+++
Одри сегодня не просто мне помогла, а открыла глаза. Я не долго думала и решилась, поэтому сегодня иду к Хорану. Чертовски волнительно, я бы сказала, до усрачки страшно, но если я пущу проблему на самотёк, то всё станет ещё хуже. Крутя в руке жетон экскурсовода, тихонько сижу рядом с Лиамом у водительского сидения и слушаю в наушниках мой лучший плейлист в Спотифай. Нелли пишет отчёт об экскурсии на ноутбуке, сидя на заднем ряду, пока мы едем на стоянку. Убрав наушники, складываю вещи в сумку, когда Пейн заезжает на огромную парковку с автобусами. — Я бы сейчас не отказался от итальянской кухни. — Мне больше хочется роллов. — Может, — Лиам глушит двигатель и прячет ключи в карман жилетки, — закажем еды? — Только если можно будет оплатить картой. — Нужно поесть, — он откидывается на спинку сиденья. — Чувствую себя накуренным и обдолбанным. Вечно за рулём, перед глазами только дорога, и полная сосредоточенность на маршруте. Хочу пошутить о зависимости Пейна, но вспоминаю Адама и чёрный пакет в его руках. Мне нужно было этим заняться, чтобы точно разобраться в ситуации, только я не собака-ищейка и не спецагент, которым легко вычислить пакетик порошка или таблетки. Тяжело ещё от того, что я не могу с кем-то посоветоваться, особенно с Луи и Лотти: один будет действовать кардинально, а второй нельзя переживать. Лиам — мой друг, и, мне кажется, он на всё сможет найти нужный ответ, какой бы ни был вопрос. По крайней мере так было всегда. — Ли, у тебя есть знакомый дилер, может, просто кто-то, кто таким увлекается? Пейн удивляется так сильно, что, мне кажется, его брови сейчас доползут до макушки. — Габби, как твой друг я помогу тебе с этим справиться. Лучше покончить с этим сейчас, пока не стало поздно. — А? — намного теряюсь. — Ты что? Нет, Лиам, я не собираюсь употреблять наркотики. Никогда в жизни. Я неправильно выразилась. — Неправильно выразилась? — Пейн поднимает фуражку и пробегает пальцами по волосам. — Я уже хотел проверять твои руки. Габби, ты же не пугай так. — Давай предположим, — выставив ладони, ёрзаю на сиденье, — у меня есть друг, который увлекается распространением, даже продажей, но он скрывает это. Однажды его заметили за попыткой продать, но там всё неоднозначно. Как это можно проверить? — Это Найл? — Лиам наклоняется вперёд и шепчет. — Тот загадочный Гарри? Что, кто-то из семьи? — Стоп, Ли, я сказала, что мы просто предположим. Чисто теоретически, его можно как-то проверить? Ну, чтобы по-тихому, незаметно. — Если мы всего лишь предполагаем, то я не понимаю, зачем тебе знать это. — Чёрт, — сжав пальцами переносицу, опускаю голову и вздыхаю. — Хорошо, это настоящий человек, но не Найл и Гарри. Я случайно стала замечать за ним странные вещи, он и раньше был подозрительным, но у меня мысли не было… Просто я не хочу подходить к нему с прямым вопросом: «Сегодня отличная погода, а ты не толкаешь наркоту?». Пейн задумчиво хмурит брови, потирая шею, и снимает жилет от того, что становится жарко. — Я очень хочу, чтобы всё, что я надумала, оказалось неправдой. Я хочу ошибаться, но все эти странные ситуации разъедают мне мозг. Он может сделать больно моему близкому человеку, а я… Не знаю, может, я смогу предотвратить это. — Габбс, — Лиам переплетает пальцы, опуская их на колени, и смотрит в пол, — кроме того, как следить и залезть в его личные вещи, вариантов у меня нет. Это очень серьёзная проблема, такое действительно не спросишь напрямую. Если ты полезешь в это — а я тебя знаю, — то будь максимально осторожной и прежде всего убедись на все сто процентов, не делай поспешных выводов, иначе можно наломать дров. — Конечно, я не буду по первому сигналу звонить в полицию. И даже если я что-то найду, то вряд ли буду стучать на него, ведь он как никак член семьи. Попытаюсь донести, что так он может разрушить не только свою жизнь, но и жизни близких людей. В телефон его я точно не смогу залезть, но проследить вполне возможно. — Странные связи с посторонними людьми, агрессия во время самых простых вопросов, по типу «Где ты был?», скрытность, тайные встречи, подозрительные звонки — всё это может быть доказательством того, что он может заниматься чем-то противозаконным. — Уже половину из этого я за ним замечала. — Боже, Габби, — Пейн накрывает лицо руками и протирает глаза, — куда тебя вечно заносит? У тебя постоянно какие-то приключения, к сожалению, в плохом смысле этого слова. — В этот раз я ни при чём, — прижимаю ладони к груди, — так просто сложилось. — Держи меня в курсе, ладно? Не хочу однажды ночью проснуться от звонка и забирать тебя из полиции. — До такого точно не дойдёт. Надеюсь. Мы с Нелли уходим в офис, чтобы распечатать и отдать отчёт, а Лиам несёт ключи от автобуса диспетчеру. Нам приходится подниматься на третий этаж, где мы встречаем Челси, у которой сегодня были наземные экскурсии по музеям, и киваем в приветствии. Когда я спускаюсь обратно на стоянку, вижу, что Пейн и Волкова тоже пересеклись. Девушка что-то рассказывает и выглядит при этом немного напряжённой, словно злится, пытаясь доказать свою правоту. Парень в этот момент излучает спокойствие, кажется, что они разговаривают не друг с другом. Направляюсь к ним, чтобы разобраться в необычном споре, но не успеваю даже подойти ближе, как Челси делает уверенный шаг и, обхватив ладонями лицо Лиама, целует его прямо в губы. Нехило охренев, замираю на месте, а Пейн, широко открыв глаза, не пытается оттолкнуть девушку, но и не касается её руками. Волкова, не получив отклик на поцелуй, медленно отстраняется и, ловя испуганный взгляд парня, теряется. Она смотрит на Лиама так, будто её насильно подставили, а затем бросает на меня непонимающий потерянный взгляд, словно это я толкнула её на Пейна. Всё происходит в какой-то замедленной съёмке; я вижу, как в глазах девушки собираются слёзы, она по очереди заглядывает нам в глаза, незаметно отходя от нас, и срывается с места. Только сейчас понимаю, что от неожиданности задержала дыхание и всё это время не дышала. Лиам провожает взглядом удаляющуюся фигуру Челси и сильно вздрагивает, будто его шибануло током. Пара секунд отборного мата, и он хватается за голову, проходя туда-обратно. — Что это, нахрен, было? — друг взмахивает рукой в сторону, куда убежала Челси. — Что это, мать вашу, такое? — Поцелуй? — Я знаю! — он становится таким злым, что я сжимаюсь и отхожу подальше. — Мы только что поцеловались, чёрт возьми! Поцеловались, Габби! — Да, я видела, — говорю шёпотом, прижимая голову к плечам, и, боюсь, мне сейчас прилетит от того, как сильно Лиам размахивает руками. — Ли, выдохни, мы сейчас во всём разберёмся. Никогда не видела его в такой ярости, от злости лицо парня раскраснелось насыщеннее, чем помидор, а из ушей в любую секунду пойдёт пар. Клянусь, если я сейчас коснусь Пейна, меня откинет ударной волной. Лиам шумно дышит, жадно втягивая через нос воздух. Сжимая кулаки, он ходит передо мной, и на его шее начинает пульсировать вена. Сейчас парень похож на бомбу, которая через пару секунд взорвётся и поднимет в воздух стоянку и здание. — Ли… — Это измена? Я изменил, да? Получается, я изменщик? — Нет-нет, Ли, ты совершенно не виноват, — осторожно выставляю руки, и друг наконец останавливается. — Челси тебя поцеловала, не ты её. Я свидетель и видела, что ты даже не ответил. Тебе же этого не хотелось? — Конечно не хотелось! Вашу ж мать, пора валить в отпуск, потому что у всех начинает ехать крыша. А что я скажу Бейли? Дерьмо, я же верный! — Лиам, всё нормально, — делаю аккуратный шаг вперёд и хватаю Пейна за плечи. — Челси погорячилась, но ты здесь ни при чём, ты ничего не сделал. Тебе не за что винить себя, ты остался верным Бей, слышишь? Парень взволнованно сканирует моё лицо, словно пытаясь найти какое-то подтверждение моим словам, и устало вздыхает. — Я в дерьме. — Как вообще это случилось? О чём вы говорили? — Сначала мы просто поздоровались, потом речь зашла о работе, мы стали обсуждать сегодняшние экскурсии, она рассказала, как в музее парень сделал девушке предложение. Всё было нормально, но затем она начала говорить что-то непонятное, пошли какие-то намёки, и из-за того, что я ни черта не понимал, Челси начала злиться. Дальше ты знаешь. — Чёрт, Ли, прости, — отпустив его, прижимаю пальцы к губам, — нужно было сразу сказать, но я была не уверена. — Не уверена в чём? — Я давно заметила, что у Челси виды на тебя. Просто она смотрела на тебя так и общалась с тобой не так, как с другими. Я лично не спрашивала, это были чисто мои догадки, но сейчас всё подтвердилось. — Слепой дурак, — Лиам, схватившись за затылок, отворачивается. — Какой же я дурак. — Пейно, не кори себя так, — осторожно касаюсь его спины. — Да, это случилось, но вина лежит только на Челси. Ты можешь ничего не рассказывать Бейли, ведь ничего же не было. Ну, типа ты не шевелил губами и всё такое. Если хочешь, расскажи просто о существовании Челси, чтобы потом у Бейли не возникло вопросов. — Мне сказать: «В меня влюблена девушка, с которой я работаю, но ты не беспокойся, Бей, она не в моём вкусе»? — Такая формулировка странная, но ты будь честным, искренним, скажи о своих чувствах к ней и что между тобой и Волковой ничего и никогда не может быть. Пейн пробегает пальцами по волосам, оглядывается вокруг и, опустив голову, прячет ладони в передние карманы брюк. — Я куплю цветов и поеду к Бей. — Это не будет выглядеть так, будто ты пытаешься загладить вину? — Я расскажу правду. Мне пофиг, Габбс, я люблю её, очень сильно люблю и не буду ей врать. — Ты прав, так будет лучше. Лиам обнимает меня на прощанье и тихо благодарит на ухо за поддержку. Он уходит с огромным грузом на плечах, что видно по его напряжённому телу. Сев в машину, Пейн машет мне рукой и уезжает с парковки. Накрылись мои суши. Кинув сумку на скамейку, сажусь, чтобы немного отдохнуть и переварить сегодняшний день. Кроме того, что я весь день думаю о том, что мне нужно встретиться с Найлом, на меня ещё свалилась вина за увиденное. Из-за того, что я не говорила Лиаму о своих подозрениях, мне кажется, что это я полезла целоваться к нему. Между автобусов показывается Челси, она оглядывает меня с ног до головы и обнимает себя за талию. — Он уехал. Девушка кивает и идёт ко мне, пряча от меня взгляд. Присев рядом и схватившись пальцами за край скамейки, она смотрит на свои белые найки, а у меня просто нет желания начинать диалог. Я бы хотела злиться на Волкову и чувствовать осуждение, но во мне пустота, из-за которой становится всё равно. — Я всё испортила, да? — Да, — честно признаюсь я. — Ты испортила дружбу с Лиамом. — Я не хотела, Габби, — Челси шмыгает носом и вытирает рукой над губой. — Правда. Я не смогла сдержаться, он стоял с видом, будто ничего не понимает, а я пыталась признаться в своих чувствах. — Парни не понимают намёков, Лиам до последнего думал, что вы друзья, и действительно не понимал. — Я знаю, что ты презираешь меня, ведь у Лиама есть девушка, и понимаю, что поступила неправильно. Челси впервые показывает свои слёзы и не скрывает того, что сейчас заплачет. Она всегда казалась дерзкой, суровой и безразличной, но, когда дело дошло до чувств, превратилась в уязвимую и эмоциональную. — Понимаешь, он мне нравится. Я пыталась заглушить это грёбаное чувство, избавиться от него, но рядом с Пейном оно лишь росло. Я думала, что Лиам не мой типаж, и первое время даже не воспринимала его всерьёз. Затем я стала замечать, что мне нравится его чувство юмора, нравится его простота, лёгкость, нравится даже его фанатство по Гарри Поттеру, потому что когда-то сама страдала зависимостью от «Властелина Колец» и «Хоббитов». Я стала любить работу, потому что это было местом, где мы с ним можем видеться, общаться, просто находиться рядом. Я поняла, что мне нравится Лиам, когда он случайно коснулся моей руки. Я вместе с ним потянулась за его фуражкой, мне очень хотелось её примерить. У меня была такая дебильная улыбка, что мне стало не по себе. Я тупо смотрю на стыки кирпичиков на асфальте и бездумно слушаю девушку. — Представляешь, я даже тебе завидовала, — Волкова грустно улыбается, и первая слеза скатывается по её щеке. — Мне? — тычу пальцем себе в грудь. — Если тебе нравится отчитываться перед начальством за то, что ты забыла пассажира на остановке, то тогда я пойму. — Нет, Габби, я про твою дружбу с Ли. Вы вместе такие классные, любите подурачиться, у вас свои шутки, которые понимаете только вы вдвоём, Лиам покупает тебе хот-доги, потому что ты их обожаешь. Я смотрю на это с завистью, потому что знаю, что у меня никогда такого не будет. Ты можешь спокойно его обнять, всегда заставляешь его смеяться, секретничаешь с ним на задних сиденьях. Он постоянно говорит о тебе, и я всегда задумываюсь о том, говорите ли вы обо мне. Я не ревновала, потому что понимала, что вы дружите, но завидовала. Часто мне хотелось оказаться на твоём месте, — вдруг Челси всхлипывает, — чтобы так же баловаться с Пейном, вызывая у него смех щекоткой, слушать вместе с ним музыку через одни наушники, вместе уезжать с работы, заезжая в пиццерию за маргаритой или пепперони. Волкова перечисляет всё, что обычно мы делаем с Лиамом. Очень странно слышать об этом от другого, тебе словно показывают ситуацию со стороны. — На мой взгляд, глупо завидовать, ведь ты могла тоже так общаться с Лиамом. Я просто была честной и открытой с ним, всегда относилась к нему как к лучшему другу, а не пыталась понравиться ему. Я была с ним собой, никогда не притворялась, ведь Пейн любит искренность, а ты либо пыталась перетащить его внимание на себя, либо была безразличной сучкой. Прости, но я буду говорить тебе правду. Я не презираю тебя, но и не одобряю твои поступки. То, что ты сделала, — это неправильно. В первую очередь потому, что если он тебе действительно нравится, то ты должна позволить ему быть счастливым. Даже с другой девушкой. Это больно, скорее всего, больно, никогда не страдала из-за невзаимности, но кто сказал, что любовь — это всегда легко? Да, это несправедливо, да, одному приходится страдать, но и он будет несчастен, если ты будешь стараться всё исправить в свою пользу. К тому же не забывай, что есть Бейли, которая любит Лиама. Должна же быть женская солидарность. Челси вытирает пальцами слёзы, но они всё равно катятся по щекам. Я чувствую себя неловко, хочется исчезнуть и не разбираться в чужих чувствах, словно копаясь в чужом грязном белье. Девушка много раз всхлипывает, пытаясь остановить плач, а пряди рыжих волос липнут к мокрому лицу. День неожиданностей и новых открытий: сегодня все открываются для меня с другой стороны. Для того, чтобы работать экскурсоводом, нужно было ещё стать психологом. — Что мне теперь делать? — Ну, — перекидываю руку через плечо и чуть прижимаю Челси к себе, чтобы она успокоилась, — даже на самое простое общение с Ли ты можешь не рассчитывать. Тебе нужно его отпустить и двигаться дальше. Звучит, как цитата из мелодрамы, но больше я ничего посоветовать не могу. Волкова накрывает лицо руками и тихо плачет на моём плече. Сейчас она просто выпускает эмоции наружу, которые скопились в ней за всё время. Она поплачет и успокоится, а пока Пейн будет в отпуске, то девушка сможет всё обдумать и разобраться в себе.+++
Так сильно я боялась, только когда в пятнадцать лет въехала на велосипеде в машину отца. Я разбила фару и оставила несколько очень заметных царапин, но мне несказанно повезло, потому что Луи взял всю вину на себя. Папа открутил бы мне голову, навсегда лишив права садиться на велосипед. Поэтому я каждый день делала брату массаж спины и на учёбу гладила одежду. Сейчас нет Луи, который за меня бросит парня, поэтому страх пробирает до мозга костей. Из-за чувства, что мои ноги залили бетоном, я стою на месте и, глядя на вывеску «Скарлет Грин», мечтаю найти пульт для перемотки времени — окажусь в завтра и не придётся переживать этот момент. Я не нашла на «Амазоне» джетпак, вряд ли найду и подобное устройство по управлению временем. Если бы мне в качестве альтернативы предложили пробежать голой по Лондону, крича слова любви Королеве, я бы даже не задумалась и разделась. Всё равно опыт уже есть. Ведь самым страшным для совестного человека может быть причинение боли тому, кто стал уже совсем не безразличен. От одной мысли об этом у меня больно сжимается сердце, отчего в груди начинает ныть. Я же могу просто уйти и после избегать Найла, везде заблокировав его? — Не будь сукой, Габби, — говорю сама себе и делаю маленькие шаги в сторону двери. — Нырнула в отношения, теперь получай. Зайдя внутрь, почти лечу к барной стойке, словно мне пообещали дать попробовать все напитки и коктейли бесплатно, но резко торможу, из-за чего приходится махать руками, чтобы удержать равновесие и не упасть. Профиль парня, что сидит на высоком стуле, так знаком, что мне хочется расплакаться от такого стечения обстоятельств. Положив руки на глянцевую поверхность, Зейн крутит стакан с соком. Этот охренеть какой красивый парень с длинными ресницами портит все мои планы, и я уже думаю зайти позже, но он оборачивается в мою сторону. Издавая какое-то странное «хы», давлю кривую улыбку и по-идиотски взмахиваю рукой. Зейн вскидывает брови, как бы говоря: «А ты что здесь забыла?», и, поворачиваясь ко мне, делает глоток из своей стакана. — Габриела, — он слабо улыбается и облизывает губы. — Зейн Малик. Ну блин, почему он решил попить сока именно сейчас? Насколько будет дебильно, если я попрошу его уйти? — Очень неожиданно видеть тебя здесь. — То же самое могу сказать и о тебе, — топчусь на месте, заламывая пальцы. — Давно не виделись. — Пришла к Найлу? Малик испытывает меня пронзительным взглядом, будто хочет увидеть меня насквозь, чтобы узнать истинную причину моего появления в ресторане. Я уже улавливаю его осуждение, хотя ещё не встретилась с Хораном, и от этого моя уверенность тает, как мороженое на жарком солнце. — Нет, напиться. Зейн усмехается и взглядом приглашает сесть рядом на барный стул. Мне везёт, что Найла нет за стойкой, и я надеюсь, он не появится, пока его друг не решит свалить. — Во время нашей первой встречи я думал, что вижу тебя в последний раз. Взобравшись на стул, хочу посмотреть на Малика, но у меня не хватает сил и смелости. Желание уйти растёт быстрее, чем бобовый стебель из сказки, ведь мне придётся причинить боль парню прямо на глазах у его друга. — Ты, — заправляю волосы за ухо, смотря на глянцевую столешницу, — почти был прав. Зейн вопросительно поднимает брови, а затем, кажется, до него доходит смысл моих слов. Прикусив нижнюю губу, он коротко кивает и допивает свой сок. Мне становится ужасно стыдно, будто меня окунули головой в унитаз на глазах у самого красивого парня школы, но меня удерживает мысль: если я не сделаю это сейчас, то потом будет уже поздно. — Я не планировала, что здесь будешь ты. — Скажу тебе честно, Габриела. Ещё в домике Найлера я понял, что ты не его девушка, не та, кто ему нужен. Раскрываю губы, чувствуя себя оскорблённой. — Разумеется, ты симпатичная и вроде во вкусе Хорана. Я тебя плохо знаю, может, ты очень хороший собеседник, отлично шутишь, пока что я заметил, что ты забавная, в хорошем смысле, — Зейн мягко усмехается, покачивая головой, затем подаётся чуть ближе и виновато поджимает губы. — Но рядом с ним ты не чувствуешь себя комфортно, я имею в виду, что ты даже не отвечаешь на всё, что Найл делает. Не реагируешь на касания, не целуешь в ответ, не даёшь поцеловать себя в губы, не поддерживаешь зрительный контакт. Это очень бросается в глаза. А, когда ты убегала, стало понятно, что ты не хочешь, чтобы он зашёл слишком далеко или увидел твою отстранённость. — Зейн, я… — Не нужно оправдываться, Габриела, — парень понимающе кивает. — Ты правильно делаешь, что хочешь с ним поговорить. Ведь ты за этим пришла? — Да, я хочу… — почему-то мой язык заплетается. — Хочу порвать с ним. — Самое главное, что ты не бросила его по смс или кинула в чёрный список. Найлер понимающий парень, просто будь с ним честной, хорошо? — Мне так страшно сделать ему больно, — я бы сейчас схватила Зейна за руку, чтобы успокоиться. — Ведь он действительно хороший, он потрясающий, Зейн, но я не могу… Понимаешь, вот тут, — тычу пальцем в район сердца, — не ёкает, совсем. Я так не хочу видеть, как в его глазах потухнет огонёк от моих слов. Боже, это так ужасно. — Поверь, ты можешь причинить ему намного больше боли, если не закончишь всё сейчас. Вдобавок сделаешь хуже самой себе. Сейчас ему может быть неприятно, но пройдёт немного времени, и он всё поймёт, отпустит и даже поблагодарит тебя за правду. — А ты что, психолог или просто умный? — Мой лучший друг психолог-бармен. Мы одновременно усмехаемся, и я, открывая рот, хочу спросить, как лучше признаться Найлу, но бармен появляется за стойкой с коробкой алкоголя. Он с воодушевлённой улыбкой смотрит на бутылки вина, поднимает взгляд на друга с желанием чем-то поделиться, как вдруг замечает меня. Моё сердце больно сжимается от того, как Хоран с приятным удивлением подходит ближе и радостно улыбается при виде меня. — У меня как раз смена кончается через пятнадцать минут, — Найл ставит на пол коробку и, подойдя очень близко, опускает руку на мою ладонь. — Рад, что ты пришла. Надеюсь, с положительным ответом на моё предложение. Кидаю взгляд на Малика, но он только поджимает губы и сочувственно пожимает плечами. — Ни, хотела тебе кое-что сказать… — Мы с Зейном хотели посидеть у меня, — парень принимается расставлять бутылки на стеллаж, — приготовить стейки и посмотреть стендап, поэтому присоединяйся к нам. Зи, ты же не против? — Найл, нам нужно поговорить. Хоран застывает, так и не поставив вино на полку, и поворачивается. Сначала он смотрит на Малика, но тот отводит взгляд, а затем на меня, и его серьёзное выражение лица выбивает почву из-под ног. — О чём-то таком, о чём знает Зейн? — Найл указывает на друга и, видимо, начинает догадываться. — Я внимательно слушаю, Габбс. — Я сразу хочу извиниться перед тобой и сказать, что мне очень жаль. Мне жаль, что у меня не получилось. Ни, ты потрясающий человек, очень добрый и милый. Чёрт, — зажимаю пальцами переносицу, — получается тупо, я звучу, как будто нахожусь в драме. Не хватает сказать: «Дело не в тебе, дело во мне». — Габби, я не понимаю. Что у тебя не получилось? — бармен искусственно усмехается. — Зи, что происходит? — Я пытаюсь порвать с тобой, — честно признаюсь и жмурюсь от жжения в глазах. — Ни, я пыталась влюбиться, правда, и очень хотела, потому что ты заслуживаешь настоящей любви. Но, видимо, не моей. — Это шутка? Вы тут сидели вдвоём, явно что-то задумали, — Найл продолжает криво улыбаться и нервно гладит затылок. — Давай, Зейн, где-то, наверное, есть камера. Малик учтиво не вмешивается, но Хоран до последнего верит, что его друг во всём замешан. — Ни, я бы никогда не шутила о таких вещах. Пожалуйста, послушай меня. Ты… У тебя… Ты невероятный, я благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня, мы незабываемо проводили время вместе, ты заставлял меня смеяться и улыбаться, но для меня это всё не больше, чем общение с хорошим другом. Звучит жестоко, но я не могу дать тебе больше. Прости меня. Хоран смотрит на меня потерянно, у меня в груди образуется глубокая трещина, которая мучительно ноет. Мне бы вырвать грудную клетку, чтобы перестать чувствовать, но становится только больнее. — Габби, — Найл вмиг оказывается напротив и сжимает в своих руках мою ладонь, — всё же было хорошо. Я всё-таки что-то сделал не так? — Нет, милый, это я как обычно всё испортила. Мне вообще не стоило приходить тогда к тебе, но уверенность и целеустремлённость в моей заднице не дали мне стоять за дверью и смотреть на тебя за барной стойкой через окно. Мотая головой, Хоран прижимает мою ладонь к губам, всё ещё не верит и на пару долгих секунд закрывает глаза. — Неужели, — он шепчет, — ты ничего не чувствуешь после всего, что было? Этот вопрос разбивает моё сердце на мельчайшие осколки. Отправьте меня после смерти в ад, чтобы меня мучили черти за то, что я сделала красивые глаза парня напротив печальными. Качаю головой в ответ, и Найл сильнее сжимает мои пальцы, мягко касаясь их губами. — А можно сделать заказ? — сбоку появляется парень, поднимая два пальца вверх. — Мать вашу, — вздыхает Найл, — подождите секунду, пожалуйста. — Найл… — Хочешь вот так вот всё закончить? — Лучше сделать это сейчас, чем потом мы будем оба страдать. — У тебя есть кто-то другой? — Что? — удар под дых. — Нет, конечно нет. Я никогда не изменяла тебе. Но почти это сделала. — Тогда почему? — Я бы очень хотела знать ответ, — освобождаю свою руку и потираю колени. — Если бы мне было под силу всё изменить, я бы несомненно это сделала. Будь счастлив, пикапер, ты заслуживаешь любовь всего мира. — Я хочу заказать Лонг Айленд. — Чувак, сегодня четверг, — поворачиваюсь на стуле и развожу руками, — тебе не кажется, что это похоже на алкоголизм? Лучше бы завязывал. — Слово клиента — закон. — Я тоже клиент, — хлопаю по гладкой поверхности, — и заказала внимание этого парня, чтобы извиниться за то, что я не смогла полюбить его. Дай минуту, и я выпью с тобой. Парень в дурацкой футболке с карикатурным лицом Трампа чуть ли не падает со стула, поднимает ладони и пятится подальше от стойки. — Серьёзно будешь пить с ним? — Нет, — морщусь, мотая головой. — Я пойду домой и буду плакать под песни Сэма Смита и Адель. — Может, скинешь мне плейлист, — Найл пожимает плечами, — я тоже займусь этим после работы. — А как же Зейн? — Он принесёт мне плед и мороженое, и мы будем перемывать тебе косточки. Зи скажет, что ты меня не заслуживаешь, заставит удалить твой номер и включит гольф. Прикрыв глаза, усмехаюсь. На губах Найла грустная улыбка, а я бы сделал всё, чтобы он снова засиял от радости, точно так же, как в момент, когда вышел с коробкой. — Можешь распечатать моё фото и проколоть мне глаза. Если хочешь, пиши мне гневные комментарии под всеми фотографиями в Инстаграме. — Знаешь что, Габби, это я тебя бросаю. Можешь проваливать, я сильный и независимый. Он шутит, чтобы смягчить ситуацию, потому что он слишком хороший. — Спасибо, что показал, что можешь быть лучшим в моей жизни. — А скоро мы будем пить? Я перевожу уничтожающий взгляд на любителя ужасных футболок, и он, вздрогнув, с трудом сглатывает. — Понял, уже ушёл. Закатываю глаза и устало потираю веки, избавляясь от влаги в уголках. — Тебе пора идти. — Да, — кивнув, слезаю со стула и обнимаю себя за плечи. — Приятно было познакомиться, Зейн. — Взаимно.+++
Я провела день в депрессии, открыв бутылку вина и пересмотрев «Шерлока». Мои новые соседи долго пытались узнать, что произошло, но я попросила оставить меня на время в одиночестве, чтобы самой разобраться с тем, что мне дальше делать. Одри сама поняла, что я прислушалась к её словам, и принесла мне роллы, которых мне так хотелось. Было очень непривычно не получить смешную картинку от Найла или простое: «Как дела сегодня?», — я немного поплакала, занесла в архив наше видео из домика и несколько совместных фото. Сегодня я наконец смогла написать Гарри после моего побега из его квартиры на спасение мебели от потопа. Он написал, что застрял на работе, но с удовольствием бы увиделся со мной, поэтому я взяла всё в свои руки, купила нам кофе и сэндчиви и заказала такси. Я не говорила Стайлсу, что приеду, так что он меня не ждёт. Расплачиваюсь с таксистом и, забрав пакет и картонную подставку, иду ко входу в редакцию «Sport Inside». После дверей меня встречает охранник, блокируя мне проход к турникету, смотрит на меня, как на бомжа, который просится пописать. — Здравствуйте, мне нужен Гарри Стайлс. Может, вы свяжетесь с ним по своей аппаратуре? — Девушка, мы не пускаем фанатов. — Нет, я не фанатка, если Гарри сюда спустится, то он всё объяснит. Мужчина в костюме скептически поглядывает на меня, но понимает, что я не отвяжусь ни при каких обстоятельствах. Он кивает женщине за стойкой, и она связывается с кем-то по телефону. Переминаясь с ноги на ногу, оглядываю огромный холл и прижимаю к груди пакет с сэндвичами, будто охранник может отнять его у меня и съесть. Двери лифта раскрываются, и я вижу Гарри, отчего на губах появляется радостная улыбка. Он как всегда идеален, хотя точно не старался для этого. Ещё на семейном ужине я приняла факт, что Стайлсу идут белые рубашки, но эта убеждает меня сильнее. Она аккуратно заправлена в чёрные брюки, на запястье часы с кожаным ремешком и тонкая чёрная резинка, которой он заплетает волосы, а на пальцах кольца — наверное, я попала на фотосессию для обложки модного журнала. — Когда мне сказали, что меня ищет безумная фанатка с кофе, я сразу понял, что это ты. — Я не фанатка, а твой хейтер. Кофе для того, чтобы плеснуть его тебе в лицо. Усмехаясь, Гарри проводит пропуском по датчику, и я прохожу через турникет. — Заехала ко мне, потому что соскучилась? — Стайлс забирает у меня нашу еду и вызывает лифт. — Мы не виделись три дня, — взмахнув рукой, захожу в кабину лифта, — я даже не успела отдохнуть от тебя. Гарри нажимает кнопку четвёртого этажа и, облокотившись на стену, пристально смотрит на меня. Мне повезло, что он не пытается шутить о нашем неслучившемся поцелуе у него дома, иначе я бы сгорела от смущения. — Ты очень вовремя приехала, — двери открываются, и парень отталкивается от стены. — Мне очень не хватало кофеина. Мы выходим на этаже с огромным длинным столом посередине, на котором обустроено несколько рабочих мест с компьютерами. Ещё несколько столов отделены стеклянными перегородками, а одна стена — это стеллаж с заставленными журналами, цветами и папками. Никогда прежде не была в редакции, поэтому всё здесь вызывает у меня восторг. По помещению расставлены фигурки спортсменов: футболисты, хоккеисты, гольфисты, — висят плакаты, а плазма под потолком транслирует матч. — И где твоё место? — я даже встаю на носочки, чтобы лучше рассмотреть помещение. — Гарри, я сделал нам кофе. Оборачиваюсь, будто позвали меня, и встречаю высокого парня с длинными чёрными волосами. Он держит две маленькие чашечки, под мышкой у него газета, и одет точно так же, как Стайлс, но со щетиной. Парень мечется взглядом от меня к Гарри и вопросительно выгибает бровь. — Габби, познакомься, — Стайлс указывает на своего коллегу, — это Митч, мой друг и напарник. Митч, это Габриела. — О, Габби, — друг Гарри приятно удивляется и ставит чашки на кулер с водой. — Приятно познакомиться, Эйч очень много о тебе рассказывал. — Правда? — пожимаю руку Митчу и кидаю вопросительный взгляд на Стайлса. — Надеюсь, только хорошее. — Он всегда тобой восхищается. — Ладно, — Гарри приобнимает меня рукой, в которой держит пакет с сэндвичами, — мы будем на лоджии, а кофе можешь предложить Дилану. — Чтобы я ещё раз готовил для тебя, — качая головой, Митч забирает чашки. — Ты же всё равно это сделаешь. — Пошёл ты. Мы проходим мимо рабочих мест, где сотрудники редакции занимаются своей работой, если не играют в онлайн игры, и Гарри отодвигает для меня белую шторку, пропуская на открытую лоджию. Здесь шум компьютеров и щёлканье мышкой почти не слышно, потому что их перебивают звуки живой улицы снизу. Полукругом стоят белые кресла, в центре стеклянный столик, и множество зелёных растений по периметру. — Я, наверное, отвлекла тебя от работы. — Я занимался нудной статьёй, — Гарри ставит на столик кофе и достаёт сэндвичи в пластиковой упаковке. — Так что нет, ты спасла меня. — О чём статья? — Жизнь футболиста после завершения спортивной карьеры, — он приглашает меня сесть в кресло рядом с ним. — До того, как это дело поручили мне, я даже не знал его имени. Скучный тип, ни одного достижения в футболе. Где они только нашли его? — Теперь будет достижение, — сев в мягкое кресло, беру стаканчик с кофе, — о нём напишут в журнале. — Ага, мелким шрифтом на предпоследней странице. — Лучше, чем ничего. Соглашаясь, парень кивает и с наслаждением делает глоток любимого напитка. Сидя в кресле, он заставляет меня жалеть о том, что я три дня не пыталась с ним связаться. Лёгкий ветерок мягко касается его волос, Гарри прикрывает веки, пряча глаза от заходящего солнца, и растягивает губы в тёплой улыбке. Кажется, моё сердце переживает инфаркт от его красоты, а я дрожащими руками стараюсь удержать стаканчик, чтобы не облить себя. — Придумала, что теперь будешь делать без списка? — Стайлс переводит взгляд на меня. — Не совсем, — прячусь за стаканом и тянусь к сэндвичу. — Я пока пытаюсь разобраться с тем, какую кашу заварила. — Например? — Я бросила Найла. Замерев, Стайлс смотрит поверх стакана, затем берёт сэндвич и много раз кивает. — Кинула анимешника? — он вскидывает брови. — Я думал, вы даже не встречались. — Да, но всё шло к этому, и я оборвала это. Запив тосты с сыром и зеленью, облизываю губы. — Почему-то я была уверена, что у нас всё получится, но это вышел такой же провал, как и с другими парнями из моего списка разрушителей. Хотя Найл был потрясающим кандидатом. — Всё вполне объяснимо, — Гарри пожимает плечами, на что я непонимающе смотрю на него. — До того, как ты словила букет, тебе не нужны были отношения. Потом ты испугалась приметы и стала искать себе потенциального жениха. Всё бы хорошо, если бы не одно «но». Ты была готова вступить в отношения не потому, что нашла подходящего тебе человека, а потому, что это будет значить, что ты нагнула примету. Понимаешь? С этим барменом было так, ты будто заставляла себя почувствовать к нему что-то. Но это не так работает. Нельзя заставить себя любить печёнку или оливки, если тебя от них тошнит. Странное сравнение, но точное. Смотрю на здание с противоположной стороны улицы, панорамные окна которого отражают оранжевый закат. После слов Гарри я вижу ситуацию по-другому и от этого ещё больше чувствую вину, потому что начала общение с Хораном, чтобы потом разбить ему сердце. — А может, ничего не вышло, потому что мне помешал кто-то другой? — Стайлс поднимает брови, как бы говоря: «Продолжай». — Он появился в моей жизни и не позволил влюбиться, захватив всё моё внимание. — Ты говоришь о ком-то конкретном? — Не знаю, — ставлю на столик пустой стакан. — Хочу забыть о списке и сделать вид, что этого всего не было. Вышло как-то по-дурацки. Поднимаюсь с кресла и подхожу к металлическому забору, опираясь на него двумя руками. Опускаю взгляд вниз, где в пробке стоят автомобили, и подставляю лицо лучам солнца. Чувствую, что рядом встаёт Гарри, он тоже опирается на ограждение, но смотрит на меня. — Брось, было весело. Открыв один глаз, поглядываю на парня, а он улыбается, отчего не могу сдержать ответной улыбки. — Если бы не этот список, я бы не узнал, что вполне во вкусе парней. Я бы не сделал запись смеха этого Чизкейка, чтобы дразнить тебя. Я бы никогда не залез по пожарной лестнице ради девушки, к сожалению, я боюсь высоты. Я научился готовить пончики, заново влюбился в этот город вместе с тобой, побывал на семейном ужине Томлинсонов, узнал лучше жителей Лондона с их странностями. Не знаю, как для тебя, но для меня это было прекрасное время. Время с тобой. Ничего не могу ответить — все подходящие слова растворяются на языке, и я просто стою с приоткрытыми губами. Послав мне мягкую улыбку, Стайлс подмигивает и мизинцем касается моего. От этого простого прикосновения я вспыхиваю, как спичка, и напрягаюсь от того, как внутри всё непривычно-сладко трепещет. Моя ладонь горит просто потому, что Гарри касается меня даже одним пальцем, поэтому кажется, что я сейчас расплавлю перекладину. — Я и без списка нахожу себе приключения. Например, бегаю голая по улице. Стайлс тихо смеётся, а я бы стала стендап комиком, чтобы шутить и слышать его смех. — Как смотришь на то, чтобы повторить? — Нет, Стайлс, — усмехаясь, мотаю головой, — раздевайся без меня. — Мне нужен мастер-класс, Томлинсон. Запрокидываю голову назад и, сдерживая смешок, кусаю губу. — Знаешь, Габби, — он перемещает ладонь, накрывая мою, и бережно сжимает, — сколько бы я об этом ни шутил, я ведь даже не смотрел. Я зацепился за твои глаза и не мог перестать улыбаться от того, как ты возмущаешься и требуешь свободы. — Продолжаешь уговаривать меня раздеться? Но ты уже упустил свой шанс посмотреть на мои родинки на животе. Ощущаю сильную нехватку воздуха, потому что Гарри, находясь так близко и держа меня за руку, перекрывает мне кислород. Его зелёные глаза притягивают и завораживают, отчего органы сжимаются, а сердце вообще делает тройное сальто. — Ты изменила мою жизнь в лучшую сторону, Габриела Томлинсон. — Ты перевернул мой мир, сделав его лучше, Гарри Стайлс. В этот раз никто из нас не медлит: Гарри обхватывает мои щёки и склоняется ближе, я прикрываю веки и немного поднимаюсь на носочки. Я почти чувствую прикосновение его губ, когда раздаётся звонок телефона в заднем кармане джинсов. Во мне всё обрывается. Стайлс усмехается мне в губы, опаляя горячим выдохом кожу, и качает головой, отчего в животе узел завязывается ещё туже. — Я выкину твой телефон, Томлинсон. — Прости, — трясущейся рукой пробую найти мобильник в кармане под толстовкой. — У меня совсем нет привычки выключать звук. Гарри прислоняется лбом к моему и поглаживает скулы, посылая волну мурашек по всему телу. На экране светится имя сестры, и мне приходится отстраниться, чтобы ответить. — Лоттс, ты так вовремя, я тебя совсем не ненавижу. — Габби, меня увезли на скорой. Стайлс обнимает одной рукой меня за талию и опускает подбородок на плечо, с любопытством разглядывая мой профиль. — Что случилось? — Мне стало плохо, резкая боль в животе, спазмы. Я испугалась за малыша и вызвала скорую. Можешь приехать? — Господи, конечно! Что-то нужно привезти? — Нет-нет, — голос Шарлотты звучит очень спокойным, но уставшим. — Просто приезжай. Сестра сбрасывает вызов, а я несколько секунд смотрю на пустой экран. Стайлс отстраняется и заглядывает в глаза, заметив мой встревоженный вид. — Лотти в больнице, нужно срочно ехать. — Поедем вместе, — он хватает меня за руку и выводит с лоджии. — Я сейчас отпрошусь.+++
Надевая на ходу белый халат, бегу по коридору больницы и ищу нужную палату. Гарри идёт сзади, разговаривая по телефону из-за работы, потому что ему пришлось раньше уйти, и старается успевать за мной. Толкаю синюю дверь, влетаю в палату и наконец даю себе отдышаться. Шарлотта отворачивается от окна и, замечая меня в проходе, поднимает уголки губ. Она лежит под тонким белым одеялом, на ней надета больничная сорочка, а кожа лица выглядит слегка бледной. В углу беру стул и, поставив его у кровати, сажусь рядом с сестрой. — Ты как? — Я в порядке, так врач сказал, — она кладёт ладонь на живот поверх одеяла. — Сейчас мне стало легче, правда. Мне сказали, что такое возможно и это некритично. — Тебя положили на сохранение? — Да, — сестра протягивает ладонь, и я обхватываю её руками, — декрет начался чуть раньше, чем я планировала. За мной будут смотреть, нужно следить за моим состоянием. Завтра на УЗИ. — Всё обошлось, я рада, — выдохнув, опускаю голову на наши руки. — Почему ты не с Адамом? — Он на работе и весь день не берёт трубку. Хотела позвонить Луи, но у него тренировка, поэтому телефон поднял командный врач. В палату заходит Гарри, осторожно прикрывает дверь и останавливается рядом с кроватью. — Я знала, что ты с ним, — усмехается Лотти. — Ты в порядке? — Теперь да, — она прикрывает веки, кивая. — С малышом тоже всё нормально. Но меня ждут обследования. — Всё будет хорошо, Лоттс, — Стайлс гладит Шарлотту по ноге через одеяло. — Ты у нас сильная девочка. — А я испортила ваше свидание? — Нет, — резко мотаю головой, — это было не свидание. — Простите, я просто очень испугалась. — Успокойся, Лотти, — чуть сжимаю её ладонь. — Для нас главное, чтобы ты и твой малыш были здоровы. — Соглашусь, у нас ещё впереди будет множество свиданий.