And then I found you

Вэй Усянь никогда не видел такого маленького ребёнка вблизи в обеих своих жизнях. Было чрезвычайно трудно определить возраст малыша. Но если сравнивать его с сыном Мянь-Мянь, которому было почти четыре месяца, можно было с уверенностью сказать, что этому, вероятно, не было и месяца. Вэй Ин взволнованно присел рядом с комочком. — Привет, малыш, — тихо прошептал он, осторожно подняв ребёнка, поддерживая его головку левой рукой, а затем медленно и очень осторожно — будто тот сделан из стекла — положил его себе на колени. Кожа младенца была пугающе холодной на ощупь, но этого следовало ожидать — давно наступила осень. Тем не менее у Вэй Ина скрутило живот. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем начал более внимательно изучать ребёнка. Тонкие черные волосы малыша были грязными и прилипли к его — пугающе большой в соотношении с тоненьким тельцем — голове, его маленькие глазки были закрыты, реснички слиплись от слёз, а кожа покрыта неровным слоем грязи. Из одежды на нём была рваная серая ткань и импровизированный подгузник, который к этому моменту был уже более чем сильно загрязнён. Казалось, прошло не меньше дня или даже двух с тех пор, как этого малыша оставили в лесу. Почему и как он оказался здесь, Вэй Усянь сказать не мог. Но то, что ни одно животное не нашло малыша раньше было самым настоящим чудом. Маленький беззащитный ребёнок — лёгкая добыча. Когда Вэй Усянь осторожно перевернул младенца, чтобы посмотреть на его спинку, тот издал тихий всхлип — тот был настолько слабым, что его было едва слышно. — Не волнуйся, малыш, я с тобой, — мягко прошептал грозный Старейшина Илин, прежде чем нежно поцеловать головку ребёнка, но тот так утомился, что даже не отреагировал на прикосновение. Затем Вэй Усянь быстро отодвинул воротник своего ханьфу и предельно осторожно умостил там ребёнка, чтобы тот мог прижаться к его коже и быстрее согреться. Время сейчас имело огромное значение. Вэй Ин немного растерянно начал думать, что ему делать дальше. Он положил руку на свою одежду, чтобы поддержать ребёнка, и решительно кивнул сам себе, вставая. — Мастер Вэй? — Осторожно позвал Цзинъи, подходя к нему вместе с Сычжуем. — Вы нашли то, что издавало тот звук? Это было раненое животное? Вэй Усянь кивнул. — Я был прав с самого начала. Это действительно был маленький кролик, — ответил он максимально мягким тоном, чтобы не испугать обоих парней, когда показал им макушку крошечной головы ребенка, отодвинув воротник своего ханьфу, прежде чем быстро вернуть его назад, чтобы защитить младенца от ветра. Цзинъи удивленно вскрикнул при виде ребёнка, Сычжуй же нахмурился и, казалось, был очень обеспокоен его благополучием. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрыл его и вместо этого закусил губу. Затем все трое молча вернулись туда, где их ждал Цзинь Лин. Последний всё ещё дулся на осла, в то время как Цзычжэнь, только что вернувшийся с поисков, пытался успокоить животное — похоже, что на этот раз осел действительно укусил главу ордена Цзинь! Вэй Ин покачал головой и, картинно громко вздохнув, подошёл к своему племяннику, который сердито пытался скрыть свою травму от названного дяди, но в конце концов всё равно показал её ему, невольно смазывая верхнюю одежду Вэй Усяня кровью. Вэй Ин закатил глаза и улыбнулся племяннику. Тот на это громко раздражённо вздохнул. Сычжуй откашлялся. — Что нам теперь делать, учитель Вэй? — Я не умру от укуса этого жалкого животного, — прошипел Цзинь Лин, вырывая руку из хватки Вэй Усяня. — Мир не вращается вокруг тебя, Цзинь Лин! — Рявкнул Цзинъи, прежде чем перевёл взгляд на Сычжуя и тут же успокоился. Цзычжэнь, которому удалось успокоить Яблочко и привязать его поводья к ветке, испуганно вскрикнул, когда Вэй Усянь показал им с Цзинь Лином кого именно нашёл в лесу. Два паренька казались такими же шокированными и обеспокоенными, как Цзинъи и Сычжуй. — Цзинъи, можешь пойти и принести дров, чтобы мы могли развести костер? Нам нужно согреть этого малыша и вскипятить немного воды, чтобы тщательно очистить его и как можно быстрее омыть рану Цзинь Лина. А-Юань, я хочу, чтобы ты использовал талисман, чтобы зажечь огонь и разбить лагерь для тех из вас, кто хочет остаться здесь со мной на остаток ночи. Мы всё ещё находимся в нескольких часах ходьбы от Облачных Глубин, и я не думаю, что путешествовать сейчас с этим малышом — хорошая идея. — Парни кивнули в ответ на слова наставника и быстро приступили к выполнению заданий. — Цзинь Лин, если ты не против и если ты всё ещё можешь использовать свою правую руку, не мог бы ты вылить всю оставшуюся воду в миску, чтобы мы могли её вскипятить? На этот раз Цзинь Лин не стал спорить и начал делать то, что ему сказали. — Цзычжэнь, последнее, но не менее важное, — улыбнулся Вэй Усянь подростку. — Можешь отправиться в ближайшую деревню с Яблочком и принести что-нибудь поесть для этого малыша? — Цзычжэнь кивнул. — Это действительно благословение, что мы встретились с Мянь-Мянь этим вечером и что она рассказала нам о том, что сделала, чтобы накормить своего сына, когда у неё закончилось молоко. Потому что в противном случае я бы не знал, что делать с этим малышом здесь. Подросток кивнул второй раз, прежде чем подбежал к ослу и ушёл. Через несколько минут огонь, хоть пока и небольшой, начал излучать приятное тепло. Вода, которую собрал Цзинь Лин, только начинала закипать, когда Цзинъи снова появился в их импровизированном лагере, бросил кучу веток рядом с огнем и молча ушёл, чтобы помочь Сычжую вытащить одеяла для всех. Вероятно, было уже около полуночи, но ещё никому не хотелось спать. Вэй Усянь осторожно достал малыша из-под ханьфу и уложил его на одно из одеял, что Сычжуй положил рядом с огнем. Ребёнок даже не вздрогнул. Его кожа была теплее на ощупь, чем раньше, но всё же имела нездоровый синий оттенок. Не говоря ни слова, Сычжуй протянул Вэй Усяню кусок от своей верхней одежды, оторванный тут же, а Цзинъи сел рядом с Цзинь Лином и молча начал помогать ему очищать рану. Вэй Ин окунул белый кусок ткани в кипящую воду и подождал, пока тот немного остынет, прежде чем начал тереть им глаза малыша, чтобы расклеить их. Ребенок слабо заскулил от этого, но брыкаться не стал. Затем Вэй Усянь снял с малыша грязную ткань и начал мыть его: сначала одну малюсенькую ручку, затем другую, ножки, животик, спинку, между крохотных пальчиков. Когда Вэй Ин очистил личико и головку ребёнка стало очевидно, что ему всего несколько дней. Его пупок ещё не до конца зажил, а на коже всё ещё оставались тоненькие струпья, как и у всех новорождённых детей. Закончив помогать Цзинь Лину, Лань Цзинъи встал, поднял грязную «одежду» ребёнка и избавился от неё, бросив в огонь. И Сычжуй, и Цзинь Лин были слишком напуганы состоянием ребёнка, чтобы что-то сказать или даже пошевелиться, наблюдая за каждым движением Вэй Усяня. Постепенно грязная кожа ребенка приобрела здоровый розовый цвет. Закончив чистку младенца, Вэй Ин оторвал кусок своей верхней одежды и сорвал красную ленту с хвоста — волосы беспорядочно упали ему на плечи, но Вэй Ин не обратил на это ни малейшего внимания. Он обернул ленту вокруг ткани, в которую завернул ребёнка, чтобы надежно зафиксировать её. Затем оторвал кусок ткани побольше от и так испорченных одежд, чтобы ещё раз обернуть ребёнка. Тому должно было быть тепло. Как только он завернул малыша, вернулся запыхавшийся Цзычжэнь. — Извините за задержку, учитель Вэй. Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти кого-то, кто был бы готов помочь мне так поздно ночью. Мне сказали пойти к деревенской повитухе, и она любезно приготовила всё это для нас, — отчитался он, передавая Вэй Усяню три банки с желтоватой жидкостью и бутылочку меньшего размера, которую они должны были использовать для кормления ребёнка. Цзычжэнь покраснел. — Она также сказала, что мужчинам нельзя доверять заботу о новорождённых. Вэй Усянь фыркнул. — Ерунда! — Затем он налил немного жидкости в бутылочку, которую ему подал Цзычжэнь, и подержал её немного над огнем, чтобы согреть. Через несколько минут он проверил температуру жидкости, налив немного себе на запястье, и, когда решил что её безопасно использовать, попытался найти удобное положение, чтобы держать малыша — это было не так просто, как казалось на первый взгляд. Вэй Ин осторожно подставил кончик бутылочки к ротику малыша. Молодые адепты затаили дыхание, наблюдая за сценой. Вэй Ину пришлось очень постараться, но ребенок, всё же, выпил несколько капель жидкости, прежде чем снова заснуть. Вэй Усянь хмурился, пока проверял, нет ли у малыша лихорадки, но вздохнул с облегчением, когда обнаружил, что кожа того не слишком горячая на ощупь. Затем он прислонился к дереву, положил ребёнка обратно в кокон из своей некогда верхней одежды, и уложил того на свою обнаженную грудь, завернув их обоих в одеяло. Цзычжэнь уже спал, свернувшись калачиком в одеяле, но остальные трое, кажется, даже не собирались пытаться заснуть. Вэй Усянь приподнял бровь, глядя на них. — Он умрет? — Взволновано спросил Цзинь Лин, а Сычжуй и Цзинъи заинтересовано зашевелились на своих импровизированных кроватях, ожидая ответа Вэй Усяня. — Если он переживет ночь, я думаю, с ним всё будет в порядке, — ответил Вэй Ин, прежде чем вновь вернуть взгляд к своему ребёнку. — А теперь спите, иначе мне придётся сказать Ханьгуан-Цзюню, что вы не выполняете мои приказы. И Сычжуй, и Цзинъи сразу же перестали шевелиться, Цзинь Лин же всего лишь поудобнее устроился на своем одеяле. Вэй Ин удовлетворённо кивнул и вернулся к своим мыслям, непроизвольно выводя кружочки на спине ребенка. Неужели боги будут настолько жестоки, и позволят этому малышу умереть? Вэй Усянь уже давно мечтал о маленьком, и теперь, когда у него появилась возможность… Ребёнок немного теснее прижался к нему. Всё будет хорошо. Он будет жить. Обязательно будет. Вэй Усянь снова поцеловал крошечную головку ребёнка и начал тихо напевать, надеясь, что его бедный муж не слишком волнуется. Лань Чжань же не возражал бы против этого маленького прибавления в их семье, правда? Вэй Ин зевнул. Близился рассвет, и Сычжуй с Цзинъи наконец уснули, укрывшись одеялами, в то время как Цзинь Лин всё ещё смотрел на огонь, свернувшись калачиком. Время от времени он поглядывал на Вэй Усяня, чтобы безмолвно спрашивать, жив ли ещё ребенок. Каждый раз Вэй Усянь кивал. Кажется, Цзинь Лин унаследовал некоторые черты его любимой шицзе… Вероятно, Вэй Усянь всё же задремал, потому что совершенно точно не слышал шагов, приближавшихся к их лагерю. — Вэй Ин?