Малфой и магглы

— Так, ситуация принимает совсем хреновый поворот, — Драко постарался взять себя в руки, хотя это было непросто, учитывая, как его трясло из-за осознания того, что Гарри пропал. К тому же, Малфой чувствовал в этом и свою вину: если бы он не ушел и они вернулись вместе, то его бы никто не тронул… Парень с трудом подавил истерику, понимая, что этим делу не поможешь, и постарался сохранить холодный разум: хоть в чем-то уроки Люциуса могли пригодиться. — Итак, я ушел из аудитории в районе шести утра. Рон, во сколько ты проснулся и увидел, что кровать Гарри не тронута? — Будильник у меня на семь стоит, — ответил рыжий, изрядно удивившись. — Ты меня по имени назвал. — Привыкай, — бросил Малфой, глядя на карту. — Гарри бы сразу из аудитории не пошел бы в Большой зал, он с пледом был. Нет, он по-любому собирался пойти в гриффиндорскую башню, значит, искать его стоит на пути к ней. Кстати… Гермиона, а Гарри мог в аудитории спрятаться под мантию-невидимку? — Мог, но я закрывала дверь и заклинанием проверила каждый угол. Его там не было. Да и в аудиторию он пошел без мантии-невидимки, — ответила девушка. — Он только свой плед брал. — Плед! — подскочил вдруг Уизли. — Тот, красный? — Драко кивнул. — Он лежит под его кроватью, сложенный! Гарри всегда его там прячет, и часть его видна! А сегодня, когда я утром вставал, плед был там! — Значит, он все же попал в спальню, — отметил Малфой. — И куда-то делся уже потом… — …с мантией-невидимкой? — вдруг перебила его Гермиона. — Мантия на месте? — Не смотрел, он ее в нише прячет же, — сообщил Уизли. — Пойдем, проверим? — Угу, прямо с Драко пойдем? Ему невыгодно, чтобы кто-то знал, что мы общаемся, — заметила девушка. — Нет, сначала обсудим план действий. И способ, как будем давать друг другу знак, что нам надо поговорить. И где. — Давай так, — взял себя в руки Малфой. — Почесывание брови, когда будем пристально смотреть друг на друга, значит, что надо поговорить. А где — и так понятно, тут и соберемся. Тут тихо. Рон, ты проверишь, нет ли мантии-невидимки или есть, и вообще, какие его вещи пропали. Так мы поймем, заходил он в комнату или нет. Да и… Вдруг в дверь кто-то постучал, и все трое притихли, испуганно глядя друг на друга. Вот только неожиданных сюрпризов не хватало. Драко обратил взгляд на карту и увидел, кто по ней находится совсем вплотную рядом с ними… Вот только этой слизеринской детективщицы не хватало для полного хаоса! — Алохомора! — раздалось за ней, и дверь открылась, впуская Паркинсон. Уизли сразу вскочил, вытаскивая свою новую палочку, и навел ее на девушку, но та вовсе не испугалась, лишь фыркнула на это действие и с самодовольным видом пошла к Малфою. — Я видела Поттера сегодня утром, уж простите, что подслушала ваш разговор, — высокомерно заявила Пэнси, заходя к ним. — Это было сегодня где-то в половине восьмого утра, он шел от гриффиндорской башни в основную часть замка. Я не особо обратила на него внимания, а зря. Малфой, ты рассказал им про Грюма? Драко удивленно воззрился на нее. — Ты считаешь, что… — Грюм? При чем тут Грюм? — перебила его Грейнджер. — Так, ну и какие секреты хранит Слизерин? Драко, если Гарри пропал из-за ваших гребанных секретов… — Гермиона вдруг резко зашипела, да так, что блондину показалось, что еще немного — и она заговорит на парселтанге, отчего призрак Салазара явно охренеет — с какого ляду на змеином языке болтает грязнокровка? — Знаешь, а ведь… — Малфой перевел взгляд на Пэнси. — Кто теперь знает, что на самом деле творится в Хогвартсе… Может, это в самом деле Грюм? — Да что там с Грюмом? — Недовольно вскрикнул Уизли. — Вы знаете, я вам головы пооткручу, если вдруг с моим другом что-то случилось! — А мы тут при чем? — Паркинсон нахмурилась. — Мы его не трогали… Драко, вот скажи! Сам Малфой в это время задумался. Похоже, Пэнси с ее увлечением следить за всем и вся сейчас была как раз к месту, и ее умозаключения относительно странностей с Кубком, выплюнувшим имя Поттера, Аластором, который подозрительно тянет Гарри до победы в Турнире, изучение чертовых Непростительных заклятий… Еще и непонятно почему активизировавшаяся метка у отца Паркинсон. И, возможно, у Люциуса тоже. Гарри, похоже, в беде. Ебанные пикси. Драко всего затрясло внутри. — Драко! — Гермиона легонько толкнула его в плечо. — Ты что замер? — Твою ж пикси… — произнес тихо парень. — Пэнси, — он поднял на нее свой взгляд. — Ты, похоже, была права. Блять, идеально права… Черт! — рыкнул, вскакивая с места. — Тут Грюм по-любому замешан, ты была права! И нам… Твою налево, как сказать-то? Годрик и Салазар охренеют. — …нам придется объединиться с Грейнджер и Уизли, чтобы понять, что творится на самом деле. Паркинсон лишь фыркнула. — Я не собираюсь вести дружбу с грязнокровкой и предателем крови! — Блять, можно подумать, мне перспектива сотрудничества нравится! — возмутился Малфой. — Но иной у нас нет. Отдельно мы прошляпим время, прежде чем поймем, что происходит, а в это время может произойти все, что угодно. Поттер в опасности и мы, возможно, тоже, ты же, блять, не дура, сама это понимаешь, сама мне об этом говорила! В имеющихся обстоятельствах нам желательно объединить свои усилия и разобраться. И заодно вытащить Поттера, где бы он ни был… — Драко вздохнул. — Сам не верю, что убеждаю тебя контактировать с гриффиндорцами, но в данном случае это необходимо, хоть это и полный пиздец. Неожиданно в комнате стало очень тихо, слышался лишь шелест капающей воды где-то в стороне. — Хоть один год у нас пройдет спокойно? — вздохнула Грейнджер, вставая. — Похоже, что нет. — Сегодня под утро Поттера засекли две гриффиндорки с третьего курса, — вдруг резко начала говорить Паркинсон. — Как их зовут — понятия не имею, выясняйте сами. Одна видела его в гостиной вашего факультета, ей никто не поверил, потом вторая сказала, что заметила его на лестнице. А еще она слышала сегодня утром постукивание, похожее на шум протеза, когда человек идет. Вам не кажется это подозрительным? Троица Уизли-Грейнджер-Малфой переглянулись между собой. Твою пикси, Поттер, что опять произошло? — Нам надо найти Грюма, — выдохнула Гермиона. — Срочно. И проследить за ним. Скорее всего, он в ближайшее время будет соблюдать осторожность и притворяться, что никуда не уходил, но… — Да он все равно опять пить будет, — бросил Рон, складывая карту. — Кстати, об этом, — вставила свое слово Пэнси. — Есть большое подозрение, что это оборотка. Так что это, скорее всего, даже не Грюм, а кто-то вместо него. Оборотка… — Ты права, Пэнси, это точно оборотное, теперь я в этом уверен. Я со Снейпом недавно беседовал, он обронил, что у него с начала учебного года ингредиенты для Оборотного зелья пропадают. А я у него брал только один раз, — он заметил, как слизеринка удивленно изогнула бровь. — Объясню все у нас, ладно? В общем, кажется, я теперь знаю, кто тырит у профессора ингредиенты. Стопроцентно Грюм. А я-то считал его алкоголиком. — И я, — кивнул Уизли. — Чертов ублюдок. Надеюсь, что отходняк после него у недоГрюма ужасный. — Мне почти не было плохо, — пожал плечами блондин. — Если долго его принимать, организм долго будет перестраиваться, а ты всего двое суток его использовал, — вставила Грейнджер. — А теперь давайте так: вы рассказываете свои подозрения, мы с Роном — свои. Потом составляем план и решаем, что делать. Потому что, судя по всему, в Хогвартсе творится много странных дел. И пропажа Гарри, возможно, только начало. Паркинсон перевела взгляд на Малфоя, задумавшись, и потом все же кивнула. Первой разговор завела Грейнджер, рассказав о подозрительном интересе Скитер к Гарри и о том, что она — незарегистрированный анимаг, что Грюм действительно вел будто бы опеку над Поттером, постоянно уговаривая его не трусить и участвовать, что вместо заклинания пузыря почему-то настаивал именно на использовании жаброслей перед самым началом испытания, о чем Гарри ей поведал после того, как вытащил Габриэлу и Рона из воды… О том, что в Гриффиндоре кто-то рыскает по вещам учеников, в особенности у их курса, ничего при этом ни у кого не пропало. Загадку Кубка им так и не удалось разгадать, единственное, что нашла Грейнджер — заколдовать его могли исключительно Темной магией, а значит, дело действительно паршивое. По какой-то непонятной причине Дамблдор отказался заниматься решением данного вопроса и пытаться понять, почему Кубок был заколдован. Гермиона подозревала, что директор решил занять позицию наблюдателя и таким образом выяснить, почему Кубок заявил нечто подобное. Оказывается, что Макгонагалл всячески пыталась отговорить всех, включая Барти Крауча, от участия Гарри в Турнире, но ее никто особо не хотел слушать. Драко, узнав об этом, ее даже больше зауважал. Судя по всему, она действительно ратовала за справедливость. Не хотела отдавать Гарри отвратительным магглам, пыталась защитить его от участия в диком Турнире… похоже, она лучше, чем Малфой себе представлял. Паркинсон поведала о своих подозрениях относительно Грюма, о том, что и в вещах слизеринцев кто-то зачем-то рылся, о слежке, в ходе которой и поняла, что Аластор — не тот, за кого себя выдает, и спустя время призналась о подозрениях в связи Грюма с Тем-кого-нельзя-называть. Про метку отца она, правда, умолчала, и Малфой решил тоже не говорить пока на всякий случай, тем более, про метку на руке Люциуса он правда еще ничего не знал. Сам Драко рассказал о том, что услышал из сна Гарри и о своем разговоре со Снейпом о Петтигрю. — Дамблдор, похоже, что-то подозревает, но не хочет говорить об этом в открытую, — задумалась Гермиона после того, как они поделились своими умозаключениями. — Возможно, он сам пытается вывести Грюма на чистую воду, но так, чтобы Пожиратели ничего не поняли. Поэтому он и мог отправить Гарри участвовать в Турнире — якобы выиграть время. Я побеседую с ним и попробую что-то узнать. Прямо сейчас пойду. И… к профессору Макгонагалл тоже, мне кажется, она может помочь. Хотя… я в этом не уверена. Но она может что-то подсказать. — Насчет Петтигрю — он действительно живой, крыса чертова, — выпалил Уизли со злостью. — Прятался двенадцать лет у нас, а мы ничего и не поняли. — В смысле? — удивленно спросил Малфой. Вот так сюрприз. — Питер Петтигрю — анимаг и был… моей крысой. Короста, помнишь? — Это которая меня укусила перед первым курсом? — отдаленно что-то такое Драко помнил: они с Крэббом и Гойлом заходили к ним в купе в Хогвартс-экспрессе, и его действительно кусала какая-то животина. Рон кивнул и продолжил: — В общем, эта крыса оказалась не настоящей крысой, а этим Петтигрю, который тогда, много лет назад, предал родителей Гарри и сообщил Волдеморту, где их искать. А потом подстроил под шумок свое якобы убийство и пропал. На деле — превратился в крысу, которая жила в нашей семье и перешла мне от Перси. Сейчас он исчез, пропал, но Гарри он снился и не раз. — Вы можете сказать мне, что это за повторяющийся сон? — с нетерпением произнес Драко. — Гарри только в общих чертах рассказывал, — вздохнула гриффиндорка. — И… ты уверен, что твой отец не сможет подсмотреть в твоем сознании это? — Он не вызывает меня на каникулах в специально назначенное время и не наставляет палочку, дабы пролезть в мою голову, Грейнджер. И если я продолжу вести себя так, как и обычно — ненавидя вас и Поттера тоже, то он и не подумает ничего искать в моих мыслях, — заметил блондин. — Пэнси? — девушка повернулась к ней. — Мой отец тоже не лезет мне в голову. Я вообще не знаю, владеет он легиллименцией или нет, — Паркинсон пожала плечами. — Грейнджер, я же вижу, что ты не хочешь с нами делиться этим сном. Я вам все рассказала, с вашей стороны тоже должно быть доверие. Если тебе так нужно — давай заключим Непреложный обет, что я никому об этом сне не расскажу. Хотя вы, гриффиндорцы, и честному слову верите. Глупо, но это уже причуды вашего факультета. Грейнджер явно мялась, не зная, стоит ли доверять слизеринцам. — Во сне присутствует Волдеморт. Ослабленный, но говорит о величии. Гарри этот сон пугает. Если Волдеморт думает вернуться… то ему нужны сторонники. А еще эта метка в небе на Чемпионате мира… Гарри опасается, что он действительно скоро вернется. А значит, может его убить, — все же рассказала Гермиона. В комнате снова стало подозрительно тихо. — У отца метка активизировалась, — пискнула отчего-то Пэнси. — Это тоже знак. — Вывод: Темный Лорд скоро может набрать армию и под маской Грюма прячется гребанный Пожиратель… Гермиона! — вскликнул Драко. — Карта! Она может помочь! Ну конечно, как он не подумал о таком славном артефакте? Где бы ты ее ни добыл, Поттер, спасибо тебе! — Какая карта? — тут же вклинилась в разговор Паркинсон, но Драко махнул на нее рукой: — Оборотное зелье может обмануть карту? — продолжил парень, Грейнджер помотала головой. — Отлично! Мы можем понять, кто скрывается под личиной Грюма. Нам достаточно найти, где сам Грюм, а потом по карте проверить, кто на самом деле находится на этом месте! — Точно! — воскликнула гриффиндорка. — Драко, ты гений! — девушка сложила карту в свои вещи и вскочила. — Пошли, мы с Роном прямо сейчас отправимся к кабинету Грюма. Если он там — то проверим. — Заодно можно оглушить его и попытаться спросить, где Гарри, — подал голос Уизли. — Это грубо! — возмутилась магглорожденная. — А я за, — фыркнул Малфой, вставая и помогая встать с пола Пэнси. — Только почему идете только вы? — Потому что нельзя, чтобы нас видели вместе с гриффиндорцами, идиот, — заметила Паркинсон. — Или ты хочешь с отцом объясняться? Черт. Малфой, ты нещадно тупишь, исправляйся. — Просто я хочу Грюму начистить рожу. — Потом начистите, — отмахнулась Грейнджер. — Мы идем к Грюму, потом — к Дамблдору и Макгонагалл. Вы пока, наверное, идите к себе. Но ночью прислушивайтесь, не лезет ли кто к вам. Мы тоже будем. И Оповещающие чары лучше ставить. — Нет, — высказала Пэнси. — Слишком рискованно, могут понять, что что-то нечисто и что мы что-то подозреваем. Тем более, слежка у нас тайная. А если мы Грюма на месте преступления поймаем, то в таком случае он поймет, что его настоящая личность скоро будет раскрыта, и скроется, и хрен мы тогда Поттера вашего любимого найдем. Тихо наблюдаем. Завтра с утра давайте встретимся тут, за двадцать минут до завтрака. Хорошо? — Да, подойдет, — согласилась гриффиндорка. — Если вдруг что-то срочное… Я пошлю журавлика. Как Драко посылал Гарри на третьем курсе. Малфой кивнул. — Договорились. Мы тоже так поступим. — Отлично. Мы идем первыми, вы — через какое-то время после нас, — сказала Гермиона и вместе с Роном вышли из туалета. Малфой взглянул на Пэнси и заметил, что девушка стала какой-то очень напуганной, что с ней вообще не особенно вязалось. — Паркинсон, ты чего? — Я не хочу, чтобы опять была война, — тихо сказала она. — Плевать мне на то, что надо бороться за идеалы крови. Чистокровные и так априори лучше, у нас даже магическая сила больше, и грязнокровая Грейнджер не может это не признавать. Она выезжает только за счет собственной старательности. Магии в ней на порядок меньше. Насаждать идеи чистокровности при помощи войны — это… мне не по себе от этого. Тем более, что, кажется, начало идет из Хогвартса, из этого гребанного Кубка, — девушка повернулась к нему, и Малфой с удивлением заметил, что глаза у нее заблестели от стоявших слез. — Мы дети, Драко. Как и Поттер. Какого черта война должна идти из школы? Какого черта она вообще должна идти? Драко много чего хотел ей сказать. Собирался было успокоить, отметив, что Дамблдор не допустит, чтобы ученики подвергались опасности, что не будет вообще никакой войны и что Грюма и его братию быстро поймают, а сон Гарри, возможно, только лишь его страхи… Хотя понимал, что все это — ложь чертова. Дамблдор при всей его гениальности (которую даже Малфой не оспаривал) отправил Гарри к магглам, которые его избивали и лишали еды, заставил участвовать в опаснейшем Турнире, хотя по всем правилам Поттер не должен был там находиться… Малфой впервые задумался над тем, что не все так просто, как он думает. Давно надо было, но как-то не хотелось верить, что Хогвартс настолько опасен, что война совсем близко и уже дышит им в спины… Его аж передернуло. А ведь все эти годы так и было: что-то страшное таилось совсем рядом, и Гарри, маленькому Гарри довелось сражаться со злом, будучи ребенком, будучи подростком. И никто его в итоге не защитил. Мы защитим тебя, Гарри. Драко приобнял Пэнси со спины и вместе с ней пошел к выходу. Впрочем, не собираясь идти в слизеринские гостиные. Не мог он отдыхать, пока не уверен, что с Поттером все в порядке.

***

Тем временем в мире магглов на Тисовой улице обычный вечер плавно переходил в ночь. В доме номер четыре ложились спать мистер и миссис Дурсль, их сын Дадли давно уже закрылся в своей комнате и тоже планировал в скором времени отдых. В комнатах стало тихо и спокойно, свет в скором времени выключили, и дом погрузился в тишину. И никто из членов семьи Дурсль так и не понял, что в эту спокойную ночь они уже не одни.