Сону с трудом открыл глаза и поморщился от сильной боли по всему телу. Приподнявшись с холодного пола, парень оглянулся в поисках отца и с облегчением заметил, что того рядом нет.
Ким попробовал встать, но ноги предательски подкосились, а виски пронзила сильная боль. Парень взялся за голову, сморщившись от неприятного ощущения.
Но нужно быстрее пройти к себе в комнату, если он не хочет попасться отцу на глаза утром, что порой даже хуже, чем вечером, когда он даже слово «трезвый» произнести не может. Поэтому Сону взял все свои силы и сконцентрировал в настрадавшихся ногах.
Черт бы побрал этого Нишимуру. Мышцы болят не только от многочисленных ударов, но и из-за тренировки, которую они вчера провели. Уж Ким не спутает это ощущение ни с чем: боль была такой же, когда он пробежал половину города, чтобы не попасться на глаза таким же бухим друзьям отца.
Сону с титаническими усилиями сделал несколько шагов и, наконец, пройдя в комнату, рухнул на мятую кровать. После ночи на жестком полу этот твердый матрас казался королевским ложем.
Ким повернулся на спину, снова скорчившись от боли. Часы показывали 9 утра. Он по любому бы сегодня в школу не пошел: ходить почти не может, так еще и ощущение, будто тело пропустили пару раз через мясорубку.
Как бы не хотелось, нужно обработать раны. Сону, двигаясь очень медленно, снял с себя всю одежду, кроме нижнего белья. М-да, обстановка так себе, это избиение было самым сильным за последние полгода.
Парень посмотрел на себя в зеркало. На бледном лице красовалась огромная ссадина, опухшая нижняя губа была разбита, а верхняя почти сливалась с цветом лица. По всему телу были огромные фиолетовые синяки и ссадины. Ким взял зеркало, чтобы осмотреть спину. Она вся была усыпана темными пятнами, почти не имея ни одного целого места.
Сону тихо прошел в ванную, чтобы принять душ, пока отец не проснулся. Тихо заперев дверь, парень выдохнул и включив воду, залез в кабину, чувствуя, как боль постепенно утихает.
Шум воды постепенно успокоил испуганный разум и вернул воспоминания прошедшего дня.
Сону пустым взглядом уставился в стенку душа. Он правда вчера лежал на коленях у… Ники? Рассказал ему о смерти матери? И спел? Что на него вчера нашло? Он что-то подмешал в воду?
Ким понял, что, когда придет в школу, точно будет жалеть обо всем, что произошло. Это слишком не похоже на него. Рики может подумать, что Сону теперь всегда будет таким. Нет-нет. Это был единичный случай. И вообще, Ким не знает, что на него нашло.
Он рассказал о своей матери. Это было определенно лишним. А как Ники на это отреагировал? Он же что-то говорил.
«У меня тоже… умер близкий человек. Сестра. Она спрыгнула с крыши.»
Черт.
Сону будто молнией ударило. Он рассказал ему. Доверился. Но почему? Чем Ким это заслужил?
Как давно это произошло? Почему его сестра это сделала? Тяжело ли было Рики? В порядке ли он сейчас?
Конечно, не в порядке. Он вчера плакал, значит ему все еще больно. Скорее всего это произошло не так давно.
Теперь понятно, почему он так рвется спасти Сону. Он больше не хочет смерти в жизни. Скорее всего чувствует вину за сестру.
Но Сону не хочет брать ответственность за его вину. Он не хочет, чтобы Рики чувствовал вину, если его слабый разум вдруг решит повеситься. Это будет не его вина. Лишь вина Кима, и никого больше.
Парень прислонился лбом к запотевшей стенке. Почему этот японец свалился ему на голову?
Сону вышел и сел на кровать, доставая почти закончившуюся мазь от синяков и ссадин. Процесс не из приятных, но если он не пойдет через неделю в школу, его снова ждет избиение от отца, так что нужно как можно скорее все вылечить, хотя бы чуть-чуть, чтобы не было так заметно.
Ким мысленно все еще был во вчерашнем дне. Разум блуждал где-то в зале, прокручивая вчерашнюю тренировку. Он правда был безумно счастлив. Этот смех был самым искренним за последние лет шесть, и его смог вызвать какой-то недружелюбный смазливый паренек-иностранец, непонимающий чужих слов. Бред какой-то.
Сону вспомнил вчерашнюю песню. Было безумно приятно петь снова. Ким уже не помнил, красиво ли он пел, но это не имело значения. Имели значение лишь эмоции, которые он получил от исполнения. Он почувствовал любовь. И это была любовь к его матери. Именно эту песню он спел ей вечером, перед тем как она уехала на этой проклятой машине.
Ханбёль любила эту песню. Она хотела, чтобы Сону спел ее на концерте в честь десятилетия школы, но в итоге мальчик сделал это на похоронах матери. После этого он не спел ни строчки. Мечта стать певцом была похоронена вместе с телом матери.
Вчера Ким почувствовал, что что-то изменилось. Как будто он окунулся в прошлое, где все было хорошо. Это было очень приятно, но после этого было еще болезненнее падать в реальность, где отец пьет, сестра употребляет, сам Сону хочет умереть, а мать уже мертва. Эти две параллели словно небо и земля, и прыгать между ними не было огромным удовольствием.
Мысли Кима снова пришли к Нишимуре. А где находится японец? Такое ощущение, будто он из того же прошлого, фальшивого прошлого, которое уже не вернуть. Но нет. Он здесь. Он поддерживает Сону, трогает его за плечо, разговаривает с ним, спорит, обнимает.
В разуме снова пронеслись воспоминания. На мгновение Ким будто почувствовал прикосновение Рики к волосам, мягкие поглаживания, его руки, обхватывающие худое тело. Сону неосознанно провел по волосам.
Кажется, будто это все было неправдой. Галлюцинацией, спровоцированной чем-то. Может Ники и правда подсыпал что-то ему в воду?
Внезапно поток мыслей прервал звук уведомления. Ким посмотрел на экран. На нем высветилось сообщение от Нишимуры.
«Привет, ты где?»
«Ты заболел?»
«С тобой все хорошо?»
«Сону, ответь.»
«Это все из-за вчерашнего?»
«Ты же был не против. Я могу так больше не делать.»
«Хочешь, больше не будем ходить в зал?»
«Ким Сону, ответь, ты жив вообще?»
«Если не ответишь, я приду к тебе домой.»
Да-да, конечно, придет он. И адрес он узнает из ниоткуда.
Сону не ответил. Ему все еще не нравится ситуация с привязанностью к японцу. Это все слишком непривычно. Нужно успокоиться. Не отвечать несколько дней будет правильным решением.
Через несколько часов Ким проснулся от звонка в дверь. Парень уже хотел пойти открывать, как услышал шаги отца по коридору и его агрессивный шепот. Молясь, чтобы за дверью не оказалась сестра, Сону встал около двери и начал слушать.
***
Рики, как обычно, вошел в класс Сону, как вдруг заметил, что парня за партой нет.
— Твой дружок сегодня не пришел. Может устал от тебя? — съязвил сидящий рядом Хичоль, местный идиот.
— Отвали. — безразлично бросил Ники, окинув парня осуждающим взглядом. Да, этому приему он научился у Сону, причем это каждый раз работает безотказно. Хичоль тут же отвел взгляд и отошел в другой конец класса.
Почему он сегодня не пришел? А может он все-таки…? Да нет, вчера же все было хорошо.
А вдруг это просто одна из последних стадий депрессии? Когда люди становятся счастливыми в последние дни жизни, а потом убивают себя.
Вот черт, а что если это правда так?
Нишимура просидел как на иголках три урока, а затем решил написать Сону. Обычно тот отвечает через минут 10-20, но уже закончился учебный день, а от Кима ни слуху, ни духу. Он даже не просмотрел сообщения. Бывало конечно, что Сону читал и не отвечал, но чтобы совсем не просмотреть…
Как-то все это подозрительно. Страх в японце с каждым часом накапливался все больше и в конце концов парень решил спросить адрес Сону у администрации школы, чтобы навестить Кима. Он же его не убьет? Наверно…
Нишимура уже подходил к дому. Район, в котором жил Сону, нельзя было назвать хорошим. На каждом шагу попадались хулиганы, алкоголики, бомжи и девушки, одетые как на трассу. М-да, местечко то еще, неудивительно, что у Кима депрессия.
К счастью, до дома Рики дошел без приключений и, оказавшись в подъезде, быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь пахло наркотиками и алкоголем. Ники сморщился и подошел к нужной двери.
А вдруг Сону наркоман? Да нет, Нишимура бы понял: употребляющих можно узнать и по поведению, и по запаху, да даже банально по глазам.
Ладно, нужно просто позвонить. Палец остановился в сантиметре от звонка. Наконец, Ники решился и нажал на кнопку.
Раздался громкий звон. За дверью послышались чьи-то тяжелые шаги. Нишимура немного отошел.
— Это кто? — раздался грубый мужской голос.
— Это Нишимура Рики, друг Ким Сону. Он же здесь живет?
— Нет у него никаких друзей. Проваливай отсюда.
— Может он вам просто не рассказывал?
Дверь медленно открылась. Рики обдало запахом пота и алкоголя, настолько сильным, что у парня чуть не заслезились глаза.
— Не рассказывал говоришь? Ты с ним заодно, да? Тоже курить будете, колоться?
— Ничего мы не собираемся и не собирались делать. Я просто пришел его проведать. Он же дома?
— Вали отсюда, пацан, по-хорошему.
— Он дома?
— Да, дома, а теперь проваливай. — мужчина захлопнул дверь прямо перед носом Нишимуры.
Сону прислушался к тому, что происходит за дверью. Раздался чей-то голос. Знакомый. Стоп, это Рики?! А он что здесь делает? Ах, да. Обещал же прийти.
А как он адрес его узнал? Наверно через администрацию. Дубина, Ким Сону, ты — дубина.
Что он говорит? Проведать пришел? Вот черт, скорее всего отец потом устроит допрос.
Быстро же отец его прогнал. А по-другому и быть не могло. Он всегда незнакомцам дверь больше минуты не открывает, если вообще открывает. Хорошо еще, что он ничего Ники не сделал, а то хрен знает, что он может выкинуть.
По коридору послышались громкие шаги, направляющиеся в комнату Сону. Парень отлетел от двери и быстро прыгнул в кровать, до горла накрывшись одеялом.
Отец вошел в комнату и окинул сына злым взглядом.
— Кто такой Нишимура Рики?
— Знакомый.
— Ты с ним дружишь?
— Нет.
Сону не собирается ничего говорить отцу про Ники, потому что каждое слово может быть использовано против самого Сону, а еще хуже — против Рики.
— Тогда почему он к нам приперся?
— Учителя наверно сказали.
Мужчина недоверчиво посмотрел сыну в глаза. Ким ничуть не колебался. Он столько раз врал отцу и столько раз за это был избит, что лгать научился искусно.
— Если я узнаю, что ты такой же наркоман, как и твоя сестра, я тебя убью. Заколю. И мне будет плевать, что я сяду.
— Ладно.
Лицо парня не выражает ничего. Однако глубоко внутри его внутренности сжимаются от этих слов, а сердце бьется настолько сильно, что кажется, мужчина сейчас его услышит.
Его собственный отец говорит, что зарежет его. Типичный ежедневный сценарий. Ничего нового.
Мужчина вышел из комнаты, а Сону передернуло от страха. То, что его отец может убить его в любой момент, пугает его до смерти. Кима привлекает идея смерти, но умирать в результате насилия не очень хочется. Все-таки это страшно и больно. Сону даже не пугает идея того, что его убивает собственный отец, его пугает то, что он сделает ему нестерпимо больно. Больнее, чем обычно.
Интересно, больно ли ему будет, если его бросит Ники? Наверно не очень, но даже этой капли хватит, чтобы Сону окончательно решил все закончить. Странно это признавать, но он правда привязался к этому долговязому японцу.
Нет, так не пойдет. Нужно отвыкать.
***
Рики вышел из дома в полном шоке. Отец Сону — этот… человек? Его человеком даже язык не поворачивается назвать, это животное, которое нужно держать в дали от людей и от Сону в первую очередь.
Вот и еще одна причина, чтобы умереть. С каждым днем Ники все больше понимает, почему Сону хочет покончить со всем. Нишимура даже не уверен, чувствовал ли последние несколько лет Ким любовь? Просто чувство, что ты нужен кому-то. Наверно поэтому он такой нелюдимый, потому что его семья не дает ему минимума, и из-за этого он считает, что все на свете такие же.
Черт, как же его… жалко. До слез.
В любом случае, Сону нужно спасать, иначе он в этом месте завянет.
Парень был для Нишимуры прекрасным цветком. Вчера он впервые распустился благодаря заботе, которую проявил Рики к нему. Ему было тяжело смотреть на то, как лепестки падают с каждым днем. И он точно не позволит кому-либо гробить Сону, просто потому что им хочется. Он не завянет. Он будет жить и дарить свою красоту этому миру.
