Мой друг Оникс

      Незнакомка удобно устроилась в кресле и лениво перебрасывалась фразами с вечно любопытной тётушкой Весной. Ирис сидела напротив, молча посматривая на неожиданную гостью. Удивительно, но эта странная особа называет Ирис дочерью. Хотя молодая самочка знала, что мать жива и переселилась на Яутжа-Проксиму, но привыкла считаться сиротой: настолько образ матушки не отложился в памяти. Сколько себя помнила, всегда жила в окружении только близких и друзей. Как же относиться к этой сомнительной мамаше, которая шальным метеоритом свалилась с небес?              — Ах, доченька, ты стала совсем взрослой, да ещё такой красавицей! Наверняка у тебя уже есть самец на примете, — лукаво подмигнула Яшма, стараясь прервать поток неуместных вопросов Весны и переключиться на дочь. Сестрица в своей несносной манере надоедала неуёмным любопытством. Только и знала, от скуки сплетни собирать. Неужели глупая самка всерьёз думала, что Яшма начнёт откровенничать? Гостья недовольно передёрнула плечами.       Дочь не спешила с ответом. Хотя мать старалась казаться простодушной, но получалось плохо. Вместо этого в её взглядах и улыбках всё чаще проскальзывало лицемерие. Ирис чувствовала, что не готова к присутствию новоявленной матушки в своей жизни. Невольно появлялось ощущение, что этой чужой особе совсем не место среди любимых до мельчайших чёрточек родственников. Молодая самочка натянуто улыбнулась. Встала, чтобы уйти. Сегодня договорились с Ониксом прогуляться по лесу, неприятно заставлять товарища долго ждать.              — Куда же ты, милая? — спросила гостья, продолжая неискренне улыбаться.              — Меня ждёт мой друг, — тихо ответила Ирис.              — Да-да, Яшма, — весело вклинилась в разговор Весна, — эту милую подружку ждут, не сомневайся. Да ты посмотри! Ирис прямо не терпится бежать на свидание! — Сплетница продолжала весело стрекотать: — Представляешь, Серебряный Дождь — наш сосед. Ты ещё не забыла своего бывшего?       Ирис быстро побежала через парк к дому соседей и уже не слышала последней фразы тёти, иначе бы немало удивилась. Родные не рассказывали подробностей раннего детства самочки. Скрывали, что отец Оникса когда-то приходился ей отчимом хоть и недолго, но всё же…             — Серебряный Дождь ваш сосед? — удивилась Яшма. Оставалось непонятным, радоваться или расстраиваться: с одной стороны, Оникс рядом, а с другой — совсем не было желания встречаться с бывшим супругом, тем более сейчас, когда она открыла «охоту» на его сына. Если Серебряный об этом узнает — всё, стриптизёрше несдобровать. Разразится скандал. Родня враз просветится об истинном занятии Яшмы на Яутжа-Проксиме, что приведёт к таким последствиям, бррр… даже подумать страшно. Надо получше обмозговать, как себя дальше вести, чтобы встретиться с Ониксом, но не попадаться на глаза Серебряному. Стоит расспросить, только осторожно эту дурочку Весну. Сестрица может здорово пригодиться, ведь та всегда всё про всех знает.             — Да, Яшма, мы соседи. Наши угодья сливаются в один большой парк. Ирис в детстве так просто дневала и ночевала в соседском поместье. А что удивляться, ведь там много весёлых сорванцов, с кем можно отлично подурачиться! Серебряный Дождь многодетный отец и все сыночки. Ирис тоже, как дерзкий малёк, все деревья с ними облазила. А недавно прилетел старший сын Серебряного, молодой охотник-воин. Похоже, твоя дочь им серьёзно увлеклась. Как утро, сразу бежит к соседям и пропадает у них целыми днями, — с удовольствием рассказывала родственница.       До Яшмы неожиданно дошло, что Ирис может помешать встретиться с Ониксом. Как остаться наедине с любимым самцом, если эта надоедливая доченька постоянно начнёт торчать с ним рядом? Да, незадача… Яшма недовольно тряхнула головой и поднялась с кресла.             — Пойду немного прогуляюсь по парку.             — Сходи, сестрица, — живо откликнулась Весна. — Отдыхай после долгого перелёта.       Казалось, лес никогда не кончится. Бесконечный хоровод ярких деревьев с пестротой высокой травы начал выводить из себя. Яшма уже порядком утомилась, но всё никак не могла выбраться из парка. Похоже, заблудилась. Вдруг впереди послышался шум воды. Вскоре сквозь ветвистый кустарник заблестела река. Самка спустилась на берег. И тут взору открылась чудесная картина! С наклонной скалы ниспадал водопад. Водяные каскады обрушивались в округлую вымоину, откуда речка расширялась и устремлялась дальше бурлящим потоком. Оникс стоял под хрустальными струями в окружении облаков из мелких брызг. Эти лёгкие капельки переливались в солнечных лучах множеством маленьких радуг.       Яшма спряталась за деревом и с восторгом впивалась глазами в любимый облик. Что же делать? Выйти сейчас, но что сказать? Впервые распутница растерялась, как наивная молоденькая самочка. Стало интересно, где же Ирис? Неужели самец один? Может, всё же ему показаться? Но нет, в этот раз не получится. Вот она, негодница! Со звонким смехом прыгает Ониксу на спину, и тот катает эту дуру на себе! Прямо как мальки. Так, значит, доченька превратилась в соперницу? Этого ещё не хватало! Яшма ощутила, как укол ревности, зависти и злости остро пронзил её сердце. С болью в груди самка нехотя повернулась и медленно побрела восвояси.       Яшма плохо спала. Слышала, как тихо открылась дверь соседней комнаты. Ирис пришла. На дворе ночь, а негодяйка только заявилась. С Ониксом гуляла. В душе раздражённой матери поднимались тёмные волны гнева к этой вновь обретённой дочери. Так бы пойти и нахлестать её по наглой морде. Век бы не знать эту доченьку!       Вот уже две недели Яшма выслеживала Оникса, только никак не удавалось с ним увидеться наедине. Вчера едва не наткнулась на Серебряного, но вовремя успела спрятаться. Самке никак не получалось объяснить себе, чего же она хочет добиться от встречи с молодым охотником. Однако всерьёз разбираться в этом пока не хотелось. Здесь уже другое беспокоило: всё сильнее расцветало чувство жгучей ненависти к счастливой сопернице. Ирис пропадала по целым дням у соседей, гуляла с Ониксом, а Яшме приходилось только смотреть на любимого самца, прячась за деревьями. Так не может долго продолжаться.       Рано утром, когда все ещё спали, мать заблокировала дверь комнаты дочери и побежала через парк, надеясь встретить Оникса без свидетелей. Сегодня повезло! Обнажённый юнец в одиночестве весело плескался под струями водопада. Яшма торопливо выскочила из-за деревьев.             — Оникс! Оникс! — громко закричала самка, протягивая к нему руки. Её голос звучал так отчаянно и пронзительно, в нём проскальзывали такие трагические нотки, что самец вздрогнув, быстро обернулся: на берегу стояла знакомая стриптизёрша с Яутжа-Проксимы! От такого сюрприза Оникс просто остолбенел. Зачем эта особа здесь? Как его нашла и что ей надо? Вопросы чёрными осами напряжённо загудели в голове. Не давая бедняге опомниться, Яшма стрелой бросилась в воду и, как заведённая, продолжала истошно окликать его по имени.       А в это время Ирис проснулась с мыслью, что на сегодня договорились с друзьями устроить на берегу реки пикник. Соберётся вся их весёлая компания: Оникс, Пламя и Светлый Полдень. Этот Пламя такой задорный заводила, вечно что-нибудь придумывал. Ирис он понравился, да и тот поглядывал маслеными глазками, но самочка, конечно, предпочитала давнего друга Оникса и ощущала, как дружба постепенно переходила в более волнующее чувство. С приятными планами в голове Ирис поднялась, оделась и приготовилась выйти из комнаты, но дверь оказалась запертой. Что за шутки? Кто это сделал, неужели мать? Да, скорее всего, она, потому как больше некому. Если стучать, то в этом крыле огромного дома её никто не услышит. Коммуникатор тоже легкомысленно забыт в гостиной. Так что, неужели сидеть взаперти и ждать, пока кто-нибудь откроет? Самочка оглянулась: окно не заблокировано, и от земли совсем невысоко. Тогда надо встать на узкий подоконник и, цепляясь за выступы стены, осторожно выбраться наружу. Потом спрыгнуть вниз и броситься бежать по дорожке через лес.       Как только Ирис выскочила из кустарника на берег реки, так сразу юркнула обратно. Стоило затаиться, чтобы ненароком не выдать себя от той шокирующей картины, что развернулась перед глазами. Её мать с упорством буйно помешанной ползала в ногах у Оникса, при этом жадно за него цеплялась. Бедняга терпеливо отдирал скрюченные пальцы от себя, поднимал Яшму, ставил её на песок, но самка опять падала ниц. С жалобным стоном она заламывала руки и, стоя на коленях, раскачивалась из стороны в сторону с мучительной гримасой на лице. Вдруг несчастная самка резко вскочила, что-то страстно закричала Ониксу. Потом с горящими глазами судорожно обвила его шею руками, не давая от себя оторваться. От всего облика Яшмы сейчас исходили такие невыносимые волны страдания, что Ирис поражённо замерла, теряясь в догадках. Неужели эти двое настолько тесно связаны, если мать опустилась до такой дикой сцены? Ирис встряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями, и в задумчивости побрела назад к дому. Необходимо выяснить у матери, что происходит, хотя теперь становилось понятным, почему та её утром закрыла.       Спустя час или около того Яшма вернулась. Минут через двадцать Ирис вошла к ней в комнату. С обречённым видом самка сидела на полу, вытянув вперёд босые ноги, в кровь изрезанные острой травой. Застывший взгляд Яшмы уставился в стену. Казалось, самка впала в полную прострацию, никого и ничего не замечая вокруг. Ирис не ощутила жалости к матери, смело подошла и потрясла её за плечо. Та резко вздрогнула, очнулась и медленно перевела на дочь мутный взгляд.       — Скажи, матушка, почему ты закрыла меня в комнате? — начала Ирис. — Я знаю, что это сделала ты, потому что никто другой в доме до такого не дойдёт.       Мать устало провела ладонью по лицу, стараясь прийти в себя, а после вперилась в Ирис строгими глазами. Какое горькое отчаяние пришлось сегодня пережить… Как же тяжело, когда умоляешь любимого дать хотя бы немного нежности, но в ответ слышится только упорный отказ. И всё это по вине мерзавки Ирис — Оникс превратился в кусок льда. В глазах вмиг потемнело. В душе начал пробуждаться и медленно закипать неудержимый гнев. «Ненавижу эту стерву!» — молнией промелькнуло в мыслях Яшмы. Немного пошатываясь, вконец расстроенная самка поднялась на ноги. Жгучая любовь к юнцу совсем доконала бедную грешницу! Нет, если Оникс не хочет Яшму, то Ирис, этот самец, тем более не достанется. Мать бросила уничтожающий взгляд на дочь.             — Да, это я тебя закрыла утром в спальне, чтобы ты не бегала к соседским малькам.       Ирис ответила не менее презрительным взглядом.             — Ну надо же, какая трогательная забота в тебе проснулась, милая матушка. Столько лет не интересовалась, и вдруг такое внимание. С чего бы это? Объясни мне, глупой, — криво усмехнулась молодая самочка.       Дерзкие слова возмутили и так обозлённую Яшму. Её потянуло со всей силы нахлестать дочь по наглой морде. Что за тон взяла эта молодая нахалка?             — Я не стану отвечать на твои ехидные вопросы. Так сложилась моя жизнь, и не тебе судить! — резко выдала Яшма и гордо отвернулась, собираясь закончить разговор. Но Ирис не унималась. Появилось острое желание сегодня всё выяснить, чего бы это ни стоило. Но хоть стало понятно, что мать прилетела сюда не для встречи с дочерью. Не очень-то она стремилась пообщаться за все дни после приезда.             — Конечно, жизнь твоя известна только тебе, и не мне судить, — согласилась Ирис. — Но утром я невольно застала ужасно безобразную сцену. Ты ползала на коленях перед Ониксом, а он отбивался от тебя как от надоедливой летучей твари, которую гонят в дверь, а та лезет в окно, — насмешливо застрекотала Ирис.       Повисла напряжённая пауза. Яшма не ожидала, что дочь окажется свидетельницей той тяжёлой сцены, ведь мерзавка сидела запертой в своей комнате. Правда, потом как-то вышла, если здесь сейчас возникла. Впрочем, неважно, как Ирис открыла дверь, но то, что соперница-доченька застала Яшму в жалком виде перед Ониксом… Всё, теперь незачем кривить и выкручиваться! Значит, можно, ничего не скрывая, поставить зарвавшуюся тварь на место. Дурочка ещё не знает характер своей дражайшей матушки и даже не догадывается, кому перешла дорогу. Если Яшма наметила себе нужного самца, то добьётся его любым способом. Наивная простушка ещё смеет на что-то надеяться.       Разгневанная самка, грозно сверкнув взглядом, приготовилась дать достойный отпор юной конкурентке. В приступе бешеной ревности Яшма подскочила к Ирис и, как дикая кошка, вцепилась острыми когтями ей в гриву, точно стараясь вырвать с корнем и этим покалечить несчастную дочь. Внутри у лютой мамаши просто всё клокотало от ненависти. Сегодняшняя неудача плюс накопившаяся нерастраченная страсть к желанному самцу до того помутили разум знойной гетеры, что та потеряла над собой контроль. Проклиная во всех своих бедах и любовных муках злополучную Ирис, Яшма грубо свалила её с ног и принялась с остервенением таскать по полу за отростки гривы. С негодующим рычанием злобная фурия нещадно топтала, пинала собственное дитя в бока, в живот, куда попало, словно хотела размазать бедняжку по жёсткой поверхности. Яшма сполна вымещала на дочери, невольно ставшей соперницей, долго сдерживаемую ярость эгоистичной особы, которая прежде не знала отказа в своих низменных желаниях. Истерзанная самочка просто впала в шок, не ожидая такого свирепого нападения, и безропотно терпела страшные выходки матери.             — Не смей подсматривать за мной! Не смей, негодяйка! Тебя не касается, что я делаю. Оставь Оникса! Не приближайся к нему! Он мой! Я давно его знаю и тебе не отдам. Если ты ещё раз к нему подойдёшь, я уничтожу тебя! Поняла! — грозно взревела Яшма и в гневе откинула жертву от себя, посылая вдогонку пинок.       Ирис больно ударилась головой о стену и неподвижно лежала на полу, густо забрызганном кровью. Несчастная самочка, боясь лишний раз пошевелиться, в страхе закрывала лицо руками. Несколько вырванных отростков гривы валялись рядом. Спустя какое-то время бедняжка осторожно приподнялась, всё ещё опасаясь, что мать продолжит избиение, но та стояла у окна и на дочь больше не реагировала. Тогда, мучительно морщась от боли и удерживаясь за стены руками, Ирис потихоньку побрела к себе, с усилием переставляя дрожащие ноги. По лицу избитой самочки скатывались тонкие струйки крови, оставленные когтями неистовой мамаши. Теперь уж точно всё разъяснилось, зачем родительница прилетела: здесь замешан Оникс. Их что-то раньше связывало. Ирис почувствовала, как в сердце ядовитой змеёй зашевелилось горькое разочарование, готовое отравить светлое чувство первой любви, которое уже робко зарождалось в тайниках души.       Самочка заперлась у себя в комнате, пытаясь осмыслить своё незавидное положение. Ничего конкретного в голову не шло. Так, отдельными вспышками в мозгу выхватывались эпизоды дикой ярости Яшмы. Конечно, стоило пожаловаться родным на безобразную выходку матери, но не хотелось показаться совсем уж инфантильной дурочкой, которую все начнут жалеть. Неожиданно у дочери с мамашей нашлось общее увлечение, о чём лучше помалкивать. Ничего, Ирис сама со всем справится, но уступать матери даже не подумает. Здесь дело принципа! О возникшей проблеме поразмыслит позже, ну а сейчас надо привести себя в порядок. Свидание с Ониксом на ближайшую неделю точно отменяется. Звонить и что-то врать — не в характере Ирис, поэтому она отключила связь. Самцу незачем знать, какая бойня произошла из-за его персоны. Но позже с другом предстоял нелёгкий разговор, тот должен объяснить свои странные отношения с Яшмой.       Оникс долго ждал подругу в условленном месте, но Ирис почему-то не пришла. Если честно, после утреннего происшествия с Яшмой молодой самец пребывал в немалом шоке. Это же надо такому случиться! Вдруг, точно призрак из тумана, выскочила почти полностью позабытая стриптизёрша с Яутжа-Проксимы и заявила, что прилетела с ним увидеться. Вот так просто, как будто совсем не существовало огромных космических расстояний. Накинулась, как истеричка, начала упорно цепляться за шею, что-то сумбурно требовать, кричать о любви, потом упала на колени. Полная дикость! А потом также стремительно скрылась в кустах, когда отец его окликнул, приглашая позавтракать. Уж не тронулась ли умом эта самка? «Бред какой-то!» — с досады громко рыкнул Оникс, встряхивая головой.       Если Ирис с трудом восстанавливалась после тяжёлого события, то её мать, наоборот, почувствовала себя бодрее и намного увереннее от своего рукоприкладства. Таким образом, удалось выпустить «пар» долго сдерживаемой страсти. Яшма даже поздравила себя с частичной победой. Теперь Ирис не посмеет мешать матери встречаться с Ониксом. Знойная самка добьётся своего или… А вот что делать, если случится «или» Яшма ещё не додумалась. Но главного достигла. Встреча состоялась, вожделенный самец её видел. К тому же дочь устранена с дороги, а что дальше, позднее выяснится.       На следующее утро Оникс опять дожидался Ирис на месте встречи, но она не пришла. Коммуникатор подруги подозрительно не отвечал. Юноша в задумчивости побрёл к дому, стараясь понять, в чём же причина? Внезапно из-за кустов выскочила Яшма, да так стремительно, точно жёсткотелый из засады. Со сладкой улыбочкой, что обещала все радости рая, самка приблизилась к юноше. Её настойчивость уже походила на преследование маньяка, а если сказать помягче — на охоту. Вожделенный самец превратился в желанную дичь! Оникс остановился и окинул настырную стриптизёршу озадаченным взглядом. Неужели эта бесстыжая особа не понимает, что он никогда не уступит её домогательствам. И так всё слишком далеко зашло и может плохо кончиться. Однако в этот раз Яшма держала себя в руках.             — Оникс, дорогой, куда ты спешишь? Подожди, побудь со мной немного.             — Яшма, ты так и будешь меня преследовать? Что за дикую выходку ты вчера устроила на берегу?       Самка не успела ответить. Невдалеке послышались звуки нескольких оживлённых голосов. Вдруг Яшма ясно различила знакомый тембр Серебряного Дождя. Встреча с бывшим супругом совсем не входила в планы самки. Она торопливо метнулась к ближайшему дереву. Оникс в недоумении посмотрел вслед стриптизёрше. Нет, эта особа определённо сумасшедшая. Тем временем на поляне показались Серебряный с Янтарём и Пламя со Светлым Полднем. Их лица выражали озабоченность, в руках грозно ощетинились копья, а сами самцы снарядились в доспехи.             — Сынок, возможно, нам предстоит охота, — сообщил серьёзным тоном Серебряный Дождь.             — Что случилось, отец?             — Пойдём с нами и всё узнаешь.       Примкнув к компании, Оникс с нетерпением ждал объяснения. Должно быть произошло действительно что-то серьёзное, если отец выглядел таким встревоженным. Самцы отправились вглубь лесной чащи, внимательно прислушиваясь к шорохам. Уже добрались до самой отдалённой поляны, но по пути так и не встретили ничего подозрительного. Все уселись под раскидистым деревом передохнуть и обсудить свои дела. Оникс вопросительно посмотрел на отца. Тот согласно кивнул, собираясь прояснить ситуацию.             — А случилось то, что в нашем лесу заметили аборигенов, — начал рассказывать Серебряный Дождь. — Пятнадцать лет назад, когда ты, Оникс, был ещё совсем мальком, наша община учёных жила себе спокойно, совершенно не думая о местных дикарях. Они обитали вдали, у подножия вулканов, которые в ту пору не проявляли бурной активности. К тому же места там плодородные. В лесах водилась масса дичи. Туземцы прекрасно существовали. Время шло, дикари развивались, умнели. Постепенно научились мастерить копья и луки со стрелами из твёрдых пород деревьев, а после смазывать наконечники страшным ядом. Так вот, из-за этой самой отравы впоследствии возникли все неприятности.              — Дело в том, что два года тому назад вулканы активизировались. Стараясь спастись, аборигены перебрались на наш участок суши, но тут неожиданно наткнулись на чужаков и, чтобы выгнать конкурентов, начали нападать на дальние поселения яутжа. Конечно, нам ничего не стоило полностью истребить туземцев. Но делать этого мы не стали, поскольку Альтанус — их родина. Притом, не надо забывать, что наша община состоит только из одних учёных, а, как известно, учёные не склонны воевать. Хотя многие из них неплохо владеют оружием. Вот только научникам и без того хватает своих забот. Тогда мы попробовали с местными договориться, чтобы всем жить в мире. В результате туземные вожди приходили к нам с визитом и ушли с богатыми дарами, весьма довольные. В ответ на дружеский жест вожаки согласились не враждовать. Однако ещё остались отдельные непримиримые племена, которые не хотят спокойно сосуществовать и постоянно стремятся к войне. Вот они-то и набегают время от времени, чтобы кого-нибудь убить отравленными стрелами. Конечно, потом за свои злодеяния эти банды туземцев получают от яутжа сполна. Так и живём, — Серебряный Дождь раздражённо рыкнул.       Оникса не впечатлил рассказ отца. Подумаешь, какие-то там дикари с их деревянными копьями. Самоуверенному юнцу захотелось рассмеяться, настолько опасения отца показались странными. Разве посмеет кто-то всерьёз угрожать яутжа? Тем более жалкие туземцы.             — Нельзя недооценивать врага! — раздался строгий голос Янтаря, когда тот увидел, с какой нарочитой беспечностью юноша разлёгся на траве.       Всё-таки Оникс не сдержался и насмешливо застрекотал:             — Да что они нам сделают деревянными копьями?             — Не забывай, что наконечники смазаны страшной отравой! — живо возразил отец. — В лаборатории мы усердно трудимся над противоядием. Ты не поверишь, но даже при всей мощи нашей науки до сих пор не удалось найти формулу, нейтрализующую это крайне опасное вещество. Этот органический яд очень редкий, не имеющий себе аналогов. Стоит ему попасть в кровь яутжа, как того ждёт мгновенная смерть.       Янтарь с тревогой взглянул на Оникса.             — Теперь понял, о чём я тебе говорил? Нельзя недооценивать врага!             — Эти аборигены замечательные стрелки, — отец опять начал убеждать сына. — Их ядовитые стрелы метко попадают в визоры масок. В ловкости дикари нисколько не уступают яутжа. Бесшумные, крадутся, как тени. Вверху на деревьях чувствуют себя очень уверенно. Яутжа тоже прекрасно лазят по ветвям, но туземцы их легче и проворнее. Может, как раз сейчас мы сидим, а в нас целятся из засады, — в беспокойстве щёлкнул Серебряный Дождь.       Пламя нервно заёрзал на месте и начал озираться по сторонам. Серебряный Дождь успокаивающе застрекотал: удалось хоть немного пресечь легкомыслие юнцов. Теперь они наверняка станут внимательнее. Самец поднялся с травы.             — Вернёмся домой. Будем считать, что дикари ушли.       Команда яутжа отправилась обратно. Отовсюду веяло безмятежным покоем. Как обычно, ласковый ветерок играл листьями в кронах деревьев. Только вот настроение было испорчено.             — Отец, как выглядят аборигены, — заинтересованно спросил Оникс.             — Рослые особи с гладкой красной кожей и с формой тела, как у яутжа. Клыкастыми мордами туземцы напоминают наших гончих псов, только без рогов на головах. Ходят на двух ногах. Называют себя манаками.             — Поня-ятно, буду знать, — протянул Оникс и, небрежно отмахнувшись, добавил: — Но они всё-таки дикари и оружие у них примитивное.       Серебряный Дождь укоризненно покачал головой.             — Оникс, советую тебе почаще осматриваться вокруг и брать с собой оружие. Пламя и Светлый Полдень ведут себя намного серьёзнее.       Действительно, Пламя с уверенным видом бодро вышагивал в полной экипировке. Глядя на товарища, Оникс насмешливо фыркнул.             — Возьму на себя задачу каждый день обходить лес, — заявил Янтарь. — Думаю, аборигены уйдут из наших мест, но если не угомонятся, придётся подстрелить самых буйных и повесить их головы для острастки у входа в парк.       Так, в обсуждении неожиданно возникшей проблемы самцы направились в сторону дома. Сквозь густую листву кустарника две пары горящих глаз дикарей смотрели вслед удаляющимся яутжа.