Малфой и магглы

Автомобиль через полчаса приземлился неподалеку от схода к Хогвартсу, возле леса. Грейнджер выскочила первой, расправляя мантию. — Иди сюда, Малфой, — даже не закатив глаза в этот раз, парень встал рядом с ней (отец будет наверняка в ярости, если вдруг когда-то узнает, что он так спокойно становится рядом с грязнокровкой), и Гермиона накрыла их мантией. — Ребят, нас видно? — спросила она у близнецов. — Лапы хорька видны! — Я вам за хорька… — Драко, пригнись. Пожалуйста. Это нужно нам обоим, — проговорила гриффиндорка, и блондин, скрипя зубами, послушно выполнил ее просьбу. Надо же, Грейнджер умеет говорить вполне разумно. — Отлично… — девушка выдохнула и, придерживая мантию, Гермиона и Драко медленно пошли к зданию школы. Идти в темноте было явно неудобно, ноги то и дело цеплялись то за вылезшие от деревьев корни, то за сугробы. В лесной тишине скрип снега от их ног слышался еще больше, чем обычно, но гриффиндорка почти не обращала на это внимания. Медленно они дошли до стены и, осторожно спускаясь по снегу, почти дошли до двери тайного входа, как вдруг Малфой неожиданно поскользнулся и упал, врезавшись прямо в нужный проем. — Ай, сука! — прошипел парень, вставая. Гермиона подскочила к нему и быстрее накрыла мантией. — Осторожнее, Драко… — Надо же, ты за меня волнуешься? — хмыкнул слизеринец. — Вот еще, нужен ты мне больно. Не хочу, чтобы меня рядом с тобой поймали, если увидят тебя, прикрытого частично, — процедила она. — Ну ты и язва. — Стараюсь для тебя, — с сарказмом произнесла девушка, и когда блондин встал, они вместе пролезли в тесное пространство хода и смогли открыть дверь. — Подержи мантию на всякий случай, — прошептала гриффиндорка и достала карту и свою палочку. Сначала она произнесла заклинание, связывающее их рядом друг с другом, после чего раскрыла карту. Драко по-прежнему держал ткань. — Люмос! Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — направив кончик палочки на карту, произнесла Грейнджер, и на карте стали появляться обозначения. — Так… придется немного петлять. И быть крайне тихими, потому что самый удобный способ пролезть к подземельям — через коридор, где сейчас бродит Филч. Шалость удалась, — обозначения с карты исчезли. — Блять… — высказался Малфой. — Не думала, что когда-либо буду с тобой согласна, — проговорила Гермиона, и блондин усмехнулся на этот ответ. — Идем? Готов? — он кивнул, палочка погасла, и девушка взяла мантию уже в свои руки и накрыла их с Драко, который пригнулся уже на автомате. Подростки тихо продвигались по коридорам школы, впереди шла Грейнджер, пытаясь не заблудиться в темном здании, и следом за ней, почти прижимаясь (отец будет недоволен!) к грязнокровке (!), плелся Малфой. Пара уже прошла часть пути, они подходили к одному из поворотов, и только собрались сворачивать за угол, как услышали чьи-то шаги. Драко на автомате чуть ли не собрался удирать прямо из-под мантии, подставив себя, и лишь только быстрая реакция гриффиндорки спасла его от глупого и опрометчивого поступка: девушка успела схватить его за запястье и оттащить ближе к выступу в стене, чтобы бродящий по замку ненароком не наткнулся на невидимое препятствие. Отпустив его руку, Гермиона зажала себе рот рукой, чтобы никто не услышал ее тяжелое от испуга и неожиданности дыхание. А вот Малфой об этом не успел подумать и тяжело сопел у нее над ухом, за что получил тычок в ребро. А вот когда шаги начали раздаваться совсем близко, и человек завернул в их сторону, Драко сам захлопнул свой рот в ужасе, ибо почти на них надвигался Северус Снейп. Понятное дело, что, даже если он поймет, что тут кто-то есть и заметит Поттера (а слизеринец еще был в его обличии, хоть срок действия прошлого зелья уже подходил к завершению) и Гермиону, то гриффиндорцам грозит лишение баллов и отработка у Филча за хождение по замку во внеурочное время. И Драко вроде как должно быть по барабану, ведь он в таком случае совсем ни при чем, но он считал, что Грейнджер не останется в долгу и раскроет секрет Малфоя Снейпу. А тот, если проверит, не пропадало ли у него что-то из ингредиентов, обо всем догадается, и тогда… Жутко представить. Северус, конечно, никогда не подставит крестника перед Люциусом, но зато так надоест своими нравоучениями, что Драко будет готов снова сбежать в мир магглов. Только, конечно, не к Дурслям — это уж слишком. Декан Слизерина шел по коридору, освещая себе дорогу палочкой, и оглядывал все вокруг. Но что-то ему явно казалось подозрительным, потому что он резко замер неподалеку от Малфоя и Грейнджер и не торопился оборачиваться. Гермиона на всякий случай держала свою палочку наготове, отчего блондин был в шоке — не собирается же она приложить профессора Ступефаем! Вдруг Снейп, развернувшись в одно мгновение, подскочил к окну, недалеко от которого и располагались Гермиона и Драко, и тщательно смотрел практически в их сторону. Гриффиндорка начала медленно отодвигаться в сторону, стараясь не издавать ни шороха, Малфой последовал за ней, но в какой-то момент он немного шаркнул ногой, почти неслышно, но чуткий слух профессора обмануть не удалось, и он, быстро подскочив к ним, стащил с парочки мантию-невидимку. — Так-так… — пристально глядя на Гермиону и Драко, промолвил Снейп. — Надо же. Наша знаменитость и мисс всезнайка… И что же вы делаете в такое время в коридоре? Да еще и используете незаконную атрибутику… Гриффиндорка в ту же секунду вспылила: — Директор в курсе, что у Гарри есть эта мантия! — Кто разрешал перебивать, мисс Грейнджер? — профессор, нахмурившись, впился в нее взглядом. — И вы оба же уехали на рождественские каникулы, так что же вы тут делаете, а? Кажется, мне действительно пора обратиться и к вашему декану, и к директору! — Не надо, — промямлила Гермиона и толкнула Драко — мол, скажи что-нибудь! — Дяд… Профессор Снейп, — сбивчиво начал тот, и Северус уловил эту ошибку, удивленно перевел взгляд на Малфоя-Поттера. — Не надо никому ничего говорить, пожалуйста. Мы просто… мы… В общем, мы считаем, что Темный Лорд может вернуться и хотели бы… Настал черед Грейнджер закатывать глаза. Драко и сам понимал, что он несет полную ересь. — Мистер Поттер никогда бы не назвал Темного Лорда таким образом. Этот горделивый мальчишка предпочитает имя, которое тот дал себе сам, — проговорил многозначительно декан Слизерина. — Вот именно! — тихо шикнула на ухо Малфоя Гермиона, и тот на автомате отшатнулся от девушки, опасаясь, как бы грязнокровка лишний раз до него не дотронулась. Профессор Снейп подошел к ним ближе. — Немедленно вставайте. Оба! — подростки послушались и встали почти одновременно. Драко даже подал руку Грейнджер, и та за нее схватилась, прежде чем оба поняли, что впервые один помог магглорожденной, а вторая, не напрягаясь, эту помощь спокойно приняла. Малфой, ты меняешься. — Кажется, мне пора проверить, в нужном ли количестве в моей лаборатории находятся сушеные златоглазки и растертый рог двурога, — процедил Снейп, и у Драко чуть не подкосились ноги. Профессор обо всем догадался. Или почти о всем. Еще и Гермиона молчала, предоставив Малфою разбираться со всем самостоятельно. — Ладно, дядя Северус, не надо! — начал слизеринец, и декан многозначительно посмотрел на него. — Надо же… Мистер Малфой… Кажется, вы соскучились по вниманию отца! Гермиона явно была в шоке от того, что блондин назвал строгого Снейпа дядей, поскольку понятия не имела об их родственных отношениях. Парень заметил ее замешательство. — Да, он мой крестный, — объяснил он гриффиндорке и перевел взгляд на него. — Не надо говорить отцу, пожалуйста. Мама в курсе, а отцу… в общем… — Не надо знать? — дополнил Северус. — Да, — кивнул Драко. — Пожалуйста. Я все объясню. — Уж постарайся объяснить, что ты делаешь тут рядом с мисс Грейнджер, которая должна была уехать домой на каникулы… Или это не она? И откуда у тебя мантия-невидимка? Люциус, должно быть… — Он вообще не знает ничего! И мантия не наша, у нас ее никогда не было! — вспылил слизеринец. — Просто, понимаешь… — на секунду он запнулся. — МнепростонравитсяГрейнджер, — на одном дыхании выпалил парень, и Гермиона в шоке отшатнулась от Малфоя. — Ты что несешь?! — Гермиона, заткнись, — шикнул тот на нее и собрался еще высказаться, как Снейп его перебил: — Драко, я в курсе твоих чувств, но они — явно не к мисс Грейнджер, — хмыкнул профессор. — Не принимайте это на свой счет, мисс, просто у мистера Малфоя несколько другие… интересы. — Чистокровные, знаю, — фыркнула девушка. — Я не это имел в виду, — заметил Северус, — вы ему просто не импонируете в романтическом плане, и ваше происхождение вовсе ни при чем. Он любит… другой типаж, скажем так. Блондин с недоумением и долей страха посмотрел на его крестного. Он что-то знает о нем, Драко? Но что? Неужели… Блять. Нет, мать ни за что бы не раскрыла его ориентацию, никогда. Профессор сам догадался. Во всяком случае, слизеринец очень хотел в это верить. — Я ни за что не поверю в чушь, которую ты только что мне сообщил. Так что у тебя, Драко, есть последняя возможность сообщить мне истинное положение вещей, прежде чем я отлевитирую вас к себе в лабораторию и заставлю принять сыворотку правды, — громогласно заявил Снейп. Только этого не хватало. Нет, подобный вариант событий совсем нельзя допустить. С кем может находиться Малфой, чтобы приходилось пить оборотное зелье, да еще и прятаться под мантией-невидимкой? Кому бы Поттер со спокойной душой доверил волшебную ткань? — Ладно, дядя. Твоя взяла, — вздохнул Драко. — Только не говори никому. Иначе нам… — Говори, — процедил Снейп. — В общем… Да, я Драко, а это… Рон, — показал он в сторону оторопевшей Гермионы. Черт, неужели придется раскрыть тайну перед грязнокровкой. Нет, нет, ориентацию он не откроет, не перед этой… Грейнджер. — Просто отец будет в бешенстве, если узнает о нашем… общении, — Малфой специально для профессора сделал паузу — хотел нарочно выделить для него суть, раз уж он догадался об ориентации, «правды», которую для него подготовил Драко — якобы у него с Уизли (о, мерзость!) не просто дружба. — Сам понимаешь, он не одобрит факт моего… общения с Роном. Поэтому мы продолжаем поддерживать на людях негатив друг к другу. Если Пэнси или кто-то еще из нашего факультета узнает — мне несдобровать. И плевать отцу будет на чистокровность Рона. — Да, именно так, — Гермиона все же решила поддержать откровенную ложь Малфоя и изобразить из себя рыжего гриффиндорца, неожиданно ставшего другом слизеринца. — Не говорите никому, пожалуйста. В моей семье тоже может быть… недоумение. Снейп пристально смотрел на парочку, и Драко всеми фибрами своей змеиной души надеялся, что эффект зелья не покинет его в скором времени. — Мистер Уизли тоже был в поезде, — заметил тот. — Это на самом деле Блейз, он единственный, кто знает, — продолжил плести паутину вранья Малфой. — Рон и Блейз поменялись местами. Забини хорошо изображает из себя Рона, мы уже такое делали не раз… Родители Рона думают, что тот у Грейнджер в гостях. — Даже Гермиона не догадалась, что Рон — не Рон, — вставила свое слово в роли Уизли грязнокровка. — Мы собирались выпить оборотное зелье и притвориться другими людьми. У нас было такое разделение обязанностей — он варил зелье для нас, а я — искал волосы. Я нашел, снял их с дивана в нашей гостиной… Кто ж знал, что это окажутся волосы Гарри и Гермионы! До этого там Симус и Парвати сидели! В общем, Драко разозлился, но зелье уже было приготовлено и надо было действовать, — ай да Грейнджер, врать горазда только так! Не была бы магглорожденной сукой со смелостью в грязной крови, может, ей бы и на Слизерине нашлось бы место. Снейп тяжело выдохнул и, прикрыв глаза на секунду, заявил: — Чтобы через минуту вас тут не было. Драко, тебя ожидает серьезный разговор со мной завтра, — высказал профессор, и парочка, одновременно кивнув, накрылась мантией и быстро побежала в нужный коридор. Только лишь спустя пару минут, когда им удалось оторваться от Северуса, Гермиона шикнула на него: — Ты ужасен! Профессор теперь будет думать, что Рон дружит с тобой! Отвратительно! Надеюсь, он никогда это не будет использовать против Рональда! — Поверь, крестный подумал на самом деле вовсе не это, — хмыкнул парень, и грязнокровка тут же вскрикнула: — Малфой!!! — Может, еще громче? Не весь Хогвартс же слышит! — рыкнул на нее слизеринец, и то ли это, то ли вовремя пришедшая мысль о глупости криков остановила Грейнджер от дальнейших громких разборок. — Ты невыносим, — фыркнула она. — Еще что-то в подобном духе — и я лично сдам тебя и Снейпу, и Дамблдору, и без разницы мне, что Гарри будет против лишних разборок. Мы вроде почти подошли, — заметила девушка, осматриваясь. — Да, еще один поворот, — Драко повел ее в сторону, и вскоре они оказались у тайной ниши. — Раз моя палочка у тебя, воспользуйся своей, чтобы отворить тайную дверь. Грейнджер кивнула и, достав палочку, прошептала «Алохомора». В ту же секунду невидимая дверь открылась. — Люмос! — и палочка осветила лестницу, идущую далеко вниз. Пара вместе ступила на нее, и ниша неожиданно закрылась. Гермиона сняла с них мантию и сложила ее, после чего засунула под мышку. — Куда идти? Веди, герой, — она улыбнулась краем губ, и с удивлением Малфой заметил, что улыбалась она вовсе не с усмешкой. — Тут уже близко, — пространно ответил парень и повел ее вниз по лестнице. Через минуту действие зелья ослабело, и слизеринец почувствовал, как постепенно из Поттера он поменялся назад, в свое родное тело Драко Малфоя. Спустившись, они пошли в левую сторону, и по мере приближения к нужной аудитории становились слышны знакомые голоса. А у Драко неожиданно подкашивались ноги. От страха? От неожиданности? От Поттера? От знаний о нем, которые слизеринец приобрел в этом маггловском аду? Отчего же? Подходя все ближе, Малфой четко понимал: так, как раньше, в их взаимоотношениях уже не будет. Мальчик-который-выжил будет по-прежнему его ненавидеть. И… любить? «А будет ли любить после того, что ты с ним сделал?» — снова с противным скрежетом пронеслись в мыслях отголоски совести. Вряд ли будет. Конечно, слизеринец совершал много мерзких поступков по отношению к Поттеру, даже если взять отдельное полугодие четвертого курса: блондин прямо-таки распоясался, узнав, что национальный герой участвует в Турнире трех волшебников, и, несмотря ни на что, гриффиндорец продолжал его любить, но… Теперь Драко лишил его мечты. Рождества с родным человеком. Праздника, которого у того никогда не было. И хоть сейчас слизеринец делает все возможное, чтобы вернуть Поттера к крестному (и со страхом внутри отмечая, что идет вытаскивать Гарри далеко не только из-за спасения собственной змеиной шкуры), прекрасно понимает, что… Не будет он любить тебя, Малфой, не волнуйся. Только почему же от осознания этого так больно где-то внутри? Драко, что же с тобой происходит? Догадайся сам, пока пугающая мысль не сломала тебе мозг окончательно. — Мы тут, — сглотнув от волнения, неожиданно прохрипел слизеринец, встав возле одной из аудиторий. Прямо за дверью слышались какие-то ярые обсуждения. Малфой слышал отголоски слов Крэбба, но не особо понимал, о чем он говорит, и… Поттера. Гарри. Уже Гарри. Как ни странно, Драко не слышал ни шипения (неожиданно вспомнилась беседа мальчика-который-выжил на парселтанге со змеей на втором курсе), ни недовольства… Просто обычный тон его чуть бархатистого голоса, тембр, которым гриффиндорец обычно говорил со своей Золотой троицей. Малфой с шумом выдохнул и, схватившись за ручку двери, резко открыл и вместе с Гермионой зашел в аудиторию. В комнате вместе с Поттером сидели Крэбб и Гойл. На полу рядом с матрасом, на котором и спал парень, стояли четыре кубка, полностью выпитая бутылка огневиски, маггловская (откуда она тут?!) коробка с непонятным напитком, несколько уже пустых тарелок, пару коробок из-под шоколадных лягушек и распечатанная упаковка конфет «Берти Боттс». Перед парнями лежала колода волшебных карт. Малфой прекрасно знал, откуда она — сам дарил ее Блейзу, кажется, на десятилетие. Слизеринец заметил, что часть отыгранных карт уже отложена, и прямо сейчас на полу разгораются игровые баталии между Крэббом и Поттером. Ну надо же. Они умудрились подружиться? А кажется, брюнету тут не настолько уж плохо жилось. Конечно, лучше бы у крестного, готовясь к празднику, но… И в подземелье гриффиндорцу было явно лучше, чем у маггловских гребанных опекунов. Гарри смотрел на пришедшую парочку и мягко улыбался. — О, привет, Гермиона, — он взглянул на нее и перевел взгляд на блондина. — И Драко. И Драко вдруг осознал, что пропал.