***
Три часа назад.
Я сверлил взглядом братьев-офицеров из Седьмой и Восьмой рот, постукивая пальцем, стараясь задавить в себе гнев и не разбить столешницу, выточенную из драгоценного мрамора, добытого с десяток тысяч лет назад в каменоломнях самой Терры. — Итак, братья, давайте ещё раз… Легионеры, что прошли самые жаркие и жестокие сражения Крестового Похода Человечества; воины, что сходились в битве с самыми предателями; солдаты, которые били самых мерзких ксеносов… Устроили побоище. И не просто побоище… Резню, глядя на которую, одобрительно кивают отморозки из «Рождённых Войной», а ублюдки из «Пожиратели Миров» им аплодируют стоя… Просто из-за кукол? — Спросил я, борясь с желанием что-то об кого-то сломать. — Ультун… — начал было гнуть свою линию по новой капитан Восьмой роты, лицо которого было покрасневшим от гнева. Его глаза сверкали тьмой, похожей на ту, что можно увидеть в глубинах океана во время бури. Тьмы, которая пылала в глазах нашего Отца… — Я вас понимаю, братья, — прервал поток красноречия капитана, банально перебив его, не дав сказать и слова. — Кем бы не были эти двое, они остаются Примархами. Сынами Императора. Лучшими из людей. Кто мы такие, чтобы оспаривать это? Даже на Терре статуи предателей не были убраны. Это не почитание предателей, а тех деяний, что они свершили до своего падения… Видя это непотребство, как тот, что прошёл весь путь Крестового Похода, я понимаю ваше возмущение. Но… Специально замолкаю, чтобы прибавить весомости следующим словам: — Всё должно идти по плану. Из-за вашей, вне всякого сомнения, справедливой, резни, мы потеряли целых три часа времени. То, что вы предали ксеносов огню — дело правильное. Любой человек должен так поступать. Однако в порыве своей ярости вы погубили множество рабов, среди которых были люди… На войне без жертв не бывает. За победу необходимо платить, но, братья, заклинаю, не давайте выход свой ярости именно так. Мы не «Железные Руки»! Я не призываю вас вести себя как «Саламандры». Во всём нужна рациональность. Это нас отличает от ничтожеств, что по недоразумению носят наследие Примархов наравне с нами. Думайте головой, а не болтером! Хотели устроить резню?! Так устроили бы, но правильно! С трансляцией по всем местным каналам связи, с объяснением, за что и почему!!! Чтобы даже до самого тупого ксеноса дошло: «Сделаешь так — сдохнешь самой поганой смертью!». Мы - Менторы! Мы должны делать всё с расчётом не только на сегодня, но и на будущее. Восьмая Рота, за проявленное рвение, вас следует наградить. Думаю, часовая проповедь нашего старшего капеллана Ордена, будет достойной наградой. Терпение — добродетель. Разум — наше оружие. Я вас порицаю именно за недостаток всего выше перечисленного! — Проговаривая всё это, чувствуя минимум себя глупцом, попавшим в цирк, но продолжая давить взглядом своих братьев. Некоторые из них прячут взгляд, поняв, что я пытаюсь донести. Другие сами смотрят с неодобрением на них. Мы должны всё обращать на пользу и себе, и Империуму. И до братьев только сейчас дошло, какую возможность они упустили для Ордена. Страх воздаяния — сильное оружие. Неотвратимость наказания за святотатство подрывает силы врага, разъедая его волю к сопротивлению. Эта галактика не знает ещё, что такое поступь Ангелов Смерти. Благодаря действию Восьмой Роты не узнают об этом чуть дольше, а это может стоить крови наших братьев и кузенов. — Иди и получи свою награду, брат. Будь мудр. Когда мы вернёмся, то будем держать ответ перед Магистром и самим Императором. Они спросят за каждый наш проступок или подвиг, воздав по справедливости… — Ты говоришь как эти… Что сделали из нашего Повелителя мерзкий идол… — молвил капитан восьмой роты Химилькат Адриян, но в его словах слышалась принятие моей правоты. Он не мог не сказать этого. Иначе бы он не был раптором, а затем и штурмовым десантником. Упрямство, разумное упрямство и вызов в их крови. Каждый из них не может просто так принять свою неправоту. — Ты знаешь, что я имел виду, брат. Рано или поздно, но Император встанет с Трона. Одним этим он переломит хребтину фанатикам. А теперь, ступайте. Пусть останутся только старший технодесантник и глава апотекариона, — прикрыв веки, принимаю замысловатые слова признания вины. Мы братья, что прошли многое. Нам не нужны слова, чтобы понять друг друга. Дождавшись, когда офицеры покинут мой кабинет, а по совместительству бывшую каюту капитана древнего крейсера, оставшиеся братья начали свой доклад. Первым слово взял брат-апотекарий: — Пятеро братьев получили ранения средней и лёгкой тяжести. К началу высадки основных сил они будут в строю. У скаутов трое убитых и один тяжелораненый. Тела двух были уничтожены полностью. У юных наших братьев не хватает опыта. Пусть это меня не касается, но я поддерживаю отправку неофитов на Ротану, вместе со старшим капелланом. Там они наберутся опыта, а самое главное — сохранят своё геносемя с большей вероятностью. У нас нет доступа к хранилищам Ордена, чтобы восполнить потери в случае чего. — Какова ситуация с забором семени у братьев? — Спросил интересующий меня вопрос. — Процесс идёт, но сейчас приостановлен. Процедуры довольно неприятны и травматичны. Снижать же боевые показатели братьев накануне битвы апотекарион посчитал опасным. Мы не готовы пойти на такой риск. Нашего запаса хватит на возвышение около двух сотен кандидатов. Я связался с механикус на Ротане, заручившись их поддержкой. Их специалисты помогли составить генные карты людей этой галактики, для большей вероятности положительного исхода возвышения. В остальном их компетентность недостаточна во всём, что касается процесса становления Астартес. Мы сможем осуществить ранее разработанные планы сами. Но даже используя полузабытые технологии имплантации, мы сможем добиться успеха в чуть больше половине случаев. Это гарантированно. Без генных карт и статистики большего апотекарион сказать не может. Вы верно заметили, брат капитан, мы несём наследие своего Отца, который пусть и был сам себе на уме, но славился рассудительностью. Ситуация с генным семенем неприятная, но не критичная. Апотекарион поддерживает ваши решения по данному вопросу и уже подготовил резервный фонд к отправке. По остальному, решение будет найдено. Уподобиться падшим из третьего… нам не грозит. Ваши решения уже купировали развитие данного варианта событий. На этом у меня всё, брат-капитан. Если у Вас нет вопросов, то могу ли я покинуть собрание? — По вашему ведомству у меня вопросов нет. Потенциальных рекрутов сейчас проверяют младшие капелланы и библиарии Ордена. Список и их биометрию вам предоставят несколько позже, как только будут закончены все необходимые проверки на ментальное и духовное здоровье. Можете идти, брат. Я вас больше не задерживаю, — проговариваю я, мысленно облегчённо выдыхая. Как верно заметил апотекарий, ситуация острая, но не критичная. Даже если внезапно погибнут все боеспособные братья, нашу часть Ордена можно будет возродить. Но на будущее нужно будет оставлять минимум роту в резерве и действовать больше совместно с Гвардией. Тактика, уже опробованная в родной галактике. Астартес и Астра Милитарум — молот Империума и его нерушимый щит. Мы дополняем друг друга. Благодаря политике Ордена мы не испытываем недостатка в союзниках и не имеем проблем с высшими чинами Гвардии. К нам относятся по меньшей мере лояльно, в отличие от тех же «Расчленителей». Брат-апотекарий склонил голову в знак уважения и покинул кабинет, на ходу надевая шлем. После случая с тем карнифексом он предпочитал и вовсе не снимать данный элемент экипировки, даже находясь в относительно мирной обстановке. Первая встреча с биооружием улья она такая… никого не оставляет равнодушным. Сосредотачиваю свой взор на технодесантнике, чьи механодендриты нервно задёргались, словно не зная, куда деться. Брат Оксима далеко не глуп, иначе он не был бы отправлен на Марс в своё время для познания таинств знаний Культа Машин, и он отлично понимает, почему он остался здесь один. Даже при разборе ошибок подчинённых необходимо чувство такта. Что-то можно озвучить на общем собрании, а что-то наедине, чтобы репутация подчинённого и его чувство достоинства (что особенно важно) не пострадали. — Брат Оксима… — протягиваю я, смотря прямо в глаза технодесантнику, слегка прищурив свои. — Ты мне ничего не хочешь рассказать? Плох тот руководитель, который орёт на подчинённых. Чтобы воздействовать на разумных, достаточно лишь одного спокойного голоса с нужной интонацией. Каждый командир создаёт свои собственные правила. Уважают того, кто неукоснительно следует своим собственным установкам. Это инстинкты, которые глубоко укоренены в человеческой натуре. Наш Магистр так тонко познал психологию, что может кричать шёпотом, и это страшно. Он не повышает голос, но от его тихих слов хочется зарыться под пол, даже если за тобой нет никакой вины. Мне до такого мастерства, как до Терры пешком, но я прилежно перенимаю его уроки, потому что может случиться всякое. Возможно, мне придётся облачиться в мантию Магистра в своё время, и лучше быть готовым к этому. — Крейсер… — начал говорить Оксима. Его речь была подобна таковой у техножрецов — чёткой и быстрой. И если он сядет на свою волну, заткнуть его будет проблематично. Оксима отлично знает, что я знаю, что он знает, но он не может не попытаться утопить меня в потоке отчёта и технических терминов. Технодесантник делает это не из желания уйти от наказания, а просто потому, что я не посвящён в машинные таинства. Техножрецы не совершают ошибок. Просто жалкие куски мяса, без достаточного содержания металлических элементов, не понимают всего их замысла и изящества решений. Гордость не одного механикуса погубила, а чрезмерное высокомерие до сих пор трясёт Империум. Поэтому затыкаю поток, не давая ему набрать силу: — Про состояние крейсера и эскортных кораблей я уже узнал от капитанов, во время светской беседы. Состояние нашей техники я запрошу от специализированного сервитора. Ты мне лучше скажи, каково состояние саркофагов наших древних братьев? — Капитан… — Я уже пять десятков лет, как капитан. Ответь мне на вопрос: каково состояние дредноутов? — От вроде бы простого вопроса технодесантник, прошедший множество военных компаний и прошедший обучения ещё на ТОМ Марсе, разве что палубу не стал ковырять носком сабатона. Но должен отдать ему должное: взгляд брат со мной не разорвал. Бледнел, краснел, дёргался, как орк с выпущенными кишками, но не разорвал. — Все повреждения будут исправлены… — начал снова было технодесантник, но я его вновь перебил своим тихим голосом: — Почему ты дредноут пустил в бой с неподходящим вооружением? У нас нету для наших древних братьев другого оружия, нежели чем роторная пушка? — Спрашиваю уже в прямую интересующий меня вопрос. — Ситуация не располагала к этому… — продолжаю давить его взглядом, позволив себе ироничную улыбку, отчего ветеран, наконец, раскололся. — Он просто хотел побыстрее вступить в бой! — Брат… — начинаю процесс воспитания. — Я не возражал, если бы ты подтёрся бы Кодексом Астартес. Я даже не был бы против, если бы ты испражнился на него, в присутствии Жиллимана. Ты моё мнение знаешь по поводу всех этих «наставлений». Каким бы не был умным примарх тринадцатого, но в этом вопросе он туп, как пробка. Всё, видите ли, надо ему стандартизировать… Если надо, я ему скажу это в лицо. Нельзя написать методичку для войны. Устав для подразделения можно и нужно, но не всеобъемлющую инструкцию, понятную любому. Ты прошёл сотни боёв, сражался с предателями, сжигал ксеносов… отчего сейчас ведёшь себя, как неразумный неофит, в первый раз взявшийся за болтер? Расслабился? Решил, что раз мы сметаем всё на своём пути, можно пренебречь своими обязанностями? Брат, ты меня разочаровываешь. Вижу, ты понимаешь, что только благодаря мастерству древнего и помощи САМОГО… Мы не потеряли прославленного воина и легенду. Всё потому, что ты не провёл нужный ритуал установки актуального вооружения. Пять минут. Ровно пять минут нужно для установки мельты или руки с силовыми когтями. Не было бы проблем и превозмогания! С древним я потом отдельно поговорю и попрошу больше так не делать. Хрен с ним с саркофагом. Он Герой Ордена! Искра из тлеющего костра величия Империума! Его подвиги и деяния пример для будущих поколений наших братьев. Что касается тебя… Не знаю как, но, чтобы до высадки ты исправил все повреждения. После переосвятишь ВСЮ оружейную. Проведёшь полную литургию, по современным правилам, вместе с техноадептами. Вопросы есть? — Нету, — грустно проговорил технодесантник. Это тебе не по нормам времён Крестового Похода техобслуживания проводить. Современные ритуалы более вычурные и громоздкие, отчего древние духи машин не в восторге. Они любят уважительное обращение, но не сюсюканье. За одно это знание меня слуги Марса могут уже попытаться утилизировать. Первых космодесантников готовили на совесть, давая всестороннее образование. И, как оказалось, техноварвар с древней Терры может знать несколько больше о машинных духах, нежели иные обитатели Марса. Ну и некоторые другие вещи, которые работают, но разбиваются о логику при анализе. — Тогда иди, брат. Попав в эту галактику, мы вскоре расслабились. Вся та напряженность, которая постоянно держала нас настороже, осталась позади. Казалось бы, мы прибыли в безмятежную гавань — здесь не было тех ужасов бесконечной войны, что была дома. Местные не могли оказать нам сопротивления… Но это только пока. Нам жизненно необходимо закрепиться и окопаться, иначе может оказаться, что лучше бы мы нырнули прямиком в Око Ужаса. С исчезновением давления извне стали всплывать все скрытые проблемы, характерные для прогнившей структуры Империума сорокового тысячелетия, пускай пока они ещё не проявляются особенно отчётливо. Даже у нас, в монолитном Ордене, костяк которого состоял из воинов прошедшей эпохи, выживших в самой страшной войне, началось расслоение. Взять того же брата Оксима. Если раньше его увлечения культом марсиан было поводом для шуток среди братьев, да и сам технодесантник был весьма скептически настроен ко всем этим верованиям, то сейчас он пересёк черту обычного верующего, с каждым днём приближаясь к неприкрытому фанатизму. Пусть в нём и остался некоторый скепсис, но тут больше теологические споры. Пока ещё воин тридцатого тысячелетия не сдался напору веры окончательно… Мне не хочется отправлять своего боевого брата на смерть, однако только благо Ордена превыше всего. Пусть мы потеряем незаменимого специалиста, но рука у меня не дрогнет. И это касается только одного брата. Видя чудеса, сотворённые Императором, очень легко начать сомневаться в своих убеждениях. Его мощь даже во время Великого Крестового Похода была настолько велика, что менее развитые нации людей принимали его за бога. Сейчас же его возможности… выходят за пределы человеческого воображения, и это заставляет трепетать мою память… Такое было в конце Крестового Похода. Галактика уже лежала у наших ног. Оставалось только протянуть руку. Стихали бои, умолкали орудия, легионы всё чаще оставались в казармах. Чем всё закончилось, знают все. Вместо гордого полёта Империум летит в пропасть мракобесия и суеверий, отравляя себя религией и фанатизмом. Тот, кто не желал преклонения, тонет в отчаянных молитвах, обращённых к нему. Те, кто были его Ангелами Смерти, всё больше мешают гниющему трупу Империума жить, пытаясь утолить свои амбиции. Где властвовала наука, теперь живёт и царствует вера, пока люди доедают крохи собственного величия. Я не хочу оказаться правым в своих ассоциациях. Не хочу видеть гибель надежд снова. Мы созданы для войны, но терять братьев в пустых битвах, которые можно было бы избежать, не совершая тех ошибок, мне не хочется. Единственное, что не даёт мне впасть в отчаяние, это сам Император. Пусть он для меня не бог, а просто великий человек, полководец и повелитель, но он не сдался. Даже когда его предали, когда его любимый сын обратил на него меч, будучи прикованным к Золотому Трону, каждый день испытывая муки, видя, во что превращается его детище… Император не сдался, а продолжает свой бой. Пускай множество миров горит в огне каждую секунду, но ещё больше живёт. На них жизнь не идеальна, а порой очень тяжела. Я не позволю одержать победу фанатикам, что считают меня избранником бога. Я человек, прошедший отбор, выживший в генетической рулетке, перенёсший вознесение и выживший в самой страшной бойне в истории. Астартес — не божественны. Нам всего лишь дали инструмент. Как жалко, что большинство возгордилось вновь. Именно поэтому так важно не допустить миазмы религии в Орден. Именно поэтому нельзя допустить наше падение тут. Следовательно, нужно находить себе вызовы…***
Из-за «инцидента» планы пришлось менять. Задержка в три часа позволила окопаться врагу и прийти в себя от натиска. На планете нас уже ждали не разрозненные отряды наёмников, а пусть и наспех сколоченная, но армия. Вместо прямой атаки, идя напролом на подготовленные позиции, что сделал бы другой Орден космодесанта, мы поступили иначе. Изначально планировалось нанести орбитальный удар по скоплению войск чужаков, но, упустив время, целесообразнее было действовать привычным нам способом. Саботаж. Диверсии. Снайперские засады. Взрывы. Пусть Отец от нас отказался, но свой главный дар он у нас не забрал, а мы не потеряли его наследие. Пусть наша броня не чернее ночи, а наплечник больше не украшает белая птица, но враг не узнает о нас, пока мы не захотим. Мы любою ценой для врага исполним приказ. Диверсии и методы партизанской войны — вот, что нам завещал наш Примарх. Поэтому ещё через час на планете расцвели первые взрывы. Телепортариум на крейсере работал исправно, что лишь обеспечивало нам скорость и внезапность на данном театре войны. Ксеносы были готовы ко всему, но не к тому, что на родной для них планете их начнут травить, взрывать и стрелять, как животных, которыми они и являлись, несмотря на своё внешнее сходство с людьми. Чужаки хорошо подготовились, явно рассчитывая противостоять Астартес, что воюют согласно кодексу. И для них наш подход стал неожиданностью. Дальше — больше. Вид чужаков, решивший противостоять нам, произошёл от хищников. У них главенствовали сильные. Все их произведения искусства кичились этим. Рабы для них были не мерилом богатства и толщины кошелька, что было истиной для слизней-хозяев этих ксеносов. Переняв часть обычаев своих повелителей, рабы для них стали символом мощи своих. За налётом цивилизованности и культуры скрывались подобные оркам твари. Нам ничего не стоило завести сервочереп в рабский барак, а после прострелить надсмотрщикам головы, попутно открыв клетки. Подогреть толпу рабов при помощи сервочерепов, сделав так, чтобы юркая машина сымитировала крик из толпы на местном диалекте — призвать к восстанию было до смешного лёгким занятием. Как следствие, враг начал распылять силы на усмирение взбунтовавшихся узников, у которых, опять же «внезапно» под рукой «оказались» залежи местного оружия вместе со всеми необходимыми боеприпасами. Мы склады не только минировали, но и одолжили часть содержимого в качестве «будущих инвестиций». Пусть у противника множатся сущности. Не обошлось и без неприятных сюрпризов. На планете оказался контингент так называемых клонов. Действовали они вяло, окопавшись в горных поясах, что были раскиданы по всему экватору планеты, рядом с местными крупными городами. От этого совершить диверсии на объектах ПКО было гораздо сложнее, что повлекло за собой ещё большее отставание от графика. Поэтому к прибытию сил Плакальщиков и Гвардии мы смогли ликвидировать только самые опасные орудийные платформы, которые угрожали сорвать высадку войск в зоне своей работы. Гвардия тоже ресурс, причём на данном этапе трудно восполняемый. Свести её потери к минимуму — разумный ход с оглядкой на будущее. Отдельный вопрос, чего лично мне это стоило… можно будет проанализировать все свои ошибки позже. Сейчас необходимо выбить ксеносов из городов.***
— Курва, чтоб я здох!!! — Экспрессивно вскрикнул ветеран-востроянец, потрясая новенькой бронёй со своей далёкой родины, что была пока потеряна для верных сынов Империума, попавших в эту галактику. Доблестный гвардеец, наречённый при рождении славным именем Казимир, просто изучал радостное недоумение, смущающее юных востроянских первых сынов, присоединившихся к прославленному полку в волне последнего подкрепления. Новобранцы уже были не безусыми юнцами. Каждый из них уже прошёл суровую школу жизни, прежде чем отправиться в полк, дабы уплатить вечный долг их родины перед Императором. Никто не хотел опозорить родственные узы, что сплетали востроянские полки в единый монолит, разящий еретиков вот уже десять тысячелетий метким огнём лазганов, поэтому первые сыны проливали литры пота и крови в заброшенных районах своей родины и истоптали не одну пару казённых сапог по промышленным пустошам. Именно поэтому юные сыны сурового мира уже имели опыт как воинского мастерства, так и житейский, столь славный, что превосходил таковой у мудрецов на некоторых планетах нашего славного Империума, но даже так бойцы не понимали восторга дядьки-ветерана, приставленного к ним для присмотра. — Наш интендант, наверное, насмерть захлебнулся своим дрянным амасеком! Броня не велика, ни мала, а в пору!!! Да все святые, она новая!!! — От экспрессии постучал гвардеец-ветеран по панцирной броне, что сковали на фабриках их далёкой родины, вложив туда не только труд и мастерство, но и частичку благодетели, присущей каждому верному, набожному подданному Империума. — Дядь, ну в пору броня, так чего странного? Нас же дедья на службу собирали, да отцы своё оружие, которым деды наши ещё воевали, подарили, — пробасил Никита, гвардеец-новобранец, уже в обмятой форме родного полка, поглаживая ещё юношеский пушок, что грозил через пару лет верной службы Злотому Трону стать пышными усами. — Наши мастера худой экипировки никогда не делают… — А-а-а-а-а, — протянул гвардеец ветеран, махнув рукой на слишком юного своего подопечного. — Молод ты, оттого и неуч. Рано или поздно тебе подерут в бою броню из отчего дома, и ты пойдёшь на поклон отрыжке Варпа, да не примет их наш возлюбленный Император у подножия Злотого Трона, интендантам. Этим гроксовым детям на тебя будет глубоко плевать. Поэтому присказка есть, у гвардейцев бывалых, что экипировка может быть мола, велика или вообще не той, но не той, что надо. Скорее наш возлюбленный Император встанет со своего Трона да даст пинка этим свиноматкам, чем они сами начнут работать нормально. — Дядь, может тебе просто повезло? — Не бывает везения! Есть только выучка, вера в Бога-Императора да армейская смекалка!!! Кто разумел иначе, уже давно в земле на Императором забытой планете лежат, нежели ничего похуже с ними случиться, нежели смерть. Ты бы, сынко, нежели просто языком молол, лучше бы глазами обвёл округ. Может бы чего интересного увидел бы. Навык тоже зело полезный, как и мысли разуметь, а не держать головы для того, чтобы дырку иметь, чтобы есть, — ехидно протянул дядька, хитро поглядывая на притихших молодых. — Нуу-ууу-у… вальхалльцы своё пойло заваривают. Носками ношеными потянуло, — пожав плечами, сказал молодой, глядя на весело галдящих вальхалльцев, занявших стратегически выгодное для них положение в самом холодном и продуваемом углу. Воины сурового мира буквально облепили стальной ящик, в коем обычно перевозили экипировку для подразделений гвардии, попутно организовывая открытый костёр в помещение, для правильной заварки их исконного напитка. — Танну заваривают, — хмыкнул ветеран, продолжив. — Полк-то их дома не бывал вот уже двадцать лет. Воевал доблестно да смело, отчего потерь не нёс, почитай. За двадцать лет все бы они запасы уже не раз выпили бы. А теперь смотри. Там же не только танна, но и специи их. Да вон мясо мёрзлое, деликатес мира ихнего, стругают и вместе со специями едят. Ты давно видывал в казённом пайке специи да еду из отчего дома? Молодые бойцы зашептались меж собой, обсуждая пищу для ума. — Больше скажу. Вон, видите криговцев. Им тоже припасов раздали, да не как обычно, трупятину, вместо еды доброй, а ИРП такие же, чем мы столовыемся, причём полную норму, а не половую! А они вину предков большую, нежели мы, несут. Наши прадеды в стороне остались, а они, поговаривают, и вовсе ко врагу поначалу переметнулись, да одумались потом. Во смерти и службе верной они только прощение найдут. Смертники они, почитай. А тут и еду добрую, да снаряжение такое, что и штурмовикам незазорно взять в руки будет, а не обычному-таки гвардейцу. Да на них интенданты банально наживались. Не взбунтуют, ещё и меньше возьмут, дабы больше покаяние было! Юноши всмотрелись в криговцев, что столпились вокруг оружейных ящиков, и невольно вздрогнули. Воины, славящиеся своей невозмутимостью и холодностью проявления эмоций, без раздумий отдающие свою жизнь во имя Его, сейчас тряслись, похрюкивая, в своих противогазах, от смеха нездорового человека, перебирая средства воздаяния, что были в ходу в гвардии для еретиков. В линзах их отражался не иллюзорный огонь тысяч и сотен сожжённых городов. Мрачное величие окутало доблестных сынов Крига, сделав воинов в тёмных шинелях, пропитанных особенно стойкой химией, столь крепкой, сколь и дух бойцов корпусов смерти, тёмным подобием жнецов смерти. Смех, нездоровый, надрывистый, будто бы бойцы задыхались, придавал картине особые нотки фатализма и обречённости. То, что мертво с рождения внутри и не держится за своё существование, не могло смеяться, как обычный человек. Ведь каждое мгновение его существование — лишь отсрочка до исполнения долга. — Еееее-ее!!! — Раздался бодрый гул со страны катачанцев, что уже не только вскрыли свои ящики, но уже успели распределить или складировать снаряжение и экипировку, начав разбор пайков и маленьких радостей гвардейца. Ухо доблестного ветерана уловило в гуле множества людей звуки, ласкающие светлые струны души любого защитника Златого Трона. Янтарный звук слегка тягучей, пряной жидкость, с нотками настоящего дерева и послевкусием сливочного какао, после тёплой огненной волны, что так приятно прокатывается по телу после даже самого маленького глотка. — Курва!!! Чтоб вместо дев смазливых мне вечность драть соплингов! Да это же амасек гвардейский! Особый! Креплёный! Да дед моего деда его в последний раз про него слышал!!! — Выпучил глаза ветеран, роняя челюсть. — А разве в пайке гвардейском есть амасек?! — В нём даже мясо натуральное есть, не то что амасек! Читывал я состав нашей паючки, да удивлялся, чего там должно было бы быть… Да… Тогда я был таким же зелёным, как вы… — Старый, ты нам, как по бабам ходил, не рассказывай да зубы не заговаривай! Откуда в пайке амасек?! Кто-то в толпе молодых востроянцев горестно вздохнул, пробормотав себе под нос: «Опять старого на выпивку заклинило. Он про амасек может часами говорить…». — Это не просто амасек, а услада воинов Императора. Говорят, что после него любое пойло — шо твоя вода восстановленная, разлитая в подулье!!! Император, наш милостивый и справедливый, возлюбленный Владыка, завещал, что для армий его должно быть всё самое лучшее, чтобы гвардеец воевал в сытости да обутый. Только стоило сеть Повелителю Человечества на Трон… — гвардеец махнул рукой от досады. — Меня этим амасеком потчивал полковник тогдашней. И пиле мы его на донышке рюмочки. Бутылка у него заветная была. Наградная, от деда осталась. Он этим напитком отмечал самые блистательные победы… В рядах молодых раздались горестные стоны, недостойные воинов славного нашего Империума. Казимир эту историю, как его наградили за спасение кого-то там, пересказывал уже не первую и даже не вторую сотню раз, смакуя её, как не каждый дамский угодник свои победы. Вместе с этим ветеран далеко ушёл от поднятой молодыми воинами темы, что ему тактично указал юный Никита, отличавшийся большей прилежностью на ниве обучения, чем его товарищи. Пусть он ещё молодой воин, но юноша отлично понимал, что не бывает лишних знаний для службы нашему Богу Императору, да будет славиться наш Повелитель в вечности! Как любой преданный Злотому Трону гвардеец, Никита хотел стать образцовым воином, следуя примеру предков. Вот и поинтересовался новобранец, задав правильный вопрос: — А чем нам грозит такая забота тыловиков? — Ты как наш капеллан полковой! Вопросы задаёшь вроде бы и правильные, но в то же время каверзные! Тебе бы, малой, да в семинарию пойти, — обиделся Казимир, будучи прерванным. Капеллан так же его осаживал, попрекая любителя крепких напитков их чрезмерным потреблением, во время каждой полковой службы, отдельно выделяя на фоне других любителей данного, не совсем правильного, досуга гвардейца. — Но суть ты правильную уловил. Сейчас мы и узнаем! Отроки, быстро мне махорки на два пыжика отсыпали! Будем вести разведку. Пусть приказ был странным, да и табак было жалко, но юные гвардейцы выполнили его молниеносно, не задавая лишних вопросов, ведь при всех своих недостатках Казимир был отличным воином на службе Империи. Любой священник Экклезиархии лишь пожурит, мягка напомнив другим верующим, что плоть слабее духа. Можно позволить себя празднества, лишь помня об осторожности, ведь слабость может притянуть скверну. Быстро получив требуемое, ветеран лихо скрутил несколько самокруток да направился к катачанцам, идя к сидевшим несколько в отдалении от остальной группы бойцам, чьи лица даже на отдыхе выглядели, как вытертая сталь. Его подопечные робко посеменили за ним, несколько побаиваясь суровых воинов джунглей. Ветеран нарочито медленно шёл по лагерю, одному из множеств, что был разбит на Новом Феррограде. Мир смерти, породивший когда-то ксеносов-хаттов, стал крепостью Гвардии и её опорным пунктом в новой галактике. Впервые за долгие годы мир, лишённый света звезды по причине её гибели, наполнился осмысленными звуками жизни. Туда-сюда сновали гвардейцы, готовясь к славным битвам во имя Человечества или возвращаясь на отдых. С рёвом взлетали или садились транспортные Валькирии и челноки десантных кораблей, перевозя тысячи тонн грузов и подразделения, отправляя или возвращая целые полки с орбиты. Лязгая траками, попирая твердь далёкого мира, что никогда не знал света Астрономикона, гремя бронёй и излучая запах продуктов горения прометия, величаво разъезжали сотни Химер, Василисков, Гидр и Леман Руссов различных модификаций и кузней производства. Быстро дойдя от одного края быстро возводимого геодезического купола до другого, группа выходцев с Вострои вошла в вотчину выходцев с Катачана, что уже разобрали всю экипировку и припасы, принимаясь за приготовление пищи да обслуживание вверенного им вооружения. Подопечные Казимира шли за ветераном нестройным гуськом, робея, как перед первым походом в армейский бордель. Юные умы просто не знали, куда себя применить. Хороший гвардеец всегда выполняет команды, а их дядька не отдавал команды не следовать за ним. Проявлять же излишнюю инициативу их отучили ещё дома. Их отцы и деды очень хорошо постарались, передавая опыт своим внукам и сыновьям. Порой даже не используя розги, когда юному дарованию доходило через голову, а не через задние ворота, как обычно. Катачанцы уже давно срисовали движущуюся к ним процессию, но не подали виду. Воин джунглей — если хочет прожить дольше трёхлетнего возраста — обязан сохранять бдительность круглые сутки. Славные парни Императора всё так же ухаживали за выданной им экипировкой, резались в карты или же неспешно пили напитки, что покрепче, но внимательно следя за выходцами с Вострои. — Казимирка! Да чтоб тебе бороду на траки Леман Русса намотало! Ты ли это?! — Воскликнул рослый детина, с тёмной кожей, улыбаясь белозубой улыбкой. — Да мы с тобой с той жопы не виделись! Я думал, ты там и сдох!!! — Я и тебе был того же мнения, Роланд! Когда орки тот лесок сожгли к херам гроксовым, думал всё, отбегался Роланд и его парни, — улыбнулся ветеран, крепко пожимая руку катачанцу. Как-то внезапно оказалось, что даже несмотря на преклонные, для гвардейца, годы рука востроянца была всё так же крепка. Рельефные мышцы перекатывались под кожей, да и сама рука была толщиной с иную ногу. — Не желаешь табачком побаловаться? Нам запасы с родины выдали. — Ваш табак глотку дерёт прям как из наших джунглей. Конечно хочу! Да и благодарен буду, если парней угостишь… — А какой гость приходит без подарков? Гвардейцев дважды упрашивать не надо было взять халявный табак. Под ароматный дым атмосфера в расположение катачанцев стала несколько расслабленной. — Всегда бы так… — крякнув от удовольствия, сказал Роланд, дымя сигаретой. — Знать бы, кому за токую милость молитву заказать… — согласился Казимир, пряча улыбку в усы, глядя на кучкующихся своих подопечных. — Да известно, кого, — пожав плечами, сказал негр. — Астартес из ордена Менторов, да инквизитора одного. Поговаривают, что почти как в анекдоте было. Менторы, они парни хорошие, за нашего брата гвардейца горой! Сейчас местных доходяг… как его там… Набу! Тренируют. Их там уже полков шесть скоро будет, ещё с Эриаду рекруты проверку инквизиции прошли. Не любят Менторы ни раболепия, ни церковь. Похлопотали они за подразделения, что к ним в поддержку отправлены, а милость перепала всем. Единственное, странные они бывают… временами. Не как другие Ангелы Смерти. У меня от них волосы дыбом встают. — А мне полковая повариха наша другие слухи принесла, — сказал Казимир, делая затяжку. — Наших богатеньких деточек, сцинтиллийцев, Менторы на учениях с местными свели… Комиссар потом их злой был. Местные, ну те, что с Эриаду этого, вообще звери. Их даже полковник криговцев похвалил! Набуанцы, поговаривают, дикари, особенно их некоторые соотечественники. А по мне славные парни, на вас похожи. В смысле катачанцев. По болотам лазили вместе с наёмниками, да местных ксеноаборигенов резали.***
Настоящее время. Четверо суток после экстерминатуса Нал-Хатты
Брат Анахарет, как и было оговорено, отбыл на фрегате «Ярость Альтерры» вместе с полуротой скаутов к Ротане. Пусть большинству ветеранов не особо импонировала надменность современных адептов Бога-Машины, но тем не менее это не отменяло договорённостей и долгих союзных отношений. В сложившейся ситуации ссориться с выходцами с Марса было и вовсе смерти подобно. Вопрос снабжения очень болезненный, даже для орденов космодесанта. Броня имеет свойство изнашиваться, техника — ломаться, оружие — исчерпывать свой ресурс. Мощностей, что имеются на кораблях, не хватит надолго. И это только касательно Адептус Астартес. С Гвардией, которой просто необходимо намного больше оружия, разговор особый. Только вот у Астра Милитарум есть неоспоримое преимущество — восполнить потери в подразделениях намного проще. Геносемя — дар и проклятие Астартес. Жизнь и смерть целых орденов зависит от него. Нету у нас теперь хранилищ на Терре, откуда можно запросить резервный фонд, если произошла спонтанная мутация или были слишком большие потери. Запасы орденов ограничены теперь тем, чем заполнены крипты их корабельных апотекарионов. Можно извлекать шейные прогеноиды, как делали в третьем легионе, или же собирать генный материал из основных желёз, как практикуется у выходцев из нашего легиона, но начать делать это надо уже сейчас, чтобы не остаться потом ни с чем, что и было уже сделано. Нужные распоряжения я уже отдал, повелев апотекариям приступить к работе ещё до отбытия «Врачевателя» с Нового Феррограда. Есть и более радикальный путь. Всегда можно набрать рабов и использовать их в качестве инкубаториев для прогеноидов, только пусть этим занимается кто-то другой. Мы проливали кровь на полях битв Великого Крестового Похода, чтобы человечество навсегда забыло, что такое рабские оковы. Пусть лучше продавшиеся Хаосу используют столь грязные методы. В некоторых моментах честь предпочтительней смерти, пускай даже если она противоречит холодной логике. В моём же случае есть ещё один сомнительный способ. В крипте апотекариона «Врачевателя» хранится небольшой секрет. Секрет, что упакован в двадцать контейнеров для геносемени. Минотавры крайне специфический орден, со своеобразной репутацией. Любовь же к проверенной веками технике делает их очень заинтересованными в плане скитальцев, особенно в Сегментуме Солар. За корабль, подобный «Врачевателю», они были готовы начать небольшую войну, но предпочли начать давить авторитетом и размахивать оружием. За это двадцать братьев этого славного ордена больше не смогут карать врагов Человечества. К нашей чести, не мы первыми обрушили болты на наших кузенов, и даже не они в своей ярости открыли по нам огонь, а исследовавшие древний корабль, что раньше принадлежал Имперским Вестникам, только обрётшим своего примарха, Адептус Механикус. Магосам очень не понравилось, что у них пытаются изъять археотех, причём в наглую. Конфликт быстро замяли. Жители Марса выделили из своих запасников очередную безделушку мальчикам Совета Лордов, в знак примирения. Наши же ордена развели по разным углам. Вот и осталось семя, ожидая, когда страсти утихнут, чтобы быть послано в знак доброй воли. Наш магистр отличается прозорливостью и бережливостью. Можно ведь сначала отобрать, а потом вернуть, получив за это искреннюю благодарность. Да и в наше время была распространена практика извлечения любого геносемени союзников. Времена были очень тяжёлыми, чтобы разбрасываться таким богатством. Не начало Похода. Только видно, боги Хаоса нас дёрнули провести анализ генного материала. От кого пошёл орден Минотавров: доподлинно неизвестно. Зная же прошлое и происхождение, можно спрогнозировать реакцию в будущем. Семя примарха меняет не только тело, но и накладывает свой отпечаток на душу и разум. Нельзя ожидать от наследников Ферруса Мануса человеколюбия сынов Вулкана. Именно поэтому орден и искал ответ. Ответ мы получили, но только лишь больше породили вопросов. Геносемя было не химерическим и не модернизированным, а самым что ни на есть чистым. То, что Минотавры берут начало от сынов Пертурабо, объяснило многое в их поведение, а то, что в некоторых телах были имплантированы органы, созданные на основе генокода Псов Войны, именно их, а не Пожирателей Миров с пробуждёнными примархом особенностями, только дополнило картину, но вместе с тем нарисовало на Ордене пока ещё иллюзорную мишень. Если кто узнает про наше любопытство — это сразу же запустит непредсказуемую цепочку событий. Всеми было принято решение на время забыть о столь скользком открытии, но обстоятельства подталкивали к рискованным поступкам. Как вариант на самый черный день — под вопросом. Не столь остра проблема. Только вот сама тайна отравляет похлеще желчи последователей бога поветрий… В любом случае, для начала надо обеспечить тыл. Хотя бы развернуть аванпост Ордена или и вовсе заложить крепость-монастырь где-то в безопасном месте. Второе предпочтительней. Мы должны сохранить боеспособность и людей до того, как настанет момент возвращения. Псайкеры делают уже осторожные прогнозы, но даже самые радужные из них обозначают сроки слишком большие для обычной человеческой жизни. Хорошо, что это понимает магистр «Сынов Анафемы». Он отлично знает все проблемы, вставшие перед флотом Похода, оттого и его тактика эффективна. Занять угол космоса, именуемый пространством хаттов, — здравая идея. Не в наших силах воевать с целой галактикой. Если предать её огню мы ещё в состоянии, то завоевать уже нет. Даже и в первом варианте будет уже некому возвращаться для исполнения возложенной на нас миссии. Поэтому цели, выставленные перед силами Похода, реальны и рассчитаны на перспективу. Советом офицеров было принято решение закрепиться именно здесь. Мир земного типа, подходящий под критерий мира-смерти, пусть и плотно заселённый ксеносами. Джунгли планеты лишь немного уступают катачанским. Арктические земли северного континента почти один в один как Вальхалла, за исключением оазисов-горячих источников. Относительно комфортно можно жить лишь в высокогорных долинах. Планета может при должном подходе стать не только аграрным миром. Несмотря на хорошую экологию, промышленный потенциал этого мира тоже внушителен. Сакия — один из центров репульсорной техники, что, несомненно, привлечёт Механикусов. Лакомая цель, в разделе которой нам предлагают поучаствовать. Хорошо бы наложить руку на всю планету целиком, но придётся делиться плодами завоеваний, по крайней мере на ближайшую перспективу. Командование планирует ещё и Схолу Прогениум разместить на планете, да и просто сделать базой для полков с Вострои, Катачана и Вальхаллы. Разнообразные и суровые условия этого мира помогут в тренировке новых рекрутов и в том, чтобы сохранить суть трёх народов, чьи представители слишком далеко оказались от дома. Тем более саванны и пустыни в центре одного из континентов придётся отдать Ордену Плакальщиков. Я даже понимаю магистра «Сынов Анафемы». Силы Астартес во флоте похода представляют из себя пёстрое лоскутное одеяло. Уход в дали незнакомого космоса ордена-наследника Тёмных Ангелов также единства орденам не добавляет, пусть Лиона дети всегда были у себя на уме. Обличённые властью астартес, не глупее меня в большинстве своём, пришли к тем же выводам касательно нашего положения. Каждому Ордену нужно создать для себя безопасный угол. Кто этого не понимает, тот вскоре пожалеет об этом. И тут возникает дилемма. Обжитых, а значит более ценных планет — мало. Это не значит, что пригодных для жизни или хотя бы для создания станции-аванпоста планет мало. Совсем нет. Всё дело в экономике. Орден космодесанта должен себя на что-то содержать. Жить, ожидая милости от выходцев с Марса, можно, конечно, но не имея с ними союзных договоров — неприемлемо. Слишком зависимыми делает астартес из такого Ордена по отношению к культу Бога-Машины, что накладывает уже совсем другие обязательства, которые могут толкнуть в авантюру, несовместимую с жизнью. Механикусы любят загребать жар чужими руками. Они только кажутся фанатиками, но за всеми их поступками стоит честолюбие, желание знаний и машинная логика. С другой стороны, Плакальщиков во флоте похода всего тринадцать душ… Однако здесь, посреди незнакомого космоса, Дети Сангвиния являются нашими проводниками в отсутствии Астрономикона. Без них прыжки через варп на далекие дистанции были бы попросту невозможны. Оттого сохранение любого из орденов-наследников Девятого становится приоритетной задачей, от которой во многом зависела судьба всего Крестового Похода. Тем не менее нельзя из уравнения просто взять и вычесть пресловутую политику. Если выдать «Плакальщикам» целую планету, то возмутятся другие Ордена, ибо планет, представляющих из себя лакомые кусочки, мало, так их ещё надо поделить с другими силами… Взять хотя бы то же соседство с Астро Милитарум на одном планетоиде — для многих Орденов это такое себе «удовольствие». Потенциальными рекрутами никто не любит делиться. Впрочем, как и соседство с Экклезиархией также было не особо удобно, а для некоторых Орденов и вовсе неприемлемо. Слишком они со своими культами по тонкому льду лояльности ходят. Однако за долгие тысячелетия у церковных попов накоплен колоссальный опыт интеграции новых миров в лоно Империума. К тому же святоши же определённо последуют за Плакальщиками, желая в долгосрочной перспективе повязать эту часть ордена договорами и союзами. Это уже не понравится Магистру «Сынов Анафемы». Он истинный сын своего примарха, и этим всё сказано. Вот и остаётся только разместить несколько Орденов, что представлены маленькими контингентами во Флоте Похода, на одной из нескольких лакомых планет, сделав оммаж в сторону других сил. Пусть такое себе решение, но альтернатива здесь ещё более неприятная. Из двух неприятностей всегда выберут меньшую. Тем более если возмутятся маленькие Ордена на одной из планет, их с радостью успокоят более крупные. В нашем же случае мы, как орден, который игнорирует святых отцов, будем сдерживающим фактором как для них, так и для Плакальщиков. Одним словом, политика... Дома всё было намного проще. Были производственные мощности крепости-монастыря, ведь Варп всегда остается Варпом. Если случится варп-шторм, и из него полезет в систему невиданный этому миру ужас, то Ордену погибать без боеприпасов или из-за того, что техника встала без ремонта? Всегда можно было заключить договор с миром-кузней или напрямую с Марсом. Да, Астартес были обязаны обеспечивать минимальным необходимым, и при возвращении примарха Ультрамаринов этот список значительно расширился, но минимального набора не всегда хватает. Новейшую технику, оружие по этому договору не получить, да и можно не дождаться поставки, а очереди на поставку. Вот и приходилось надеяться на мир-кузню, делая всё, что можно, самим. Эта галактика не дом, чтобы взывать к древним договорам. Тут, надеясь на минимальный набор, можно умереть овеянным славой, но не забрав с собой врагов Империи, банально его не получив. «Нет технической возможности», — пропиликают тебе механикусы, припомнив на твоей могиле все те обиды, что были затаены на тебя. Поэтому мной и офицерами Ордена было принято решения отправить на Ротану полуроту скаутов. Как бы цинично это бы не звучало: потерять пол роты новобранцев и потерять пол роты ветеранов — вещи немного разные. Слуги Бога-Машины в своей надменности решили забрать себе лакомый кусочек, но здесь не Империум. Здесь мы привлекли внимание ЦЕЛОЙ галактики. Они попробуют отбить планету лишь только потому, чтобы проверить нас на прочность и познать наши слабости. Не говоря уже об их задетой гордости... То, что планета являлась важным узлом в их военной машине, только уменьшает время до неизбежной контратаки. Вот и приходится идти на риск. Есть и ещё один подводный камень пребывания наших братьев на Ротане — это наши давние распри с наследниками Амита. Расчленители не те наши кузены, с которыми мы хотим иметь дело. С детьми Ангела, пусть и такими, в память о Нём и о его жертве, мы ссориться не желаем… Но вернёмся к предстоящей военной операции. Пустыни планеты, что ледяная, что из песка, станут же учебным полигоном для новобранцев и Кровавых Ангелов. Скрепя зубами, пришлось пойти навстречу, разрешив набор новобранцев с "без пяти минут" нашей планеты. Критерии отбора из-за разной специфики орденов у нас разные, да и просто у нас он шире по причине того, что технологии возвышения до астартес у нас образца времён расцвета Великого Крестового Похода. Наше же геносемя, что не было культивировано варварскими способами, берёт начало из запасников Терры ещё до обретения примарха нашим легионом, что размывает особенности, но положительно сказывается на стабильности, чем в более поздних образцах. Так что со временем мы получим в своё пользование, с оговорками, планету, подсластив горькое зелье предпосылкой к союзу орденов. Лишь бы был союз, а против кого «дружить» всегда найдётся. С одними Сынами Медузы и врагов не надо. У них три полновесных роты. Они очень хотели эту планету, но такого усиления им не дадут. И от себя добавлю, что можно было просто отдать всю планету под сени бога-машины в таком случае. Это отлично понимает командование Похода. Усиление сверх меры фанатиков не выгодно никому…***
«Валькирия» натужно взревела двигателями, когда пилот выжил максимальную мощь из её могучих двигателей, дабы прервать стремительное падение. Имперский ас, не раз прерывавшийся через огонь систем ПВО, отлично знал, как нужно доставлять к месту битвы гвардейцев. Взревели курсовые орудия, обращая в кровавую взвесь нерасторопных белых болванчиков-ксеносов, познающих в эти волнительные минуты все прелести траншейной войны, заставляя бойцов ВАР залечь. — Пошли, гроксовы дети! Шевелите своими противогазами! — Крикнул пилот, поворачивая летучую машину имперской гвардии боком, обеспечивая оптимальную зону обстрела для левого тяжёлого болтера, установленного на выносной пилон. С решимостью смерти бойцы корпуса смерти Крига не заставили себя уговаривать дважды. Молчаливые и нелюдимые фигуры в чёрных шинелях, со скрытыми противогазами лицами, в полной тишине начали производить десантирование, скользя по тросам, ведя огонь на подавление по позициям клонов, будучи ещё в воздухе. Красно-оранжевые энергетические лучи верных лазганов присоединились к хору войны, где главной партией была песня тяжёлого болтера, чей стрелок не жалел боеприпасов. Ровно десять секунд потребовалось отделению бойцов, чтобы опуститься на землю мира, что сейчас огнём и мечом приводился к Согласию. Ещё не успела уйти «Валькирия», напоследок сбросив дымовые гранаты и отстрелив противоракетные обманки, установленные техножрецами незадолго до начала операции, как воины Крига, не прекращая огонь на подавление, закидали ближайший окоп гранатами. Взрывы заглушили крики раненых, оборвав их бессмысленные жизни. Бойцы Корпуса чёрными тенями ринулись к пехотным траншеям, занимая их, штыками прерывая существование и даруя быструю смерть клонированным солдатам. В опасной близости от позиций атакующих гвардейцев выстрелили «Сотрясатели», чьим славным ударам вторили «Василиски», сметая укрепления противника, подавляя очередную точку огневого сопротивления противника. Криговцы, ценившие службу выше своих жизней, в своём фаталистичном бесстрашии даже не вздрогнули, когда молот артиллерии вскрыл очередной бункер. Они не боялись умереть. Они уже были мертвы, ведь лишь только смерть во имя Его была смыслом всей их жизни. Гвардейцы Корпуса продолжили идти в атаку, перебегая или переползая по окопам, ведя наступление на позиции противника, не обращая на такие мелочи ровным счётом ничего. Противник огрызался всем, что имел, пытаясь даже не отбросить вспять, а хотя бы замедлить наступления чёрных шинелей, что подобно стаи корусантских крыс-камнегрызов захлестнули позиции ВАР. Клоны были так же бесстрашны, как гвардейцы империи. Они не жалели свои жизни, выполняя приказы до последнего, не давая врагу занять их позиции… Но их выучка проигрывала многовековому опыту учебной машины Крига… Армия Республики не была готова к тяжёлым позиционным боям, и тем более к окопной войне. Имперцы не мелочились, обрушивая молот орбитального обстрела или же хор артиллерии всякий раз, когда республиканские силы пытались перегруппироваться вместе с местными. Только в городах удавалось избежать возмездия небес. Но и там клоны не могли расслабиться. Взрывались склады, устраивались засады, убивались командиры, бунтовали бывшие рабы, стоило только офицерам потерять бдительность. Горы не давали навалиться Имперской Гвардии всей массой, вынуждая перебрасывать пехоту и технику по воздуху, что оттягивало атаку по городам. И вот когда настал момент и заговорили пушки, клоны-ветераны узнали о своих блестящих братьях одну очень неприятную вещь. Если до войны с КНС клонов готовили качественно и всесторонне, и их потери были обусловлены низкой грамотностью командного состава, то на данный момент клонов учили исключительно по ускоренной программе, сосредоточенной на противодействии дроидам и их тактикам. Если с востроянскими гравишутными частями блестящие знали, что делать, то вот когда до них добрались чёрные шинели, съевшие за науку окопной войны не одну собаку, началась бойня, стоило только из позиционного противостояния перейти к бою на близких и сверх близких дистанциях… Пехотная булава буквально вмяла нагрудную пластину белого доспеха в грудь клона, вызывая практически мгновенную смерть, когда сердце солдата ВАР было проткнуто его собственными рёбрами. Его командир умело отбивался от сразу трёх гвардейцев Крига, что умело загоняли офицера в угол, не давая ему развернуться в коридоре полуразрушенного здания. Клон-ветеран сумел подстрелить одного из нападавших на него, а после подловив ещё одного, проткнув его своим ножом, когда тот слишком сильно провалился в попытке заколоть его штыком. Сержант умело использовал своё окружение, действуя так, как его учили инструктора и сам Джанго Фетт. Только поэтому его ещё не задавили числом. На блестящих, особенно спаарти-клонов, он уже не надеялся. Бойцы в противогазах убивали их буквально пачками, даже несмотря на численное преимущество клонов, местных, и заранее подготовленные позиции. Сержант понимал всю глубину своего положения, но продолжал сражаться, как и его противник: молча и с полным презрением к себе… Северная окраина столицы летающего города Кэхакса была уже под контролем имперских сил. Гвардия закрепилась, создав плацдарм и взяв под свой контроль космопорт столицы. Сперва ударили востроянские десантники, спустившись с небес на своих гравишутах. Встретив малочисленное сопротивление ПВО, гвардейцы нанесли множество кинжальных ударов, беря под контроль важные узлы столицы. До них с местных кровавую дань взяло отделение Менторов, чьи диверсии и саботаж сильно подорвали обороноспособность одного из двух крупных городов планеты. Всё это обеспечило почти идеальную высадку основных сил Гвардии и прибытие четырёх полков Корпуса Смерти на этот театр военных действий. В то время, как почти две роты ордена Менторов вместе с частями с Катачана, несли возмездие и слово Императора местным в джунглях и мелким городам на планете, воздавая местным за века рабских оков людей, гвардейцы приступили к захвату промышленных мощностей и крупных городов. На другой стороне планеты, на экваторе, где раскинулся иссушённый солнцем континент, свою битву вела рота ордена Плакальщиков, выбивая аборигенов из многочисленных шахт… Штурм планеты только начался, но уже потери имперских сил были велики. Сражение за планету грозило стать самым кровопролитным за всю кампанию…