(Не) Меркуцио

Когда Антон поднимался по ступенькам на платформу, окружённую бесчисленными единомышленниками, то думал о том, как сложно у людей всё бывает устроено. Столько условностей, неровных связей, глупых безобразных систем. А ведь над их головами всё очень просто. Однажды он поделился с Олежей этим сравнением. Тот рассмеялся и ответил, что у небесных тел всё просто только с позиции коротких человеческих жизней – ничего не успевает поменяться. На самом деле их орбиты сложны, они пересекаются, закручиваются вокруг друг друга, изменяются от малейшего вмешательства. Антон тогда немного обиделся, но подумал, что всё равно может использовать свою метафору при случае, но не при ком-то настолько дотошном. Во время выступления ему, наверное, напекло голову, и в какой-то момент показалось, что зрители движутся по кругу, словно планеты у Солнца. Очень просто, и всем хорошо, так? Или, может, это он сам обернулся вокруг себя. Антон вспомнил о том случае, когда поднимался по лестнице в общаге. Кружил по пролётам на самый верх, потому что в комнате никого не застал, но догадывался, где застать сможет. Ладонь скользила по шершавым перилам, вырисовывая невидимую траекторию. Оказавшись на крыше, Антон прикрыл глаза ладонью от резких лучей засыпающего солнца. Поэтому ему понадобилось немного времени, чтобы разглядеть человеческий силуэт. Смутные очертания двигались вдоль края крыши. Олежа медленно вышагивал по ограничивающему площадку парапету, расправив руки и иногда покачиваясь в ритме слышимой только ему мелодии. И глядя на тёмную фигуру Антон подумал, что отчасти понимает, откуда эти странные, но красивые названия в боевых искусствах, вроде стойки парящего журавля или как их там. Он немного помедлил, стараясь не издавать звуков и ожидая, пока Олежа завершит свой круг. А тот, поравнявшись с Антоном, сам обернулся, едва заметно вздрогнул, но потом, широко улыбнувшись, снял наушники. – И что это? – спросил Антон довольно серьёзно. – А если бы тут оказался не я, а кто-то другой? Олежа только легкомысленно махнул рукой, будто больше никому не под силу забраться так высоко, и спрыгнул с парапета навстречу. – Не усложняй, – Олежа ещё немного покачивался, словно по инерции или от прыжка, и Антон с подозрением сделал шаг в сторону, размышляя, не нужно ли будет для подстраховки схватить того за плечо. – Я думал, уже поздно, и ты сегодня не придёшь. – В какой-то момент, и я так думал, – задумчиво ответил Антон. Снова слегка прикрыв глаза ладонью от солнечных лучей, он обошёл Олежу со спины, вернулся с другой стороны, и только тогда понял, что сделал. – Просто… Может, всё-таки и тут всё просто. – Что? – спросил Олежа, который, наконец, вернул равновесие. Антон усмехнулся своему умозаключению. – Ничего, – ответил он. Олежа не поймёт. Слишком дотошный.