказать что-то в ответ, но я лишь могу наблюдать за искрами в зелёных глазах и за тёплой улыбкой, от которой почему-то лёгким в груди становится тесно. Наверное, потому, что она посвящена мне. — Съездим к твоему Чарльзу? — Стайлс пробегает пальцами по волосам, укладывая их на сторону. — Его зовут Чейз, — чувствую смущение, потому что кожа, где касался парень, горит, — подъедем к его офису, и я позвоню. — Если он работает в офисе, то он изначально не может быть фриком? — Если я не ошибаюсь, он директор строительной фирмы, — схватившись за шлейки портфеля, направляюсь к машине, — вроде бы не должен быть додиком. — Мне кажется, это не так работает, — усмехаясь, Гарри подкидывает ключи и обходит авто, — но нужно проверять.+++
Держа в руках визитку, набираю номер Чейза и, поднося телефон к уху, поднимаю взгляд на самый последний этаж высотного здания. Вечернее солнце отражается от стеклянной поверхности, из-за чего я немного щурюсь, и офисное здание словно светится. — Глобал Девелопментс, головной офис, Хейзел Вас слушает, — с деланной радостью как робот произносит девушка на том конце провода. — Здравствуйте, — кусая ноготь на большом пальце, смотрю на Гарри, который стоит напротив, — можно Чейза к телефону? — Мистера Кука? Вероятнее всего, он сейчас занят, я бы предложила Вам записаться к нему. — Это очень срочно, Хейзел, скажите, что это Габби, он поймёт. — К сожалению, я не… — Хейзел, я слышу ложь в Вашем голосе, — улыбаюсь от того, что Стайлс удивлённо вскидывает брови (если бы он тут не стоял, я бы сразу бросила трубку). — Просто передайте Чейзу, что ему звонит Габби из автобуса. Если он ничего не скажет, я отстану. В трубке слышен тяжёлый вздох, и меня ставят на ожидание, из-за чего в динамике начинает играть дурацкая мелодия. Пока я жду ответ от Хейзел, не знаю, куда смотреть, кроме Стайлса, который стоит напротив и натягивает до костяшек рукава белого свитшота. Через его кудрявые волосы пробиваются солнечные лучи, отчего в локоны хочется зарыться пальцами ещё сильнее, чем обычно. Уголки губ тянутся в слабой улыбке, а хитрые зелёные глаза изучают моё лицо с таким же интересом, словно пытаются в деталях запомнить его. Этот момент навечно отпечатается в моей памяти, как одно из приятных воспоминаний, потому что внутри всё непривычно, но приятно скручивается, а улыбаться тянет так сильно, что у меня уже болят щёки от сопротивления. Когда мы вот так стоим на красивой улице Лондона, молчим, солнце медленно ползёт к горизонту, а в телефоне играет бесящая мелодия. — Не ослепнешь? — Не такой уж ты и красивый, Стайлс. Парень усмехается и покачивает головой. — Я про солнце, Габби, — он подносит ладонь к моему лицу, делая козырёк от ярких лучей, и мне больше не приходится щуриться, — оно светит тебе прямо в глаза. — Я не виновата, что ты кидаешь двусмысленные фразы. Гарри почти не касается моего лба, но я чувствую жжение от его руки, которое распространяется теплом по всему телу. — Габби? — из прекрасной идиллии меня вырывает голос секретарши. — Вы ещё здесь? — Да, конечно. — Мистер Кук Вас ждёт, поднимайтесь на седьмой этаж. На посту скажите, что Вы по вопросам проекта «Плаза-стрит». — А я не одна. — Сколько вас? — могу представить, что Хейзел закатывает глаза. — Двое: я и очень важный человек. — Хорошо, — девушка вздыхает, — заходите. — Нас пустят? — спрашивает Гарри, когда я прячу телефон в кармашек юбки и разворачиваюсь к огромному входу. — Или нужно было мне говорить? — Сейчас ты останешься тут, — поправив волосы, иду к раздвижным дверям. — У меня не может прям всё идти плохо. Мы заходим в просторное светлое фойе, словно попадая на регистрацию в рай, и я передаю мужчине в костюме за административной стойкой слова, которые сказала Хейзел. Нас спокойно пропускают к лифту, я нажимаю кнопку, и приходится некоторое время подождать, пока лифт спускается чуть ли не с последнего этажа. — Чем мы занимаемся? — сам себе говорит Стайлс, а я наблюдаю, как меняются цифры на маленьком экранчике. — Пришли на свидание в офис, да и ещё имеем право входить. — Зато побываем в таком современном здании, — пожимаю плечами. — Строительство этого корпуса было заказано всего лишь семь лет назад, а пять лет назад оно закончилось. Сначала здесь должно было быть какое-то агентство, но эта фирма выкупила офис. — Это ты так подготовилась к встрече? — перед нами открываются двери, но Гарри от удивления не сразу заходит. — Боюсь, что ты уже обо мне знаешь больше, чем я сам. — Я очень хорошо знаю историю города, в принципе я могу это рассказать почти о любом интересном здании в Лондоне. — Увлекаешься историей? — Как тебе сказать? — по мере того, как мы поднимаемся, загораются по очереди кнопки лифта. — Я училась на историческом, а теперь это моя работа. — Разве ты не работаешь няней? — Эта работа для души, — покидаю лифт, когда он останавливается на седьмом этаже. — Я экскурсовод. По лицу Гарри видно, что у него появилось ещё больше вопросов и он очень хочет их задать, но я уверенно иду по коридору до места, где сидит секретарша. — Здравствуйте, — положив две руки на стойку, отвлекаю девушку от кипы бумаг, — куда нужно пройти, чтобы попасть к Чейзу? Переводя на меня взгляд и поправляя круглые очки на носу, Хейзел (так написано на бейдже) смотрит на меня с презрением и недовольно поджимает накрашенные красной помадой губы. — Вам сюда, — она рукой указывает на стеклянные двери, — можете проходить, Вас уже ожидают. — Ему можно со мной? Киваю в сторону Стайлса, и Хейзел закатывает глаза, словно борется с желанием плюнуть мне в лицо. Сев ровнее, она натягивает самую приторную улыбку и кивает. — Конечно. Очень ей сочувствую, но меня больше волнует моя личная жизнь и будущее, потому что грёбаный букет пророчит мне остаться одной. Послав девушке улыбку, быстро поправляю одежду и волосы и направляюсь к кабинету Чейза, зазывая за собой Гарри. Зачем-то стучусь, наваливаясь на дверь, и вхожу без приглашения. Огромный кабинет по периметру заставлен шкафами, на одной стене висит проекционное плотно, а на потолке — сам проектор. Посередине длинный стол в форме буквы «Т», во главе которого сидит директор строительной фирмы в дорогом чёрном костюме. За его спиной открывается потрясающий вид на Лондон — я могу отсюда показать Сент Джеймс Парк, Лондонский глаз и Биг Бен. — Габби, — Чейз отъезжает на стуле и выходит из-за стола, — очень приятная встреча. Он проходит весь кабинет и, поправив лацканы пиджака, протягивает мне руку, которую я пожимаю. Стайлс закрывает за нами дверь, становясь рядом, и Кук переводит на него самый недоумевающий взгляд. — О, это… — хочу представить Гарри, но в голову абсолютно ничего не приходит. — Я её менеджер, — парень поднимает края губ в снисходительной улыбке и протягивает руку, — мистер Стайлс. — При нашей первой встрече у тебя не было сопровождающего, — Чейз смеётся, словно сказал самую уморительную шутку, и рукопожатием приветствует моего менеджера. — Рад познакомиться. Издав искусственный смешок, от неловкости оттягиваю вырез лонгслива. — Прошу, Габби, садись, — Кук отодвигает для меня стул и возвращается за своё место. — Честно признаться, я не думал, что ты позвонишь. Я побаиваюсь за его лицо, потому что от такой улыбки однажды точно треснет что-нибудь. Чейз настолько вежливый и приличный, будто вырос в семье джентльменов, из-за чего его шутки такие плоские. Чёрный костюм обтягивает совершенно неспортивное тело, и я почему-то представляю, как смокинг сидит на Гарри, потому что видела его в нём на свадьбе брата. Чёрные, как уголь, волосы уложены очень аккуратно на сторону с идеально ровным пробором на боку, из причёски не выбивается ни один волосок, словно это муляжные волосы Кена, которые на самом деле всего лишь краска на пластиковой голове. — Вы что-нибудь употребляете? — спрашивает Стайлс, садясь в кресло позади меня. — Что, простите? — Порошок, травка, таблетки? — Это он так шутит, — нервно усмехаюсь и со злым выражением лица поворачиваюсь к Гарри, шепча: — Что ты несёшь? Чейз снова начинает смеяться, хватаясь за живот, а я из-за этого смеха чувствую испанский стыд, потому что он похож на слабый гогот лошади. — Спасибо, что поднимаете мне настроение, — Кук вытирает невидимые слёзы и, переплетая пальцы, опускает их на стол. — Я весь день в делах, мы сейчас работаем над новым проектом, поэтому я буквально утонул в сметах и договорах. — Вы про «Плаза-стрит»? — снова влезает Стайлс. — Строите стриптиз-клуб? Жуткий смех вновь наполняет просторный кабинет, и нам ещё повезло, что здесь нет эха. — Габби, где ты его нашла? — Чейз потирает щёку, борясь со смехом. — Мой помощник Эндрю совсем скучный и вечно молчит. — Меня сложно найти, легко потерять и невозможно забыть. Кук обхохатывается так, что вот-вот упадёт со стула, и совершенно не стесняется своего смеха. Это забытые цитаты из две тысячи одиннадцатого, неужели он так убедительно играет? Гарри сидит с довольным видом, подперев подбородок рукой, и незаметно ухмыляется — ему нравится издеваться именно надо мной, потому что этот смех меня убивает, а он это прекрасно понимает. — Чейз, — прочищаю горло, привлекая к себе внимание, — мы же пришли не моего менеджера обсуждать, может, договоримся об ещё одной встрече? — Да, конечно, — директор кончиками пальцев аккуратно пробегает по волосам, — спросишь у Хейзел мой график и запишешься. — Мне нужно записываться? — Да, смотри даты на август. Может быть, будет свободно утро, мы сможем попить с тобой кофе. Ты же пьёшь кофе? — Ненавидит, — отвечает за меня Гарри, — у неё аллергия. — Ох, сочувствую, — Кук качает головой. — А мороженое ешь? Выбирай, что захочешь, когда будешь записываться, укажи это. Уже в тот момент, когда Чейз впервые засмеялся, я должна была понять, что у нас ничего не выйдет. Он был всего-то один из вариантов, и я его совсем не знала, поэтому сейчас даже не расстроена. Мне нужно просто уйти, чтобы никогда больше не слышать этот ужасный смех. Этим вечером я поеду к Найлу, поэтому надо концентрироваться только на этом и думать о хорошем вечере в баре с очень красивым барменом. Мы с Хораном переписываемся каждый день, и я постоянно пытаюсь удачно подкатить, но парень не принимает мои подкаты, что стало уже нашей игрой. — Мы пойдём записываться, — Стайлс опускает ладонь на моё плечо, подойдя сзади, — нужно ещё найти свободные дни в расписании Габби. — Я с нетерпением жду нашей встречи. Габби, напиши ещё, какие цветы ты любишь, у меня аллергия на лилии. — У Габби тоже, — напоследок бросает Гарри, выводя меня из кабинета, и мы выходим под стоны рожающей кошки. — Не задохнись. — Если бы мы сидели там дольше, я бы не выдержала. От его смеха у меня кровь из ушей идёт. — Я записал его себе на диктофон. — Что? — Хочешь послушать? — Гарри включает телефон. — Я поставлю его на твой звонок. — Не надо, — кладу руку поверх экрана, — тебя засмеют, когда услышат. — Я всем буду говорить, что это твой смех. — Иди в задницу, — пихаю парня, а он лишь смеётся. Я иду к лифту, а Стайлс неожиданно останавливается, задумчиво потирает подбородок и направляется к стойке. — Ты куда? — Нужно же записаться. — Но… Гарри вскидывает рукой, останавливая мою попытку возразить, и я остаюсь стоять на месте, глядя ему в спину. Он зовёт Хейзел, специально поправляя волосы, и мило ей улыбается. Девушка сначала сопротивляется, а затем протягивает ему папку, в которую он что-то записывает. Скрестив руки на груди, жду, когда Стайлс вернётся и всё объяснит, и настукиваю носком кед нервный ритм. Он идёт ко мне с победной улыбкой и, закидывая руку на моё плечо, ведёт к лифту. — Что ты сделал? — Попросил его график и написал, чтобы он шёл нахрен. — Ты, — поднимая брови, с сомнением поглядываю на Гарри, — серьёзно? — Да. — Так и написал? — Да, — Стайлс вызывает лифт, и двери тут же открываются. — Прямым текстом послал его. Несколько секунд излучаю недоверие, а затем издаю смешок и вовсе начинаю смеяться. Схватив меня за запястье, Гарри затаскивает меня в кабину лифта и нажимает на кнопку первого этажа, а у меня тут же исчезает какое-либо желание смеяться, потому что я оказываюсь слишком близко. Между нами катастрофически мало места, но я не могу отойти, так как позади меня двери, а Стайлс очень любит нарушать чужое пространство и не собирается отходить. Это очень неловкий момент, особенно из-за того, что он смотрит на меня так пристально, что сердце стучит обрывисто и неровно. Его пальцы, окольцевав моё запястье, аккуратно сжимают руку, и на коже чувствуется электрический ток. Я ума не приложу, почему так остро ощущаю любое его прикосновение, но не могу сказать, что мне это не нравится. Стайлс умеет это делать так, что не хочется ни отталкивать, ни сопротивляться, ни возражать. Кажется, что всё должно быть именно так, что мы всё делаем правильно. — Спасибо, — спасаю неловкую ситуацию, опустив голову, — Гарри. — За что? — Просто за то, что помогаешь. Мы же команда. Слышу мягкий смешок и поднимаю взгляд, что становится роковой ошибкой. Встречаю его ярко-зелёные глаза, в которых отражаются маленькие огоньки лампочек, и перестаю чувствовать землю под ногами. Когда его лицо украшает тёплая улыбка, на щеке появляется ямочка, и я совсем перестаю верить в реальное существование этого парня. Стайлс ничего не успевает ответить, потому что двери лифта раскрываются, и мы встречаем двух мужчин в костюмах и с чемоданчиками. Переглянувшись с Гарри, быстро выхожу из кабины, обходя двух офисных работников, пусть парень всё ещё не отпускает мою руку, и начинаю бежать в сторону выхода. Стайлс успевает за мной, и уже через секунду я плетусь за ним, стараясь сильно не отставать. Охранник, заметив нас, связывается с кем-то по рации и двигается за нами, но мы лишь ускоряемся. Во мне просыпается детское ребячество, которое лишь подзадоривает меня, и я словно оказываюсь в школе, когда убегала от завуча в школьных коридорах с друзьями. Мы задерживаемся, только когда ждём, чтобы открылись двери, и выбегаем на улицу под наш искренний смех. Гарри по-прежнему не отпускает мою руку, ведя меня к машине, разворачивается и идёт спиной вперёд. — Видел бы нас мой отец, — не сопротивляясь, иду за Стайлсом, и его рука соскальзывает с моего запястья на ладонь, — нам бы обоим влетело. — Он настолько не любит веселиться? — Иногда мне кажется, что он ненавидит всё, связанное с весельем, — пожав плечами, чуть крепче сжимаю пальцы Гарри. — Это несерьёзно, а, по его мнению, всё должно быть серьёзным и иметь важную цель. — У тебя, — Стайлс останавливается возле Ауди, опираясь на дверцу с пассажирской стороны, и большим пальцем водит по моим костяшкам, — не было детства? — Сложное, — пытаюсь бороться с мурашками, которые вызывает обычное прикосновение. — Зато теперь я могу делать те вещи, которые раньше порицались отцом. У меня немного опоздавшее детство. Мне нравится, что Гарри слушает меня с улыбкой, показывает свою вовлечённость, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони и вызывая очень специфические и странные чувства. Может быть, на меня просто так действует солнце, которое мягко подсвечивает профиль парня, отчего зелёные глаза кажутся переливающимися изумрудами. Если бы мы были случайными прохожими, если бы он не был другом Луи и Лотти, если бы не мой список, мы бы переспали, и мне бы стало чуточку спокойнее. Я бы отпустила его навсегда и больше никогда не увидела. А сейчас я не знаю, что делать мне с этим счастьем: руку вырвать не могу и не могу переплести наши пальцы. — Это в детстве тебя заставляли читать книги по истории? — Нет, — слегка улыбнувшись, отвожу взгляд чуть в сторону, — мои родители были против, чтобы я поступала на факультет истории, это была только моя мечта. — Поэтому ты стала экскурсоводом? — Именно, я много знаю об истории Британии и люблю об этом рассказывать. Эта работа сама меня нашла, я один раз прокатилась на двухэтажном автобусе и поняла, что хочу здесь работать. Ездить по потрясающим и невероятно красивым улицам города, рассказывать людям об их истории и снова влюбляться в Лондон. — Эй, вы! — мы кидаем взгляд на здание и видим охранника на крыльце. — Немедленно покиньте территорию или вы будете иметь дело с полицией! Гарри открывает для меня дверь и помогает поскорее сесть. Пока мужчина в чёрном и с пружинистым проводом у уха идёт к машине, Стайлс огибает капот и оказывается за рулём, заводя двигатель. Авто срывается с места, и я машу охраннику, показывая ему язык. — Чувствую себя школьником, которого застукали за курением в школьном туалете. — Я подумала то же самое, — пристёгивая ремень, поворачиваюсь к Стайлсу и не могу сдержать широкой улыбки. — Мы думаем одинаково. — Это судьба, Томлинсон. Следя за дорогой, Гарри улыбается, и я, опустив голову на спинку сиденья, любуюсь его спокойным и радостным выражением лица. — Я тут подумал, — он сжимает руки на руле и кидает на меня быстрый взгляд, — хочу, чтобы ты провела мне экскурсию. — Какую? — хмурю брови. — Ты хочешь покататься на дабл-декере? — Пусть это будет на твоё усмотрение, хорошо? Я уверен, что ты хороший экскурсовод, хочется посмотреть на город твоими глазами. Растерявшись, открываю рот, но ничего не говорю, потому что все слова теряются. Хорошо, что Гарри не видит моего озадаченного лица, иначе бы тут же отказался от своих слов. Но меня неожиданно озаряет идея, отчего я даже почти подскакиваю, ровно садясь в кресле. Парень замечает перемены в моём поведении и вскидывает брови в немом вопросе, на что я выставляю указательный палец, прося подождать. За что я обожаю свою работу, так это за то, что я знаю чуть больше интересных мест в Лондоне, мест с пейзажем, где можно сделать красивые фотографии, где можно посмотреть красивый закат, а где увидеть всю суть англичан. Все приходят на Вестминстер, чтобы посмотреть на Биг Бен, а я покажу место, откуда лучшего всего стоит его фотографировать. — Нам нужно на Сент Пол Чёрч Ярд. — Где находится собор? — Туда, — киваю и, сжимая пальцами колени от предвкушения, откидываюсь назад, — у меня появилась идея. — Это очень интригует, Габби, — Стайлс поворачивает на перекрёстке, меняя маршрут. — Ты что-то задумала? — Ты хочешь экскурсию, поэтому я покажу тебе особенное место, чтобы ты понял, что в выборе экскурсовода не ошибся. Гарри вжимает педаль в пол, словно ему уже не терпится узнать, что я задумала, а у меня от собственной идеи появляется сильный трепет в груди. Я не знаю, как оценит мою идею Стайлс, но так сильно надеюсь, что ему понравится, что в голове прогоняю всю историю собора, чтобы ничего не забыть. Машина останавливается на парковке, а дальше до храма нужно идти пешком. Захватив свой портфель, иду с таким необычным чувством внутри, словно направляюсь к потери своей девственности — примерно так же я себя чувствовала перед первым сексом. Гарри идёт рядом в ногу со мной и поджимает губы от желания задать вопрос, но по дороге сюда я попросила ничего не спрашивать, потому что я не отвечу. — Габбс, если ты решила замолить все мои грехи, — парень прижимает ладонь к груди, — то мы за неделю здесь не справимся. — Потерпи, мы почти пришли. У меня всегда дрожь по телу от невозможных размеров и красоты собора, каждый раз я вижу его будто в первый и осматриваю с таким восхищением, словно всё ещё не могу поверить, что он действительно построен человеком. Открываю железные ворота и зову за собой Стайлса, осторожно заходя во двор. Лестница, к которой мы направляемся, ведёт к высоким и массивным дверям, и я останавливаюсь у самого входа. — Любую экскурсию я начинаю с предыстории, — заправляю прядь волос за ухо и переплетаю пальцы перед собой, — хотя наземные я не провожу, но всё же. Я впервые так волнуюсь, мне было бы проще, если бы ты не смотрел. — Может, я просто уйду? — усмехнувшись, Гарри указывает большим пальцем себе за спину. — Поговоришь сама с собой. — Нет, просто не смотри так. — А как я смотрю? Слишком по-доброму, тепло и с мягкой улыбкой, будто бы ему интересна эта экскурсия больше, чем что-либо на этом свете. Мне хочется его впечатлить, хочется увидеть приятное удивление на его лице, одобрение и понимание. Хочется, чтобы он смотрел на меня, когда я рассказываю, так, как я смотрю на приготовленный мной торт — с восхищением и гордостью. Но я предательски смущаюсь и нервничаю, что совершенно несвойственно для меня, и это меня сильно волнует. — Забудь, лучше давай зайдём, — с силой толкаю тяжёлую дверь, — нас ещё могут не впустить. — Удивительно, что ты вызываешь у меня столько эмоций, я умру сейчас от предвкушения. Не успеваю я нарадоваться словам Гарри, как к нам выходит большой мужчина с бородой и в подряснике¹, держа в руках маленькую книжечку. — Часы посещения закончились, — спокойно говорит священник, а его голос в этих стенах звучит на несколько тембров ниже, — приходите завтра. — Поймите, нам нужно пройти, мы просто обязаны попасть в Галерею шёпотов. — Началась служба, я не имею права никого впускать. Прикусив губу, оборачиваюсь на Стайлса и вижу, что он собирается уходить. Вздыхая, лезу в портфель из-за того, что мне в голову приходит странная идея, и достаю рабочий жетон, который протягиваю мужчине. — Вы можете мне доверять. Священник крутит в руках мой жетон экскурсовода, словно пробует найти доказательства, что это подделка, и проводит пальцами по седой бороде. — Лестница здесь, — вернув мне жетон, он указывает на коридор. — Если вас заметят, ответственность будет на ваших плечах. — Спасибо Вам огромное, — не скрывая радостной улыбки, хватаю парня под руку и тяну его к арке. — Я обещала, значит, сделаю. — Ты знала, что у тебя есть такие возможности с этой штукой? — Нет, я рискнула, и оно сработало. Мы оказываемся перед бесконечной лестницей в тоннеле, ведущем вверх. Опуская взгляд вниз от смущения, прочищаю горло и облизываю губы перед тем, как начать. — Что ж, мистер Стайлс, мы находимся в Кафедральном Соборе Святого Павла — четвёртом по счёту каменном соборе, воздвигнутом на этом месте. Предыдущий собор сгорел во время Великого лондонского пожара тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, как и все остальные тоже сгорали в пожарах. Я хочу показать тебе здесь Галерею шёпотов, но для этого нам нужно преодолеть двести пятьдесят девять ступеней, а уже наверху ты поймёшь, почему она так называется. — Я могу сделать предположение? — спрятав руки за спиной, спрашивает парень, когда мы начинаем путь к куполу. — Конечно. — Мы будем шептать друг другу что-нибудь интересное? — Не в этом заключается суть, но ты близок. — То есть ты не исключаешь возможность услышать мой сексуальный шёпот. — Стайлс, мы же в храме. Он виновато прикладывает ладонь к груди и качает головой, чем вызывает у меня беззвучную усмешку. — В Соборе Святого Павла, — продолжаю я, глядя под ноги, — проходили многие важнейшие общегосударственные церемонии: похороны леди Маргарет Тэтчер и сэра Винстона Черчилля, свадьба принца Уэльского Чарльза и леди Дианы. Архитектор собора Кристофер Рен погребён в стенах храма. Он спроектировал купол, в который я тебя веду. Галерея шёпотов или Шепчущая Галерея является одной из трёх галерей собора, доступных для посещения, она как раз находится под куполом. Это волшебное место и известно оно своим удивительным эффектом. От того, что Стайлс внимательно наблюдает за мной, пока я смотрю либо на ступеньки, либо на приближающийся выход, я даже не могу подумать о том, что у меня устают ноги. Я как раз замечаю то восхищение, которого хотела добиться с самого начала. Когда мы наконец оказываемся наверху, за маленькой аркой показывается огромный купол. В центре открывается вид на главный зал собора, собранный из мощных арок высотой в несколько десятков метров. В основании купола расположен карниз, который поддерживает Галерею шёпотов. Купол находится на цилиндрическом основании, поверх которого расположены окна, разделённые позолоченными нишами со статуями. На внутренней стороне купола изображены восемь монохромных сюжетов из жизни святого Павла, каждый сюжет вписан в нарисованную арку, и кажется, что эти арки являются архитектурным продолжением колонн первого яруса, между которыми находятся окна. Внизу идёт служба, откуда доносятся молитвы и песни в исполнении церковного хора. От масштабов и мощи у меня захватывает дух и внутри всё сжимается. Карниз заканчивается железным ограждением, но я боюсь к нему подходить из-за страха высоты. — Сейчас я покажу, ради чего мы сюда пришли. Вдоль стен стоят лавочки, и я жестом приглашаю Гарри сесть. — Я сделаю всё, что ты попросишь, Габби, — Стайлс садится, опираясь руками на края лавочки, — но в пределах разумного. Доверяю тебе как самому лучшему экскурсоводу. — Отклонись к стене и жди, — я медленно ухожу спиной вперёд, перемещаясь вдоль забора, — сейчас кое-что будет. Быстро огибаю карниз, оказываясь на противоположной стороне купола, и отсюда кажется, что парень находится слишком далеко от меня, словно между нами километры в виде огромной пропасти. Сажусь на лавочку, прикасаясь спиной к стене, и, не в силах перестать улыбаться, начинаю шептать: — Слышишь меня? Гарри изумлённо вскидывает брови и сначала смотрит на меня так, будто я разделась прямо здесь и голая танцую самбу, а затем улыбается, из-за чего у меня вдруг ёкает. — Из-за строения купола шёпот идёт вдоль стен и слышен на большом расстоянии. Но если ты отойдёшь и встанешь ближе к центру, то уже ничего не услышишь. — Это удивительно, Томлинсон, — Гарри сидит очень далеко, но его голос слышен так, будто он шепчет мне на ухо, — и ты удивительная. Из-за мурашек и дрожи в коленях сжимаю пальцами край юбки и опускаю взгляд на побелевшие пальцы. Представляю, что Стайлс стоит за моей спиной и склоняется к уху. Я специально не хотела приходить сюда во время часов посещения, потому что здесь всегда много людей, и их голоса мешали бы. У меня бы не получилось создать такую атмосферу. — Я никогда ещё не проводила сюда кого-то. — Получается, я у тебя первый, — его голос снова ласкает ухо, и я тихо усмехаюсь. — Ты меня очень обрадовала, Габби. — Не льсти себе, это ничего не значит. — Поэтому ты привела меня сюда? — Как бы это ни звучало, но ты единственный, с кем мне захотелось это пережить, только потому, что ты мой менеджер. Стайлс запускает пальцы в волосы, не отрывая от меня пристального взгляда, и меня начинает бесить этот забор, потому что из-за него я не могу увидеть парня полностью. — Что будет, если я включу запись смеха этого Чарли? — Он Чейз, — усмехаясь, качаю головой. — Лучше не пробовать. — Думаешь, что священники решат, что мы вызвали дьявола прямо в церкви? — Да сто процентов! Кто бы знал, что Гарри безумно идёт улыбаться. Кажется, я начинаю сходить с ума, когда он демонстрирует мне свою улыбку, как будто лично мне показывают самое драгоценное сокровище. — Ты безумно интересная, Габби, я бы без остановок слушал, как ты говоришь. Не понимаю, как родители могли быть против, если сейчас ты можешь покорить любого. — Вот тебе ещё один способ закадрить девушку. — Спасибо, это правда очень романтично. — Если ты хочешь секс на первом свидании, то это лучший вариант. Слышу его мягкий смех так близко, что внизу живота слегка тянет, и чувствую маленькую победу, вызвав у Стайлса улыбку. Снова. — У нас после будет секс? — он поднимает брови, а я накрываю рот ладонью, чтобы не быть громкой. Поднимаю кулак и показываю ему средний палец, а до меня доносится шёпот: — Тебя Бог накажет, мы же в храме. В портфеле вибрирует телефон, за которым я с неохотой тянусь. Включив экран, вижу сообщение и озадаченно охаю. Найл: Сегодня я угощаю. Ты же придёшь? Поднимаю взгляд на Гарри и ловлю себя на мысли, что мне совсем не хочется уходить. Стайлс переплетает пальцы, опуская на бёдра, и наблюдает. Габби: Да, пикапер Найл, я приду. Прячу телефон обратно и, запрокидывая голову назад, вздыхаю. — Тебе нужно идти? — бархатный голос пытается меня успокоить. — Нужно. — К нему? — Стайлс знает ответ, поэтому я не отвечаю. — Спасибо за прекрасный день, Габриела Томлинсон.+++
Когда выхожу из машины Стайлса, не оборачиваюсь и не думаю что-то сказать напоследок, я просто поправляю шлейку портфеля на одном плече и уверено иду к Скарлет Грин. Слышу, как позади на асфальте буксуют колёса, и серая Ауди уносится вперёд по дороге. Можно считать, что у нас один-один, хотя это самое бессмысленное соперничество, которое существует только в моей голове. Но со стороны всё выглядит так, будто я ушла к Найлу только назло. Мне навстречу идёт блондинка, и я присматриваюсь, потому что она мне кажется очень знакомой. Я обращаю на неё внимание потому, что девушка идёт очень воинственно, словно бульдозер, который собирается меня раздавить, как жалкого муравья. До последнего надеюсь, что она надвигается на кого-то позади меня или это просто такая походка, но блондинка останавливается передо мной, преграждая путь. — Найди себе парня, шавка, — плюёт мне в лицо, от злости напрягая челюсть, — а на чужих нечего смотреть. Я не успеваю ничего сказать или же спросить, потому что мне прилетает пощёчина, из-за чего я теряюсь в пространстве на несколько секунд, оглушённая сильным звоном. Схватившись за щеку, поднимаю на девушку ничего не понимающий взгляд, а блондинка только хмыкает. Не скажу, что очень больно, но чертовски унизительно. Нарочно задевая меня плечом, девушка уходит дальше, словно только что ничего не случилось, а я оборачиваюсь и долго провожаю её взглядом, потирая больную щеку. Грёбаный свет, я знаю, кто это! Надо же было вспомнить только после мощной оплеухи. Эту наглую и самодовольную рожу я видела рядом с Гарри за одним столиком, когда она строила ему невинные глазки. До чего же людей доводит ревность, что крышу сносит нахрен. Но, насколько я помню, Стайлс сказал, что больше не ходит с ней на свидания, ведь она была всего лишь очередным спонсором его шкатулки. Мне очень её жаль, потому что бедную девушку бессовестно использовали, а она до сих пор на что-то надеется. Выдохнув, поправляю волосы и захожу в ресторан, выискивая за стойкой Хорана. Он в своей форме очень горячего бармена делает коктейли группе друзей, напевая что-то себе под нос, и я кусаю губу, наблюдая за этой очаровательной картиной. Подхожу к стойке, ставлю портфель на колени, когда забираюсь на высокий стул, и подаюсь вперёд на локти. — Мохито, Лонг-Айленд и Калифорния, — Найл отдаёт ребятам заказы и кивает. — Хорошего вечера. Бармен замечает меня, посылая приветливую улыбку, и отвлекается на рабочее место, но тут же возвращает уже взволнованный взгляд. — Привет, Габби, — он подходит ближе и двумя руками опирается на стойку, — у тебя очень красная щека. Что-то случилось? — Нет, — усмехаясь, отмахиваюсь, — я просто краснею при виде тебя. — Опять неудачный подкат, — поджав губы, Хоран качает головой, — но ты на верном пути. — Ладно, — подпираю подбородок ладонью, — пока ты меня угощаешь, покажи мастер-класс. Вытягивая губы трубочкой, Найл задумывается и окидывает меня внимательным взглядом, словно хочет найти что-то, что поможет ему в выборе комплимента или напитка — смотря чем он решил меня удивлять. — Сделаю для тебя Май Тай, — парень отталкивается от столешницы и берётся за создание коктейля, — и предложу тебе кое-что, от чего тебе будет сложно отказаться. — Я заинтересована как никогда. — Как ты относишься к отдыху на природе, в домике возле леса, где есть озеро, с барбекю на летней веранде и приятной музыкой? — Звучит как что-то интересное, — облизываю губы и тяну довольную улыбку. — Будет продолжение? — Всё это на выходных, — Найл берёт две бутылки чёрного и белого рома и смешивает их содержимое в шейкере, — с очень красивым и сексуальным парнем, который обеспечит незабываемый вечер. — У тебя есть загородный дом? — Я всегда подготовлен, — он разводит руками, — вот и первый урок. — Что ж, — опустив взгляд, вожу пальцем по гладкой поверхности, — я согласна. Хоран растягивает радостную улыбку, и у меня вмиг заживают все мои душевные раны. К чёрту всех девушек Гарри с их необузданной ревностью, у меня есть мой бармен. Не могу не ответить ему такой же искренней улыбкой и смущённо заправляю волосы за ухо, прикусывая уголок губ. — Тогда готовься к потрясающим выходным, Габриела. Пока Найл украшает стакан с моим напитком, достаю список и синими чернилами вывожу буквы его имени. Несколько раз подчёркиваю строчку и довольно оглядываю получившееся, будто это на что-то влияет. — Принимай, — бармен двигает мне стакан с прозрачным красным коктейлем, украшенным мятой и долькой ананаса, — от всего сердца. Подхватываю трубочку и под пристальным взглядом Найла делаю глоток. На языке остаётся кисло-сладкое послевкусие, а алкоголь приятно согревает горло, на что я вскидываю брови, одобряя выбор парня. — Ты меня удивил. — Я в этом и не сомневался, — Найл салютует двумя пальцами от виска и подмигивает. Делаю ещё один глоток через соломку и облизываю губы, чувствуя интересный микс апельсинового ликёра и миндального сиропа. Наведя порядок за стойкой, Хоран встречает посетителей, а я из простого любопытства отвлекаюсь на осмотр зала. Слышу, как за спиной кто-то садится, и поворачиваюсь, чтобы встретить очередного клиента бармена. — Стелла? — Привет, Габби, — девушка взмахивает копной светлых волос и складывает руки на столешнице. — Как проходит вечер? Вот чёрт. Приплыли.