***
1 сентября Конечно, его знает вся школа, а Арсений Сергеевич очень хорошо. Он решил досконально подойти к своему новому классу, хоть даже и не был их классным руководителем. 1-го сентября он забрал из школы себе домой дела некоторых из учеников, чтобы изучить их успеваемость по физике за прошлые года и посмотреть их общие успехи в учёбе и спорте. Среди таких «счастливчиков» был и Антон Шастун. В принципе, ничего нового учитель о нём не узнал, просто увидел кучу неудовлетворительных оценок по совершенно разным предметам, а также сборище докладных за последние 3 года точно. Сколько всего надо было натворить, чтобы этой макулатуры собралось на килограмм? — Ну не может же быть этот мальчишка таким бездарным? — мысли учителя уже сами вылетали из его уст, и он не успевал следить за тем, что произносил вслух, откладывая в сторону примерно 40-вой лист с очередной докладной. Его кот с недоумением смотрел на хозяина, ведь Арсений дома всегда общался вслух только с котом, а тут фразы просто обращены в воздух. — Вроде нормальная школа, но докладные о каждой мелочи: «опоздал на урок», «систематически не выполняет домашние задания», «прогулял проверочную работу»… Почему вообще так много докладных на Шастуна по таким дурацким причинам? Многие школьники ведут себя также, но обычно всё заканчивается плохими оценками. Да ещё все написаны одним подчерком, — Арсений внимательнее всматривается в листки с докладными, подчерк кажется ему очень знакомым… — Ааааа, дак это всё Ляйсан Альбертовна, учительница обществознания и истории у Антона с 7 класса! Вот она сволочь такая, походу, реально историчка-истеричка. Вроде нормальная с виду женщина, замужем за Павлом Алексеевичем.… Вот не ожидал, не ожидал. — Кот вот тоже не ожидал столько незнакомых слов от хозяина, да ещё он и не к коту обращался. Призраки или раздвоение личности? — Ну ладно, если он это делал, по какой причине? Ответ на это вопрос Попов так и не нашёл в личном деле ученика. Хотя была одна вещь…***
Арсений Сергеевич подходит к своему ученику, а тот всё ещё не отводит от учителя взгляд. Вдруг тот чуть дёргается. «Вот ты странный конечно, Шастун», — такая мысль пролетает в голове у Арса. Он подошёл к парте, стоящей перед партой Антона, и, развернув один из стульев к десятикласснику, сел нога на ногу. — Антон, что случилось пред уроком? — осторожно спросил физик, надеясь на ясное объяснение ситуации, хоть эта надежда ничем не была оправдана. — Всё хорошо, ничего не случилось, — совершенно спокойно отвечает Шастун, наблюдая за реакцией препода. — Антон, если бьют человека, значит — на это есть важные причины. Я сомневаюсь, что ты мог ударить Диму просто так. Что случилось, Антош? — учитель максимально по-доброму относится к Шастуну, пытается спокойно поговорить, может помочь десятикласснику с его проблемами. «Антош, Антош, Антош…», — повторяется в голове подростка. Ему не свойственно это имя, оно ему не идёт. Ну, по крайней мере, по его мнению. Мальчика так не называют, это слишком мило для него. Он прогуливает уроки, не делает домашку, полностью забил на учёбу, у него всё время с кем-то конфликты, он часто дерётся, костяшки на кистях заживают долго и плохо. Он мало с кем общается: только с Серёжей, но тоже не слишком близко. Он курит и пьёт, выглядит соответственно. Синяки под глазами и на теле, широкая свободная одежда — милым его назвать нельзя и Антошей тоже. — Это не ваше дело, а наши личные проблемы. — Антон начинает собираться, понимая, что ничего серьёзного учитель ему не скажет. Учитель встаёт рядом, сокращая между ними расстояние, но не нарушая личных границ каждого. -Ты же понимаешь, что мне надо рассказать про этот инцидент директору? — Учитель пытается заглянуть в глаза ученику, установить хоть какой-то контакт. Но ученик сопротивляется: отводит взгляд, на вопрос никак не реагирует. — А она, скорее всего, расскажет об это твоим родителям, — обычно, когда учитель говорит о докладео проступке ученика родителям, школьники начинают сознаваться, но Шастун — нет. Десятиклассник закончил собираться и в этот момент застёгивал портфель. Он замер в ожидании продолжения фразы. — И они могут принять меры, если им не всё равно на тебя. «Им не всё равно на тебя…» — Шастуна накрывает. Он не может справиться с этой волной агрессии. Почему на самое больное? Откуда он вообще мог знать о том, что волнует десятиклассника? Он хватает свой рюкзак и хочет убежать, но учитель стоит слишком близко и преграждает ему путь к двери. Антон закипает, Антон не справляется, Антону просто надо убежать от всех, а единственный путь загорожен. Антон начинает сгорать от своих внутренних проблем. Он толкает учителя, тот падает прямо лопатками на угол третьей парты третьего ряда, а школьник пулей вылетает из кабинета. Всё, теперь миссия точно провалена. «Как так вообще можно общаться с миром, Шастун? Ты только что толкнул учителя, который просто хотел тебе помочь. Он, между прочим, наверно, сильно ударился, а ты даже не извинился и не предложил помощи. Какой же ты противный, Шастун! Самого от себя не тошнит ещё? Урод, блять! Не долбоёб, а долбоёбище! Молодец, АНТОША!» Десятиклассник бежит в туалет. Слава богу, в этой школе такие короткие перемены, и туалет уже опустел. Антон открывает форточку и достаёт из рюкзака сигареты и зажигалку. Он закуривает. Ему это сейчас необходимо. Дым обволакивает его изнутри, освобождает от мыслей, даёт расслабиться. Пусть этот эффект недолговечен, но хоть на немного помогает. Он хочет забыть то, что сейчас произошло. Он хочет надеяться, что учитель несильно пострадал. «Господи, год только успел начаться, а ты уже успел подраться с Позовым, толкнуть учителя…. А что будет дальше, Шастун? Ты кого-то убьёшь в этой школе, а?» Антон докуривает, выбрасывает бычок в окно и закрывает его. Он уже опаздывает на следующий урок на 7 минут, но ничего страшного, скажет, что задержался на физике. Он берёт свой рюкзак и выдвигается в сторону своего кабинета.***
«Ай, сука!» — тихо шепчет учитель, глядя на убегающего школьника. Ему пипец как больно, но он терпит. «Не уж то Шастуна так задела тема родителей? Надо спросить у Павла Алексеевича про это», — думает физик. Арсений мог об этом догадываться, ведь такое поведение часто встречается у подростков с проблемами в семье, об этом им рассказывали на психологии в институте.«Почему я вообще это помню?» Он осторожно встаёт с пола, опираясь на парту. Между лопатками неприятная острая боль: «Сильно он толкается!». Учитель надеется, что он отделался только синяком. Арсений понимает, что ученик не пошёл на контакт, что они не нашли общий язык. По-хорошему, надо рассказать о его поступках директору, об избиение Димы, об их конфликте, но…. Есть в этом мальчишке что-то задевающее, что-то запоминающееся, что-то глубокое, что-то, что говорит Арсению: «Останься в моём мире, разберись во мне, помоги мне…». Поэтому физик решает не разрешать влезать в их взаимоотношения третьим лицам, даже если это директор, а с Димой он всё замнёт, десятиклассник должен легко согласиться на несколько уговоров учителя.***
Быстро пройдя на своё место, Антон плюхается рядом с другом. Он с той же скоростью достаёт пенал, какие-то тетради и учебники. Отложив все принадлежности, десятиклассник сложил руки на парту, опустил на них свою голову и сделал глубокий вдох. Наверно ему ещё никогда не было так стыдно за свои поступки. Он срывал уроки, грубил учителям, но точно не занимался их рукоприкладством. Тем более, когда ему хотели помочь. Он чудом досиживает последние уроки, всё это время он тоже не разговаривал с другом. После школы они разошлись, обменявшись рукопожатием на прощание, дальше им было не по пути: Серёжа оставался в районе школы, чтобы забрать сестру с кружка, а Антон направился домой. Сигареты в школе помогли ненадолго, всё остальное время Шастун занимался самокопанием, он не может так просто отпустить все произошедшие в школе ситуации. Всё наваливается на десятиклассника с новой силой, как только он вспоминает причину всех драк и ударов. Чаще всего — это родители.***
На улице начался небольшой дождь. Небо было затянуто светло-серыми облаками. В лицо дул неприятный ветер, но в то же время он добавлял свежести. Люди вокруг хмурились и пытались быстрее проскочить в метро. Антон, только выйдя на поверхность с метрополитена, наслаждался этой погодой, она очень подходила состоянию его души. Десятиклассник достал свои наушники — они были его постоянными спутниками, когда он шёл куда-то один, и накинул капюшон. Шастун хоть дождь и любил, но болеть не хотел. Он шёл не спеша — домашки на завтра практически нет, а ту, которая есть, Антон делать не собирался. По пути он решил погулять по парку, наверстать несколько кругов по его милым безлюдным аллейкам. Листья уже начали желтеть. Вся эта обстановка помогала десятикласснику всё обдумать, она не выдёргивала его из собственных мыслей. «А ведь, наверно, Арсений Сергеевич не такой уж и плохой учитель. Он пытался помочь мне, разобраться в проблеме. А я повёл себя как последняя гнида. Но…. Зачем затрагивать родителей? Не они ведь участники конфликта, директор им потом бы всё сообщил. А что, если он всё знает? А если все всё знают?..» В наушниках заиграла «Кукла Колдуна» группы «Король и Шут». Хоть Шастун с виду был похож на среднестатистическую российскую гопоту из провинции, в душе он был романтиком и очень любил эту песню. Она даже немного вырвала его из тягостных размышлений о своём поведении. «И ты попала! К настоящему колдуну, Он загубил таких, как ты, не одну!..» «Я ведь и, правда, могу загубить много людей. От своих дружков с глупыми спорами и бухлом до учителей. А физик действительно попал в настоящее логовоидиотов, а я там походу предводитель.» Антон уже немного промок, ему становилось всё холоднее гулять по парку. Более менее оправившись от размышлений и скребущих кошек на душе, направился к дому. Ноги в кроссовках потихоньку наполнялись водой. В арке все неровности на дорожках становились лужами, и обходить их было проблематично. Десятиклассник быстро дошёл до дома. Кроссовкам уже было плохо, а всю одежду надо было выжимать минут 5. Достав электрическую сушилку для обуви, Антон быстро подключил её к сети. Затем переоделся в свою домашнюю одежду: обычные серые спортивки и растянутая однотонная тёмно-синяя футболка, на ноги он натянул свои самые тёплые носки. Поесть он решил чуть позже, а пока вскипятил чайник, налил себе чай с мелиссой и, став реально по-домашнему уютным котом, закутался в плед и залез на кровать. Это, наверно, был тот единственный момент, когда Шастуна действительно можно было назвать Антошей. Любимый напиток достаточно быстро закончился, но он сильно согревал подростка изнутри. Шастуна разморило, на нём также сказывался жуткий недосып в последние два дня, и он, перейдя в лежачее положение и приняв позу поудобнее, быстро провалился в сон.***
— Антон, Антон — тихо шептала его мама, пытаясь разбудить своего сына, но её попытки не увенчались успехом. Тогда она уже начала говорить своим обычным голосом. — Антон! Вставай, Антон! Время 8 часов вечера, Антон! Шастун наконец проснулся, и, еле открывая глаза, начал подниматься с кровати. На часах, и правда, было 8 часов вечера. — О, ура, наконец-то! Пойдём кушать, сыночка! — ласково сказала мама и удалилась на кухню. — Хорошо — на автомате ответил десятиклассник, пытаясь вернуться в реальность.Голова ужасно болела после дневного сна, и есть не хотелось совсем. Но в сознании всплыли все произошедшие в школе события, и расстраивать родительницу своим неаппетитом не хотелось, хоть она о них ещё не знала. Антон вылез из-под одеяла и неприятно поёжился — в квартире было прохладно, батареи ещё не включили, а под пледом телу было очень даже хорошо. В квартире пахло свежей едой. Шастун вышел из комнаты и пошёл в сторону кухни. По пути он заглянул в гостиную. — Привет, пап — его отец лежал на диване и читал какой-то журнал. Антон не знал, откуда он их приносил, но журналы были у него всегда. — Доброе утро! — папа громко рассмеялся со своей остроумной шутки. Да, «хорошие» шутки — это семейное. На кухне подростка уже ждала большая тарелка с макаронами и куриной котлетой. В принципе, ничего необычного. — Спасибо — присаживаясь на стул около кухонного стола, поблагодарил Антон свою маму, которая сиделанапротив. От тарелки шёл пар, на плите грелся чайник. Взяв в руку вилку и накрутив на неё немного спагетти, мальчик начал кушать, боря в себе нежелание это делать. Мама смотрела на него с лаской и заботой, но Антон почему-то не верил в искренность её действий. — Как прошёл первый день в школе? — с интересом спросила женщина. — Нормально — без энтузиазма ответил подросток, отправляя ещё одну вилку с едой в рот. Антон начал находить всё больше плюсов в еде: он на самом деле проголодался, а ещё можно не отвечать развёрнуто на вопросы родительницы. — Что, совсем ничего интересного? — с остатками надежды на нормальный разговор спросила мама. — Совсем, — сухо ответил сын. — Есть новые учителя? — Есть. — «Что за допрос начался?» — Я надеюсь, что ты не успел испортить с ними отношения за один день. "А вот тут ты, мама, ошибаешься. Именно это я и сделал. В самом чистом виде. Это ясно и понятно". — Нет, не успел, — в голове снова всплыл момент толкания учителя. «А вот раньше тебе не было совестно ни за что. Неужели ты повзрослел? Ахаха, да, конечно. Юмор — семейное». Антон, боясь случайно рассказать маме все своим мысли, встал из-за стола. — Всё, мам, спасибо, я наелся. Нет, чай не буду, — предсказывая предстоящий вопрос, ответил мальчик. Он поставил только на половину опустевшую тарелку к раковине и ушёл в свою комнату. Мама посидела на кухне ещё несколько минут, а потом пошла к мужу в гостиную. После ужина голова не прошла, а может, даже стала болеть ещё сильнее. Антон расправил кровать, разделся и лёг спать, ожидая предстоящий день, который, скорее всего, будет наполнен разборками с Позовым, физиком и директором. А потом ещё и с родителями.