Молодо-зелено

      Рэки всё меньше, и всё больше Рэки с Джиён. Ланга сходит с ума, он ничего не понимает. Пока не случается гонка с Адамом, в которой Рэки серьёзно пострадал. Тогда что-то незаметное начинает назревать, в воздухе витал аромат предстоящей драмы. Но пока хватило и того, что Ланге пришлось видеть Киана всего в крови и ссадинах после поражения в гонке с Матадором. Хасегава искренне невзлюбил этого напыщенного ублюдка, будь он хоть тысячу раз лучшим в этой гонке. Ему хотелось непременно указать Адаму место, с треском раздавить гордость и отомстить за лучшего друга. А пока они с Шедоу и Мией усаживают Рэки в машину и едут в ближайший госпиталь. Хасегава сидит в приемной больницы с Мией и Шедоу, весь на иголках, хотя внешне так и не скажешь, но был напуган. А напротив сидит Бэк Джиён, которая едва держит слезы и бандану Рэки в своих тонких руках. — С ним всё будет в порядке, — растерянно говорит Шедоу, он неловко и робко смотрит на девушку, и, учитывая его бойкий образ и грим — это выглядит несуразно, даже немного нелепо. Но Шедоу правда пытается поддержать. Даже Мийа ведёт себя с ней дружелюбно, хотя любой бы растерялся на его месте и в его-то годы. Джиён натянуто улыбается и оглядывает присутствующих. — Зачем он участвует? Если это приводит к больнице, к чему этот риск? — вопрос ставит присутствующих в тупик. Никто не сможет ей ответить так, чтобы она поняла, это нужно прочувствовать. Ланга и сам не был за то, чтобы Киан в результате оказался в травматологии, но он понимал. Мийа и Шедоу тоже понимали. Все они в одной лодке среди моря адреналина и азарта, в попытке испытать удачу, пощекотать нервы, выйти из рутины и стать свободным, несясь на скорости в бездну. Для Джиён всё это ужас кромешный, неоправданный риск и опасность. Но она не кричит, чтобы Рэки всё бросил, ведь понимает, что решение только за ним. Ну кто б так смог? И от этого Ланге хуже. От понимания, что Бэк действительно хороша. Киан выходит с дежурной улыбкой, будто бы всё хорошо, и рука вовсе не сломана, а сотрясение — ерунда. Рэки просит Шедоу отвести Джиён домой, она угрюмо соглашается и возвращает Рэки бандану. Шедоу и Мийа желают ему удачи и выздоровления, особенно Мийа, который чувствовал вину, за то, что Рэки вообще встрял из-за него в эту гонку. А теперь мог разве что только успокоить за Киана Джиён, потому что сам Рэки сейчас вряд ли в состоянии. — Давай поговорим позже? Я очень устал, — вымученно просит ее Рэки. Бэк кивает и отводит взгляд от ссадин на лице возлюбленного и руки в гипсе. Джиён тоже не хочется говорить сейчас, потому что эмоции могли взять верх. Она просто смотрит как Рэки уходит с Хасегавой.       Ланга молча подвозит Киана домой на своем скутере. Рэки так и остается сидеть позади друга, даже когда Ланга паркуется у самых ворот. — Она никогда не поймёт, — тихо произносит Рэки. — Сейчас только ты и можешь меня поддержать. Я рад, что ты мой друг. Хасегава слушает, почти не дыша, старается заглушить сердце, которое проламывает грудную клетку. И что это? Влюбленность или тахикардия? — Ланга, — тихо зовёт Рэки. — Пообещай мне не связываться с Адамом? Пожалуйста, — Киан слезает со скутера и встает напротив Хасегавы. Канадец кивает, сам не понимая на что даёт ответ. Когда Рэки смотрит на него так пронзительно и нежно, душа бросается в пятки, Хасегава не смог бы ему отказать. Но и обещать не стоило, ведь он усиленно думал над обратным. — Обещаю, — не думая, бросает Ланга. Груди касается чужая рука и на её месте, даже сквозь одежду, пламенем горит кожа.       После того дня отношения Джиён и Рэки рушились как неустойчивый мост во время землетрясения. Хасегава был невольным свидетелем всех их тихих ссор, недопонимания и грусти друга. Киан вздыхает и говорит, что всё в порядке. В конце-концов он ещё не окончательно встрял, но что-то его тревожило. Легкое разочарование от неоправданных ожиданий, от потерянного времени и метание между девушкой и всем остальным. Больно давался разрыв с привычным ритмом жизни. Не Бэк плохая, просто для Киана она не самая лучшая. Но Рэки топил все переживания в лучезарной улыбке, в, как будто как прежде, заинтересованном взгляде на скейт и импульсивной жестикуляции. Но его эмоциональная батарейка медленно угасала, Ланга видел это. — Ты ее любишь? — одним вечером спрашивает Хасегава. Вот так, без подготовки. — Не знаю, наверное нет. Мы разные, будто с Венеры и Марса. Ну, знаешь, как говорят, типа девчонки с Венеры, а парни... — Любят скейт, — перебив друга, усмехнулся Ланга. Рэки искренне рассмеялся в ответ, а потом, чуть успокоившись, добавил: — Наверное это не страшно, если мы разойдёмся. Парни лежали на асфальте в парке, рядом скейты, над ними плывут белые кучевые облака. Спокойствие и безмятежность. Хасегава по этому скучал, сейчас он снова искренне наслаждался закатными видами Окинавы. Вот в чём дело, догадался парень, легко улыбаясь мысли, вид ни при чём, всё дело в атмосфере, а её образовывал Рэки Киан. Ланга не знал, кто сейчас для него Рэки, но точно ассоциировал Киана с умиротворением после тяжелого дня, с ярким окинавским небом, шелестом листвы и легким теплым ветерком. — Я хочу поцеловать парня, — усмехнулся Киан. — Хочу понять, будет ли это хуже чем с Джиён, или лучше. Хасегава нахмурился и обдумал слова друга. В этом есть смысл, особенно если и к Бэк у него ничего нет. — Ничего, если ты поцелуешь меня. Я не против. Тебе ведь не важно кто, если только попробовать? А искать кого-то может быть трудно. Рэки повернул голову к Ланге и приподнялся на локтях. Задумчивость тут же сменилась улыбкой. — Ты прав. К тому же я тебе доверяю, — кивнул Рэки и придвинулся ближе. — Хочешь прямо сейчас? — Ланга и сам не понял, почему так разволновался, словно впервые. Почему ладони вдруг вспотели, а в горле пересохло. Хасегава поднялся и сел напротив Киана, в янтарных глазах которого столько решимости, что медлить было бы преступлением. — Хочу, — кивнул Рэки и притянул к себе друга за ворот белой рубашки. Парни соприкоснулись носами, губы в миллиметре друг от друга, нервное дыхание двоих смешалось в одно и Ланга первым сократил это расстояние. Поцелуй вышел аккуратным, ласковым и полным всего того, о чем Хасегава и мечтать не мог, в животе поселились бабочки, хотя их никто не просил там селиться. Робкие касания губ становятся увереннее с каждым мгновением, языки касаются друг друга, из аккуратного и невинного всё это превращается в порывистое и жадное. Ланга обнимает Рэки, углубляет поцелуй и чувствует как Киан обнимает в ответ, зарывается длинными грубыми пальцами в мягкие светлые волосы друга. Дышать почти нечем, легкие обжигает нехваткой кислорода, но прерываться никто не хотел, лишь глубже втягивали ноздрями необходимый кислород, не прерывая поцелуя. Легкие покусывания, язык обводит контур губ и Рэки снова погружается в поцелуй, смелее исследуя ладонями торс друга. — Вау, — шепчет Рэки в открытые зацелованные губы Ланги. — Это лучше, чем с Джиён. — Рэки, — оглаживая ледяными пальцами щёку Киана, Ланга сам не знает, что собирается сказать, мозг затуманен неожиданной эйфорией и жаждой вновь поцеловать, потому что ему определенно мало. — Я... — Черт, — отстранившись, выругался Рэки. — Мама звонит, — вздохнув, парень поднимается на ноги и отходит, отвечая на звонок. Ланга растерянно смотрит в спину Киана и неосознанно прикасается к губам подушечками пальцев. Всё становится несколько яснее, но Хасегава упорно избегает того, чтобы даже в голове у себя это всё обозвать. Ему страшно. — Я домой, маме нужно помочь по дому, — вздохнул Рэки и, подхватив рюкзак, встал на скейт. — Поехали? — Да, сейчас, — закивал Ланга.       Всю ночь Хасегава не мог сомкнуть глаз, губы приятно покалывало от ощущения на них чужих, но таких правильных и родных губ Рэки. Зажмурившись и мотнув головой из стороны в сторону, Ланга старался заснуть и не поддаваться тревоге за то, что всё может измениться для них с этого момента.       Рэки же засыпает глубоко и крепко, моментально проваливаясь в сон без лишних мыслей. Ему снится небо, усыпанное мириадами звезд, освежающий ветер и мягкий уютный снег, покрывающий траву. Рэки падает спиной в заснеженную траву, с блаженной улыбкой прикрывая глаза. Теплые руки скользят по груди и ниже, забираясь под толстовку, вызывая легкую щекотку. Теплые мягкие губы целуют у основания шеи, затем накрывают губы Киана и по контуру скользит горячий влажный язык. Внизу живота разливается странное трепещущее удовольствие, Киан тихо постанывает в чужие губы, отвечает на поцелуй и позволяет касаться себя везде, даже в самых интимных местах. Ему так хорошо и снег от чего-то совсем не заставляет ежиться от холода. — Ты хочешь меня, Рэки, — игриво и томно сообщает до боли знакомый голос. Рэки открывает глаза и видит Лангу, такого красивого и соблазнительного, что хочется без сомнений поддаться и сказать «да». Но будильник, противно дребезжащий над головой, ломает все планы на продолжение и Киан резко подрывается на кровати. — Что это было? — сбивчиво и ошарашено вопрошает парень, а после заглядывает под одеяло. — Да господи, — едва ли не стонет, обнаруживая у себя эрекцию.       В школе Рэки застенчиво отводит взгляд от Хасегавы, старается лишний раз не оставаться с другом наедине и отвечает на все вопросы односложно, глупо делая вид, что всё хорошо. А Ланга потихоньку нервничал, потому что боялся, что всё дело в том поцелуе. И отчасти он был прав.       Рэки вновь общался с Джиён столько же, сколько на начало их нелепых отношений. Это задевало Хасегаву за живое, ведь он думал, что всё это подошло к логическому завершению. Всё запутывалось и голова шла кругом. У Рэки. У Ланги.       Рэки почти каждую ночь видел Лангу, пусть и в своих снах, от того днём сильнее его избегал. Не совсем нарочно, так выходило само собой. Просто Киан оказался ошарашен тем, как реагирует на лучшего друга, а тот поцелуй в парке и вовсе заставлял его сходить с ума. И пойми ещё — это желание гормонов или души? А если переждать — это кончится? Они смогут дружить?       Киан, против воли, стал больше обращать внимание на Лангу, на каждую, ранее неприметную мелочь. Рэки наблюдал за ним, когда тот не видел, подмечал, что Ланга стал кататься всё круче и лучше. Стал красивее, интереснее, общительнее и популярнее. Что глаза у Ланги циановые, почти как синильная кислота, и Рэки ими отравлен. На бедного парня словно разом рухнуло осознание: Хасегава невозможно хорош. Рэки никогда его не достигнет. Всё вокруг, даже ветер, шептало ему только о Ланге Хасегаве. Рэки задыхался от своих неразборчивых чувств, от невыносимых мыслей, несоответствия и гнетущего будущей болью сердца. Только не его. Хасегаву любить никак нельзя. Рэки старался, изо всех сил старался, догнать свою полярную звезду, достичь его высот, чтобы стать равным. Друга нельзя терять.       Бэк Джиён бросает Рэки сама, потому что невыносимо видеть то, как возлюбленный мыслями совсем с другим человеком, потому что она видела тогда, в парке, как Рэки целовал своего друга. Потому что Рэки никогда так не целовал ее. А Джиён надеялась, что это глупые игры, но врать себе уже не осталось сил, ради чего? Киан вряд ли бы когда-либо оценил ее старания и полюбил за это. Для Бэк места не осталось, надо иметь честь проигрывать. — Я больше не могу быть заменой, — говорит на прощание, не позволяет себя коснуться и быстро уходит. Киан клянётся себе, что страдать не станет, это же просто отношения. Он ведь даже не любил, только Джиён жаль, она была искренна. Но Рэки страдал, это чувство глодало изнутри постепенно нарастая и вырываясь наружу. Он вдруг осознал, что пропустил так много, что в конечном итоге потерял всё. Ланга был прав, Рэки не это было нужно.