(Не) Меркуцио

– Проснись… Просыпайся… Антон очнулся от слабого похлопывания ладонью по щекам. – Эй, тут нельзя спать, – Олежа заглянул в глаза, ища в них осмысленность. – Ну наконец… Первой мыслью Антона была: “здесь чертовски холодно…”. Он сидел на холодной поверхности, опирался спиной на леденящую твердь. Воздух вокруг поблёскивал от безжизненных кристалликов и дышал стужей так, что прикосновение едва тёплых пальцев обжигало, словно заслуженная пощёчина. Олежа выпрямился и отошёл, оглядываясь и прогуливаясь по белёсому льду огромного озера. Отовсюду раздавался хруст замерзшей воды. – Где… мы? – выдохнув клубы пара, произнёс Антон. Двигать челюстью было мучительно тяжело. – На Девятом, разумеется, – Олежа усмехнулся, будто вопрос был про дважды два. – И ты… – мышцы и связки слушались всё хуже, – сюда?.. Олежа остановился, чтобы расслышать слабеющие слова. – Конечно, нет, – сочувственно улыбнулся он. Ещё бы. Он не принадлежал этому месту. В рубашке с коротким рукавом, Олежа свободно двигался и говорил, не дышал парами. Волосы, по-летнему чёрные, не покрылись белой крошкой льда, из-за которой Антон перестал различать очертания собственного тела. – Но ты кое-что у меня взял. Я пришёл за входным ключом, – он посмотрел наверх, откуда в ответ заглядывали огромные полупрозрачные сосульки. Иногда одна из них с грохотом теряла честь своего льда. – А сюда не так просто пробраться, знаешь ли… Олежа кистью нарисовал в воздухе окружность, намекая то ли на винтовую лестницу то ли на крутой спуск, а потом повертел и головой, изображая головокружение. – Ай! – он вдруг скривился и прижал ладонь к правому виску. – Голова так трещит… Наверное, от шума. Недалеко от него, не выдержав собственной тяжести, рухнула сосулька, а Олежа сел на корточки, обхватив руками голову. Он тоже начал дрожать и испуганно посмотрел на Антона. – Да что же… это такое? – продолжал он. – Просто раскалывается... Что… случилось? Ты не знаешь?.. Ледяные челюсти вгрызались в кожу по всему телу, но Антон не мог ничего ответить: стук зубов стал непреодолим. – Я тебя не слышу. Я совсем тебя не слышу… – тихо бормотал Олежа. Всё так же вцепившись пальцами в волосы, он медленно покрывался снежинками, слабел и опускался на ледяную гладь. – Что же случилось? Я… тебя не слышу… Когда Олежа умолк, его тело начало с холодным скрипом погружаться под лёд. Антон попытался сдвинуться, но ладони и ноги уже были скованы замёрзшим озером. – Ааааа, это же мой брат! – вся в ужасе, возле них появилась Оля. – Нет! Нет, стой! Отдай мне его! Она рухнула на колени рядом с Олежей, крича не своим голосом и осыпая брата острыми льдинками из своих глаз. Попыталась схватить и вытащить Олежу за руку, но только ударилась о поверхность льда, которая тут же беспощадно вцепилась в ладони девушки. – Пустите! Пустите меня, пожалуйста! Ааааааааааа! Оля обернулась, умоляюще глядя на Антона. Но её панический вопль уже перебивался оглушительным треском льда, постепенно покрывающим ушные раковины. Это был лязг несущегося по рельсам поезда. А кто-то рядом пытался разбудить Антона, дёргая за плечо.