Малфой и магглы

После разговора в заброшенном туалете Драко не планировал в ближайшее время возвращаться в гостиную, но от Паркинсон отвязаться не получилось: как только та поняла, что блондин всячески пытается от нее отстать и отвлечь, чтобы удрать, то сразу вцепилась в рукав его мантии и прошипела, что может ему устроить «веселую жизнь». Эти слова никак не испугали Малфоя: все-таки негласным слизеринским принцем был именно он, и при случае слушали бы его, а не Пэнси, которую за глаза многие называли мопсиком (хотя Драко в глубине души не считал ее на него похожей). Поняв, что девушка не отстанет, в одном из коридоров шепотом он все же рассказал ей о своем путешествии в мир магглов, опустив подробности унижения со стороны Дурслей и объяснив лишь вкратце: да, был у опекунов Поттера, эта семейка — идиоты, хлеще, чем Малфой думал, выбрался кое-как, с тех пор как-то с героем и сблизился случайно. Паркинсон про «случайности», конечно, не поверила, но настаивать не хотела. Только тогда Драко удалось от нее сбежать и отправиться прямиком к Снейпу. Во всей школе это был единственный человек, которому блондин мог доверить тайну о пропаже Поттера, и он чувствовал, что крестный вполне может помочь. Поворчит, конечно, но сделает все возможное, чтобы найти — такой уж Северус человек. В его надежности парень не сомневался. Добежав до его покоев, Драко постучал к нему в дверь. Профессор открыл не сразу и был искренне удивлен, увидев на пороге своего крестника. Видимо, беспокойство слизеринца ярко читалось по его виду, поскольку Снейп, лишь бросив взгляд на него, спустя мгновение схватил того за ворот мантии и затащил к себе в комнату, сразу закрывая дверь и усаживая его на стул. — Что случилось? — твердым тоном произнес он. Да уж, в логике и понимании ситуации Северусу не откажешь, сразу догадался, что дело паршивое. — Поттер пропал, его нигде нет в школе. Нет еще с сегодняшнего утра, и у нас есть подозрение, что во всем замешан Грюм, и что он — не он, и теперь я уверен, что это именно Аластор таскал у тебя ингредиенты для Оборотного с начала учебного года, — Драко чуть сбился в разговоре, но Снейп не возмутился, дав крестнику выговориться. Пока Малфой шел до Северуса, он осознал, что Дамблдор вряд ли начнет искать Поттера, даже если они ему откроют все известное о его пропаже: директор слишком хитер, и похоже, что он действительно сделал из национального героя «козла отпущения», подставив его под опасность, возможно, только лишь затем, чтобы выявить Пожирателя в школе и открыть, что на самом деле происходит. Какая подлость, если это так! Подставить подростка под борьбу с драконами и русалками, чтобы отвлечь внимание от своих истинных целей! Малфой злился, и теперь понимал, что следовало бы заткнуть Грейнджер с ее идеей поделиться информацией с Дамблдором и попробовать что-то выяснить из него. Даже если знает, не скажет ведь! Макгонагалл с ее строгостью, но справедливостью и участием казалась неплохим вариантом, но ей он доверял не столь сильно, как своему крестному. Да, Малфой знал, что тот явно не на стороне добра, да и добрым и справедливым Снейпа явно нельзя было назвать… Но он всегда приходит на помощь, если его об этом попросить и объяснить, зачем его внимание требуется. И Драко был уверен: после его рассказа о сне Поттера, о Петтигрю Северус тем более поможет. Почему-то так казалось. Именно по этим причинам Малфой и начал свое повествование, раскрывая информацию о слежке Паркинсон за Грюмом, об их переговорах с гриффиндорцами. Чувствуя лишь совсем небольшой укол совести (которую, впрочем, слизеринец быстро заткнул вглубь), парень рассказал и о странной карте, показывающей Хогвартс, его окрестности и людей на его территории. Пришлось поделиться и тем, что вечер и ночь они с Поттером провели вместе (конечно, в подробности Драко не вдавался: не хватило еще, чтобы охреневший Снейп опустошил все свои запасы огневиски) и что они поссорились. Снейп внимательно выслушал крестника, не перебив его ни разу (как и всегда — блондин всегда ценил в нем это качество), после чего, поразмышляв, сказал: — Учитывая вашу ссору, высока вероятность, что чересчур импульсивный и глуповатый Поттер удрал из Хогвартса, а значит, опасаться нечего, и вернется он к завтрашнему утру. И я бы посоветовал мисс Грейнджер и мистеру Уизли внимательно осмотреть свои вещи: Поттер привязан к своим так называемым друзьям и не мог убежать, не оставив им ни единой зацепки. Скорее всего, он даст им знать о том, что с ним все в порядке. Сомневаюсь, что гипотетический Пожиратель вдруг решил рано утром украсть Поттера. Предпочтительнее было забрать его поздно вечером или ночью с помощью дезиллюминационных чар, раз уж некто умеет пробираться в спальни факультетов, если судить по вашим рассказам. И не сегодня точно. Если Грюм действительно не тот, за кого себя выдает, в таком случае ему выгоднее довести Поттера до финального этапа, и уже после него что-то с ним сделать. Поэтому большие сомнения у меня в том, что его действительно выкрали. — Крестный! — Драко вскочил со стула так резко, что тот свалился. — Ты серьезно?! Я тут на кой черт распинался полчаса?! Поттер вполне мог спрятаться в любом укромном уголке школы, если уж он так расстроился из-за моих слов! Даже от своих гриффиндурков мог удрать под мантией и хрен бы они без карты своей гребанной его нашли! Северус! — Поттер — копия своего бездарного импульсивного и эгоистичного отца, для которого… — Поттер не эгоистичный! И не бездарный! — вспылил Малфой. — Есть у него навыки для учебы, не такие, как у Грейнджер, но есть! Он просто ленится! — парень срывался и высказывал все, что думал: он действительно считал, что Гарри просто не хватало желания учиться. — И в чем ты увидел его эгоизм? Поттер поперся спасать философский камень, когда ему никто не поверил, что он в опасности, вытащил мелкую Уизлетту от видения Темного лорда и василиска, когда его половина Хогвартса ненавидела и считала наследником Слизерина, который желает убить всех грязно… маглорожденных! Это он-то, блять, эгоист?! Ты серьезно?! — Мистер. Малфой. Немедленно. Сядьте. На. Место, — процедил он таким твердым и злым тоном, что Драко, ни разу не боявшийся профессора, даже струхнул немного и, подняв стул, сел на него и испуганно взглянул на крестного в ожидании. Северус окинул его своим темным немигающим взглядом, от которого становилось как-то не по себе, и, резко вытащив палочку, навел на голову Малфоя и произнес: — Легиллименс! Не умеющий сопротивляться заклинанию Драко почувствовал, как у него в голове кто-то словно роется — не больно, но неприятно, а в мыслях мелькали воспоминания: он с Поттером ругается, еще — сидят, разговаривают и пьют огневиски, вот Гарри помогает ему расстегивать молнию на его брюках… Лицо блондина резко залило краской, и к счастью, Снейп не стал зацикливаться на этом воспоминании, а пошел дальше — к разговору в туалете Плаксы Миртл, массажу от Поттера… Малфой догадался, что профессор старается просмотреть все, что в ближайшее время было связано с Гарри, и успел уже успокоиться, как вдруг перед глазами словно промелькнуло воспоминание о том, как Вернон Дурсль избил его ремнем… Драко попытался сопротивляться, надеясь выкинуть из мыслей крестного, но тот словно вцепился в его память, и потому сопротивление начало приносить боль. А перед глазами снова прокручивались мысли об орущем Верноне, визгливой Петунии, хмыкающем Дадли… черт! От воспоминания о Дадли и его члене перед лицом чуть не затошнило, и Малфой снова попытался выбросить Снейпа из своей головы, но не вышло, Северус был очень упорным. Потом пошли воспоминания о чулане, о единственном приеме пище в доме Дурслей — подгоревшей яичнице, о чтении дневников Гарри, о шоколадной лягушке, о своей колдографии в дневнике Поттера, о написании писем для Грейнджер, Уизли и Блэка… О своем спасении в виде магглорожденной и беженца из Азкабана, полете на машине… Нарцисса в доме Блэков, обнимающая его… долгожданный прием пищи, карта, возвращение в Хогвартс и прятание под мантией-невидимкой, сам Северус, обнаруживший их… Снейп вышел из сознания Малфоя так же быстро, как и влез, и Драко аж дернуло от этого, и парень схватился за виски. Голова теперь болела, пульсировала, казалось, что сотни мурашек бегают по коже. Драко, потирая голову и прикрыв отчего-то один глаз, другим взглянул исподлобья на Северуса, совершенно ошарашенного. Блядство. Теперь еще свое путешествие к магглам придется объяснять. Профессор подозрительно молчал, долгое время в комнате стояла звенящая тишина, прерываемая лишь отзвуками где-то вдали. Спустя время Снейп все же смог снова нацепить на себя обычное выражение лица и резко подошел к своему шкафчику, где, Драко знал, он хранит огневиски. И действительно, декан Слизерина открыл початую бутылку и налил себе немного напитка, после чего выпил одним махом. — Ты заразился гриффиндорским безрассудством еще до тесного общения с Поттером, — начал Северус. — Признавайся сам, что ты делал в доме его опекунов, или я снова залезу к тебе в голову и выясню, — он развернулся к нему, и Драко, вздохнув, все же рассказал о своей поездке к Дурслям и что именно для нее он украл у него ингредиенты для Оборотного зелья. Снейп задумался и налил себе еще немного огневиски. — Прости, крестный, — опустив голову, проговорил Малфой. За что конкретно просил прощения — сам не знал, лишь чувствовал укор где-то глубоко внутри себя. — Малфои не просят прощения, как говорит твой отец, — сказал профессор неожиданно упавшим голосом. — Во мне Блэка больше, чем Малфоя, и ты сам это знаешь, — произнес и сам опешил от того, что впервые сообщил об этом вслух. Раньше его гордую и импульсивную Блэковскую часть Люциус задавливал, пресекал на корню, делал вышколенным под свой род… Только не учел, что и в Блэках сила огромна. И уничтожать чувственность в обмен на гребанную аристократичность — слишком эгоистично и самонадеянно. Спору нет, Малфои всегда добивались того, чего хотели благодаря холодному расчету и умению вести политические интриги. Можно подумать, что представители других фамилий этого не умеют. Умеют и делают это, не запрещая себе чувствовать эмоции. Чувствовать любовь. Северус с искренним удивлением посмотрел на своего крестника и хмыкнул: — Ты сам решишь, чего в тебе больше. И необязательно черты своего характера оправдывать фамилией. Род в мире магов, конечно, важен, но он не определяет нас как людей, Драко, — заметил он. Слизеринец впечатлился словами профессора, и ему показалось, что в сказанной им фразе заключена большая мудрость. Да и, в общем и целом, кажется, Снейп был прав. В конце концов, Драко носит фамилию Малфой, но не такой вышколенный, как Люциус. А Сириус носит фамилию Блэк, но ненавидит Темную магию. — Иди к себе, — выдохнул декан Слизерина. — Я попробую обнаружить Поттера, но думаю, он сам сделал все возможное, чтобы его не нашли. У меня есть некоторые предположения, но делиться ими без толку я не намерен, так что иди в свою спальню. — Ты мне сообщишь, если найдешь Поттера? — осторожно спросил Драко и, получив кивок от Северуса, пошел на выход. — Спасибо, — поблагодарив, он выскочил из его апартаментов и побежал к себе. Записка от Грейнджер прилетела уже почти ночью с помощью журавлика, который чудом залетел к нему через, видимо, потайные лазы. Блейз усмехнулся и игриво дернул бровями, решив, что послание от очередной назойливой поклонницы или поклонника, но Малфой лишь махнул на него рукой и, задернув полог и наложив на всякий случай Оповещающие чары, раскрыл его. Ровным почерком было записано: «Мантии-невидимки в комнате нет, как и дневника Гарри за этот год. Все остальные дневники на месте. Дамблдор сказал, что Гарри, скорее всего, просто отдыхает, прячась от «слишком большого для юного мальчика внимания». Я хотела ему сказать про карту (еще с третьего курса хочу), но Рон запретил, сказав, что мы можем дискредитировать Гарри. Профессор Макгонагалл тоже не в курсе (ей тоже нельзя, получается, говорить про карту), где Гарри, но обеспокоилась и пообещала свое содействие, сказав, что поговорит с Дамблдором и они его найдут. А теперь самое важное: мы видели Грюма возле кабинета Дамблдора (еще до того, как я говорила с директором) и потом, когда он заходил в свою спальню. И это действительно не Грюм. На карте он обозначался как Бартемиус Крауч. Похоже, Гарри в большой опасности! Встречаемся утром там же и в то же время, где и во сколько и договаривались. Г.» Драко несколько раз перечитал послание, пытаясь даже, скорее, заучить, нежели чем понять, после чего резко спалил его с помощью заклинания. Однако осознание ситуации свалилось на него разом, да так, что руки и ноги похолодели, а сердце забилось в ужасе. Кубок. Турнир. Барти Крауч-старший, убеждавший, по словам Грейнджер, всех преподавателей, чтобы Поттер участвовал в Турнире. Барти Крауч скрывается под Оборотным зельем. И Барти Крауч-старший, похоже, и заколдовал Кубок, у этой министерской суки знаний хватит. Фамилия этого служащего казалась Малфою смутно знакомой, и спустя время он припомнил, что, будучи маленьким, слышал, как его отец обсуждал какого-то Крауча вместе с отцом Крэбба, и речь шла о связи некоего Крауча с Пожирателями. Подробности не всплыли в памяти, все же прошло много лет с тех пор, но даже этого воспоминания хватило, чтобы внутри снова затрясло. Гребанный Поттер, вот что ж тебе так не везет, а? Драко провел рукой по ключице, на которой, он чувствовал, еще остался небольшой засос, поставленный вчера гриффиндорцем. Сутки прошли, а все так сильно поменялось: еще вчера они с Гарри открывали новые стороны своих… отношений (и слизеринец сам удивился тому, как начал признавать этот факт), ласкали друг друга, а спустя несколько часов — ссора, пропажа Гарри и грозящая над ним опасность пугали своей реалистичностью и близостью. Малфой начал понимать страх Паркинсон о войне: если раньше понятие магической войны казалось каким-то далеким, то сейчас оно приблизилось к ним вплотную, дыша в затылок леденящим холодом, прилипая к рукам и ногам. По спине от ужаса побежали мурашки, и Драко аж передернуло. Надо сообщить Грейнджер. Она может помочь, что-то придумает или найдет. Сколько «Круцио» Люциус может послать на своего сына, если узнает, что тот сотрудничает с грязнокровкой? Да пошел ты, Люциус. Драко схватил чистый листок бумаги, перо и чернильницу и написал: «Я кое-что слышал про Крауча, когда был очень маленьким. Я вспомнил разговор отца с отцом Крэбба, они обсуждали Крауча и там что-то было о его связи с Пожирателями. Пытался вспомнить, что именно, но не могу, очень давно произошел этот разговор. Может, тебе эта информация чем-то поможет. Вполне вероятно, что-то могли писать об этом в «Ежедневном Пророке» во времена Первой магической войны и после нее. Подшивки есть у меня дома, но я не могу неожиданно сорваться посреди учебного года, отец что-то заподозрит. Еще подшивки за прошлые года есть в редакции, но туда нам не пробраться просто так. Может, что-то вспомнит Сириус Блэк? Или, на крайний случай, отец Уизли? Д.» Сложив листок в журавлик и заколдовав его, Малфой отправил его в полет, надеясь, что тот сможет как можно быстрее добраться до гриффиндорской башни. К счастью, он довольно быстро пропал из виду. Усевшись с ногами на кровати, он запустил пальцы в волосы и сжал, пытаясь хотя бы так, небольшой болью, отвлечь себя от пугающих мыслей о Поттере. Зачем он мог понадобиться Пожирателям — и так ясно, если Волдеморт преспокойно себе где-то прячется, они просто его вытащат и отдадут на немилость этому Лорду, а тот… убьет Гарри. Драко снова затрясло и он начал медленно вдыхать и выдыхать, стараясь успокоиться. Нет, ничего подобного не произойдет, это ж Гарри Поттер, его Авада не убила, он везучий… Страшно было думать о том, что везение в очередной раз может вдруг закончиться. Нет, нет! Малфой с измученным стоном рухнул боком на кровать и, забравшись под одеяло, укрылся им с головой, словно хотел спрятаться от проблем. Так было проще: в его мыслях с Гарри все в порядке, и он будто бы совсем рядом, готов его обнимать, поцеловать в шею, вот он усмехнется своей фирменной искренней широкой улыбкой… Оповещающие чары засигналили о приближении кого-то к его пологу, и некто зашипел, видимо, пытаясь пробраться к нему. — Малфой, ты опять на всех обиделся и что-то скрываешь? — раздался недовольный голос Забини. — Нет, мне просто паршиво на душе. Уйди, — просипел тот. — У меня есть огневиски. Можем эту паршивость прогнать. — Прогони себя, Блейз, мне не до разговоров. — Ты сегодня сам не свой целый день, постоянно зырил на гриффиндорцев, наверняка выискивая растрепанную голову Поттера, а теперь сидишь там себе и прячешься с нытьем, будто бы ты — Лаванда Браун, которую не пригласили на Святочный бал, — хмыкнул мулат. — Ты охренел?! — Драко аж подскочил. — Ты бы меня еще с мелкой Уизли сравнил! Или нет — с Долгопупсом — полусквибом хреновым! Совсем мозг споил, да?! — О, узнаю Малфоя, — засмеялся Забини. — Я серьезно, Драко, вылезай. Хватит там киснуть. — Хочу и кисну, это моя гражданская позиция, — фыркнул блондин, прячась в одеяло сильнее. — Твой отец будет ею недоволен, — усмехнулся парень. — Веришь, нет — мне похуй. — Сомневаюсь. Ты верен своему отцу, Малфой. Да вылезай ты из своего муравейника! — все возмущался Забини. Угу, знал бы отец, как Драко ему верен — пять Авад не пожалел бы. — Блейз, уйди, пожалуйста. Я хочу отдохнуть! Отъебись! Забини хмыкнул за пологом и ушел, видимо, в гостиную, поскольку послышались шаги и звук закрывшейся двери в спальню. Поттер, пожалуйста, найдись. Без тебя все не то и не так.

***

Почти всю ночь Драко не спал, вслушиваясь, не ходит ли кто по вотчине Слизерина, однако в этот раз была тишина и покой. Правда, ближе к трем ночи его все-таки вырубило, но благодаря личному будильнику вскочил довольно рано, боясь проспать встречу с гриффиндорцами. Наскоро искупавшись, он быстро оделся и выскочил в слизеринскую гостиную, где его ждала сонная Паркинсон. — Никого? — спросила она, прикрыв один глаз. — Никого, — кивнул парень, подходя к двери на выход из их владений. — И у меня никого… Притаился небось, — выдохнула Пэнси, следуя за парнем. Грейнджер и Уизли уже ждали их в туалете, оба были, как ни странно, бодры. Драко хотел было возмутиться по поводу того, что они преспокойно спали и не следили за обстановкой, но не успел: Гермиона закрыла дверь и, наложив Заглушающие чары, начала разговор: — Драко, спасибо за записку с воспоминанием. Она нам сильно помогла. — Что за записка? — Паркинсон сразу с подозрением воззрилась на Малфоя. — Вчера вечером я записку ей прислал, — отмахнулся он. — Слушаем, в чем помогла? Поттер не вернулся? — Не вернулся, — вздохнул Рон. — По поводу того, что на карте отражался Бартемиус Крауч… Как ты и сказал, Малфой, я поговорил со своим отцом через камин по этому поводу. Он рассказал, что после Первой магической было много заседаний, на которых разбирали дела Пожирателей. Одним из них был Игорь Каркаров… — Директор Дурмстранга?! — Опешила Пэнси. — В том-то и дело, что да, именно он, — кивнул Уизли и продолжил. — Его собирались запереть в Азкабане, но он решил дать им информацию об остальных Пожирателях. И одним из тех, кого он выдал, оказался Бартемиус Крауч. — Чего?! — офигел Драко. — А с какого… — Дослушай! — Рон нахмурился. — Младший. У Барти Крауча есть… точнее, был сын, которого звали так же, как и его. Бартемиус Крауч. Он тоже был на том заседании суда, где Каркаров сдавал Пожирателей. Он попытался удрать, но его поймали, и да, у него была метка, та самая. Тогда Барти Крауч-старший публично отрекся от него прямо там, на суде. Его сына запрятали в Азкабан, где он где-то через год умер. Во всяком случае, официально, а что на самом деле — неизвестно. И я вспомнил, что видел Барти Крауча-старшего и Грюма вместе на зрительских трибунах, на первом соревновании. Так что… возможно, что на самом деле его сын жив и каким-то образом давно сбежал из Азкабана и активизировался только сейчас. Отец сказал, что сынок был похож на своего отца по характеру, только еще хитрее. Так что… новости такие. — …пиздец, — только и смог сказать Малфой. — Получается, что он выкрал Гарри и… — Возможно, не выкрал. Есть вероятность, что он сам ушел, — перебила его Гермиона и достала из кармана листок, и Уизли тоже полез в свой карман, вытаскивая оттуда тоже помятый листок. — Это почерк Гарри, я проверила магией, это точно его, и его не заставляли писать это под Империусом, — девушка передала Драко листок. Парень впился взглядом в криво написанные строчки. Да, это определенно почерк Поттера. «Гермиона, меня не будет некоторое время, не беспокойся, пожалуйста. Не надо меня искать». — Это что за… Поттер совсем охренел?! — прорычал Малфой, чуть ли не кидая листок в Грейнджер. — У тебя то же самое? — он схватил листок и у Рона. В его записке все было точно так же, за исключением первого слова — имени. — Где вы это отрыли?! — Было у нас под подушками, — выдохнула Гермиона. — Я с утра только обнаружила, пошла к Рону и сказала ему об этом, он у себя тоже нашел. Может, у тебя тоже есть? — Возможно, — задумался парень, признавая правоту магглорожденной. — Только куда Поттер мог деться? Не искать его… Сука благородная. Мы тут за него волнуемся, думаем, что его Пожиратели забрали, а он… — Но проблема Пожирателей осталась, — заметила Грейнджер. — И ее мы со счетов не сбрасываем. Над Гарри, да и над всеми нами нависла опасность. — Не думала, что соглашусь с грязнокровой, но Грейнджер права, — подала голос Паркинсон. — Хватит называть ее грязнокровой, будто она выбирала, какой родиться, — вдруг сказал Малфой, продолжая смотреть на листок с почерком Гарри. В туалете снова восстановилась звенящая тишина, и Драко, подняв взгляд, только тогда понял, что сказал. Он защитил Грейнджер. Он защитил магглорожденную. Поттер бы оценил. Интересно, а на родовом гобелене могут изображения сами по себе выжигаться? Тогда отцу не придется утруждаться, уничтожая с него и из своей памяти охреневшего сына. — Спасибо, — Гермиона с благодарностью посмотрела на него. — Малфой, я беру свои слова назад. Ты не такой идиот, как я думал, — сказал Рон. Паркинсон взглянула на парня ошалевшим взглядом и то и дело открывала и закрывала рот, и Малфой понял, что надо немного восстановить имя свое слизеринское, но не обидев при этом Гермиону — все же она оказалась не такой мерзкой (и даже совсем не мерзкой — но Пэнси об этом знать не обязательно) и сейчас на их стороне. — Что? Да, у нее другая кровь, нежели чем у нас, и мы априори сильнее, поскольку в нас есть еще родовая магия, она дает нам очень много энергии и защиты, а также знания, которые недоступны магглорожденным и даже полукровкам. Поэтому Грейнджер и приходится постоянно все заучивать и изучать — так у нее будет хоть какая-то конкурентоспособность с нами. У нее нет такой силы, и все, чем она может это компенсировать — это знания. Так что не ерунди, Пэнси. И она правда не выбирала, родиться ей волшебницей или нет, может, она бы вообще от магии отказалась, поскольку мир магглов ей привычнее, — выдохнул Малфой, передавая листок обратно Уизли. — Все ясно с тобой, Грейнджер. Ты как Эдриан Пьюси, — усмехнулась Паркинсон. — В смысле? — Гермиона не поняла, при чем тут охотник слизеринской команды по квиддичу, впрочем, как и Драко, который с недоумением изогнул бровь в ожидании ответа подруги. — Вы видели его метлы? — улыбалась Пэнси. — Какие большие, крутые! Компенсирует их покупкой свое стеснение в сексе, да-да. А вот ты заучиванием компенсируешь отсутствие достаточного уровня магии. — Гермиона просто учиться любит! — заступился за гриффиндорку Уизли. — Интересное сравнение, но больше не надо меня ставить в один ряд со своими сексуальными победами и проигрышами, я тебе еще свои трусики не простила, — высказала Грейнджер, вгоняя в ступор Малфоя и Паркинсон, а Рона — еще и в краску. Серьезно, еще так и не успокоились по поводу тех трусов?! — Грейнджер, ты… — начала Пэнси, но Драко ее осек. — Потом обсудите свои трусы. Что будем делать? — О-ой, ко мне го-ости!!! — вдруг раздался визг и шум вылившейся воды, и к ним подлетела Плакса Миртл. — Я так рада вас видеть!!! — Привет, Миртл, — кивнула ей Гермиона. — Как у тебя дела? — А как могут быть дела у плаксы, живущей в туалете?! Тебе бы понравилось жить в туалете?! А-а-а-а!!! — вновь завизжала она, отчего все четверо закрыли уши, и быстро взлетела к потолку. — Извини, Миртл, — выдохнула гриффиндорка, убирая руки от ушей. — Мы пришли сюда, потому что хотим знать, куда пропал Гарри Поттер. Ты видела Гарри? Или, может, что-то знаешь о его пропаже? — Гарри пропал?! — взвизгнула она. — Так жаль… лучше бы его убили тут, он бы стал призраком и мы бы вместе пугали всех подряд! Уа-а-а-а!!! Малфой после этих слов взбесился и кинул в нее первой попавшейся тряпкой, словно забыв, что она призрак. — Слышь, плакса, ты думаешь, тебе навредить нельзя?! — Главное, что я тебе могу-у-у-у-у!!! — заорала Миртл, быстро летая туда-сюда, и вдруг непонятно откуда на Малфоя выплеснулась вода, и от неожиданности он не удержался и свалился на пол. — Сука, я тебе… Плакса, ты сука, слышишь?! — кричал Драко, вставая и опираясь на чью-то руку. Лишь потом понял, что подняться ему помогал, как ни странно, Уизли. Грейнджер, взмахнув палочкой, высушила его и обратилась к призраку. — Миртл, помоги, пожалуйста, — Гермиона все еще пыталась с ней поговорить. - Ты знаешь, где Гарри? Или что с ним? Он приходил сюда вчера или сегодня? Миртл насупилась, но, видимо, месть Малфою ее успокоила, и она уже без визга ответила: — Гарри был тут вчера рано утром. Когда я спросила, почему он плачет, он сказал, что устал от всего: от людей, от ожиданий, от боли… Мне показалось, он был влюблен, но невзаимно… — произнесла она с грустью. — Гарри говорил, что хочет хоть на время побыть один, чтобы восстановиться и забыть о своих чувствах. Думаю, он говорил о любви… — Почему ты так думаешь? — необычно тихо для себя сказал Драко. — У него такие глаза были грустные… и такие влюбленные! — заявила призрак. — Я ему сказала, что он всегда может остаться тут, в туалете, потому что меня, когда я была живая, тут никто никогда не видел! Всем было плевать на меня, мою боль, на мои слезы! Но зато тут я была одна и никто не смел меня тронуть! Ну, до того момента, пока не убили тут… Малфой понял, что в этом и кроется ответ на их вопросы, и переглянулся с Грейнджер: кажется, ей в голову пришла та же самая мысль. — Миртл, а Гарри что на это сказал? — О, он поблагодарил меня! Сказал, что я права и что ему нужно вернуться в место, где всем на него плевать! И на его боль и слезы тоже! — воскликнула девушка. — И сказал, что с удовольствием бы остался со мной, но его друзья знают это место и придут его сюда искать. И ушел. А вот у меня друзей не было! Уа-а!!! — завыла она. — Миртл, ты нам очень помогла, спасибо! — поблагодарила Гермиона и перевела взгляд на ребят. — Похоже, Гарри действительно сам ушел. Спрятался. И… у меня появилась идея, где он может быть. Если действительно он послушал Миртл и ушел туда, где всем, увы, плевать на него, то я догадываюсь, куда он мог уйти. Правда, не знаю, как именно, но… — Грейнджер, не томи, а! — нетерпеливо отозвал Паркинсон. — Нас интересует конкретика, а не умозаключения в твоей голове. — Хогвартс-экспресс ходит же сейчас? Вчера рейсы были? — спросила она. — График меняется время от времени, но скорее всего, был, — подумав, сообщил Рон. — Ты думаешь, Гарри удрал на поезде? Каким образом? — Рон, не глупи! — нетерпеливо сказала Гермиона. — Гарри знает, как удрать в Хогсмид, а там добраться до станции он вполне мог. И уехать… — Куда? — не поняла Пэнси. — К себе домой. Твою ж пикси. Поттер, ты совсем?! Сука. Все сходится. Дурслям действительно на него плевать. На боль, на слезы… на самого Гарри. Похоже, он действительно решил отправиться к своей маггловской семейке. И, скорее всего, тайком решил пересидеть там какое-то время в чулане, тем более, привык там прятаться, и Дурсли его предпочитали не замечать. И наверняка знает, как пробраться туда незаметно, особенно с мантией-невидимкой. Блять. А Дамблдор-то, возможно, в курсе. Гарри мог ему сообщить, так, на всякий случай. Вот и попытался отвадить Грейнджер от излишней прыти. Хотя, профессор мог и запретить Поттеру покидать пределы школы, и тогда, получается, этот чертов гриффиндорец действительно удрал, предупредив записками только Уизли, Грейнджер… и, возможно, его. Хотя из-за ссоры — вряд ли. — Грейнджер, мне нужно к Дурслям, — произнес Драко после своих умозаключений. — Край как нужно. Поттер там долго будет загоняться и хрен знает, до каких мыслей дойдет. Я не хочу этого допустить. — Ты опять решил пробраться к магглам? — возмутилась Пэнси. — Еще немного — и я решу, что ты воспылал к ним любовью. — До такого я не докачусь, я ж не гриффиндорец, — фыркнул он, получив укоризненный взгляд от Грейнджер. — Мне нужно Оборотное. Там я смогу с ним поговорить и в своем обличии, но туда я не могу поехать в своем виде. — Ты один не поедешь, — нахмурилась Гермиона. — Опять попадешь в паршивую ситуацию и будешь просить тебя вытащить? Нет уж. Мы с Роном едем с тобой. — Можно попросить у отца машину. Я водить умею, — заявил Уизли. — Оборотное не обязательно тогда. — Нет. Оборотное зелье нужно, на всякий случай. Не думаю, что Дурсли захотят открывать дверь подросткам. Так что нужен будет еще волос какого-нибудь взрослого, — произнесла магглорожденная. — Только нам нужно готовое зелье, варить его некогда. — Можно стащить его у Грюма, — вклинилась в разговор Пэнси. — Уже готовое зелье, знаем, что нормально сваренное, с его волосом… Правда, придется его вырубить и стащить у него протез с глазом. — Фе… я на себя его атрибутику надевать не буду, — сразу сказал Драко. — Будешь, — безапелляционно заявила Грейнджер. — Ты в прошлый раз достаточно начудил и это из-за тебя Гарри удрал, так что будешь как миленький! — Иначе что? — Иначе вот! — Малфой не успел отреагировать на резкий выпад Гермионы, которая быстро достала палочку и треснула ей его по лбу. Паркинсон захохотала в голос следом за смеющимся Уизли. — Да еб твою пикси, Грейнджер! — Драко потирал больное место. — Грейнджер, ты теперь мой кумир! — Пэнси веселилась. — Так ему и надо! — Спасибо, — улыбнулась гриффиндорка. — Мы его вырубим и свяжем. А палочку заберем на всякий случай. За то время, пока мы вытащим Гарри назад, он уже примет свой настоящий облик. А потом мы его допросим, только с наложением Отвлекающих чар. Ни к чему ему знать, кто его допрашивал. — Будто он тебе правду скажет, — фыркнула Паркинсон. — Мы можем стащить у Снейпа Веритасерум и таким образом его допросить… Или даже попросить у него. Мне может дать, — заметил Драко. — Если я придумаю, для чего мне нужна Сыворотка правды. А я придумаю. — Тогда решено. После уроков встречаемся тут и ищем на карте Крауча. Находим его, там вырубаем и действуем, — отметила Гермиона. — Выходим сейчас тоже с перерывом. В Большой зал слизеринцы и гриффиндорцы зашли раздельно. Малфой внимательно смотрел на Грюма-Крауча и на Снейпа. Крестный был довольно спокоен, казалось, что его вообще не волнует пропажа ученика, собственно говоря, и вряд ли волновала. После завтрака Драко подбежал к нему, но профессор, шикнув лишь: «Никто не трогал вашего Поттера», ушел к директору. Посчитав, что это очень удачное время, слизеринец пробрался в кабинет Снейпа и спустя минут пять все же нашел несколько готовых зелий Веритасерум. Поразмыслив, он стащил две склянки и убежал, довольный собой. План был готов к реализации.