Свет в сумеречной тьме (Lux In Tenebris Crepusculum)

Гарри уже весь день пребывал в странном, немного подавленном состоянии. Вещи валились из рук, а разум не мог ни на чем сконцентрироваться, кроме того, что увидел утром на стоянке. Он винил во всем вдруг испортившуюся погоду: неожиданно накативший дождь (хотя «неожиданно» и «дождь» в одном предложении для Форкса – нечто невообразимое) и поднявшийся ветер. Домой пришлось идти под дождем, и Гарри, незаметно наложив на себя беспалочковое невербальное, поспешил поскорее скрыться из школы. Мотоциклы ему привезли пару часов спустя. Вместе с грузным водителем пикапа они затащили их в старенький гараж на заднем дворе, больше напоминающий сарай или что-то вроде того. Помещение явно давно не использовалось по назначению, но Гарри быстро все привел в порядок несколькими взмахами палочки. Хоть он и учился беспалочковой магии, теплое древко в руках, мягко перенимающее его магию и преобразующее ее в нечто удивительное, было куда привычнее. Гарри зашел обратно домой, чувствуя, как по затылку стекают холодные капли, и подумал, что стоит, наверное, позвонить Джейкобу и сообщить, что сегодня он привезти байки никак не сможет. Беллу тревожить совсем не хотелось. Очевидно, что-то все же произошло между ними с Эдвардом, раз сегодня они приехали вместе на машине Каллена. И он совершенно не хотел себе в этом признаваться, но эти двое тоже были причиной его отнюдь не лучшего настроения. И он не мог понять – почему. Он видел, чувствовал, что между этими двумя происходит что-то сверхчувственное. Магглы назвали бы это химией. Волшебники, возможно, назвали бы магией. Но Гарри не знал названия тому, что видел. Он определенно понимал, что Белле нравился Эдвард, – но, черт возьми, кому он не нравился?! – и замечал определенные подвижки своего нового… друга в сторону девушки. И конечно, Мерлин, он прекрасно понимал, что случается между парнем и девушкой, если они друг другу нравятся! Но почему при этом… было так щемяще-странно? Будто натура Гарри, все его бессознательное, воспротивилось этому союзу. А сознательное, наоборот, пыталось понять причину волнений разбушевавшегося и беснующегося Ид. И все же через несколько часов нуднейшего самоанализа, Гарри все же пришел к выводу, что просто боится снова потерять друзей, которых, казалось бы, приобрел совсем недавно. Белла была хорошим собеседником и не раз выручала его с математикой, а он сам нередко спасал ее на физкультуре. Но это было совершенно неважно. Белла просто была хорошим другом: ненавязчивым, но внимательным и заботливым. А Эдвард… признаться, возможно, Гарри и видел в нем Седрика в первые дни их общения, но затем от него не осталось и следа. Эдвард был совершенно другим человеком – по-своему любопытная, чарующая и притягательная личность. Они оба не были похожи характерами ни на Гермиону, ни на Рона, но за то их Гарри и ценил: они не были заменой кому-то, даже Седрику. Возможно, будь это так, Поттер бы окончательно разочаровался в себе и не стал бы так сближаться с ними, не расстроился бы так тому, что они теперь вместе… Он был рад за них, это правда. Вернее, было радо его Супер-Эго (о наличии которого он у себя и не подозревал до этого января, скоротанного в окружении самых разнообразных книг; книгу Фрейда он с удивлением обнаружил в комнате Сириуса, видимо, ни разу ее не читавшего, но с упертостью взрывопотама прущего против убеждений родителей-магглоненавистников), убежденное, что раз его друзья рады быть вместе, то он тоже должен быть этому рад. И Гарри совершенно не собирался поддаваться своему темному бессознательному Ид, которое в последнее время и так натворило дел, стоило его эмоциям чуть хлынуть через край его самоконтроля. Так что, стоически стараясь не впадать в уныние, он позволил себе понадеяться, что ребята, увлеченные друг другом, не забудут про него совсем. После потерянного и слегка нервного состояния, Гарри погрузился в совершенно нетипичную для него мягкую и приятную грусть, навевавшую на него ворох теплых ностальгических воспоминаний. Он заварил себе чашку чая и позволил утянуть себя светлым воспоминаниям о счастливых и почти беззаботных деньках первых курсов. За окном все еще шумел дождь, мерно барабаня по крыше и окнам, в гостиной тихо тикала секундная стрелка часов. Кто-то тихо скребся по полу недалеко от него. Гарри открыл глаза и обнаружил маленькую серую мышку, к спине которой был привязан небольшой конверт. «Мышиная почта?» Он уже отправлял пару раз небольшие письма с этими маленькими пушистыми курьерами, и все удивлялся, как они могут преодолевать такие большие расстояние за столь короткое время. – Иди сюда, – он подозвал мышку к себе, наклонившись к полу, и зверек с некоторым опасением забрался на подставленную ладонь. – Не бойся меня, – улыбнулся Гарри, усадив почтальона на стол. Он снял конверт и угостил мышку маленьким кусочком печенья. Письмо было от Гермионы. На самом деле это было очень быстро для ответа на его письмо, отправленное им буквально вчера вечером, так что Гарри решил, что она еще не читала его письмо и просто тоже решила написать ему. Так и оказалось. Гермиона писала, что недавно на ЗОТИ у нее с профессором Бьюкененом (бывшим аврором, решившем попробовать себя на преподавательском поприще в этом году) произошла интересная дискуссия по поводу некоторых существ класса ХХХХХ, внесенных в этом году в программу ЗОТИ, и она рассказала ему о некоторых встречах их трио с этими существами. Профессору показалось это весьма занимательным, и он полюбопытствовал, не согласится ли Гарри показать ему несколько воспоминаний об этих встречах. Гарри был несколько удивлен такой просьбой, но был совершенно не против поделиться своими воспоминаниями с преподавателем, особенно, учитывая то, что таких встреч за все эти года у него поднабралось немало. Он призвал из комнаты пергамент и перо и, склонившись над столом, задумался. Профессор Николас Бьюкенен был хорошим человеком и отличным преподавателем. Гарри нравились его уроки, то, как он подавал материал, приводя примеры из жизни и заставляя учеников отрабатывать заклинания до автоматизма, вместо написания многофутовых эссе, коими их травила Амбридж. А еще, он немного напоминал ему Сириуса. Тоже в прошлом аврор, он был веселым, доброжелательным, но строгим, когда нужно, и никогда не отказывал в помощи, если она требовалась кому-то из ребят или преподавателей. Вспоминая уроки, на которых он сидел полгода назад, Гарри понял, как скучает по дому, коим уже давно стал для него Хогвартс. Решение было принято спонтанно, как и другие лучшие решения в его жизни. Он написал Гермионе, что не только поделится воспоминаниями с профессором, но и с радостью сделает это лично – он решил прибыть в Хогвартс. Подписав письмо, Гарри свернул его и положил в маленький тубус на спине серого почтальона, который все еще дожидался его на столе. Настроение было лучше некуда – кажется, его ждала увлекательная поездка домой! *** Новая неделя встретила его неожиданным потеплением на пару градусов. И хотя на улице была все такая же зеленовато-серая хмарь, Гарри был в прекрасном настроении. В воскресенье, в короткий промежуток затишья между затяжным дождем и мелким моросящим дождем, к нему заехал Джейкоб Блэк и забрал байки, как они и договорились накануне. Гарри пообещал иногда заезжать и проведывать их и сказал, что Джейкоб смело может звонить ему, если понадобятся какие-нибудь запчасти или что-то вроде того. Джейк, кажется, такому раскладу был рад. В школе царила суматоха. Этого почти не было видно, но если присмотреться и прислушаться, из всех углов были слышны имена Эдварда и Беллы. Оно и понятно. Народ все еще не оправился от их субботнего совместного приезда на «вольво» Каллена, а тут им уже вовсю давали новые поводы для сплетен. Сам Гарри их не встречал до самого обеда, что было даже удивительно, учитывая, что у Эдварда и Гарри стоял совместный английский вторым уроком, но судя по шепоткам в коридорах и классе, они уже передвигались по школе за ручку и «боже, Мэри, он тааак провел пальцами по ее щеке, что я чуть не кончила на месте!». Гарри на этом моменте едва не поперхнулся, но предпочел не представлять это вживую, тут же сматываясь подальше от чересчур эмоциональных одноклассниц. Девушки в Хогвартсе, в большинстве своем воспитанные в старых традициях, были куда скромнее, хотя и они порой выдавали такое, что впору было удивиться, откуда только они понабрались таких словечек. К обеду он обнаружил, что не особо голоден, поэтому, схватив из столовой лишь яблоко, вышел на улицу, где пока почти не было людей. Настроение было хорошим, но сидеть в душных стенах классов больше не было сил. Свежий воздух после дождя был влажным и прохладным, и отлично прочищал мозги от всякой дряни, лезущей, куда не просят. Гарри движением руки высушил каменные перила у боковой лестницы школы и расположился там, задумчиво крутя яблоко в руках. – Странные вещи происходят в последнее время, не так ли?– послышался голос сбоку. Гарри словно очнулся от забвения своих мыслей и повернул голову на говорившего, чьего приближения даже не заметил. Обладателем голоса стала красивая высокая блондинка, поражающая белизной кожи и статностью фигуры. Гарри сразу узнал ее, хотя никогда прежде с ней не говорил. – Я – Розали Хейл, – представилась девушка, рассматривая его с вежливой улыбкой. – Ты Гарри Блэк, верно? – Верно, – кивнул парень и подвинулся, предлагая девушке присесть рядом. Та немного брезгливо осмотрела холодный, но сухой кирпич и осталась стоять на месте, видимо, пожалев свои светлые джинсы. – Ты что-то от меня хотела? – спросил Гарри, когда пауза немного затянулась. – Да, думаю, да. Я хотела бы пригласить тебя за наш стол. Пообедай с нами, Гарри, – девушка изобразила подобие улыбки, и ее лицо было бы даже красиво, если бы не было так фальшиво в этот момент. – Моя семья хотела бы познакомиться с тобой. – Почему? – Что… почему? – Почему именно сейчас? Раньше вам не было до меня дела. Мы общались лишь с Эдвардом, но за стол меня приглашает не он, а ты, так что сомневаюсь, что это его идея. Так почему я стал вдруг вам интересен? – полюбопытствовал Гарри. – Нам интересны друзья Эдварда, – пыталась убедить его блондинка, но Гарри видел, что дело не в этом. – Или дело в том, что Эдвард вдруг начал встречаться с Беллой? – понял Поттер, и на его губах проскользнула усмешка. – Хотя я все еще не понимаю, при чем тут я. Девушка вздохнула, и лицо ее перестало напоминать приклеенную маску – настоящее лицо вампирши было более мрачным и деловитым. – Хорошо, карты на стол, – тут же начала она. – Мне не нравится Белла Свон, и я не хочу, чтобы она была с моим братом. Я знаю, что тебе этот союз тоже не по душе, так что хочу, чтобы помог мне кое с чем. – С чего ты решила, что мне не нравится то, что они вместе? – возмутился Гарри, но не слишком бурно, скорее – любопытно. – Они мои друзья и… – Да брось, – перебила его блондинка. – Я видела твое лицо тогда на парковке… «И слышала ритм твоего сердца», – осталось невысказанным ею. – И… что? То, что я не ожидал увидеть их вместе, не значит, что мне это не нравится. – И все же… я знаю, что тебе это не по душе. – Даже если бы это и было так, я бы не стал помогать тебе в твоих планах, какими бы они ни были. Особенно, если они настроены против Эдварда или Беллы, – прервал ее Поттер, оканчивая разговор. Он вскочил с насиженного места и уже из-за спины услышал полный презрения надменный хмык девушки. Немного разочарованный тем, что его уединение прервали, и раздраженный – самим способом прерывания – Гарри отправился в библиотеку, собираясь скоротать там время и надеясь, что сейчас там не очень много народу. И он был прав. И правда, какой нормальный школьник будет торчать тут во время обеденного перерыва? Единицы присутствующих здесь людей были скорее завсегдатаями, что просто не относились к касте «нормальных школьников» по мнению большинства учеников. Гарри прошел мимо полок с учебной литературой и классикой и наткнулся на раздел фэнтези и фантастики, несколько возмущенный тем, что книги этих двух совершенно разных жанров поместили вперемешку на одни полки. Гарри с детства любил фэнтези, но не очень любил фантастику со всеми ее роботами, полетами в космос и высокотехнологичными машинами. Его взгляд наткнулся на книги Толкина, и он вспомнил, что купил несколько книг в книжном Сиэтла, но так и позабыл про них, закинув их в свой бездонный рюкзак. – Гарри? Эдвард Каллен стоял у начала книжного ряда и, надо признать, выглядел отлично в своем бежевом свитере. – Можно поговорить с тобой? – спросил он, когда Поттер обратил на него свое внимание. Гарри кивнул и молча пошел к выходу из библиотеки. – Что ты хотел? – Гарри свернул к лестнице на крышу, которая была закрыта, зная, что здесь не часто бывают люди. – Я хотел узнать, что сказала тебе Роуз, – чуть нахмурившись, сказал Эдвард. – И извиниться за ее поведение. – Так ты все-таки хотел узнать, что она сказала, или извиниться за это? – несколько лукаво переспросил Поттер, ловя Каллена на промашке. Тот не мог знать об их разговоре, если только не слышал его. – Тебя там даже не было. Брови Эдварда нахмурились еще сильнее. – Я… Элис рассказала мне об этом. И я знаю, какой ужасной может быть Розали, так что в любом случае прошу за это прощения. – Тебе не за что просить у меня прощения, Эдвард. Особенно, если ты знаешь, что я отказался. – Отказался? От чего?– не понял Эдвард. – О, так ты все-таки не знаешь, – пробормотал Гарри, понимая, что и сам едва не прокололся о своем знании. – Я не хочу быть доносчиком или тем, кто рассорит тебя с твоей семьей, Эдвард, – серьезно ответил Гарри, глядя на Эдварда. – Что она тебе сказала? – напряженно спросил Эдвард. – Это не так важно, правда, – ободряюще улыбнулся Гарри, положив руку на плечо вампира. Казалось, Эдвард напрягся еще сильнее, но его лицо вдруг разгладилось, а плечи расслабленно опустились. – Мы… все еще друзья? – внезапно тихо спросил Эдвард. Гарри опустил руку и с тихим смешком откинулся к стене, опершись об нее спиной и затылком. – Что ты имел в виду тогда, говоря, что все зависит от меня? – Эдвард сделал шаг вперед, снова оказавшись прямо перед Гарри, отрезая ему путь к отступлению. Но рядом никого не было, и Гарри в любом случае не мог больше увиливать от разговора, как удачно сделал это в прошлый раз. Гарри вздохнул, прикрыв глаза. – Послушай, я постараюсь быть максимально честным сейчас, – сказал он, взглянув в золотисто-желтые глаза парня. – Я хочу, правда, хочу быть твоим другом. Но я не знаю, могу ли я тебе доверять. Я почти не знаю тебя. А ты не знаешь меня. И это убивает меня. И тайны между нами никак не способствуют… доверию. По виду Эдварда было понятно, что он хочет возразить, но Гарри не позволил ему. – Не спорь, это правда. Я знаю, что у тебя есть тайны, – Эдвард ощутимо напрягся, – и я уважаю твое право на них. Но у меня они тоже есть. И я не могу открыться человеку полностью, если знаю, что он не может довериться мне в ответ. Прости за это, но именно тебе придется решать, будем мы друзьями или нет. Взгляд Гарри был полон непонятной Эдварду тоски, и ему хотелось тут же стереть эту печаль из его глаз. Но и согласиться вот так просто он тоже не мог. Юноша своими словами бил прямо в цель, всегда, будто уже знал о его тайне, а теперь лишь ждал, когда Эдвард сам решится открыться ему. Каллен оцепенел, оглушенный своей мыслью. Боже. Что, если он, и правда, знал? Ведь Белла догадалась, значит, мог и он? В этот момент он как никогда ненавидел эту тишину в голове Гарри. – Я пойму, если ты выберешь свою тайну, – серьезно сказал Гарри, и Эдвард поразился тому, насколько взрослым он сейчас выглядел. – Ты вправе сделать этот выбор, и я приму его. Все в порядке. – Что… будет, если я сделаю такой выбор? – голос Эдварда вдруг осип. – Ничего, – спокойно ответил Гарри. – Мы будем так же видеться на уроках, возможно, иногда обедать вместе в общей компании, а потом разойдемся как в море корабли. Эдвард уставился на Гарри непонимающим взглядом. – Пойми, если ты вдруг решишь выбрать меня, мне нечего предложить тебе взамен кроме своей дружбы. Возможно даже, что я нуждаюсь в ней больше, чем ты, – грустно улыбнулся Гарри. – Но именно поэтому я предоставляю этот выбор тебе. Не убеждая и не возражая. И, наверное, я должен подтвердить свои намерения действиями, так что я сделаю первый шаг и, поверь мне, он ни к чему тебя не обязывает. – Какой шаг? – спросил все еще озадаченный Каллен. Вовсе не такого ответа он ожидал. – Меня зовут не Гарри Блэк. Мое полное имя – Гарри Джеймс Сириус Поттер-Блэк. Он вздохнул и почувствовал, будто невидимая гора свалилась с его плеч. – Поттер-Блэк, – медленно повторил Эдвард, будто перекатывая слова на языке, пытаясь попробовать их на вкус. На секунду Гарри показалось, что он узнает его и спросил: «Тот самый Поттер?», но, к счастью, этого не произошло. Либо Эдвард был слишком тактичен, чтобы спрашивать такое, либо просто не знал ни о каком Гарри Поттере. Судя по его лицу, на котором не отразилось и тени узнавания, это был второй вариант. – Звучит как имя человека с богатой родословной, – предположил Эдвард, потихоньку приходя в себя. – Так и есть. Хотя до недавнего времени меня звали Гарри Джеймс Поттер. – Приятно познакомиться, Гарри Джеймс Поттер, – искренне улыбнулся Эдвард, протягивая руку. – Эдвард Энтони Мейсон Каллен. Глаза Гарри распахнулись в приятном удивлении, и он улыбнулся в ответ. – И мне, – он без сомнений протянул руку в ответ и встретился с холодными пальцами Эдварда. Тот, будто опомнившись, собирался одернуть руку, но Гарри ему не позволил – он сноровисто схватил ладонь Каллена, сжав ее в своей руке. Она была холодной, твердой и гладкой, как камень, и Гарри поразился тому, как приятно держать ее в своей руке. Гарри улыбался. Эдвард смотрел на него с некоторым неверием и восхищением одновременно. Обычно люди просто одергивали руку, касаясь его холодной кожи. Но не Гарри. Он даже не вздрогнул. И не удивлялся температуре его кожи. Он знал. Тем удивительнее было, что он все еще стоял здесь и искренне улыбался прямо ему в лицо, держа его ладонь в своей, такой теплой и мягкой. Где-то на краю сознания послышался звонок, и Гарри нехотя разорвал их рукопожатие, выходя из ниши, в которой они стояли. – Пойдем, не то опоздаем на урок, – позвал он оцепеневшего Эдварда. Шатен повернулся к нему, делая несколько шагов вслед за Гарри. – Ты знаешь, – уверенно, но не слишком громко сказал Эдвард, уверенный, что Гарри его услышит. Поттер развернулся на месте, ликующе улыбаясь. – Я знаю многое, – он многозначительно улыбнулся, склонив голову, и его улыбка была пропитана сожалением. – Но ничего о том, что по-настоящему важно. И тут же сбежал в класс, надеясь, что Эдвард не станет его догонять. Эдвард не стал, позволив ему сбежать в этот раз. *** Гарри счастливо рассмеялся, остановившись только у самого класса и, отдышавшись, с позволения мистера Варнера вошел в класс. Оставшиеся уроки прошли без происшествий, и Гарри даже не сидел на них с постной миной и отсутствующим взглядом, хотя мысли его и впрямь были далеки от учебы. Эдвард наконец-то понял, что Гарри знает о его секрете, и, кажется, он даже не выглядел особо опечаленным или разъяренным этой новостью. Скорее, он выглядел ошарашенным. Но это все равно не означало, что он решит открыться и сблизиться с Гарри. Ему стало интересно, знает ли Белла о сущности своего… парня? Гарри не знал, насколько у них все серьезно, но разумно предположил, что хотя бы частично Эдвард уже приоткрыл перед ней свою тайну либо она догадалась сама, потому что просто нереально держать столь значительную часть своей жизни в тайне от близкого человека. Белла была хорошим человеком, так что Гарри почти не сомневался в том, что она восприняла или воспримет это если не хорошо, то как минимум нормально. И даже подумывал о том, что, возможно, и сам сможет когда-нибудь раскрыться перед ней. Ведь при большом желании закон Раппапорт – лишь отговорка, Гарри прекрасно это понимал. Было большое количество возможностей раскрыться перед магглом, не используя при этом палочку. Но пока Гарри был не готов. Во время политологии с мистером Джефферсоном, когда тема коснулась международных договоров, Гарри кстати вспомнил о, наверное, самом важном договоре в своей жизни, который, по иронии, даже не хотел заключать. Сделка со Смертью, сделавшая его Повелителем Смерти. Ему нужно было как можно скорее изучить тот свиток пергамента, что передал ему Том, чем он и планировал заняться по прибытии домой. И уже сидя на любимом диване с кружкой чая в руках, Гарри развернул старый пергамент, собираясь досконально его изучить. Текст был написан чернилами, на латыни и был довольно трудночитаем, но, в конце концов, Гарри настроился на мертвый язык с помощью своего артефакта, и дело пошло чуть легче. Прочитав все один раз, Гарри был немного удивлен количеством своих полномочий. Создавалось стойкое ощущение, что быть Повелителем Смерти очень и очень почетно и даже выгодно, но Гарри понимал, что все равно все не будет так просто, как представлялось ему на свитке. Решив отметить наиболее важные для себя моменты, Гарри заметил, что в тексте договора нет ни одного упоминания Повелителя Смерти, из чего сделал вывод, что это название придумали люди или даже кто-то из предыдущих Повелителей. Стоило уточнить это у Тома позже. Из всего остального Гарри уловил, что круг его возможностей действительно был большим. Во-первых, он мог предлагать умирающим сделки от лица Смерти, а так же мог вернуть жизнь мертвецу в обмен на жизнь другого человека. Это было очень и очень интересно, но у этих действий были свои последствия, и свои нюансы, которые так же стоило уточнить у Тома. В любом случае, возвращать ему сейчас было некого. Разве что... родителей? Сириуса? Люпина и Тонкс? Седрика? Но какой ценой? Гарри поморщился, понимая, что не хотел бы возвращать их такой ценой, и вряд ли они сами будут этому рады. А поговорить и увидеться с ними он может и с помощью Воскрешающего камня. Во-вторых, Гарри как Повелитель Смерти мог также и разорвать эти сделки между Смертью и бессмертными или возвращенными к жизни, но только с согласия последних. К этому пункту, конечно, тоже были свои ремарки, которые Гарри принял к своему сведению. Оказалось, что даже после отмены сделки последствия все равно настигнут душу. Она в любом случае не сможет вернуться из-за Грани. Отсюда же выходило, что Гарри вполне может вернуть бессмертному смертность, но при этом к нему так же вернутся все прожитые им года жизни. И Гарри даже не мог сказать, хорошо это было или плохо, и как он мог распорядиться такой способностью. В-третьих, Гарри мог вернуть душу из-за Грани для перерождения, если у души было на это право. Так же ему было под силу собрать осколки души из крестражей и объединить их в теле хозяина или вне его. На этом моменте Гарри напряженно нахмурился. Была бы у него эта способность пару лет назад! Скольких жертв можно было избежать, собери он душу Тома Реддла из крестражей хотя бы на шестом курсе! Но, очевидно, высшим силам это было не по нраву, раз Судьба столкнула его с Дарами Смерти лишь ближе к окончанию школы. Гарри еще раз сверился с документом. Конечно, некромантия в нем стояла отдельным пунктом. Поднятие всякой нежити и использование различного рода темной магии теперь было для него плевым делом. Как жаль, что для этого теперь не было никакой необходимости. Гарри прикинул, как сильно им бы могла помочь в битве за Хогвартс хотя бы небольшая армия нежити, и снова разочарованно вздохнул. Еще одним интересным бонусом было то, что Гарри теперь не мог быть связан с кем-либо узами, предполагающими его подчинение или зависимость. Насколько понял парень, на него теперь совершенно не будет действовать Империус (который, к счастью, он и сам научился сбрасывать еще на четвертом курсе), какого-либо рода внушение и, возможно, некоторые зелья, направленные на подчинение воли. Ну и самым, пожалуй, приятным сюрпризом для Гарри стало то, что он теперь мог перемещаться по так называемой изнанке мира. Она упоминалась в тексте несколько раз, но Гарри так и не понял, что это значит. Зато понял, что может теперь аппарировать на сколь угодно далекие расстояния без угрозы магического истощения. И, возможно, даже туда, где раньше никогда не был. Он помнил свое удивление, когда осознал, что переместился в Нью-Йорк за один прыжок, ведомый кольцом Мраксов, ведь раньше радиус его аппарации был существенно ограничен, а Форкс и Нью-Йорк разделяли по меньшей мере три тысячи километров! Если это было правдой, а оно было – Гарри уже убедился в этом на личном опыте, это значило, что Гарри теперь может беспрепятственно путешествовать по всему миру. Ну это ли не мечта? Поттер предвкушающее улыбнулся, закусив губу. Прямая обязанность у Гарри, как таковая, была всего одна – снабжать Смерть душами тех, кто заключал с ней сделки, и забирать души остальных бессмертных, когда они умрут. Что было даже немного смешно, ведь умирали бессмертные не то чтобы очень часто. Ах да, и напоследок, как вишенка на торте – Гарри будет принадлежать Смерти и после своего ухода за Грань. Фактически, он станет ее вечным рабом. Вот уж что было действительно интересно и грустно, и смешно. Гарри покрутил теплую кружку в руках, раздумывая над своей судьбой. Вот так продаться в вечное рабство Смерти вовсе не входило в его планы на жизнь. Называться при этом Повелителем Смерти теперь было как-то даже неловко, и Гарри понял, почему Том все равно звал его Повелителем, несмотря на то, что это название этому титулу придумал не он. Он стебался. Причем стеб этот был настолько тонкий, что сначала Гарри и не понял. Чуть загруженный Повелитель Смерти отложил свиток и развалился на диване, массируя виски. Голова пухла от обилия свалившейся на него информации. *** – А что, по-твоему, по-настоящему важно? – вдруг спросил Эдвард на следующий день, поймав его на лестнице между этажами. – Что? – Гарри переспросил, сделав вид, что не понял, надеясь оттянуть время. Свои вчерашние слова он помнил прекрасно. Главным образом, наверное, потому, что сказал их, не подумав. Тем не менее, он прекрасно знал, что за ними скрывается. – Вчера ты сказал мне, что знаешь многое, но ничего о том, что действительно важно. Так что же для тебя важно? – Эдвард смотрел на него снизу вверх, стоя на пару ступеней ниже. Гарри не сказал ни слова и сбежал на урок, обдав парня теплым ароматом прилившей к щекам крови. Ему вовсе не хотелось сознаваться в том, что ему важен ответ Эдварда, хотя он и сам не знал почему. *** Следующие пару дней прошли в странно-обыденной форме. Гарри не торопил Эдварда с принятием решения, а Эдвард не спешил его принимать. Со стороны выглядело так, будто между этими двумя (а точнее, тремя, ведь Белла тоже была, хоть и косвенно, вовлечена в это) абсолютно ничего не изменилось: Гарри продолжал общаться с ребятами на нейтральные темы и сидел вместе с ними на некоторых уроках, но изнутри все чувствовалось немного иначе. Гарри не заметил этого сразу, но когда обратил внимание, то вспомнил несколько предыдущих дней и понял, что невольно старался общаться с ребятами, когда они порознь, а не вместе, и никогда не обсуждал ни с одним из них их отношения между собой, а они как-то негласно поддерживали его в этом, будто уличенные в предательстве, старались не бередить рану лишний раз. Несколько раз парень ловил на себе странные нечитаемые взгляды, исходящие от Эдварда, и чуть реже – от его сестры, Элис. Возможно, она что-то знала, хотя Гарри и сомневался, будет ли Эдвард рассказывать кому-то об их разговоре. Эта милая брюнетка в чем-то напоминала ему Полумну: она выглядела такой же искренней и добродушной и была иногда будто «не от мира сего», а от ее пронзительных взглядов иногда шли мурашки по коже. Хотя она тоже была вампиром, Гарри практически не чувствовал исходящей от нее опасности, которой прямо-таки фонило от ее братьев – Эммета и Джаспера. И, несмотря на то, что Эммет был едва ли не в два раза крупнее своего брата, все чувства Поттера вопили о том, что блондин был куда опаснее. Гарри понимал, что миниатюрная девушка только с виду такая хрупкая и безобидная, но чутье, которое не раз выручало его за годы его приключений, подсказывало ему, что сама она вполне дружелюбно настроена по отношению к окружающим и не желает никому зла. Гарри привык доверять своему чутью, и именно поэтому, возможно, и не отстранился от Калленов, когда узнал, кто они такие. Большинство из тех книг о вампирах, что Гарри прочитал, рекомендовали любому волшебнику скорее аппарировать с места встречи с опасным существом и тут же скрыть любые свои следы, особенно запаховые, посредством зелья, чар или ритуала, ведь кровь волшебников куда привлекательнее для вампиров, нежели кровь обычных людей из-за пронизывающей ее магии. Гарри так и не понял, почему именно она была для них привлекательнее, ведь упоминался этот факт лишь в одном трактате, написанном еще до войны с вампирами в конце пятнадцатого века, но подумал, что она может быть приятнее для них на вкус, либо давать им какие-то преимущества, какие не давала кровь магглов. С тех пор как волшебники начали скрываться от вампиров, а потом и от магглов прошло немало времени, и редкий волшебник осмеливался контактировать с такими опасными существами. Волдеморт зашел дальше всех, предложив им встать на его сторону в последней войне, и слава Мерлину и Моргане, что они отказались вставать под знамена этого волшебника, ведь кто знает, что было бы, не будь вампиры такими гордыми и злопамятными. Гарри вдруг представил, что случилось бы, встреть он Эдварда по другую сторону баррикад во время битвы в Хогвартсе и нервно поежился – не столь из-за ужасающей силы вампира, которую мог бы ощутить на себе в полной мере, но из-за его лица. Он еще помнил тот шок, что довелось ему испытать, когда он встретил Эдварда в первый, да и во второй раз. Гарри потер переносицу, отгоняя от себя дурные мысли. Вот уж чем не хотелось портить день, так воспоминаниями о прошедшей войне. Кошмары и так мучили по ночам его слишком часто, чтобы захватывать еще и дневные часы. Пальцы не встретили привычную преграду дужки очков, и Гарри вспомнил, что перешел недавно на линзы. Жизнь менялась. Гарри все еще не мог к этому привыкнуть. *** В Лондоне вовсю светило солнце. Гарри прищурился, чувствуя, что отвык от такого яркого света. Впрочем, это ничего не значило – в Лондоне, как и во всем Соединенном королевстве, в любой момент мог пойти дождь. Но, несмотря на это, парень неспеша прогуливался по знакомым улицам, направляясь к дому на площади Гриммо, чувствуя, как все нутро заполняет необъяснимый восторг и неуемная радость. Он прибыл в Лондон буквально только что, аппарировав на доселе немыслимое для него расстояние, и даже не почувствовал привычной тошноты. Разве могло быть такое раньше? Определенно нет. Он планировал пропустить пару дней в школе в Форксе, чтобы повидаться с ребятами, и остаться на выходные в Хогвартсе. Гермиона написала ему, что и профессор Бьюкенен и директор МакГонагалл уже предупреждены о его прибытии и не имеют ничего против. Гарри написал Белле СМС-ку о том, что не придет в пятницу и субботу в школу, и тут же переместился в Англию. Дом на Гриммо встретил его мрачным спертым дыханием и пылью замшелых стен. Но что-то до боли почти родное уже было в этих сумрачных узких венах коридоров и тьме высоких потолков, покрытых паутиной. Гарри вдохнул знакомый запах и тихо улыбнулся. Несмотря на то, что дом был в очевидно плохом состоянии, Поттер заметил несколько деталей, говорящих о том, что Кикимер все же ухаживал за домом. Например, портрет Вальбурги был начищен почти до блеска, как и дверь в ее комнату. Беспокоить старого домовика Гарри не стал. Тот и так уже знал, что Гарри здесь, и раз не пожелал явиться сам, то и Поттеру это было не нужно. После того, как Гарри официально стал наследником Сириуса, домовик Блэков стал относиться к нему еще прохладнее, чем прежде. Гарри решил немного отдохнуть и забрать кое-какие вещи, прежде чем отправляться в Хогвартс, и потерял еще немного времени. Едва Гарри оказался в Хогсмиде, его затопило некое чувство ностальгии по тем временам, когда они с Роном и Гермионой бесцельно шатались тут целыми днями. Весна была в самом разгаре, до Хогвартса была протоптана узкая тропинка, а вокруг нее сплошной мешаниной хлюпала вода и грязь, но Гарри все равно топал в направлении замка в прекрасном настроении. Замок, как и прежде, высился над холмами неприступной крепостью. Конечно, кое-где еще были видны следы битвы, которые не успели отремонтировать до начала учебного года, но в целом замок выглядел куда лучше, чем прошлым летом. Занятия еще не закончились, и у ворот его встречал мистер Филч, скалясь кривой улыбкой. Но Гарри был рад даже ему, потому что осознал, как сильно он соскучился по этому месту за несколько месяцев отсутствия. Мистер Филч самым первым делом провел его к кабинету директора. Едва они остановились у прохода на восьмом этаже, горгулья сама отодвинулась, приглашая его внутрь – очевидно, профессор МакГонагалл уже ждала его. Обстановка в кабинете не изменилась с тех пор, как Поттер был здесь в последний раз, перед своим уходом из школы: профессор МакГонагалл не стала почти ничего менять, вступив на пост директора, только убрала все эти жужжащие и звенящие штуки непонятного назначения, которые стояли тут при Дамблдоре (хотя, вполне возможно, что это сделал еще Снейп), отчего кабинет выглядел более строгим. – О, мистер Поттер! Как я рада вас видеть! – воскликнула МакГонагалл, когда парень, осмотревшись, прошел дальше. – Профессор МакГонагалл! Я тоже рад вас видеть, – улыбнулся Гарри. Директор подошла к нему, чтобы поприветствовать, и Гарри заметил, что морщин на ее лице только прибавилось, но глаза ее сияли, и в целом она выглядела довольно неплохо. Он немало удивился, когда она заключила его в объятия, но тут же расслабился и приобнял женщину в ответ, чувствуя, как по телу разливается столь нужное ему тепло. – Я была так рада, когда мисс Грейнджер сообщила мне, что вы собираетесь вернуться в Хогвартс, пусть даже и ненадолго, – сообщила женщина и предложила ему чашку чая. Гарри не стал отказываться. – Да, я тоже скучал. Мы переписывались с Гермионой, и она написала, что профессор Бьюкенен рассказывал им про существ класса ХХХХХ, а она упомянула, что я встречался с несколькими из них. В общем, он предложил мне провести что-то вроде лекции, чтобы я рассказал ребятам о своем опыте встречи с такими существами, – рассказал Гарри, отпивая чай из чашки. – Хотя, не сомневаюсь, что Гермиона прекрасно справилась бы и сама. МакГонагалл кивнула. – Да, мы несколько видоизменили нынешнюю программу по нескольким предметам. Все-таки ученики должны быть готовы ко всему, что их ждет впереди, – произнесла профессор несколько упавшим голосом. – Как показал опыт, случиться может всякое. Гарри задумчиво поставил чашку на блюдце, вспоминая, что им всем довелось пережить за последние годы, и рассеянно кивнул. МакГонагалл не стала его долго задерживать, понимая, как ему хочется встретиться с друзьями. К тому же уже прозвенел колокол на обед, и пора было спускаться в Большой зал. Коридор встретил Поттера шумом и гамом веселых голосов и толпой спешащих на обед студентов. Он постарался незаметно слиться с обстановкой, но то и дело ловил на себе удивленные взгляды и слышал перешептывания. Привыкший к этому за столько лет и пребывающий в весьма хорошем настроении, Гарри не обращал на это внимания и буквально излучал ауру доброжелательности. Некоторые студенты так же радостно приветствовали его, и он улыбался им в ответ. Все было отлично. Он чувствовал, что наконец-то дома. Большой зал встретил его перестукиванием приборов, веселым гомоном студентов и гробовой тишиной, когда все наконец-то заметили его, застрявшего у входа, и выискивающего взглядом Гермиону. – Гарри! – справа послышался радостный оклик, и на Гарри налетела Грейнджер, душа его в своих объятиях. Зал тут же взорвался ликующим возгласом. Гарри обнял Гермиону в ответ, чувствуя, что счастье заполняет его целиком. К ним тут же начали подходить друзья и другие студенты, чтобы поздороваться и спросить, как у него дела, и это затянулось бы, наверное, на весь перерыв, если профессор МакГонагалл не сделала объявление, что мистер Поттер будет находиться здесь в течение нескольких дней, и все желающие могут пообщаться с ним в свободное время. Намек был понят, и галдящие ученики вернулись за свои столы, а гриффиндорцы гордо проводили его за свой стол. – Гарри, я так соскучилась! Рассказывай все, где ты был, что ты делал? Мы все так беспокоились, когда ты буквально пропал на несколько месяцев! – причитала Гермиона. – И где твои очки? Поттер заливисто рассмеялся. – Да, дружище, рассказывай, нам всем интересно! – воскликнул Симус из-за стола. Гарри посадили за стол, и он заметил, что практически весь Отряд Дамблдора сидит здесь, вместе. Тут была Джинни, которая приветливо ему улыбалась, Дин с Симусом, Невилл и Полумна, совершенно не стеснявшаяся того, что это не ее факультет, близняшки Патил, и еще несколько семикурсников, оставшихся на второй год. – Ну, я несколько месяцев путешествовал по Америке, но это долгая история, так что давайте я расскажу ее вечером. – А правда, что ты приехал преподавать ЗОТИ? – спросил кто-то из-за соседнего стола, и Гарри засмеялся, вспоминая, что секретов в этой школе нет и никогда не было. – Не совсем, – улыбнулся он. – Профессор Бьюкенен с подачи Гермионы попросил меня провести небольшую лекцию об опасных существах, которых я встречал. Для этого я здесь. – Мы рады, что ты снова с нами, друг, – хлопнул его по плечу совсем возмужавший Невилл. – Я тоже, рад, дружище, – счастливо улыбнулся Гарри. Весь обед его продолжали донимать студенты со своими вопросами, так что Гарри отвлекался на разговоры каждые две минуты, пока Гермиона не крикнула всем, чтобы они замолчали, и дали Гарри нормально поесть. Видимо, статус старосты школы все же давал какие-то привилегии или сама Гермиона уже обладала такой репутацией, но ее послушались. Оставшиеся уроки Поттер проходил вместе с седьмым курсом гриффиндорцев, из-за чего пару раз едва не сорвал их, чему, конечно, все были бы только рады. Перед ужином он встретился с профессором Бьюкененом, и тот с нескрываемой радостью сообщил ему, что весь день к нему подходили ученики, напрашиваясь послушать рассказы Гарри, и он решил перенести эту лекцию с четвертого урока на более позднее время, когда все занятия закончатся, и все желающие смогут прийти. Гарри немало удивился такому энтузиазму студентов, но согласился с этим, заранее пребывая в ужасе от того, сколько студентов придет послушать его, дурака. Сообщение об этом сделали на ужине в Большом зале, и многие студенты довольно заулюлюкали, чем привели Гарри в состояние шока и смущения. Гермиона, глядя на все это, только усмехнулась, пообещав обеспечить моральную поддержку на завтрашнем выступлении, за что Гарри был ей очень благодарен. Вся школа на следующий день гудела, как растревоженный улей. Некоторые студенты сидели на уроках, едва не пританцовывая от нетерпения. Гарри же, жутко нервничающий, не знал, что именно ему рассказывать, и обратился с этим к профессору ЗОТИ. Бьюкенен посоветовал ему сходить к мадам Помфри за Умиротворяющим бальзамом и набросать небольшой план о тех существах, о которых он хочет рассказать, тут же добавив, что никто не ждет от него академических подвигов на преподавательском поприще. – Просто расскажи им, как ты справился с этими опасностями, что тебе помогло, какие впечатления ты получил от встречи с ними, – заключил профессор, и Гарри почувствовал, что его тревога потихоньку уходит. За Умиротворяющим бальзамом он не пошел, но наведался на кухню к домовикам, попросив сделать ему ромашкового чая. Те с радостью налили ему чая и принесли разных сладостей. После уроков Гарри сидел в зале Дуэльного клуба, где решено было устроить лекцию, и помогал профессору Бьюкенену расставлять многоуровневые скамьи, чтобы всем желающим хватило места. Едва прозвенел колокол, комната стала наполняться учениками. Они все прибывали и прибывали, и Гарри начал беспокоиться, хватит ли всем места, и хватит ли у него духу непринужденно выступать перед такой аудиторией, но Гермиона успокоила его, поддерживающее держа его за плечо. Когда все собрались, и профессор позволил ему начинать, Гарри и Гермиона забрались на помост дуэльной площадки, на котором ему довелось поваляться на втором курсе. Гарри окинул помещение взглядом и слегка поежился: все-таки это было совсем не то же самое, что и пара десятков семикурскников. Здесь были студенты со всех курсов и факультетов, была даже немногочисленная толпа слизеринцев, с независимым видом скучковавшихся у дальней стены. – Все хорошо, Гарри. Просто представь, что это очередное собрание ОД. – Прошептала ему на ухо Грейнджер и, ободряюще похлопав по плечу, отстранилась. Гарри еще раз посмотрел на все эти устремленные на него взгляды, вздохнул и уселся прямо на помост, приготовившись начинать свой рассказ. – Всем привет, думаю, вы знаете, зачем мы все здесь собрались, – неуверенно начал он. – Профессор Бьюкенен, – он указал на стоящего сбоку от помоста преподавателя, – попросил рассказать ребятам с седьмого курса о моем опыте встречи с некоторыми опасными существами, я точно не мог предположить, что это выльется… вот в это, – он окинул взглядом всю комнату, и из зала послышалась пара смешков. – На самом деле я даже набросал небольшой план, но, думаю, он мне не пригодится, и мы просто начнем с первого курса. Если будет что-то непонятно или появятся вопросы, смело их задавайте. Итак, первая моя встреча с чудовищем произошла еще на первом курсе, когда я был совершенно ничего не понимающим в магии мальчишкой. На Хеллоуин в школе объявился горный тролль, всех отправили в спальни, а мы с Роном – еще одним моим лучшим другом – отправились предупредить Гермиону, которая ничего о тролле не знала. Гарри обернулся к девушке, и та одобрительно кивнула, мол, продолжай. – Представьте себе наше удивление и ужас, когда мы остались в туалете наедине с троллем. Из зала опять послышалось несколько смешков, а впечатлительные младшекурсники только ахнули, видимо, представляя себя на их месте. – Да, – подтвердила Гермиона, – тролль был просто огромным, а его кожа даже на вид была толстой и непробиваемой, и мы совсем не знали, что нам делать. Меня едва не раздавило дубинкой, и меня бы точно здесь не было, если бы не Гарри с Роном. – Как вы справились с ним, Гарри? – задал наводящий вопрос профессор. – О, это было… довольно нелепо, на самом деле, – улыбнулся он. – Я зацепился за его дубинку, пока он размахивал ей, и мне тоже едва ей не влетело. Нас спас Рон: заклинанием Вингардиум Левиоса, которое мы недавно выучили, он выхватил дубинку из лапы тролля, и она упала ему на голову, вырубив его, – улыбнулся он, и ребята оживленно загалдели. – Вот видите, как полезны бывают даже простейшие заклинания левитирования предметов, – послышался голос профессора Флитвика, и Гарри заметил, что он стоит недалеко от профессора ЗОТИ. – Да, именно так, – подтвердил Гарри. – Никогда не знаешь, какое заклинание тебе пригодится в следующий раз. Тут всегда важно включать смекалку и иметь пару верных друзей за спиной, – Гарри снова обернулся к Гермионе, и она улыбнулась ему в ответ. – На самом деле, из многих ситуаций мне помогали выбраться именно друзья, так что, кажется, я совсем бесполезен на этой лекции, – рассмеялся он, и ребята засмеялись вместе с ним. – Еще на первом курсе я встретил дракона, но он был совсем крохой, и его, точнее ее, почти сразу увезли в Румынию. Зато нам за это жутко попало, и нас заставили отрабатывать наказание ночью в Запретном лесу. – Не может такого быть! В Запретный лес нельзя ходить! – не поверили ему ученики. – Это правда, я тоже там была, – подтвердила Гермиона. – Нас с Гарри, Роном и Драко Малфоем отправили в лес вместе с Хагридом, чтобы помочь ему найти раненого единорога. Гарри кивнул. – Вы правы, ребята, Запретный лес, это не то место, куда можно ходить после наступления ночи, и мы убедились в этом сами, когда встретили… – Гарри вспомнил, что встретил Волдеморта в ту ночь и посмотрел на Гермиону в поисках ответа. Она, очевидно, поняла, о чем он думает, и молча покачала головой, считая, что не стоит сейчас вспоминать об этом. – Кого вы там встретили? – спросил один когтевранец с передних рядов. – Думаю, оставим это на потом и перейдем ко второму курсу. – Но нам интересно, Гарри! – Точно, Гарри, расскажи нам про василиска! – тут же встрял Симус, и школьники начали удивленно шептаться. – Хорошо-хорошо. На втором курсе, как помнят некоторые из вас, в школе происходили странные нападения, и никто не знал, кто их совершал. Жертвы просто цепенели, и никакое заклинание не могло им помочь. В итоге это оказался огромный василиск, и я не знаю, сколько удачи нам всем понадобилось, чтобы не встретиться с его прямым взглядом. Если честно, я до сих пор думаю, это было просто чудом, что никто не умер в тот год. Василиск оказался чудовищем из Тайной комнаты самого Салазара Слизерина, существование которой никто не мог доказать на протяжении долгого времени… – Хочешь сказать, что ты на втором курсе отыскал Тайную комнату, которую не могли найти сильнейшие и умнейшие волшебники всех времен? – недоверчиво спросила одна слизеринка. – Ну… в общем-то так оно и было, – неловко улыбнулся Поттер. – Но дело было вовсе не в том, что я самый умный или сильный… или что-то в этом роде. Мне опять-таки немало помогли друзья. Именно Гермиона первая догадалась, что чудовищем из комнаты был василиск, правда потом и сама встретила его и оцепенела. И нам с Роном пришлось снова идти в Запретный лес, следуя за пауками по наводке нашего друга Хагрида. Там мы встретили целую семью акромантулов во главе с Арагогом и, Мерлин, он был огромен. Тогда я не знал, что акромантулы относятся к опаснейшим магическим тварям, но я очень хотел помочь своему другу, так что разговор с Арагогом, жившим в те времена, когда Тайная комната открывалась в последний раз, был неизбежен. Когда пауки напали на нас, мы пытались отбиваться от них заклинанием Арания Экземи, но их было слишком много. К счастью, нас спас заколдованный «форд» мистера Уизли, но это уже другая история, – улыбнулся он, и из зала послышалось несколько смешков. Поттер оглядел ребят и понял, что еще совсем недавно и сам был таким: наивным, глупым и зеленым. Не то чтобы с того времени многое поменялось, но Гарри хотелось верить, что он хоть немного поднабрался ума и опыта. – Серьезно, ребята, если бы не счастливая случайность, живыми мы бы оттуда не выбрались, так что избегайте Запретного леса и акромантулов любыми способами. – Мистер Поттер прав, – сказал профессор Бьюкенен, обратив на себя внимание аудитории. – Акромантулы относятся к категории существ ХХХХХ, то есть, к самым опасным существам волшебного мира, и мистеру Поттеру очень повезло выбраться оттуда живым и невредимым. Гарри серьезно кивнул и продолжил свой рассказ. – Так вот, когда мы с Роном узнали, что чудовище похитило ученицу, мы отправились ее спасать. – Почему вы просто не сообщили об этом учителям? – Вообще-то, мы так и собирались сделать, и даже пошли предупредить профессора Локонса, который тогда вел ЗОТИ, что знаем, где находится Тайная комната. Но оказалось, что он просто обманывал всех, присваивая себе подвиги других волшебников, и стирал им об этом память. – Какой ужас! – Да, но когда мы об этом узнали, то уже находились в подземельях Тайной комнаты, и нас разделило завалом, так что у меня не было иного выбора, кроме как идти вперед,– глаза Гарри наткнулись на благодарный улыбающийся взгляд Джинни. – Так тайная комната находится в подземельях? – спросил еще один слизеринец. – Да, но вы не найдете вход и не сможете его открыть, поэтому можете даже не пытаться. – Но почему? Это нечестно! – Потому что нужно… «Быть наследником Салазара Слизерина», – чуть не продолжил он, но вовремя остановился. Не объяснять же всем присутствующим, что он не являлся прямым наследником, а смог открыть вход лишь благодаря кусочку души Тома Реддла, застрявшем в его лбу, а Джинни так вообще была им одержима. – Потому что нужно быть змееустом, чтобы открыть проход, – пришла на помощь ему Гермиона. Гарри согласно кивнул, и студенты разочарованно вздохнули. – Я не знал, что ты змееуст, – шокировано признался младшекурсник с гриффиндора, выглядя при этом несколько разочарованно. – Ну, это не было большим секретом. На самом деле, это открылось именно в этой комнате, на дуэли с Драко Малфоем. Все подумали, что я науськиваю змею на Джастина Финч-Флетчли, а я просто пытался успокоить ее, – улыбнулся он. – Какой-то уникальный талант не обязательно делает кого-то темным волшебником, – обратился он к тому первокурснику. – Человек сам определяет то, кем он становится, и доказывает это своими поступками. – Так что же все-таки случилось с василиском? – полюбопытствовал профессор Бьюкенен. – О, ну, он едва не убил меня. Но Фоукс, феникс профессора Дамблдора, спас меня и выклевал ему глаза. Я убежал в лабиринт, но василиск догнал меня благодаря своему нюху. Я, как всегда, чудом спасся, и василиск ушел в другую сторону. Но он снова нашел меня в Тайной комнате, когда я хотел спасти ученицу, палочки не было, но я и не представляю, чем бы она могла мне помочь в тот момент. Фоукс принес мне Распределяющую шляпу, а в ней оказался спрятан меч Гриффиндора. Я проткнул им пасть василиска изнутри. – Все верно, шкура василиска очень прочная, – подтвердил его слова профессор ЗОТИ. – Ее не возьмет ни оружие, ни заклинания, поэтому было очень умно со стороны мистера Поттера нацелиться именно на самое уязвимое место. – Я бы не сказал, что это самое уязвимое его место, профессор, – улыбнулся Поттер. – Его клык вонзился в мою руку, когда я проткнул его мечом. – Мерлин! – воскликнул профессор Флитвик. – Мистер Поттер, как после этого вы остались живы? Ведь яд василиска должен был убить вас мгновенно! – Слезы феникса, сэр. Фоукс спас меня. – Ах, ну конечно, слезы феникса обладают целительной силой! – с радостью первооткрывателя вспомнил Флитвик. – Вам очень повезло, что феникс оказался рядом. Мистер Поттер, мне начинает казаться, что мы все не единожды обязаны вам своей жизнью, – благодарно сказал он, чем немало смутил Поттера. – Приношу вам благодарность от всех нас. Поттер неловко улыбнулся и покраснел от такого внимания. – Да что вы, не стоит… В общем, на третьем курсе мне довелось встретить оборотня, – тут же поспешил он продолжить свой рассказ. – Ты говоришь про профессора Люпина, Гарри? – спросила Падма Патил. – Да. Профессор Люпин был отличным преподавателем, и те, кто застал его, прекрасно знают об этом, – начал он, и встретил поддержку среди старших курсов. – Он был добрейшим человеком и всегда предпринимал все меры для того, чтобы обезопасить нас всех от самого себя в полнолуние. Но однажды, когда он отправился спасать нас от Сириуса… – Сириуса Блэка? Того самого убийцы? – послышалось из зала, и Гарри едва удержался, чтобы не рявкнуть на них. – Сириус Блэк никогда не был убийцей, – твердым голосом возразил он. – Его подставил Питер Петтигрю, которого все считали мертвым двенадцать лет. Сириус сидел все это время в Азкабане незаслуженно. – А я слышала… – Прекратите! – воскликнула Гермиона, видя, как действуют эти разговоры на Гарри. – Гарри говорит правду. Сириус был его крестным, и он был хорошим человеком! Он состоял в Ордене Феникса и даже предоставил свой дом в качестве штаба и убежища для нас! Гарри благодарно взглянул на нее. – Спасибо. – В общем, тогда вышла довольно странная и непонятная ситуация, и профессор Люпин не успел принять Ликантропное зелье, так что он обратился, едва на небо взошла полная луна. Здесь мне абсолютно нечем похвастаться, профессор, – развел он руками, глядя на Бьюкенена, – ведь тогда нас спасли профессор Снейп, Сириус и Гермиона. – Он скромничает, – вставила Гермиона. – Когда профессор Люпин напал на Сириуса, Гарри отвлек его на себя… что было очень безрассудно, учитывая, что у тебя в тот момент не было даже палочки, – с укором взглянула она на него. Гарри усмехнулся. – Настолько же безрассудно, как отвлекать оборотня волкоподобным воем, не так ли, Гермиона? – многозначительно посмотрел он на нее. – Мисс Грейнджер, я правильно понимаю, что вы привлекли на себя внимание оборотня воем? – осведомился профессор Бьюкенен. Девушка смущенно замялась, и по залу прошлись тихие смешки. – Ну… оборотни отзываются лишь на зов себеподобных, и я… Гарри тихо засмеялся. – У меня не было времени на раздумья, – уверенно произнесла она, и увидела на лице профессора странную ухмылочку. – Десять баллов вам за знания об оборотнях, и минус десять баллов за такое неразумное применение этих знаний! – насмешливо ответил профессор Бьюкенен. Ребята в зале покатились со смеху от вида смущенной старосты. – Итак, кто мне скажет, как можно спастись от оборотня? – задал вопрос профессор, и через несколько секунд раздумий в зале поднялось несколько рук. – Давайте позволим мисс Грейнджер восстановить свое доброе имя в наших глазах, – насмешливо протянул он, и девушка запунцовела. – Можно использовать Аконитовое зелье или использовать сам аконит, чтобы его запах отпугнул волка, употреблять вовнутрь его нельзя, потому что он ядовитый, но вполне можно натереться им или держать при себе, чтобы он перекрыл человеческий запах. – Да, хорошая идея, – оценил профессор. – Но если у вас не будет с собой Аконитового зелья или аконита? Да, мистер Голдштейн? – Можно укрыться Дезиллюминационными, Защитными и Противозапаховыми чарами. – Отлично! Уже лучше. На самом деле универсального метода борьбы против оборотней нет, и тут уж все зависит от фантазии волшебника. Но когда вы будете защищаться (если вам доведется), то не забывайте самое главное: под волчьей шкурой все еще прячется человек, и хоть его разум затуманен луной, после полнолуния он снова станет человеком. – И что вы предлагаете? Позволить им убить себя?! – возмутилась одна девушка. – Нет, я определенно не предлагал этого, мисс Фао. Но я призываю избегать излишней жестокости, если есть шанс не делать этого, – мирно объяснил профессор и снова повернулся к Гарри. – Давайте продолжим. – Конечно. На том же третьем курсе я впервые встретил еще одно опаснейшее существо, как и многие из вас. Дементоры, которые искали Сириуса, почему-то испытывали немалый интерес ко мне. Первый дементор, от которого меня еще в поезде спас профессор Люпин, стал моим боггартом. На матче по квиддичу на меня напали еще раз, и тогда я решил, что хочу научиться противостоять им. К сожалению, дементоры – едва ли не единственные существа класса ХХХХХ, против которых придуманы специальные защитные чары. Кто мне ответит, какие? – кажется, совсем вжился в роль преподавателя Гарри. Поднялось несколько рук. – Заклинание Патронуса, – робко ответила одна пуффендуйка, когда Гарри дал ей слово. – Верно! Профессор Люпин научил меня вызывать Патронуса, и это очень мне пригодилось в ту самую ночь, когда на нас напал оборотень. – Патронус помог тебе защититься от оборотня? – спросил какой-то младшекурсник. – Нет. Патронус помог мне защитить себя и Сириуса от дементоров. – Я слышал, что ты боролся с сотней дементоров сразу! – выкрикнул Дин, чем поднял немалый шум в зале. – Ну… я не уверен, сколько их было… – замялся Поттер. – Он опять скромничает, – улыбнулась Гермиона, сияющая, как начищенный галлеон. – Их и правда была целая куча. Я сама видела. Они заполонили всю поляну с озером в Запретном лесу и едва не выпили душу из Сириуса, но Гарри вызвал Патронуса и прогнал их. Конечно, Гермиона не стала упоминать, что случилось это несколько позже, так как маховик времени в этой истории светить точно не стоило. – А еще Гарри научил вызывать нас Патронуса на пятом курсе, – хвастливо добавил Симус из своего угла. – Это правда, мистер Поттер? – удивился профессор Флитвик. – Это ведь чары высшего порядка! – А, да… было такое дело, – смущенно улыбнулся он. – Покажи своего Патронуса, Гарри! – выкрикнул кто-то из зала и остальные подхватили эту идею. Брюнет обернулся к преподавателям, спрашивая разрешения, и они развели руками, мол, действуйте. – Ладно, – вздохнул он. – Отряд Дамблдора, палочки на изготовку! – весело скомандовал он и тут же заметил, как безукоснительно выполнили его требование ребята, состоявшие когда-то в ОД. Даже Гермиона, стоявшая рядом с ним, подняла свою палочку, и сердце Гарри заполнила какая-то гордость за своих друзей. – Экспекто Патронум! – произнес он заклинание первым и тут же услышал, как десяток голосов хором вторили след за ним. Комнату озарила череда ярких бело-голубоватых вспышек, и различные полупрозрачные фигуры животных взмыли в воздух, сделали своеобразный круг почета и встали рядом со своими волшебниками. Студенты пораженно ахнули, когда увидели это чудо и даже глаза профессоров немного округлились от удивления и представшего перед ними зрелища. Патронус Гарри, олень, грациозно прогарцевал по дуэльному помосту и встал рядом с Гарри. Студенты, особенно младшие курсы, продолжали восхищенно шептаться между собой – от такой светлой и прекрасной магии все были в восторге. – Вы молодцы, ребят, так держать! – похвалил Гарри ребят из ОД и отпустил своего Патронуса. – Это было здорово! – Да, покажи что-нибудь еще, Гарри! – Так-так, успокойтесь, успокойтесь, – попытался утихомирить разбушевавшуюся малышню профессор Флитвик. – Мистер Поттер приехал сюда не для того, чтобы показывать вам фокусы. – Ну, возможно, я смогу показать еще кое-что интересное позднее, – заинтриговал он их. – А пока слушайте дальше. – Кстати, Гарри забыл добавить, что заклинание Патронуса может использоваться так же и для передачи сообщений. Патронус найдет адресата, где бы он ни был, и его нельзя подделать, что очень важно. А еще Патронус может защитить от смеркута… – Ну… смеркутов я еще не встречал, – задумчиво ответил Поттер. – Молодец, мисс Грейнджер, – похвалил ее профессор Бьюкенен. – Мы будем проходить смеркутов на следующей неделе, так что прошу семикурсников принять эту информацию к сведению. – Да, и на чем это мы остановились? Ах да, перейдем к четвертому курсу. Ох, ну этот курс был особо богат на всякие события. Вы и без меня знаете, что тогда случилось. Случился Турнир Трех волшебников, и по очень «счастливой», – Гарри состроил скептичное лицо, – случайности, я тоже в нем участвовал. Первым испытанием были драконы. Мне попалась венгерская хвосторога. Она считается самым опасным видом драконов. Это была самка, охраняющая яйцо, а они, как известно, опаснее вдвойне. Но, к счастью, от меня не требовалось сражаться с ней, мне нужно было просто украсть золотое яйцо, которое она охраняла. Думаю, попробуй я с ней сражаться, она бы зажарила меня в два счета. Манящими чарами я призвал свою метлу и попытался взять ее скоростью, но она была очень быстрой. Она пару раз подпалила мою метлу и едва не скинула меня с крыши Хогвартса, так что я просто попытался от нее смыться, – невесело рассмеялся Поттер. – Драконы очень опасны, запомните это. Их шкура очень толстая и почти непробиваемая, и у каждого вида драконов есть свои особенности, которые лучше бы знать, если встретились с одним из них, – серьезно предупредил Поттер и тут же повеселел, когда вспомнил кое-что еще. – А в прошлом году мы сбежали от гоблинов на украинском железобрюхе, и это была ее идея, – мгновенно сдал он покрасневшую Гермиону. – Гарри! – девушка зашипела на него не хуже василиска. – А вы, оказывается, полны сюрпризов, мисс Грейнджер, – усмехнулся профессор Бьюкенен, и Гермиона покраснела еще сильнее. Сегодня она била все рекорды по красноте, и Гарри начал кое-что подозревать, решив разузнать у нее об этом позже. – Нас едва не выдали Пожирателям смерти, я просто спасала нас, – наигранно невозмутимо ответила девушка, чем вызвала смех у некоторых ребят, включая Гарри. – Да, это точно. Мы летели на нем несколько часов, пока не поняли, что он не собирается приземляться. – И что вы сделали? – Мы спрыгнули в воду, когда он опустился пониже. – Боже, Гарри… – Вот это да! – На втором задании Турнира мне пришлось нырять в Черное озеро, и я встретил там русалок и гриндилоу, и, поверьте мне, речные русалки вовсе не такие же прекрасные, как морские, – усмехнулся он. – Но они вполне разумны, и с ними можно договориться. Хотя пара тритонов едва не проткнули мне шею своими трезубцами. Больший вред мне тогда принесли гриндилоу, которых считают не особо опасными существами, – признался Гарри. – Когда я попытался спасти не только Рона, но и Габриэль, сестру Флер, они напали на меня всем скопом и едва не утащили на дно. Колдовать под водой – та еще задачка, скажу я вам, даже если на вас есть заклинание Головного пузыря или вы проглотили комок жаброслей, а уж когда их действие заканчивается, ситуация становится опаснее в разы. Не знаю, как это объяснить, но под водой магия чувствуется немного иначе. Она будто разливается в воде вокруг тебя, и для начала ее нужно собрать в себе, а потом сотворить заклинание, и даже тогда вода словно сопротивляется его движению… не знаю, как это еще вам объяснить. Я был к этому не готов. – То, что вы описали, мистер Поттер, действительно очень интересное и, к сожалению, малоизученное явление. Этого не рассказывают в школе, но по этой теме написано несколько трудов, и некоторые ученые умы называют это магической акварезистентностью. Мы могли бы обсудить это с вами позднее, если хотите. Гарри кивнул. – Третье испытание было самым сложным. В том огромном живом лабиринте я встретил огромного соплохвоста, боггарта, акромантула средних размеров и сфинкса. – Вы отгадали его загадку, мистер Поттер? – Да. И он пропустил меня дальше. – Очень хорошо, – кивнул профессор Бьюкенен. – Если бы вы не отгадали загадку, то, вполне вероятно, не только не прошли бы дальше, но и очень сильно пострадали бы. Гарри согласно кивнул и, помедлив, продолжил. – На пятом курсе… я впервые увидел фестралов. Гарри вздохнул, вспомнив, чем это было вызвано. Многие студенты, особенно старшие курсы, теперь не понаслышке знающие об этих удивительных существах, тоже погрустнели или нахмурились. Никому не доставляло радости видеть фестралов, сколь бы прекрасными и дивными созданиями они ни были. – И, знаете, кое-кто показал мне, – Гарри прошелся взглядом по залу, выискивая Полумну, – что, несмотря на свой пугающий вид, они довольно безобидны и даже дружелюбны. Тогда же нам довелось поближе познакомиться с великанами и кентаврами, живущими в Запретном лесу. И хотя они не относятся к магическим существам, и с ними можно договориться, я бы рекомендовал вам быть очень осторожными с ними, а еще лучше – не лезть на их территорию. Мы встречали кентавров на первом курсе, и один из них даже спас меня, но кентавры очень ревностно охраняют свои границы и к волшебникам относятся не очень дружелюбно, учитывая то, как к ним относятся. – Сущая правда, мистер Поттер, – кивнул на это профессор Флитвик. – Многие волшебники недооценивают важность и силу других магических рас, а потому считают себя гораздо выше их. Гарри кивнул, соглашаясь с профессором. – Доводилось ли вам встречать кого-нибудь еще на своем пути, мистер Поттер? – полюбопытствовал профессор Бьюкенен. – Пожалуй, – кивнул Гарри. – В моем путешествии я встретил много удивительных людей и волшебников. У одного из них была вполне домашняя огненная саламандра, живущая в камине. – Не сказать, что это так уж необычно, но… – А еще я подружился с вампиром, – как бы между делом вспомнил Поттер, перебив профессора ЗОТИ. – Гарри! – в ужасе воскликнула Гермиона. Половина учеников в зале ахнула. – Мистер Поттер… – Вы… что… сделали? – кажется, у профессора Флитвика даже начал дергаться глаз. Гарри смотрел на это с нескрываемым чувством восторга, пока не получил по ушам от Гермионы, первой оправившейся от шока. – Гарри Джеймс Поттер! – воскликнула она, дернув того за ухо. – Стоило мне оставить тебя одного, ты уже вляпался в очередные неприятности! – Ай! – обиженно воскликнул Гарри.– Ну кто сказал, что я вляпался в неприятности?! Я ведь сказал – подружился, а не подрался! – И все равно это безумно опасно, Гарри! Ты хоть думаешь чем-то, прежде чем сотворить очередную глупость? Это же вампир! Они являются опаснейшими существами даже для волшебников! – продолжала возмущаться Гермиона. – Я понимаю всю опасность, Гермиона, но, поверь мне, он не такой! За все время нашего знакомства он ни разу не попытался напасть на меня или кого-либо из моего окружения… – Мистер Поттер, позвольте согласиться с мисс Грейнджер в этом вопросе, – начал профессор Бьюкенен, – вампиры действительно очень опасны. Их сила и скорость поражают, одному волшебнику не справиться с ними, и с вашей стороны это несколько безрассудно – вот так слепо довериться вампиру. Они сотни и тысячи лет питаются кровью людей, а кровь волшебников для них – деликатес. Именно поэтому мы скрываемся от них на протяжении многих веков, прошедших с последней войны. – Я понимаю, профессор, но мой знакомый не питается кровью людей. Он питается только кровью животных. – Он сам сказал вам об этом? – иронично уточнил профессор. Ученики с нескрываемым интересом следили за разговором этих двоих. – Нет. Мне поведали об этом его глаза. Они желтые как янтарь, а не красные, словно кровь, – возразил Гарри. – Уверен, вам довелось слышать о дневнике некоего Расмуса де Голля, вампира, жившего примерно в четырнадцатых – семнадцатых веках. Он совершил несколько важных открытий, изучая вампиризм, – профессор ЗОТИ на это лишь кивнул, подтверждая, что встречал эти записи. – Я читал копии его дневников. Он пишет, что встречал юношу, который питался лишь животной кровью, и его глаза имели насыщенный золотой оттенок, а когда он был голоден – они чернели. – Да, я помню что-то такое из его записей. Но это тема для другого раза, – сказал профессор, поворачиваясь к остальным ученикам. – Что ж, лекция от мистера Поттера была очень интересной, а теперь все могут расходиться. Я надеюсь, вы вынесете урок из этих рассказов, возможно, позже мы детальнее разберем с вами некоторые из этих моментов. Студенты начали потихоньку расходиться, и Гарри облегченно вздохнул, радуясь, что все прошло хорошо. Конечно, лекцией это можно было назвать с большой натяжкой, скорее, это было похоже на одну из тех пар Локонса, когда он без умолку трещал лишь о себе, так что Поттер был рад, что все это закончилось, хотя и был рад поделиться с ребятами своим небольшим опытом. Они с Гермионой спустились с помоста, собираясь уходить, когда их у двери нагнал профессор Бьюкенен. – Мистер Поттер, мисс Грейнджер! Ребята остановились. – Я хочу поблагодарить вас за такую интересную лекцию, – ребята синхронно кивнули, – и дерзнуть попросить у вас копии некоторых воспоминаний, если это не слишком личное и если это вас не затруднит. Мне предложили поработать над книгой по Защите, и я собираю некоторые материалы. Для меня будет честью сослаться на вас в своей работе, – серьезно заявил профессор. – Конечно, если вы не возражаете. – Конечно, сэр, я буду рад помочь вам с этим. Я подготовлю все необходимое и передам вам воспоминания через Гермиону. – Буду премного благодарен, – кивнул Николас, посмотрев на ребят по очереди. – Полагаю, ваши воспоминания будут не менее ценны, мисс Грейнджер, – вежливо улыбнулся он, глядя на Гермиону. – Конечно, сэр, – коротко кивнула девушка, слегка покраснев. Когда преподаватель ушел, и ребята остались одни, Гарри посмотрел на подругу особо лукавым взглядом. – И что это было? – едва не пропел он, посмеиваясь с чрезмерно бурной для девушки реакции. – Отстань, Гарри! – шикнула на него Гермиона, хлопнув его по плечу, и умчалась вперед, полыхая румянцем на щеках. Гарри рассмеялся и пошел догонять подругу, предвкушая, что его сегодня ждет очень занимательная история.