(Не) Меркуцио

Дверная ручка повернулась, и Олежа вынул один наушник. Он сидел за столом, но позволил себе ненадолго отвлечься от штудирования раскрытых вокруг конспектов. В комнату вошёл Антон и с приветственным жестом, приблизился к столу. – Опять свои документалки слушаешь? – Антон улыбнулся, поднял с тетради освободившийся наушник и приложил к уху. “Взрыв сверхновой – чрезвычайно редкое зрелище. Но нам с вами ещё может повезти! Научное сообщество возлагает надежды на Бетельгейзе – самую яркую точку Ориона”. Олежа подвинулся, позволяя Антону поставить табурет и присесть рядом. Он улыбнулся и нарисовал в уголке страницы круг, обведя его линией неровного сияния. “Во время взрыва яркость Бетельгейзе возрастет настолько, что в течение нескольких дней звезду можно будет наблюдать даже на дневном небе. После угасания на её месте предположительно образуется чёрная дыра”. Антон взял карандаш, жирно перечеркнул нарисованную Олежей звезду и красноречиво подписал иллюстрацию: “БУМ”, усилив эффект тремя восклицательными знаками. “Это может произойти как завтра, так и через пару тысяч лет”. Антон рассмеялся: – Как интересно обсуждать то, что ещё неизвестно когда случится. Наверное, он посчитал это шуткой. *** Это было ярко. Это было громко. Это было невыносимо. Олежа сидел за столом, положив голову на открытый конспект, чьи искривлённые, волнистые страницы не перелистывались уже несколько дней. Да и что толку – чернила потекли, и слова стали нечитаемыми. Пострадала ли вся тетрадь или только её часть, было как-то всё равно. Точно сохранился лишь проклятый уголок. Свет пропал. Олежа мерно щёлкал переключатель настольной лампы, хотя сияющая пружина давно лопнула. Из-за задёрнутых штор было неясно, день сейчас или ночь, хотя Олежа над этим почти не задумывался. Сначала мыслей и идей было бесконечно много. Оббежать морги с больницами и найти ошибку, пробраться на место происшествия и найти ошибку. Щипать себя, пока не удастся проснуться. Выйти в окно или выпасть в астрал, чтобы вымолить у вселенной обратный временной виток. Что-то Олежа осуществил, что-то оказалось слишком пугающим, что-то – невозможным или недостаточным. Потом мысли закончились, осталось только полусознательное чувство отсутствия, граничащее с беспамятством. Со стола скатился карандаш, и Олежа резко подскочил. Ему померещился скрип дверной ручки. Олежа ненадолго завис, потом поморгал. Очертания окружающих предметов едва различались. Но смысла раздвигать шторы или менять лампочку он тоже не видел. Бездонная и безжалостная чёрная дыра из себя всё равно не выпускает.