Малфой и магглы

Малфоя вырубило где-то спустя полчаса после избиения ремнем. Проснулся он уже поздно вечером, понял это по шуму какого-то неизвестного ему предмета, который вещал последние новости. В мире магов имелось радио, но в отсвете от двери чулана Драко видел, что в гостиной (а именно оттуда шел какой-то информационный гул) светится непонятная, как он посчитал, колдография. Услышав, что объявляют двадцать два часа вечера, блондин выдохнул, надеясь, что его теперь хотя бы сегодня никто больше не тронет, и попытался встать. Боль тут же пронзила спину и ягодицы, и он тут же зашипел — вот же сука этот Вернон! Нет, точно надо будет у кого-то отбить палочку и примчать сюда уже в качестве возмездия… Нет, не за Поттера, а за самого себя. Шрамоголовый пусть сам с чокнутой семейкой разбирается. Хотя, хрен ли ты до сих пор этого не сделал, гриффиндурок? Включив свет (и почему у магглов он какой-то странной кнопкой включается, Люмоса тут явно не хватает), Драко подполз к зеркалу и увидел в отражении растрепанные блондинистые волосы и свое родное лицо и уставший, какой-то потухший взгляд. Он тут чуть более суток, а уже превратился в старую потрепанную метлу. Может, это из-за жизни у придурочных магглов у Поттера волосы и похожи на какую-то метелку? «Черт, где, блять, зелье?!» — парень огляделся и, найдя гриффиндорскую мантию, подтянул ее к себе и достал оттуда очередной флакон. Быстро выпив зелье, Драко сморщился, чувствуя, как он снова превращается в Поттера, а также ощущая мерзкую горечь и сильную боль в желудке. Неудивительно, за все время его гребанного плана все, что он съел — это единственная яичница. Малфой кое-как слез с кровати и снова открыл чемодан Поттера и достал оттуда одну из коробок с шоколадной лягушкой. «Уж извини, мальчик-который-выжил, мне тоже надо как-то выжить, пока твоя суперкоманда меня отсюда не вытащит», — мысленно обращался Драко к гриффиндорцу и сам себе усмехался — действительно, блять, похищение Поттера — ничто с кражей у него волшебного лакомства. Блондин не любил эти лягушки, его бесило их постоянное подпрыгивание, хотя на вкус они очень даже неплохи. Да и большинство детей покупали их не столько из-за вкуса, сколько из-за карточек-вкладышей, которые собирали чуть ли не сотнями. А Драко считал себя выше всего этого, он же ведь «наследник великого чистокровного рода Малфоев», как любит поговаривать его отец, а значит, ему, сыну, не стоит опускаться до покупки и коллекционирования каких-то картонок. И нет, слизеринец никогда не признается, сколько таких карточек, стащенных у других учеников, лежит у него под матрасом в Хогвартсе. С каким наслаждением теперь он съел эту лягушку! Правда, сначала та умудрилась выскочить из коробки и вдоволь попрыгать на дневниках и вещах Поттера, но пространство чулана не позволяло ей выскочить и умчать куда-то далеко, так что ловцу Слизерина хватило не более чем полминуты, чтобы изловить строптивую сладость. Хотелось еще, но Драко разумно оставил остальные коробочки в чемодане — кто знает, сколько его теперь будут морить голодом, так что рациональнее будет экономить ресурсы. Отец всегда ратует за рациональность. Правда, Малфои никогда ничего не экономили. — Где ты тут еще что хранишь, Поттер? — в пустоту шептал Драко, оглядывая пространство чулана. Гарри писал о том, что у него бывают тут заначки, неужели он не оставил ничего с прошлого раза? Не предполагал того, что по приезде его могут снова сюда запереть? Гриффиндорец, конечно, тот еще идиот, но он научен горьким опытом. Так что где-то тут наверняка есть тайник. Малфой заприметил какой-то небольшой деревянный ящичек с небольшим резным узором. Подобные продавались в Хогсмиде, и Драко видел их в одном из магазинчиков, правда, мимоходом — отец никогда не позволил бы ему зайти в место «для бедняков и грязнокровок». То местечко действительно не было популярным среди магического сообщества и находилось фактически на краю городка. Слизеринец слышал только то, что там торгует сквиб и многие вещички он тащит из мира магглов. Еще и по этой причине Малфои обходили данное место, блондин лишь мельком обратил внимание на прилавок. А вот Поттер, кажется, со спокойной душой посещал магазин и прикупил себе подарок. Хм… Защелка на шкатулке поддалась не с первого раза, Драко недовольно ворчал себе под нос, умудрившись поранить пальцы, но потом все же смог сдвинуть заедавшую конструкцию и открыть ящик. А вот и тайник. В маленьком коричневом тканевом мешочке лежали несколько конфет в яркой упаковке (маггловские, как заметил слизеринец), штук пять печений и леденец на палочке. Ухмыльнувшись, слизеринец взял именно его — подобную сладость он любил, хотя никогда не покупал в этом «дрянном» поезде, и да, только лишь из чувства сострадания стаскивал леденцы у Пэнси. Драко попытался открыть упаковку, но не смог, бумага оказалась не такой простой и никак не рвалась, лишь легонько растягивалась, а поддеть коротко стриженными ногтями ее никак не получалось. — Уу, чертовы магглы, — буркнул Малфой и со злости уцепился в упаковку зубами. У них она рвется сразу, так что у этих странных людей не так?! Спустя минуту кое-как он смог стащить бумагу с непонятной штуки. Слизеринец кончиком языка лизнул штучку и остался доволен. На вкус это точно была сладость, причем апельсиновая. Но какого драккла ее упаковывают так, что открыть невозможно?! Нет, эти маггловские штучки просто невыносимы! Засунув чупа-чупс (а именно так было написано на пожеванной от усердия упаковке) себе в рот, Драко продолжил изучение содержимого шкатулки. Колдография с изображением родителей Поттера — аналогичную слизеринец, приглядевшись, заметил еще у самого изголовья кровати, карточка от шоколадной лягушки с Дамблдором, рисунок снитча с корявой надписью «Лучшему ловцу! От Джинни» (читая это, Малфой недовольно закатил глаза) и… надо же. Блондин взял в руки нашивку. Маленькую, такие были у них на мантиях. Все бы ничего, только она оказалась… слизеринской. Драко вспомнил, как на третьем курсе они с Поттером серьезно подрались, когда мальчика-который-выжил Малфой и его компания дразнили нападением дементоров. Да, гриффиндорец серьезно их боялся, он писал об этом, да и сам Драко это замечал. Поэтому и посчитал тогда хорошей идеей начать издеваться над страхом Поттера. В какой-то определенный момент тому это, видимо, надоело, и они серьезно сцепились у самого входа в Большой зал. Оба потом чудом не получили отработку, их успели разнять до того момента, как профессора заметили потасовку, однако у гриффиндорца уже была порвана мантия и кровила губа, а у Драко с мантии оказалась оторвана нашивка с символикой факультета. Правда, увидел он это, уже находясь в слизеринской гостиной. Сильно взбесился тогда… А Поттер, оказывается, все это время хранил «добычу». А учитывая открывшуюся информацию о чувствах мальчика-который-выжил, это казалось каким-то… правильным. Будто бы гриффиндорец уже тогда что-то ощущал по отношению к блондину. И почему же, Малфой, тебе не кажется это мерзким? Только потому, что ты и сам — гей? Или что-то другое сейчас влияет на твое восприятие шрамоголового прид… Гарри. Признай уже, что за эти сутки он стал для тебя чем-то большим, чем человек, ненависть к которому пересиливает все, что можно. И что план твоей мести, слизеринский принц, полностью провалился. Ты узнал столько информации, сколько и представить не мог. Открылась практически вся жизнь национального героя, в тех подробностях, которые невозможно было предположить. И рад ли ты этому? Ни капли. Почему же чувствуется вина перед Поттером? «Потому что ты обидел и без того обделенного судьбой. Сорвал исполнение мечты, может быть, единственного человека, который тебя любит не потому, что ты — наследник Малфой, а потому что ты — это просто ты», — неожиданно заговорила… совесть? Стыд? Что это? Драко, отец будет явно недоволен такими мыслями в твоей блондинистой малфоевской голове. Для их семьи никогда не существовало чувств по отношению к другим людям, к тем, кто не принадлежит к их роду. Даже остальные чистокровные — это только потенциально выгодные люди. С кем-то из них предстоит потом заключить брак и самому слизеринцу… От этой мысли ему всегда становилось тошно. Потому что поиска чертовой выгоды, постоянной лжи, аристократичности и умения держать лицо в любой ситуации и так было слишком дохрена еще с его детства. Ему вдалбливали это чуть ли не с пеленок. Только мать позволяла себе, тайком от отца, приголубить, обнять, поцеловать, спеть колыбельную (даже когда Драко уже начал летать на метле) и выслушать его фантастические рассказы об их с Крэббом и Гойлом играх в саду. Отец всегда недовольно фыркал, когда блондин начинал делиться с ним удивительными приключениями, которые мальчишки придумывали вместе. «Драко, это все, конечно, замечательно, но ты выучил основы этикета, ведь у нас скоро светский прием?» — мальчику было три. Пять, шесть, семь — всегда у родителя находилось, что выспросить у сына из того, что он, по его точке зрения, обязан знать. К восьми годам он перестал чем-либо фантазийным делиться с отцом. Зато мама всегда искренне и с интересом слушала, поддерживала и успокаивала. Так и повелось. Отец и мама. Драко любил обоих. По-разному. Как и они его. И четко понимал, что чувствовать его научила именно мама. Своей искренностью и любовью. И почему-то именно в этот момент, когда он начал размышлять о Поттере, о чувстве вины и стыда перед ним, слизеринец не злился, что чувствует. Хотя отец явно будет недоволен, если узнает. Да и плевать. Кто ж знал, что Драко найдет искренность, которую подсознательно продолжал искать во всех вокруг… В Поттере. Удивительный ты, Гарри.

***

Спустя еще час Малфой понял, что все семейство Дурслей наконец-то легло спать. Он попробовал открыть дверь, но все было тщетно, магглы хорошо заперли его на кучу замков. А в уборную хотелось. Что там писал маленький Поттер? Ходить в ведро неудобно? Ну уж нет, наследник чистокровной семьи до такого унижения не опустится. Вообще, Малфой он или нет? Отец бы, конечно, теперь поставил это утверждение под вопрос, учитывая, сколько негласных правил, установленных родителем, Драко успел нарушить, но сейчас ему было на это плевать. Попробовать воспользоваться палочкой гриффиндорца? Вдруг получится? Блондин достал ее из мантии и, прошептав «Алохомора», направил ее конец на дверь. Фиг там, ничего не сработало. Пробовать своей? Рискнуть и пойти под исключение из Хогвартса? «Нет, в мире магглов придется пользоваться маггловскими способами… Ублюдство!» — зарычал Малфой, встал и, повернувшись боком, со всей дури врезался в дверь, пытаясь выбить замки. Еще и еще… Защелки раза с третьего все-таки сломались, оставались другие, более крепкие, но… Вскоре услышал топот, по шагам понял — это был Вернон. — Несносный мальчишка, ты, кажется, забыл, что тебе следует… — Дверь откройте, тут… — начал придумывать Драко. — Тут что-то происходит! Дядя Вернон, кажется, это… как его… електричество! — вспомнил первое, что пришло ему в голову из уроков маггловедения. И это сработало! Дядька все же открыл дверь, и Малфой, пользуясь моментом, в сию секунду удрал в уборную под крики мужчины. Естественно, после такой нервотрепки Драко-Гарри снова запихнули в чулан, теперь еще подперев ручку чем-то — это блондин понял уже по звукам. Дядька продолжал свой ор на тему того, что жаль, что такого подонка надо ремнем днями пороть, что он совершенно невыносим и что жаль, что его не убили вместе с родителями… На этих словах уже послышался вскрик Петунии: «Вернон! Она все же моя сестра!», и в дальнейшем Драко лишь отдаленно слышал ругань Дурслей, которые закрыли, видимо, еще и дверь в свою комнату. Наводя порядок в чулане, расставляя вещи по своим местам и складывая шкатулку, игрушки и дневники Поттера в чемодан, слизеринец невольно предположил, что с Петунией, в принципе, все же можно будет попробовать договориться. «Он помешанный, но все же наш племянник…». Поттер, кажется, не все еще потеряно. Хотелось бы в это верить. Ты же почему-то веришь в то, что магглы могут быть хорошими. Как ты там, Поттер?

***

В следующий раз Драко проснулся уже наутро, и проснулся он от настойчивого звонка в дверь. Малфой пытался снова провалиться в сон (и нет, он не признается, что снился ему улыбающийся и гоняющий рядом с ним на «Молнии» мальчик-который-выжил), но громкая трель, которая, казалось, звенела уже минут пять, ни в какую не хотела умолкать. Парень все же приподнял голову и услышал, как мимо него, недовольно топая и ворча себе под нос, прошел Дадли — это он понял по звуку его походки. Малфой посмотрелся в зеркало и снова увидел свою растрепанную блондинистую шевелюру и, сонный, достал новый флакон и выпил зелье, снова превращаясь в Поттера. В скором времени входная дверь открылась, и слизеринец услышал мужской голос: — Здравствуйте, вы, кажется, Дадли? Мне нужен Вернон Дурсль, глава вашей… семьи. — Папа сейчас завтракает, не хотите ли пройти в гостиную? Я позову папу! — Драко фыркнул, услышав услужливый тон кузена Поттера. Мужчина, как показалось Малфою, злобно вздохнул и процедил: — Да нет, спасибо, я, пожалуй, осмотрюсь тут! Где тут у вас чулан? — Э… что? — оторопело спросил Дадли. — Чулан, парень, чулан! — закричал гость. — Ну?! Показывай! И вдруг в эту секунду блондин услышал до скрежета знакомый, наполненный яростью девичий голос: — Где Гарри, ты, бездушная махина?! А ну немедленно говори, а то я тебя превращу в тыкву! — А… я… я не… — заблеял Дадли, и Драко отчетливо услышал Вернона: — Поганая девчонка, тебе нельзя колдовать вне Хогвартса, тебя немедленно отчислят!!! А ну прочь из моего дома! И нечего тут размахивать палочкой возле моего носа! Вы кто такие и как вы посмели зайти… — Она не может колдовать, зато я могу! — снова рыкнул мужчина. — А ну дай сюда мою…! — послышалось какое-то копошение и, Малфой был уверен, недовольное ворчание грязнокровки. — Грейндж… Гермиона!!! Гермиона, я тут! — Драко наконец-то отошел от сна и понял, что его сейчас спасут! Наконец-то эти пикси их дери магглы получат по заслугам! Слизеринец хотел на это надеяться. Парень тут же вскочил и начал стучать в дверь, и через несколько секунд он услышал, как с обратной стороны чулана к нему подбежала гриффиндорка. — Гарри, ты тут? — Да, я тут!!! Вытащите меня отсюда!!! — Малфой продолжил стучать, пока не услышал грузные шаги, незнакомые. — Гарри, отойди от двери! — блондин понял, что это тот мужчина, что пришел первым, и отскочил от входа, запрыгнув на кровать. — Алохомора! — замки открылись, и Малфой увидел испуганную, растрепанную, впрочем, как и всегда, Грейнджер, одетую в маггловскую одежду и… Сириуса Блэка. Правда, теперь он выглядел явно лучше, чем на колдографиях с объявлением о его побеге, да и одет был в одежду магического мира. Хоть что-то знакомое. — Наконец-то… они уроды! — выкрикнул Малфой, спрыгивая с кровати и беря с собой чемодан с уже сложенными вещами (да, Драко все же решил выполнить желание Поттера из дневника и забрал важные для него тетради, игрушки, шкатулку) и клетку Букли. — Они меня избили! А вообще… Грейнджер, ты в курсе, что они вытворяют?! Да их в Азкабан надо!!! Мимолетом Драко заметил, как нахмурился при этих словах Сириус и понял, что ляпнул явно не то, спустя еще секунду осознал, что назвал грязнокровку не по имени, но раздумывать об этом было некогда. Парень тащил вещи к выходу. — Учтите, я с вами поквитаюсь! Мы еще на этом не закончили! — орал Малфой оторопевшим Дурслям. — Это мы с тобой не закончили, подонок! — прошипел Вернон. — Ты совсем отбился от рук! Твои поганцы-друзья нам в этом доме не нужны! А ты еще, похоже, и голубым цветом в своей этой школе заделался, нашел себе того, — показал в сторону Блэка, — кто будет прихоти исполнять за умения твоего рта?! — Вернон!!! Да как ты смеешь… — вскрикнула Петуния, как вдруг Сириус подскочил к Вернону и ударил его со всей дури в челюсть. От неожиданности мужчина чуть не грохнулся на пол и зарычал, но крестный Поттера тут же наставил на него палочку. — Учти, я двенадцать лет провел в Азкабане по ложному обвинению и много чему научился, так что поверь, за Гарри я тебе и Аваду устрою, — на этих словах Петуния дернулась, и Драко понял, что тетушка Поттера явно в курсе дел магического мира, хотя бы отчасти. — И еще парочку Непростительных заклятий на тебе опробую! Но это потом, а сейчас — с наступающим Рождеством! Ну и семейка, — рыкнул Блэк и спрятал палочку во внутреннем кармане своего пиджака. Подскочив к слизеринцу, он забрал у него чемодан. — Идем! — и пошел на выход, Грейнджер ухватила Малфоя за мантию и потащила следом за собой. Позади себя он еще слышал вскрики и визги семейства Дурслей, но уже было на это плевать. Он на свободе! Наконец-то! Драко-Гарри с шумом выдохнул и подошел к голубой старой машине. Приметная тачка, ведь именно на такой Уизел вместе с Поттером примчали в школу на втором курсе. Ух как слизеринец хихикал, когда рыжий получил кричалку! Однако потом, когда все узнали подробности такого экстравагантного способа прибытия в Хогвартс гриффиндорцев, Уизел неожиданно стал популярным: как же, в двенадцать лет угнал машину у родителей! Драко был готов тогда рвать и метать от злости. Троица села в машину, Сириус уместился за рулем, Грейнджер и Малфой вместе с клеткой — сзади, чемодан запихнули в багажник. — А где Букля? — почему-то заволновался Драко. Действительно, странно, с каких это пор он беспокоится за птицу Поттера? Хотя, пользу она большую принесла. — Сейчас у меня дома, но думаю, что в скором времени полетит в Хогвартс, — неожиданно злобно рыкнул Сириус, чего слизеринец от него никак не ожидал. Не успел он об этом подумать, как в горло ему впилась палочка гриффиндорки. Малфой медленно повернулся и наткнулся на яростный взгляд Грейнджер, прямо как на третьем курсе. — Г-Гермиона?! — спросил он шокированно. — Ты чего? — Ой, да неужели, вспомнил, что в образе Гарри надо называть меня по имени! — с сарказмом произнесла девушка, и Драко аж похолодел. Она догадалась?! Как?! Каким образом?! Где он… Ах, да. Назвал ее по фамилии в доме Дурслей. И еще… ляпнул про Азкабан в присутствии Блэка, а ведь мальчик-который-выжил в конце третьего курса был уверен, что тот ни в чем не виновен и провел двенадцать лет в аду по ложному обвинению, и родителей Поттера он не предавал. «Блять… ебанные пикси…» — только и смог сказать про себя Драко. Действительно, попался так попался. — Ничего не хочешь сказать, Малфой?! — гриффиндорка явно очень сильно зла. Слизеринец охнул, в этот момент машина резко поднялась вверх и оказалась покрыта дезиллюминационными чарами. Блять, а она действительно умна, аж обидно до скрежета зубов. Как только догадалась, кто скрывается под личностью Поттера? — Как ты поняла, что это я? — сказал даже почти спокойно. Гермиона фыркнула. — Гарри бы никогда не написал письмо в таком тоне и подобными словами. Это первое, на что я обратила внимание. Я связалась с мистером Блэком, и он сообщил, что Гарри не приехал, хотя он должен был еще позавчера вечером у него оказаться. Мы поняли, что что-то случилось. А как я поняла, что это ты? У тебя слишком специфический тон общения — пренебрежительный к магглорожденным, — высказала девушка. — Да и Гарри ни за что бы не назвал меня по фамилии, в принципе во всем Хогвартсе ты единственный, кто меня так называет. — Серьезно? — искренне удивился Драко. — А ты сам хоть когда-нибудь вслушивался бы во что-то другое, кроме хвалебных од в адрес себя самого, — продолжила девушка, но блондин снова ее перебил. — Надо же, Грейнджер, ты прямо-таки плещешь сарказмом, — усмехнулся Малфой, за что получил злобный кареглазый взгляд от девушки. — Говорю же: вслушиваться надо, — насупилась девушка и продолжила. — А еще Гарри в принципе вряд ли бы обратился за помощью ко мне или мистеру Блэку. — Это почему? — Потому что он постеснялся бы беспокоить моих родителей, а у мистера Блэка… — Гермиона, можно просто называть меня Сириус, я говорил уже об этом, — перебил их мужчина. — …у Сириуса и без того проблем хватает. — Да, он до сих пор в розыске… ой, — снова ляпнул Малфой, не подумав. Блэк ничего не сказал, хотя явно хотел. — А ты как узнал, что надо обратиться к Сириусу? — Грейнджер нахмурилась. — И где сейчас Гарри?! Ты сдал его приспешникам Волдеморта?! Драко в ужасе отшатнулся от нее, впечатавшись плечом, которое болело от ночного выбивания двери чулана, в стекло автомобиля: — Не могла бы ты при мне не называть его по имени? — Страх перед именем только усиливает… — Я, блять, помню, мисс всезнайка, захлопнись уже! — не выдержал блондин. — Мне кажется, мы зря его забрали, пусть еще парочку недель у Дурслей побудет, — вдруг сказал Сириус, и Малфой тут же вскрикнул: — Нет! Вы… вы вообще в курсе, в каких условиях живет Поттер у этих уродов? Вы знаете… — Мы много чего знаем. И именно поэтому Дамблдор отпустил Гарри на Рождество к крестному. А ты все испортил! Вредный змееныш! — Грейнджер не выдержала и пнула слизеринца в плечо, тот лишь фыркнул, ведь бить девочек — последнее дело, даже если это — поганая грязнокровка. И надо быть хоть сколько-нибудь благодарным, все же она его спасла от идиотских магглов. Драко! Тебе дня в гриффиндорской мантии хватило, чтобы перенять их замашки?! — Где сейчас Гарри?! Ты не ответил на вопрос! — зашипела девушка. — Да все с ним в порядке. Забини, Крэбб и Гойл следят за ним. Он в подземельях, в старой аудитории. Ему там все приготовили, там тепло, они таскают ему еду. Сама убедишься. — Все в порядке… как же! — недовольно высказалась Гермиона. — Ты, ублюдок, испортил ему Рождество! Единственное нормальное за всю его жизнь! Да, Грейнджер, знала бы ты, как сильно ты права. — Да… прости, — вздохнул. — Э… что? — опешила девушка. Такого от слизеринца она не ожидала, и уж решила, что ей почудилось, как Драко снова промолвил: — Прости. И Гарри меня, надеюсь, простит… — тихо сказал парень, боковым зрением наблюдая, как в шоке раскрыла рот гриффиндорка. — Мы сейчас же летим в Хогвартс? — спросил он у Блэка. Мужчина выдохнул и проговорил: — Нет, сначала в мой дом. Там ты, Драко, будешь под присмотром. И только попробуй Кричера настроить против меня и Гермионы, я тогда лично Люциусу про все твои приключения расскажу. А у нас в детстве с Нарциссой, твоей матерью, были хорошие отношения, думаю, она будет вполне не против, если я сообщу ей о важности беседы с ее мужем о тебе. Малфой заметил, что Гермиона оторопела: — Простите… Вы учились вместе? — Девичья фамилия моей матери — Блэк, — ответил за Сириуса блондин, с удовольствием замечая шок на лице Грейнджер. Да, сегодня для нее много что открылось, интересно, будет ли она унижена, зная, что какая-то информация прошла мимо нее и ее гриффиндорское высочество вовсе не мисс всезнайка? — Моя мать — кузина мистера Блэка. Да, вот такие родственные связи. Привыкай к этому, у чистокровных всегда так. — Еще раз тыкнешь меня в мое происхождение, и я тебе твою волшебную палочку в твою чистокровную задницу затолкаю, — прошипела гриффиндорка и завела свою руку за спину, и от ее слов Драко аж подавился воздухом и услышал сдавленные звуки с водительского сидения: Сириус явно пытался держать себя в руках, чтобы не захохотать в голос. Ошарашенно глядя на девушку, слизеринец постепенно пришел в себя от слов Гермионы и, выдохнув, процедил: — Тебе для этого надо мою палочку сначала стащ… — и парень резко заткнулся после того, как девушка хитро улыбнулась и вытащила из-за спины руку с его, Малфоя, палочкой в руках. Впрочем, когда Драко вытащил ее из рук грязнокровки, она не особо и сопротивлялась, спокойно отдав ему магический атрибут. — Учти, если я увижу Гарри раненым, измученным или что-то в этом роде — я лично посодействую тому, чтобы ты попал к Дурслям снова. Серьезно. Я сделаю тебе капельницу и заколдую ее так, что ты не сможешь ее снять, а она будет постоянно вливать оборотное зелье в твою «чистую» — она даже изобразила пальцами кавычки, — кровь. — Во-первых, моя кровь действительно чистая, без кавычек, — снова сел на любимого конька Малфой, за что получил палочкой Гермионы себе по лбу. — Поверь, ты сейчас не в таком выгодном положении, чтобы твердить о крови! — возмутилась Грейнджер. — …А во-вторых, что такое капельница? — с искренним недоумением спросил парень. — Да, меня это тоже интересует, — подал голос Сириус. — Прости, но я правда никогда не слышал о таком. Магглорожденная волшебница нахмурилась, но, все же объяснила: — Это процедура введения жидкостей в организм… Вливается через трубку и иглу непосредственно сразу в кровь. — Магглы точно изверги, — фыркнул Драко, и в эту же секунду снова получил по лбу. — Да Гермиона, хватит, блять, уже! — Не выражаться! — прикрикнул Блэк. — Магглы бывают разные, Драко, — девушка неожиданно назвала его по имени. — Мои родители, например, очень добрые и хорошие. И они бы никогда не допустили подобного отношения к Гарри. Они бы его и пальцем не тронули и, думаю, воспитали бы, как родного сына. Волшебники тоже же есть разные, и я сейчас не о темных и светлых, нет. А о… характерах, поведении. Думаю, что и среди магов есть такие отвратительные, как Дурсли, которые позволяют себе бить детей, — вздохнула, глядя куда-то в окно автомобиля. Грейнджер, ты не представляешь, что еще позволяла эта семейка по отношению к Поттеру. И, блять, гребанная грязнокровка права. И, нет, маги не отвратительные. Но бить для острастки вполне себе позволяют. Это всего лишь метод воспитания. У Драко есть шрам на копчике.

***

В скором времени автомобиль приземлился возле какой-то пустоши. Грейнджер, Блэк и Малфой вышли из машины, и Гермиона (вот, блять, ловкая, шла бы снитч ловить) тут же схватила слизеринца за запястье, побоялась, что тот удерет. Сириус снял чары с транспорта и, повернувшись к пустоши, провел палочкой и снял их же с дома, после чего вызвал патронуса (как у него это так легко получилось?) и, что-то сообщив, отправил вдаль. — Мне кажется, я тут был, — пробормотал Драко. — В детстве… — Вполне возможно, — хмыкнул Блэк и забрал из машины чемодан Поттера и клетку его совы. Ворота почти в то же мгновение открылись, и троица прошла к статному темному дому. У дверей их встретил старый домовик. — Фу, опять недостойный приволок грязную кровь в этот чистый дом, — проворчал тот, кивая в сторону Грейнджер. — Так, примолкни, — приказал ему Сириус и пошел с вещами в дом. Эльф же, заприметив Малфоя, тут же преобразился в лице и заулыбался, начав чуть ли не приплясывать прямо рядом с ними. — Сам Драко Люциус Малфой решил посетить дом Блэков! О, Кричер очень рад приветствовать вас! Самолюбие слизеринца было довольно, он кивнул домовику и последовал за ним в дом. — Вот, видишь, Грейнджер, что значит чист… — Я все еще могу стащить твою палочку, и никакой Кричер тебя не спасет, — фыркнула девушка, и вместе они зашли в дом. — Веди себя благоразумно. Я тебя предупреждаю, потому что тут Рон, его семья дала нам летающую машину, чтобы мы могли забрать тебя. А когда он узнает, что ты, Малфой, притворился Гарри, он тебя сотрет в порошок, и я ему мешать не буду. — Вот Уизел как раз и недостоин называться чистокровным, хотя по факту он такой есть. И вообще… — Гарри!!! — о, а вот и рыжий собственной персоной. Прибежал к ним и тут же схватил Драко-Гарри за руку. — Что произошло? Мама в ужасе, она считает, что Дурсли тебя пытают! Мы еле уговорили ее не ехать с Сириусом и Гермионой! Она собиралась разбираться с ними своей заколдованной скалкой! — Зря не поехала, — хмыкнул Драко, представляя себе, какой фурор могла произвести миссис Уизли в доме магглов, которые сделали плохо ее ненаглядному Поттеру. Слизеринец признал, что искренне хотел бы, чтобы рыжая глава семейства устроила разборки в доме Дурслей. И не только за эти сутки, проведенные в том диком доме. Пусть бы и за реального Поттера отомстила. Драко с удивлением понял, что искренне этого желал. Неожиданно он почувствовал очередной тычок от магглорожденной в свою спину и, развернувшись к ней, рыкнул: — Грейнджер, сколько можно-то? Правда, миссис Уизли поступила бы вполне по справедливости. — Гермиона, тебе не кажется, что с Гарри что-то не то? — надо же, у рыжего есть мыслительные способности? — Понимаешь… — начала было гриффиндорка, как блондин в облике Поттера тут же сорвался с места и побежал к лестнице. — Слизеринский трус! — засмеялась она, и до Уизли в кои-то веки дошло. — Малфой, я тебя убью!!! — взревел парень и побежал следом за блондином. Драко успел забежать в какую-то открытую комнату и запер ее изнутри, подперев ручку стулом. Облокотился об стену рядом и медленно сполз по ней, нервно проводя рукой по волосам. Убегая от погони, слизеринец не заметил, в какой именно комнате оказался и где решил переждать возможную бойню. А стоило быть внимательнее. — Здравствуй, Гарри… Хотя, это не твое имя, так ведь? Тебя же зовут Драко, — раздался до боли знакомый ровный голос. Гребанные пикси. — Здравствуй, мама. План летит к чертям.