Маскарад для неудачника

      В аптеку мы все-таки заехали.       Причем пока добирались, я понял, что, как получу права — куплю такую же машину, или нечто похожее. Просто из принципа. У этой модели был отличный кондиционер и удобный просторный салон. После путешествий с Дино, на спортивном красавце предпочту выбор Ланчии. Оказывается, я не фанат. Какая потеря.       Самая любимая моя аптека в нашем районе была открыта и пуста — посетителей в это время всегда было мало, а мой список товаров всегда занимал большое количество времени. Неприятное знание, но что поделать — факт есть факт. На кассе стояла та же самая девушка, что вот уже три года подряд помогает мне закупать лекарства. Когда я зашел вместе с Ланчией, она оторвалась от прочтения очередного романа и приветливо улыбнулась мужчине, а потом, заметив меня, стала гораздо приветливее, крикнув в подсобку: — Нина-чан, замени меня, пожалуйста! — Хай, Ромия-сан! — И она вышла к нам, подойдя прямо ко мне, параллельно прихватывая две корзины. — Итак, Савада-сан, как обычно? — Я спиной чувствовал взгляд Ланчии, недоверчивый, задумчивый и даже, можно сказать, несколько злой. Внимательный мужчина быстро понял, что просто так меня тут бы не запомнили. Учитывая мою просьбу о закупке лекарств и такой реакции продавца… Правда, злились не на меня, но что поделаешь, обладать такой сильной интуицией сложно без последствий, так что злость я чувствовал отчетливо. Улыбаюсь девушке, с виновато констатируя со смирением: — Да, и на тридцать упаковок лейкопластыря больше. Вздохнув, она отправилась к прилавку и вернулась со списком. Не поверите, с моим списком! Который я потерял в прошлом году, и ручкой. — Отметьте, и будем выбирать. — Нет, быть такой оптимисткой, когда человек, закупающийся у тебя три года подряд, приобретает шовный материал, литры медицинского спирта и килограммы лекарств, просто уму непостижимо. Хотя, думаю, она приняла меня за смертельно больного. Или просто в курсе моего ученичества у Йошизуне. Так как девушка чистокровная японка, то всё может быть. По крайней мере, интуиция отмечает её как очень доброго и честного человека, не выдающего своих покупателей.       Отмечаю на листочке дополнительные лекарства, не запрещенные к свободной продаже, глюкозу и физраствор, и начинаем затариваться. Корзинки заполняются быстро, их даже не хватает и приходится взять ещё парочку. Ланчия молча бесится, отчего по зубам отдаёт его эмоциями, раздражая.       Через полчаса за мной у кассы стоит очередь из шести человек и терпеливо ждет, когда мне пробьют огромную гору лекарств. Сначала кто-то начал возмущаться, но ему сказали, что я закупаюсь для домашней аптечки и делаю это раз в год. Понимающие жители Намимори покивали и, набрав брошюрок, стали читать прямо в очереди. Совершенно игнорируя удивленного таким решением Ланчию. Через десять минут мне пробили последнюю упаковку пластыря, и я, расплатившись (если подумать, то всегда делаю им месячную выручку благодаря деньгам Йошизуне), вытащил два огромных пакета к машине. С третьим, не менее большим, шел Ланчия, в ступоре переваривающий мой сказанный на автомате ответ. Он спросил, зачем мне капельница, я ответил, что после тренировок с Реборном мне приходится её себе ставить. Редко, всего раз в несколько месяцев, но приходится. Иначе просто сдохнуть можно от обезвоживания и истощения, что при тренировках не редкость. Судя по лицу, счет к Аркобалено у киллера вырос на десяток пунктов. Боже, капельницу ставят всего лишь из-за обезвоживания. Хотя, если подумать, то это вполне может статься как угроза моей жизни и здоровью. Но в таком случае, я уже знаю, на кого будет похож Ланчия с постоянной заботой обо мне. На Гокудеру. И более чем уверен, что еще не раз получу подтверждение своему сравнению. И мне почему-то хочется смеяться над подобным дежавю.       Загрузившись в машину, я объяснил Ланчии, как доехать до нужного места, а сам, открыв чемоданчик, стал распихивать по отделениям лекарства. У киллера нашлась автомобильная аптечка, так что и в ней я покопался, положив пару упаковок бинта, индивидуальные медицинские пакеты и бутылочку со спиртом. А после, подумав, ещё пару вещиц, крайне полезных для мафиози.       Закончил разбираться я как раз, когда мы миновали последний переулок перед торговым районом. Остановив автомобиль у входа в нужную нам часть района, Ланчия открыл передо мной дверь, а потом, забрав из рук пакет с лекарствами, встал за моим правым плечом, сказав. — Ведите, Босс.       Думаю, смотрелись мы очень странно. Высокий, внушающий опасение мужчина в дорогом черном костюме и невзрачный мальчишка, похожий на взъерошенного воробья. Только вот в этой части торгового района было немало тех, кто после очередной стычки притаскивал к Сакамото своих сыновей, мужей или братьев, находящихся едва ли не при смерти. Они в восьми из десяти случаев выживали. Женщины и подростки, стоящие у прилавков, знали, что как минимум половина заслуг — моя. Это уже не напрягало, но, думаю, Ланчия ещё не раз удивится как, например, сейчас, когда меня приветствуют кивками незнакомые женщины, мужчины и дети.       В лицо летит яблоко. Облако напрягается, рукой дёргая в сторону пистолета, а я вытягиваю перед ним руку и перехватываю плод в полете. И с улыбкой киваю машущему мальчишке-продавцу фруктов — Ичиносе Цукуя, его отца мы с Сакамото вытащили буквально с того света. Он уже не мог вновь вернуться в строй, поэтому стал информатором. Но зато жив и относительно здоров, разве что мучают боли в руке, когда меняется погода. Ичиносе постоянно проверяет мою реакцию, чтобы я остался таким же сильным и умелым, как тогда, когда спас его отца. Рядом с ним женщина продает книги, Сакура Рейцуро, женщина, буквально на себе принесшая мужа. Он потерял руку, но жизнь ему спасти удалось. Старик теперь временами ворчит, но замолкает, получив от серьезной жены шутливый подзатыльник.       В отдалении магазинчик, торгующий сувенирными игрушками, его держит Мириу Какуро, его отца мы спасти не смогли, он не хотел быть кому-то обязанным, поэтому довел до заражения крови. Умер в лихорадке, промучившись трое суток.       Сын не держит на нас зла, как и его мать, но внутри все равно паршиво, когда вижу их здоровающихся как ни в чем не бывало.       Их было много, тех, кому мы помогли, кому не смогли, а кого потом пришлось выгонять пинками, чтобы не пытались отблагодарить, пробив лбом полы.       В этой части района шесть семей, которые, кроме торговли, еще и приглядывают за Юу.       Наверняка они делают не только это, так как в последний визит я заметил, что чай в его исполнении стал гораздо лучше. Они скорее всего даже сдружились. Я был бы рад, если бы рядом со мной было также спокойно. Но вот сейчас, когда ждет серьезный разговор с, уверен, разозленным Юуноске, я бы очень хотел снова оказаться в зале перед очередным больным, которого нужно вытащить из лап шинигами. Но мы уже у ресторанчика, где делают лапшу, и друг меня заметил. Его взгляд с пытливого меняется на серьезный, думаю, он заметил не до конца зажившие шрамы, оставшиеся после драки с Бьякураном. Раздается треск — в его руках ломаются палочки, а владелец магазинчика, заметив меня, отправляет парня прочь. Он знает, что первые пятнадцать минут после моего появления друг просто не помощник. Так что он вздыхает и, окинув взглядом полупустой зал, командует: — Юу, у тебя перерыв, полчаса. — Да, Широмару-сан, — Юуноске снял фартук и, повесив его на крючок, вышел к нам. Ланчия напрягся, так как, приближаясь к нам, Юу дал волю чувствам, и от него потянуло жаждой крови. Сильной такой, уступающей Занзасу всего ничего. — Босс? — Киллер вытащил из кармана кастет. Напряглись уже остальные, поняв, что привел я непростого гостя. А его внешний вид и столь четкое обращение ко мне, думаю, дало понять окончательно, я такой же, как и они. Но выше, я уже Босс, и мужчина действительно ждет моего ответа. — Все нормально, Ланчия, разве что меня слегка помнут. Готовься оказывать медпомощь… — договорить мне не дали — Юу прыгнул. Увернувшись, отбегаю к центру улочки. Места здесь много, а отношения мы выясняем не первый раз, так что все привычные. Удар, прыжок, перекат, подножка, уворот.       Кирпич трескается там, где с ним встречается рука друга. Да, он силен, и такой удар прежнему мне сломал бы ребра. Но это прежнему. Нынешний я, приняв всю силу удара на предплечье, бью его в живот, добавляя ногой с разворота. Кулак он блокирует, а от ноги уклоняется, скользнув в приседе за меня. Его контратака откидывает меня на метр. Боли нет, а Юу трясет рукой, криво ухмыляясь. Смотрю на собственные, так и есть. Я не почувствовал активации перчаток, а на моих руках тонкие щитки брони — прямо под рукавами куртки. Вот только блеск специфического металла и чувство только сейчас начавшего пульсировать под кожей пламени дают понять — перчатки выдержат в упор даже пулю. Интуиции своей я привык доверять, так что, усмехнувшись, поднимаюсь и встаю в стойку.       Друг зеркалит мою ухмылку и достает из кармана свои любимые байкерские перчатки, которые после обработки стали опаснее кастета с шипами, бросаясь на меня. Его скорость возросла, движения стали экономнее, а в глазах появился азарт. Как ни странно, я тоже его ощутил, и мне стало интересно, на что я способен без активации режима Пламени посмертной воли на полную. До появления над лбом пламенного отражения внутренних изменений. Икс-перчатки, которые ранее невозможно было использовать без Пламени, были активны, но чувствовалось, что с переходом в Режим, сила возрастет в два раза. Ладно, с этим потом, сейчас посмотрим, на что я способен!       Удар, подножка лишающая его равновесия, блок ответа в челюсть, уклониться и отшвырнуть противника ладонями в живот, сосредоточив внутреннюю энергию в руках, как учил Сакамото. От атаки Юу уходит, но асфальт в этом месте проседает на пару сантиметров. Меня отбрасывает к стене, но я успеваю затормозить — ломать бы ничего не хотелось — и ускоряюсь. Обычно сил хватало на одно ускорение, а потом ноги болели пару часов. Но сейчас, оказавшись за спиной Юуноске, я осознал, что меня качественно натренировали. Юу, пойманный в захват, где выбраться можно было только сломав шею, хрипло констатирует: — Ты вырос, братишка. Подскажешь номерок учителя? —Лучше я тебя с ним познакомлю, — отпустив друга, помогаю ему подняться и слышу аплодисменты. Оборачиваюсь и понимаю, упс. Мы забыли, что здесь, кроме продавцов, сегодня есть ещё и посетители. Нам рукоплещут, просясь сфотографироваться. Фото мы не даем, но Юу выкручивается, приглашая в ресторанчик лапши, который вроде как и провел рекламную акцию. Вытащив из своих безразмерных карманов даже не помявшиеся флаеры, он быстро раздает их зрителям, а потом, помахав всем, со мной в обнимку сбегает в ресторан. К счастью, посетителей пришло не так много, поэтому с готовящим лапшу Юу мы смогли спокойно поговорить.       Следующий перерыв ему дали через полтора часа, когда остались только я и буквально влюбившийся в здешний рамен Ланчия.       Быстро обрисовав Юу ситуацию, продемонстрировал правдивость своих слов, превратив бумажку, на которой писал, в пепел простым движением руки. Такана, в отличие от многих моих Хранителей, сразу понял, что такое пламя посмертной воли и с чем его едят. Поэтому он, попросив разрешения приехать ко мне как-нибудь вечером, отправился дорабатывать смену. Передаю ему напоследок пакет с лекарствами — он сразу понимает какими и с улыбкой прячет их в спортивную сумку. Оттащив довольного, как кота, объевшегося сметаны, Ланчию к машине, с улыбкой ему сообщаю: — Не забудь, если Юу станет частью Эстранео, то такую лапшу ты будешь есть когда попросишь. А он, к слову, ещё прекрасно готовит блюда западно-европейской, японской и индийской кухни.       Как мало человеку нужно для счастья! Мой Хранитель попросил пять минут передышки, наслаждаясь послевкусием незапланированного обеда, а придя в себя, чрезмерно заботливо проверил мой ремень безопасности и стал мучить организационными вопросами по восстановлению Эстранео. А я подумал, что такими темпами скоро начну от него прятаться. Или он от меня. Ши-ши-ши. Кхм. Что-то я Варию вспомнил. Не к добру. Скоро объявятся, значит. У меня будет, что им предложить…       Дома, когда с присоединившимся Ланчией закончил разбор второго пакета с медикаментами, решено было приготовить на ужин что-нибудь из северо-итальянской кухни. Мужчина, как наиболее привычный к ней, занял место шеф-повара на кухне, безжалостно гоняя оказавшегося на подхвате меня. Он, как оказалось, вполне неплохо готовил.       Наблюдать за ним оказалось приятно — мускулатура жилистого тела четко проявлялась под тонкой тканью футболки которую я ему выдал. Часть пижамного комплекта, она была куплена пока мы ехали домой. Давать гостю одежду отца мне показалось неуважением к обоим. Так что сейчас, конкретно так внешне «одомашненный» Ланчия выглядел удивительно мирно, словно тяжесть делового костюма лежала на его плечах многотонной глыбой. Хотя, вполне возможно, что это на самом деле так — привычки сильная штука и для кого-то деловой костюм весит как тяжелые европейские доспехи. И всё же, даже линии ставшие мягкими и скрывшие большую часть его тела, не смогли спрятать мощь мужчины окончательно. Он выглядел как боевой клинок в декоративных ножнах — сильным и опасным даже сейчас, но таким безобидным и расслабленным, что это вносило в разум легкий диссонанс. Но это постепенно проходило, образы наслаивались друг на друга в моих глазах и в какой-то момент я осознал этого человека полностью. Опасный киллер, потрясающий боец, харизматичный мужчина, мой подчиненный, часть меня как Неба, в будущем надеюсь, друг. Человек из моего близкого круга. Это было приятное чувство — принятие. Целостное.       Стоило мне осознать это, как плечи расслабились и я понял, насколько был напряжен всё это время. И увидел, как с моим расслаблением, резко успокоился и киллер, став свободнее в своих движениях — Небо слишком настороженное новым человеком рядом, зацепило своим отношением Облако. Неловко, но вполне ожидаемо. Впрочем, никто и не говорил, что будет легко.       Мужчина, явно ощутивший своё признание как части мира, расслабился настолько, что в движениях появились слабые, пока не слишком выраженные танцевальные движения. Легкие шаги, постукивание носком тапочка об пол, в одному ему ведомом ритме — моё Облако поймал хорошую волну.       А я, закончивший с подготовкой продуктов и показом местонахождения приборов для готовки, сел ожидая пока закипит электрический чайник. Хотелось черный чай с парой капель алкоголя — Ямамото в будущем показал, как должно быть вкусно. Думая, где у мамы стоит заначка отца, услышал как открылся холодильник и следом, почувствовал как к шее прислонился холодный продолговатый предмет. Нащупав его, перехватил поданное Ланчией и поднёс к лицу, непроизвольно улыбаясь — вино. Темная бутылка, со светлой этикеткой, на которой текст похож на надпись сделанную от руки. А вот имя производителя знакомое — Джузеппе Квинтарелли. В заначке отца были вина этой марки и довольно много. Помню только, что вроде как вино из северной Италии. Хм, а ведь это родина Ланчии. Значит, ностальгия настигла и отказываться недопустимо. Открывать его я сразу не решился, так как боялся повредить пробку, поэтому поднялся, забираясь в дальний кухонный шкаф — винные бокалы были там. Сегодня можно. Чай будет позже.       Ланчия не порхал на кухне, как мама, но под его руками был тот же порядок, что и у неё. Чётко, едва ли не по внутреннему отсчету. Как хорошо настроенный механизм он резал, помешивал, сыпал и подбрасывал продукты на сковороде. Сегодня нас ожидал рис с зеленым горошком и морепродуктами — одна из версий ризотто с севера Италии. То что требовалось, на удивление Ланчии, продавалось в одном из крупнейших торговых центров Намимори, куда мужчина отправился без меня — попросив остаться в машине и посмотреть наброски его планов в блокноте. Сам он гулял около часа и вернулся с тремя большими пакетами, дав мне времени, чтобы ознакомиться с его мыслями и подумать о многом. И хорошенько осмотреться - о человеке говорят мелкие детали его окружения. И здесь таковых было предостаточно. Но всё же, тогда мысли были немного о другом.       А сейчас, свободный от планирования действий Семьи, я вспоминал то, что захватило меня за время коротания времени в машине. Меня, с полного удивлений утра, тогда зацепила одна маленькая, возможно незначительная для кого-то вещь. Ручка. Металлическая шариковая ручка стала смешным напоминанием о привычках мира мафии — пижонство и пафос. Пусть здесь и было попроще — Ланчия не использовал для записи перьевые ручки. Реборн же предпочитал выполненный на заказ паркер в двух вариантах, с именной гравировкой, пока к счастью не пытаясь научить меня писать похожими. Мне хватало карандаша и обычной ручки, но чувствую, что подобное ненадолго. Ведь даже в столе на базе в десятилетнем будущем у меня была целая коробка с шестью утопленными в крепления чехла перьевыми ручками. Тоже из металла. Фетишисты. Проблема только в том, что я явно стану таким — качественные вещи приучают к другому уровню жизни. Жаль, что людей которых можно назвать «качественными», с каждым годом вокруг становится только меньше.       Мысль прервалась когда я увидел как по бутылке вина стекает конденсат — слишком долго думал — вино начало нагреваться. Сообразил на автомате — оторвал многоразовую салфетку от рулона, намочил и обернул вино, затолкав в холодильник. А потом, понял, что сделал — в подпольной клинике не было морозилки, но у нас была и лёд там был. Но менять ничего не стал — сполоснул бокалы в мойке и насухо вытер, перенеся к столу. Ланчия, хмыкнув, закинул в сковороду последний ингредиент с доски и бросил ту в мойку. А я, привычно потянулся за перчатками — с Ланчией не требовалось сдерживать привычки к чистоте. Так что одновременно с подачей на стол тарелок с ранним ужином, я закончил с очищением кухни, тут же забрав и залив сковороду водой. Иначе — рис потом было не отодрать.       Ланчия тем временем, ненадолго зависнув, достал из холодильника вино, вскрыл и поставил на стол. А сам, отправился мыть руки и вешать мамин фартук на место. И недолго отвлекая меня разговорами ни о чем. После, проверив температуру бутылки ладонью, он разлил вино по бокалам и подав мне один, хмыкнул. И на мой вопросительный взгляд, пояснил с расслабленным смешком: — Впервые пью любимое вино в пижаме, на кухне, приготовив ужин для человека от которого мне не нужно ничего, кроме него самого. И при этом мне совершенно уютно.       Смех прорывается случайно, но Облако не хмурится, а лишь довольно улыбается и с торжественным звоном столкнувшись с моим протянутым бокалом своим, отвлекается на еду. Рис с горошком и морепродуктами непривычен под вино — вкус свежий, сладкий, но кисло-сладкий вкус и горечь вина прекрасно его дополняют. Градусы есть, но привычный к парам крепкого саке и спирта в клинике, я чувствую лишь тепло в теле. Вкус непривычный, но он мне нравится. И в какой-то момент я понимаю, что второй бокал вина допит, а тарелка пуста. В голове не шумит — лишь тепло и легкое покалывание в кончиках пальцев. И Ланчия, со смешком достает на стол не съеденные утром пирожные. И идёт заваривать кофе.       Чашка кофе с пирожными-моти на основе зеленого чая то ещё извращение, но после предельно итальянского ужина в японской глубинке не кажется абсурдом. Впрочем, я отказываюсь от кофе, не желая перебивать послевкусие, просто наблюдаю за киллером в домашней обстановке.       Настроение хорошее настолько, что после кофе и уборки посуды, мы заваливаемся на диван в гостиной и я предлагаю поиграть в приставку. Киллеру со стажем. В Мортал Комбат.       В процессе обучения Ланчии использованию джойстика, мы смеемся как сумасшедшие, подталкивая друг друга локтями и коленями, в попытке помешать. И в какой-то момент раздается звонок на телефоне Ланчии. Судя по закаменевшим плечам, реакции на услышанный рингтон — звонят из Италии.       Киллер уходит, но недалеко. И долго что-то доказывает на итальянском, периодически сильно ругаясь. И закончив звонок, возвращается за приставку, хмурый и напряженный. И логично — проигрывает. Я не акцентирую внимание на разговоре — сам скажет, если это касается меня. Я не Реборн — за границы не полезу. Заканчиваю играть и буднично произношу, отвлекая так и не расслабившегося после игры киллера: — Тебе после появления связи, необходимо быть рядом с Небом? Он вздрагивает, вскидывая на меня удивительно беззащитный взгляд и с сомнением произносит: — Это действует немного по-другому. А я, чувствуя приятную легкость после проведенного рядом с ним дня, поднимаюсь, выключая телевизор и признаю: — Если потребуется — можем спать в обнимку. Только я должен знать об этом до того, как станет слишком поздно. Позволишь мне эту просьбу? Облако долго молчит глядя на меня странным взглядом — микродвижения лица и тела выдают бурю в нем, но морщится, закрывая лицо рукой и замирает так. А я, хмыкнув, сообщаю: — Достану запасную подушку и покрывало.       В итоге, спим в моей комнате. Он на полу — на вытащенном из кладовке и выбитом на окне футоне. Я — на кровати. И ночью мне ничего не снится.