Маскарад для неудачника

      Сидим. Молчим, глядя друг на друга.       Сжимаю пальцы в кулак, тут же распрямляя и снова сжимаю - кольцо Эстранео тяжелее Вонгольского, немного толще и ощущение от него другое. Вонгольская печатка была великовата, свободно гуляя на фаланге, холодила кожу, почти никогда не нагреваясь до конца, словно маяк в окружающем мире. Драконье кольцо напротив - аномально теплое даже на пальце, заметно теплее кожи и ощущается как влитое, хоть и проворачивается с легкостью. Это словно бархатная перчатка по размеру, после дорогого набора из кожи сшитого на руку старше. И всё же эта бархатная перчатка ощущается крепче и прочнее, чем властная кожа. Специфическое ощущение, но волне себе умиротворяющее.       Я сижу и смотрю на кольцо, приглушенно мерцающее на пальце оранжевыми камушками, думая, что теперь делать. О чем думает Ланчия с таким выражением лица, я не знаю. Да, выражение его лица меня очень настораживает, как и вся эта ситуация. Такое чувство, будто он не знает, что сделать, обнять меня или придушить на радостях. Честно, немного страшновато ожидать чужой реакции в таком щекотливом деле. Да и интуиция начинает тихонько попискивать, сигналя о приближающихся неприятностях. Или, скорее о неожиданностях, которые мне могут не слишком понравиться, что более похоже на правду. Накаркал.       Ланчия отмирает после ступора и с силой, до красноты растирает лицо ладонями, успокаивая мысли. И решительно встав, обходит стол и опускается на одно колено, беря мою руку и поднося к лицу, прижимается губами к кольцу на моей руке. Клятва Боссу. В неожиданно опустевшей от мыслей голове, под звон взбесившейся интуиции, словно щёлкает переключатель и голосом того самого Эстранео, сообщает:       "Чтобы кольцо приняло его и его клятву полностью, произнеси вслух, обращаясь к кольцу: «Принимаю его, признавая за ним место в своей свите.» Это пусковой ключ ритуала, использованного Талботом Вторым. Только произноси с чувством, так, чтобы кольцо поверило. И вспомни историю Семьи, эти атрибуты живые."       Вздыхаю, чувствуя себя крайне глупо и неуютно, но собираю в голосе всю свою уверенность и доверие к Ланчии. Веря в него так, как верил, когда пытался спасти от последствий подчинения Мукуро. Мой голос звучит неожиданно глубоко и мягко, слишком отличающийся от обычного ломающегося отдающего писком на высоких нотах, при этом он теплый и ему не хочется противиться. Сам едва не растаял, ощущая мурашки по спине - неожиданное чувство. У отца похожие интонации и эффект, когда он начинает говорить вкрадчиво - только пользуется этим наедине с мамой. А Ланчия от неожиданности от моих слов, вообще едва не поплыл, улыбаясь, как ребенок. Как мало человеку нужно для счастья. Собираюсь с мыслями и произношу наконец: — Принимаю его, признавая за ним место в своей свите, — кольцо исчезает из коробочки и, оказавшись на пальце мужчины, вспыхивает искорками, и на руке появляется изображение головы собаки.       Ланчия поднимается, с широкой улыбкой и при этом одновременно горячим взглядом, словно рыцарь из фильмов, прижимая руку с кольцом к груди, торжественно произнося: — Босс, я рад встрече с вами и возможности служить вам. Мое имя Ланчия Витале Эстранео, и с этого дня я ваш верный защитник. Киваю, опуская руку с мерцающим огнем кольцом и заканчиваю церемонию: — Меня зовут Савада Тсунаеши, я Босс семьи Эстранео, и я рад нашей встрече и твоему служению.       Одновременно с этим исчезло ощущение чужого присутствия, и я наконец-то смог контролировать себя. Посмотрев на кольцо и массируя занывшую руку, на которой слегка чесалась фигурка дракона, я с легкой опаской уточнил: — А всегда так? Я имею в виду такие церемонии. Севший на подвинутый поближе ко мне стул, киллер, кивнув, пояснил: — Судя по вашей неподвижности в течение пары минут, вы видели историю Семьи. Кольца Эстранео уникальны тем, что управляют разумом как людей, так и животных. Хотя, кто-то из давних предков Хранителя Сокола, Солнца, если понятнее, мог уговорить помочь саму землю. Если я правильно помню, он заставил прорасти семена на высушенной засухой почве, тем самым спасая Семью и подчиненных от грядущего голода. Правда он лежал в горячке после этого несколько дней, но такой талант был зафиксирован в летописи семьи. Кольца, коими владели Эстранео, стали причиной, по которой распалась целая империя. Как думаете, Босс, не мало ли защиты для такого оружия?       Мда… И что тут сказать? Сам же видел, как с помощью силы этих колец разжигались войны. И ведь Ланчия прав, для этих колец мало такой защиты, а следовательно, нужно сделать так, чтобы защищать их не пришлось. Да и обещания нужно выполнять, а обещания, данные тому, кто смог побороть волю Вонголы, тем более. А сейчас… Пожалуй, есть пару моментов, которые стоило бы прояснить, пока есть возможность. Складываю руки на столе, укладываясь на переплетенные пальцы подбородком и задумчиво смотрю на своего первого полноценно поклявшегося Хранителя, уточняя: — Ланчия, а теперь, пожалуйста, проясни мне один момент. Как ТЫ собираешься помогать восстанавливать семью до моего дебюта, если я под постоянным прицелом, меня собираются сделать безвольной машиной для выполнения приказов Альянса, накачивая пулями и проводя опаснейшие тренировки, стараясь привить потребность в подчинении? Идеи есть?       Сначала мужчина хлопал глазами наверное минуту, а после выдал длинную конструкцию на итальянском, причем явно матерную — хвалебные с такой экспрессией произнести невозможно. По крайней мере с такими яростными интонациями и аж привстав от силы эмоций. Потом подумав, мужчина сел и, снова потирая лицо, спросил: — Есть возможность как-то доказать это? Вендиче потребуют весомые доказательства для вынесения приговора.       Киваю, вспоминая, где находится мой тайник с документами, которые следует передать Ланчии. И подумав, решаю добавить туда копию нарытой информации, хранящуюся на специальной запароленной флешке - выспросил программу у Шоичи из будущего. Если её добавить - будет много шума, но союзники мне нужны с любой стороны. Не знаю, как относятся к подобным наследникам сами члены Эстранео, если они выжили, но попробовать стоит. Поэтому признаю: — И не только. Но если о ней узнают, то я пострадаю первым. Я прохожу как один из основных целей проекта. Как сам понимаешь, слишком амбициозного и дорогого, чтобы его очень легко бросили.       С печалью морщусь, думая о предстоящем и скользнув по столу, останавливаюсь взглядом на блеклом, словно потускневшем, кольце Неба Вонголы. В душе кольнуло болью, когда вспомнилась увиденная мной история создания этой семьи. Джотто, тот, кто заинтересовал двадцать четвертого Босса Эстранео, Эрика, настолько, что тот пошел против правил, протащив новую семью в зарождающийся Альянс, впервые за всю историю выйдя из нейтралитета. Истинное Небо, незамутненное жаждой наживы и крови, создавшее семью для защиты людей – Джотто был тем, кто восхищал Эрика. Он восхищал и меня. Да, сейчас, зная, что первое многоточие в его приговоре поставлено, нужно было выжить. Но обещания нужно выполнять. Кольцо Неба оказалось на моей ладони, глухо мерцая, словно умирающее. Сжав его в пальцах, всё такое-же холодное как и всегда, я осторожно коснулся губами камня, прошептав: — Я помню свои слова. Я либо изменю Вонголу, либо уничтожу. И то, что я глава другой семьи, мне, как человеку и мужчине, не помешает выполнить клятву, — в голове раздался одобрительный смешок, и голос Джулио произнес.       "Ты помнишь о данных тобой словах, а значит, ты хороший выбор. Я правильно поступил, уговорив Джотто пойти на это." Хм? Что?       Ответ пришел сам собой, когда кольцо в руке вспыхнуло, возвращая яркость и блеск. Корона, выгравированная в камне, изменилась, добавив еще два зубца, а над центральным появилась семилучевая звезда. А в голове прозвучал уже другой, такой же знакомый и теплый голос Примо Вонголы.       " Я и Эрик с помощью одной из церемоний мафии стали братьями, скрепив древний договор клятвой на Пламени. И именно Эрик подал нам идею запечатывания колец, которую мы с моим другом использовали. Мне больно видеть, во что превратилось дело моей жизни, но другого выхода я не вижу. Если во главе Эстранео ты сможешь помочь Вонголе, то я поддержу тебя, мой потомок, кем бы ты ни стал." Ему в противовес отозвался другой человек, с ироничной усмешкой, мне незнакомый.       "А ты все такой же пессимист, Джотто. Зачем, по-твоему, я положил столько сил, чтобы заставить тебя запечатать кольца? Смотри и верь, мой светловолосый брат! Ну-ка, преемник, надень кольцо Вонголы на средний палец, а кольцо Эстранео на безымянный, будь добр." — Этот голос был другим, но вызывающим то же чувство приятного спокойствия, что и голос Джулио.       Я, уже ничего не понимая, выполнил то, что требовали, и напульсники, среагировав на синхронизирующиеся кольца, стали снова меняться, вытягиваясь и меняя материал. В итоге, на столе оказались уже не напульсники, а белые перчатки без пальцев с заклепкой на тыльной стороне ладони. А Кольцо Вонголы, впервые с момента его носки, заметно потеплело. Тот самый голос всё так же смеясь, добавил.       "Пользуйся, преемник. А ты братишка, присматривай за ним, чтобы он не умер раньше времени."       Джотто, усмехнувшись, вдруг рассмеялся, а я невольно улыбнулся, когда понял абсурдность ситуации. У меня в голове два представителя ныне враждующих семей весело болтают о делах своих прошлых. И вдруг подумалось, а смогу ли я когда-нибудь так же? Или хотя бы мои потомки?       Наконец смех в голове затих, и Джотто констатировал.       "Оставить потомка без помощи я не смог бы даже будь он врагом. Но он мне, как сын, а значит, чем сможем, поможем. Только просьба, Эрик, если можешь, то пока не свети своей силой перед аркобалено по мере возможностей."       "Ну, тут как карта ляжет. Умереть я преемнику не дам. Кстати, преемник, отомри. На тебя твой Хранитель смотрит, словно на божество, а ты в себя ушел."       Дернувшись от неожиданного обращения, я прикрыл глаза, чувствуя, как дергается веко, и, усмехнувшись, мысленно уточнил.       "Меня Тсунаеши зовут, если что. Можно просто Тсуна."       "Далеко пойдет, уже ворчит на старших. Эх, Джотто, жаль я не дожил до рождения твоего сына. Если он был таким же, то я искренне тебя… жалею."       Раздавшийся двойной смех заставил Тсунаеши обиженно фыркнуть. Правда, настоящей обиды не было, он понимал, что вряд ли бы адекватно реагировал на друга, с которым встретился спустя четыреста лет. Поэтому он, глубоко вздохнув, подчиняясь интуиции, сказал.        "Принимаю кольцо Вонголы, даруя возможность её Духу общаться с Духом Эрика и Джулио Эстранео."       "Хм, пожалуй, я ошибся. Все же тебе повезло." — договорил Эрик, и голоса обоих исчезли, оставив Тсуне невероятно ясную голову, жуткий заряд бодрости и желание что-нибудь сделать.       Вынырнув из себя, я повернулся к Ланчии и глубоко вздохнул, потирая все также дергающееся веко.       Тот же, прокашлявшись, как-то странно спросил. — Вы говорили с духом Эстранео, Босс? — Да. Он и Джотто оказались братьями по духу, смешавшими кровь и пламя в церемонии побратимства, — снова вздохнув, сделав вид, что не заметил шока в расширившихся глазах, я продолжил: — Ланчия, вернемся к нашему разговору. Нужные тебе доказательства я предоставлю. Но возвращаясь к теме возрождения Семьи. Ты знаешь, с чего нам начать восстановление Эстранео? И кстати, забыл спросить, почему тебя выбрало кольцо с иным пламенем?       Защитник Эстранео быстро пришёл в себя, настроившись на рабочий лад. Прокашлявшись, мужчина потер шею, смущённо признался: - Я потомок двух семей с передаваемым типом пламени, Ураган и Облако. Но случилось так, что во мне проснулось два вида пламени, среди которых было очень слабое Облако. С возрастом, из-за особенностей моего взросления и воспитания в семье исследователей, Облако стало сильнее, позволив обоим видам пламени взаимодействовать без вреда для меня, взаимно усиливая друг друга. Поэтому я скорее облачный ураган, чем что-то иное. Правда, если в это не вмешивается подавление чужой волей - к сожалению я слабею под контролем сильного туманника почти в два раза, что доказало подчинение Рокудо Мукуро. Другие не могли достичь этого, но у Рокудо сил хватило. Контроль над пламенем ко мне вернулся только в камере Вендикаре, за неделю до моего освобождения. Если честно, за это я благодарен тюрьме и судьям. Их пламя заставило мою волю укрепиться и разгореться.       Мужчина щелкнул пальцами и насыщенное, чистое фиолетовое пламя с алыми искрами взвилось над его пальцами, выписывая фигуры. Не сдержав любопытства, нашел на столе салфетку и скомкав, бросил в огонёк, который отрикошетил назад два комка бумаги, которые вспыхнули и осыпались мелкими крупицами пепла. А потом, пламя перекинулось на мою протянутую руку, мягко бегая по коже - не обжигая, а обогревая. Внутри задрожала нить связи и моё Небо, отозвалось, сливаясь с огоньком на руке. Ярко оранжевое, теплое и дарящее уют оно играло с фиолетовым, сливаясь и вдруг исчезая. Почему-то на несколько секунд я почувствовал не принадлежащие мне оторопь, смущение и робкое ощущение счастья и ностальгии. На мой вопросительный взгляд смущенный мужчина рядом со мной, потер шею и заметил: - Подобное слияние-игра пламени разрешается только с членами семьи вроде детей, Хранителями и супругой, если она обладает пламенем. По крайней мере в традициях Эстранео. Это довольно интимный процесс, так можно полностью оценить эмоциональное состояние собеседника и дать ему расслабиться. Наиболее интимным считается вливание пламени Неба напрямую Хранителям, через нити-связи или напрямую кожа к коже. Но только в случае, если оно не причиняет боль. Для причинения боли пламенем правил нет. Остальные правила я набросаю - как только закончим с делами.       Смущенный Ланчия - это оказалось уютно-забавным зрелищем. И почему-то, этот вид смущения был приятен. Только вот связь слабовата. Сосредотачиваюсь и делаю как учил призрак Джулио, проходясь пламенем по тонкой нити к Ланчии и открываюсь навстречу его робкому ответу. Под веками на пару секунд вспыхивает алым и фиолетовым и нить укрепляется, утолщаясь и становясь прочнее даже по ощущениям. Словно тонкая паутинка стала парашютной стропой - тросы используемые там, давно лежат у меня в тайнике, как одни из самых прочных. Открываю глаза и замечаю застывшего с закрытыми глазами Ланчию. Его хмурость ушла, оставив расслабленность и довольство - он стал моложе на вид, словно сбросив ещё пару лет. Приятная перемена. Наконец он открывает глаза, прокашливаясь и собираясь из расслабленной лужицы.        Но,только он попытался налить себе воды, как был возвращен на место одной моей фразой, поднявшегося, чтобы заварить чай. Для итальянских гостей, не признающих странный вкус зеленого чая, среди наших запасов появился дорогой английский чай. Черный. Поэтому, достав заварник, тоже подаренный совсем недавно, взамен разбитого Ламбо, я засыпал чай и стал ждать, пока закипит вода. И попросил Ланчию начать рассказывать. А я пока обрабатывал листья ореолом пламени, как показал взрослый Базиль, который частенько готовил закуски для нас, пока мы были в будущем. Он научил меня паре хитростей, для поддержания хранителей, улучшающих вкус и помогающих снять часть напряжения. Листья слегка скрутились, раскрыв свой аромат сильнее и я потянулся за закипевшим чайником. Нужно было подождать две минуты, чтобы заварить чай не крутым кипятком, иначе листья потеряют свойства. Но ореолом пламени можно пройтись и по воде. Но в гораздо меньшей концентрации. Какое счастье, что моё Небо относится к Гармоничному типу. Задумчиво глядя в холодильник, куда я забрался в поисках возможного перекуса, нахожу запасы продуктов - мама успела пополнить холодильник перед уходом. Сандвичей я сделаю побольше - на что-то другое нет времени и внимания. Ланчия будет говорить важные вещи.        Тем временем, пока я выкладывал на разделочную доску продукты и доставал тарелки, вытащив из кармана блокнот и ручку, мужчина стал делиться мыслями, пришедшими ему ещё в самолете. Изначально, отдав мне кольца на хранение, он планировал отправиться на восстановление дел погибшей Семьи, а после, когда те собрались бы хоть в минимальную по силам группировку, вернулся бы за кольцами и начал поиск Хранителей. Сейчас же, планы пусть и изменились, но не настолько, чтобы менять их полностью. По крайней мере половина шагов будут теми же.       Смысл был таким: у Эстранео остались два вполне легальных предприятия. Одно в Венеции, занимающееся туристическими прогулками по городу и владеющее десятком квартир, в которых за небольшую плату можно было переждать погоню. Второе в Риме, коим была ни много ни мало сеть в десяток кофеен, через которые Семья активно торговала информацией. Ланчия как последний оставшийся из Эстранео и будучи неплохим управляющим на деньги, полученные от заданий, сумел восстановить оба, и сейчас они приносили доход. Небольшой, но для нынешнего состояния много было и этого. Благо, последний Босс собирался отмывать деньги семьи через подставных лиц и переоформил оба этих предприятия на Ланчию, дабы тот через третьи руки перепродал их. Но не успели. Мукуро подчинил себе Ланчию в тот же вечер. Но тут ему стоит сказать спасибо. Оба этих предприятия, в отличие от остальных восьми, не ушли с молотка, а следовательно, с них не успели снять проверенных семьей сотрудников. Одни из немногих адекватных людей нашли работу на этих предприятиях, за что буквально боготворили Эстранео, предложившую им руку помощи.       Они знали об уничтожении семьи, но, как оказалось, не сложили руки, ожидая возвращения легендарного покровителя. Дождались. Так что в итоге, в подчинении Ланчии сейчас около тридцати шести человек от двадцати до пятидесяти двух лет, преданных ему и самой идее настоящей Эстранео. В смысле настоящей? Той, в которой талантливые люди находили себе место, трудясь на благо и процветание той, что не бросает тех, кого приняла. Да, дух Эстранео был именно таким. Поэтому-то Эрик и восхищался Джотто, не имевшим колец Эстранео, но ведущим за собой людей, похожих на него.       Так, сейчас не об этом. Закончив резать продукты, я добрался до цельнозернового хлеба, который с появлением Реборна перестал быть новинкой на нашей кухне. Домучив его до ломтиков примерно одинакового размера, я смазал их соусом, разложил листья салата, немного овощей, итальянскую ветчину. Проложил куском хлеба и порезал пополам. Получилось по пять сандвичей на каждого. Прикинув своё желание поесть - переложил на тарелку Ланчии ещё три со своей тарелки, достав из холодильника пищевой контейнер с яичным рулетом.       Ланчия тем временем продолжал делиться тем, что знал и возможными решениями проблем. Подал неплохую идею насчет игр на бирже, так как у него были пара знакомых брокеров, которые ему крупно должны. У меня же, было что вложить в это дело. Подставив к нему поближе тарелку с горой сандвичей я потянулся к заварнику, где уже отстоялся чай.       Разлив чай по подаренным проштрафившейся Бьянки чашкам из сервиза, я пригубил напиток и кивнул сам себе – вкус получился таким, как любил Ромарио. А он к слову, весьма придирчивый любитель чая. Поэтому, знаком остановив речь Хранителя, я промолчал указывая рукой на подготовленное на столе, дав возможность своему новообретенному соратнику промочить горло, и задумался. Ланчия с удовольствием выпил первую чашку и потянувшись к сандвичам, в два укуса уговорил первый. Горячий итальянский мужчина - как и Гокудера, слишком торопится везде, даже за едой. Хотя тот же Реборн когда может, наслаждается едой, медленно и вдумчиво, в обычное время поедая всё наспех. Противоречивые личности. Пока киллер жевал, я налил себе и ему вторую порцию чая, а сам сунулся в холодильник и поставил перед с мужчиной оставшиеся в живых пирожные. Этот сорт никто из семьи не трогал - их ела мама, а так как сейчас семейство в путешествии… Не пропадать же теперь сладостям?       Мужчина потянулся к тарелке с сандвичами с удовольствием жмурясь и жуя, а я, встряхнув головой, одной рукой перебирая волосы, а второй постукивая по столу, подытожил. В чем была наша главная проблема? В недостатке денег и преданных людей. Причем сильных и преданных людей. И если с деньгами не проблема (можно отдать деньги с счета, оставленного Йошизуне), то вот с людьми… В ком я уверен больше всего? В Ланчии, в своей Вонгольской Семерке, как бы странно это ни звучало, учитывая наши отношения (но интуиция не врет), и в Юуноске. Точно. Юу. Но мафия и человек со стороны…       Но мой друг сирота, и, учитывая клятву, в стороне он не останется, так или иначе пойдя за названым братом. Так что выбора просто нет и его лучше втянуть в этот мир на своих условиях, с небольшим буфером по времени и окружению. Поэтому, глядя как мужчина доедает последний сандвич и доливая ему очередную чашку чая, я дождался, пока он промочит горло и сказал, опуская обращения не принятые среди итальянцев - они слишком дергались когда к ним обращались не привычно: — Ланчия, у меня есть пара предложений. От моего учителя мне остался не вполне легальный счет в банке, так что можно пустить его в дело. И касательно людей. Есть у меня один знакомый, которого следовало бы проверить. Он немножко буйный (а если я промедлю еще неделю, то и мстительный), но свой. И он учился у того же мастера, что и я, но в отличие от меня, не сталкивался с мафиози в стычке. Нет, Юуноске помогал мне (но я не признаюсь, что он помогал мне зашивать криминальные элементы, ты не поймешь). Проверишь? Может, подучишь чему.       Мужчина задумывается, машинально покачивая карандаш в пальцах свободной руки и постукивая кончиком оного по столу. И уточняет: — Уверены, Босс? — Более чем. Он сирота, и я единственное, что у него есть. Он и так влезет в это дело по уши, если узнает. Так что пусть это произойдет под твоим присмотром. И мне спокойнее, и он поймет, что это такое. Можешь? — Ланчия внимательно посмотрел на меня, кивнул каким-то своим мыслям и сказал: — Да, Босс. Со счетом я разберусь, а когда познакомите с парнем? — Могу прямо сейчас, только следует зайти в аптеку и пополнить аптечку, а то мы в последний раз слегка повздорили. - Принять свою несостоятельность как друга отчего-то больнее, когда говоришь о ваших отношениях человеку, который к тебе теперь ближе всех. Хотя вы знакомы в сумме меньше недели. Тогда как говорите о человеке, с которым вас объединяют годы общих дел и воспоминаний. Ланчия допивает чай, с благодарностью кивая и с сожалением отставляя пирожные. И робко протестует, что с его общим обликом выводит ситуацию в легкий абсурд: — Босс, может, тогда лучше не надо? Пожимаю плечами, встав из-за стола и убирая пирожные в холодильник, убираю посуду в мойку, констатируя: — Надо. Некоторые разногласия лучше решать сразу, не так ли? Киллер смотрит на меня испытующим взглядом, но допивает чай и встает следом, оставаясь впрочем на кухне, ожидая меня. Какое четкое уважение чужой территории - не позвали за собой, не пошёл. А будь мы на вражеской территории, наверняка он бы контролировал всё вокруг.       Прихватив новые перчатки и надев их сразу, я забрал из комнаты кожаный кейс, спрятанный в потайном отделе шкафа, о котором ни Реборн, ни отец не знали. Туда же взамен забросил пустую шкатулку из под колец Эстранео, заключенных в колыбель пламени посмертной воли, а сами кольца, по совету очнувшегося Эрика, спрятал в перчатке. Как сказал Эрик, игнорируя ворчание Джулио, эта функция была предусмотрена только для атрибутов Неба, и оружия по типу подобных перчаток, работающих в симбиозе. Так как пригодиться она не могла по причине дружбы семей, никому о ней и не сказали. А потом Джотто посчитал новых Хранителей недостойными и не стал делиться маленьким секретом. Но запечатать кольца можно было только будучи одновременно принятым обоими семьями, чтобы сработал предохранитель. Так что при всем желании предавшая Вонгола не смогла бы использовать подобное преимущество. Особенно маленькую особенность симбиоза. Спрятанные в Пламени Эстранео кольца подзаряжались силой, отчего новым Хранителям приходилось чуть полегче их осваивать. Возможно, моя замена выиграет от моих решений сейчас, не знаю и в принципе не жалею об этом.       Спустившись, я с удивлением увидел домывающего посуду Ланчию. Мужчина оставил пиджак на спинке стула, а на себя надел мамин фартук и перчатки, отчего став каким-то домашним. Заметив меня, он смущенно кашлянул, но всё же домыл последнюю чашку и поставил в сушилку, сполоснув мойку. И сняв перчатки и фартук, замер, услышав от меня полный признательности комментарий: - Спасибо, я смог бы заняться этим только вечером. Сейчас слишком взбудоражен и могу просто всё перебить.       Ланчия улыбнулся, расслабившись, кивнул и надел пиджак, застегнув все пуговицы. На его вопросительный взгляд я кивнул и поднял дипломат, пояснив: — Презент учителя. — Набросил куртку, проверив в кармане наличие пилюль и влез в кеды - недавний подарок мамы на окончание класса. Учитывая джинсы и куртку вид был максимально неформальный. Ланчия рядом смотрелся немного не в тему, но если подумать, мне всегда было на это плевать. К тому же киллеру до безобразия шли костюмы, особенно после удаления татуировки и хорошего сна. Он выглядел молодо, дорого и совершенно не похожим на гангстера. Хотя я точно видел кожаные ремни портупеи и две кобуры на ребрах, сейчас скрытые более свободным чем нужно пиджаком. Да и его металлический шар, присутствовал в виде браслета на запястье - видимо пламя Облака вернулось в полной мере и теперь полноразмерные подобные вещи уже не нужны.       Дождавшись Ланчию, я закрыл дверь и вздрогнул. Голос интуиции стал громче, а в мышцах появилась приятная предбоевая дрожь, прогревающая тело. Этакая мерзкая щекотка от пяток до макушки, по кругу. Нас ожидала драка, и это было весьма удобно. Нужно было проверить новые перчатки. Настроение повышается и я с весельем спрашиваю у киллера: — Ты пешком? — Ланчия усмехнулся, показывая на черный джип. — Нет, на машине. В голове тут же мелькнуло запланированное ещё до перемещения действо... — Тогда в аптеку заедем? Мне нужна перекись водорода, йод, медицинский спирт и пару тройку антисептиков. Ну и лейкопластыря упаковок сорок. Ну или пятьдесят. Промолчавший Ланчия только вздохнул, спросив. — Где тут ближайшая аптека?