Roar (Рык)

Персиваль заканчивает свой третий круг ежедневного обхода чемодана по периметру. Он отсчитывает секунды подходя к месту обитания нунду, которую Ньют зовёт Аделаидой. Останавливается с тихим удовлетворенным мурлыканием – его время значительно улучшилось. Когда он только начал несколько дней назад, он едва завершил один круг, под конец еле передвигая ноги и хватая ртом воздух. Хорошая еда и отдых с каждым днем улучшали его выносливость, как и способность координировать непривычное количество конечностей. Вчера ему удалось даже пробежать короткий спринт, не запутавшись в лапах и не пропахав носом землю, и его рысь изо дня в день становилась все естественней и естественней. Поначалу отсутствие боли и возможность спокойно, по-настоящему отдохнуть было единственное, что требовалось. Но теперь, когда он почти полностью выздоровел и голод отодвинулся на второй план, на него начала накатывать скука. Персиваль привык к напряженной жизни, ответственной важной работе, которой он уделял намного больше часов, чем требовала трудовая дисциплина (успевая захватывать еще и большую часть выходных). Так что ничего не делать весь день… он ПРОСТО не мог! Это реально начинало его нервировать. И совершенно точно к этой скуке не имело никакого отношения то, что Ньют был полностью занят эрумпентом – Розмари (Персиваль действительно не знает, чему он удивляется и почему ожидал большего от человека, который назвал нунду Аделаидой, а вампуса – Престором) в течении последних двух дней. Забота о нервничающей «девушке» едва оставляет Ньюту время, чтобы по минимуму позаботиться о других животных, не говоря уж о чтении скучающему вампусу. Немного передохнув на окраине леса, где, как он уверен, обитает единорог, хоть увидеть его Персивалю еще ни разу не довелось, он вздыхает про себя. Его окрепнувшая привязанность к Ньюту немного напрягала. Он ведь действительно скучал по обществу этого человека, как не скучал ни по кому в своей жизни. Скорее всего, это из-за доброты магозоолога, после некоторых раздумий решает Персиваль. Ньют всего себя отдает заботе обо всех своих созданиях, относится к ним, как к равным, это очень сильно помогло Персивалю в попытках удержать свой разум и не поддаться инстинктам вампуса, которые порой почти заглушали рациональные мысли. Гриндевальд остался верен себе и не соврал, в лучшем случае его участь навсегда остаться вампусом с человеческим разумом. ДО САМОГО КОНЦА ЖИЗНИ. Но, к счастью, даже извращенный гений Гриндевальда, не мог предвидеть появление Ньюта. Ньюта, который так предан своим принципам, который щедро делится своей любовью. Ньюта, который выглядит слишком мило со своими рыжими волосами, сияющими глазами и веснушками, рассыпанными по бледной коже. Ньюта, который относится к вампусу как к человеку, не подозревая, что он на самом деле и есть человек. Испустив еще один тяжелый вздох, Персиваль плетётся к сараю, но, проходя мимо дерева лечурок, останавливается. Ньют лежит на земле, тихо посапывая, и выглядит смертельно уставшим даже во сне. Похоже, он вырубился, пытаясь убедить одну из лечурок, которая сильно привязалась к нему, перебраться на дерево к товарищам. Попытка потерпела неудачу, так как Персиваль успевает заметить, как зеленая головка ныряет в нагрудный карман рубашки спящего мужчины. Пиккет до сих пор старается избегать внимания большого вампуса, видимо, столь крупное существо его пугает. В ответ на копошение малыша Ньют морщит нос и негромко всхрапывает. Персиваль с удовольствием поворчал бы на безалаберность мужчины, но чувствует, как в его груди поднимается волна нежности при взгляде на спящего волшебника. Его поза не очень удобна, но даже очень умный вампус не может легко переместить спящего человека, не разбудив его, а Ньют явно нуждается в спокойном продолжительном отдыхе. И очень умному вампусу только и остается, как действовать по обстоятельствам. Дверь в сарай, как всегда, нараспашку, и вытащить наружу одеяло не составляет труда. Накинуть его на спящего без помощи рук несколько труднее, но Персиваль справляется, тщательно поправляя зубами края, пока человек не оказывается полностью закутанным, что уменьшает шансы продрогнуть. Его действия неожиданно вызывают одобрительное чириканье лечурки. Подогреваемый чувством, что он наконец может сделает хоть что-то полезное, Персиваль переходит ко второму пункту своего импровизированного плана заботы – найти еду для Ньюта. Потому что, черт возьми, он уверен, что Ньют пренебрегал своими потребностями не только в отдыхе. Этот пункт открывает перед Персивалем новую проблему, и она никак не связана с отсутствием у него противопоставленных пальцев. Он знает, где Ньют хранит корм для существ, но понятия не имеет, где лежит человеческая еда. По логике, здесь, в чемодане, должен быть запас пищи, но, если честно, он не помнит, чтобы Ньют ел что-нибудь кроме того, что приносила ему заботливая Куини. Пока он раздумывает, его действия привлекают внимание других любопытных существ. Одно из них Дугал, камуфлори. Он внимательно изучает вампуса, а потом его глаза вдруг вспыхивают синевой, и, прежде чем Персиваль успевает что-либо сделать, тот тычет пальцем сначала ему в грудь, а потом на дверь сарая. Персиваль старается выглядеть благодарным, что нелегко для вампуса, но Дугал, кажется, прекрасно его понимает, потому что нежно похлопывает его по плечу. Иногда его здорово смущает то, какой удивительный, маленький кусочек рая, создал Ньют в своем чемодане. Люди не всегда были так отзывчивы и готовы помогать своему соседу, как разнообразные существа друг другу и… Ньюту. За все время своего пребывания здесь, Персиваль не увидел даже легкого намека на что-то, что можно было бы квалифицировать как драку. В сарае Дугал указывает на один из верхних ящиков и, прочирикав что-то, уходит, прежде чем Персиваль может его остановить. Удивительно полезный парень этот камуфлори. Слава богу, Персиваль достаточно высок, чтобы, упершись средними ногами на стол, открыть шкаф одним точным движением когтя… и оказаться лицом к лицу с двумя полками, заставленными пачками с чаем, а отнюдь не искомой едой. Неужели у Ньюта нет здесь никакой нормальной еды? Спустя несколько минут тщательного обнюхивания полок, он находит одну полупустую упаковку с поломанным печеньем и, подхватив ее зубами, отступает прочь. В голове все еще горит недоуменный вопрос – сколько сортов чая может понадобиться одному человеку? Роняя эту жалкую пачку на землю рядом со спящим Ньютом, он тихо и недовольно рычит – Ньют достоин лучшего. Судя по всему, если он хочет, чтобы Ньюта реально накормили, у него остаётся только один вариант. Вот только на пути его воплощения в жизнь возникают множество неизвестных. Персиваль за всю свою жизнь никогда не уклонялся от трудностей, поэтому без колебаний возвращается в сарай. Несколько секунд задумчиво смотрит на лестницу, которая, как он надеется, в данный момент ведет в квартиру сестер Гольдштейн, а потом закрывает глаза и прыгает. Тогда, когда он попал впервые в чемодан, он не помнит, чтобы была какая-то лестница, но, по-честному, о том моменте он вообще мало что помнит. Сейчас же почувствовав под лапами твердую поверхность, он открыл глаза и с удовольствием оглядел явно девичью комнату (судя по обилию кружев). Персиваль с удовлетворением отметил, что его предположение оказалось полностью оправданным. А еще он очень хочет поговорить с Ньютом о том, что выход из чемодана для существ совершенно ничем не ограничен (логично, что вход снабжен чарами, пропускающими всех существ внутрь, но выход-то должен контролироваться!!!!). Он ловит себя на этой мысли мгновением позже и ничего не может сделать с горечью, заглушающей чувство долга. Он не может перекинуться с Ньютом ни одним словом, не то, чтобы прочитать ему нотацию о незапертом чемодане. Вместо того, чтобы погрязнуть в размышлениях о том, что, вероятно, является мрачной константой его будущего, Персиваль толкает лапами входную дверь и попадает в гостиную. Громкое испуганное восклицание бьет по чувствительным ушам (все-таки он еще до конца не привык к своим обостренным чувствам), а палочка, направленная на него, заставляет вздрогнуть и вздыбить шерсть на загривке. Как ее наставник, Персиваль очень гордиться скоростью реакции Тины. Как человек, застрявший в теле вампуса, который хочет просто накормить своего друга, он менее впечатлен. Тем не менее, он усилием воли успокаивает вздыбившуюся шерсть и старается казаться менее опасным, даже машет хвостом. - Успокойся, крошка, это всего лишь Престор, - кричит, выглядывая из кухни, Куини. – Должно быть, он выбрался из чемодана. Тина все еще подозрительно поглядывает на него, но палочку опускает. Персиваль видит, что она напряжена и подозрительна - ждет, что он сделает неверное движение. Персиваль, решив, что без явной агрессии его атаковать не будут, медленно начинает двигаться в сторону кухни. - Привет, милый, - улыбается ему Куини и треплет за уши. – Кто у нас хороший мальчик? У Персиваля аж язык зачесался от желания сказать ей, что он не имеет никакого отношения к роду собачьих, и что даже домашние кошки совершенно не оценили бы такого обращения. Но, к сожалению, он может только фыркнуть, вложив в этот звук все свое отрицательное отношение. Кроме того, он здесь не ради праздного любопытства. Он толкает Куини носом под руку, указывает лапой на стол с едой, а затем в сторону чемодана. Куини тупо смотрит на него. Персиваль даже успевает задаться вопросом - насколько, на самом деле, девушка полагается на свои способности легилимента в общении с другими людьми и как сильно это повлияло на развитие ее других способов социального общения. Персиваль вот ОЧЕНЬ скучает по возможности эффективно общаться. Даже для такого сварливого ублюдка, как он, общение важно, и лишиться его оказывается хуже, чем лишиться рук, и даже хуже, чем лишится магии. А по своей магии он действительно сильно скучает. Он поворачивается к Тине, повторяет всю свою пантомиму и выжидающе смотрит на нее. Она хмуро смотрит в ответ, а потом, будто не веря самой себе, произносит: - Ты хочешь, чтобы мы принесли куда-то еду? Персиваль энергично кивает, что, почему-то, заставляет ее опасаться его еще больше. Ньют воспринял очевидную разумность своего вампуса, как нечто, само собой разумеющееся, но, вероятно, он не может быть хорошим образцом, чтобы судить по нему о всех остальных. По крайней мере, до Тины наконец доходит: - О! Это из-за Ньюта? Персиваль снова кивает и раздраженно фыркает. - Он пропустил завтрак, и вчерашний ужин, а до этого обед, - задумчиво вспоминает Куини и поворачивается к Персивалю. – Не волнуйся, дорогой, мы обязательно ему принесем еду. Мне осталось доварить совсем немного. Куини Гольдштейн – замечательный человек. Несмотря на то, что Ньют выглядит скорее сердитым, чем благодарным, когда просыпается и обнаруживает всемирный заговор его существ с сестрами Гольдштейн с целью накормить его, Персиваль берет себе на заметку, что теперь будет более тщательно следить за его питанием. Тем более, что сам Ньют, похоже, это сделать не в состоянии. Он остаётся рядом достаточно долго, чтобы увидеть, как Ньют отправляет в рот первую ложку, а затем тихо исчезает в глубине чемодана. Его разум накрывает волной запоздалых эмоций, потому что Тина Гольдштейн сегодня уложила последний кирпич в клетку, которая теперь является его реальностью. Тина, которую он обучал несколько лет, которая знает его лучше всех, кроме возможно Серафины (и это только из-за их совместного обучения в Ильверморни). Она все еще оплакивает его до сих пор. И если даже она не узнала его застрявшего в теле вампуса, то вряд ли узнает кто-то другой. Осознание обрушивается на него с силой приливной волны. Все его попытки порвать план Гриндевальда провалились. Ублюдок был прав. Он до конца своих дней останется кошкой-переростком. Неспособным общаться. Неспособным творить магию, делать свою работу, защищать и помогать. Неспособным говорить. Пусть его разум все еще принадлежит ему, но какое это имеет значение? Даже Персиваль Грейвс однажды устанет бороться. Бессознательно ноги понесли его к месту, созданному для него Ньютом. Среда обитания. Не комната, не кровать – место обитания. В его горле нарастает вопль отчаянья, он поворачивается и, спотыкаясь, уходит. В следующий раз уже осознает себя в дальнем углу леса единорога. Свернувшимся калачиком, уткнувшись носом в лапы, чтобы не дать вою вырваться наружу. Он теряет счет того, сколько проводит времени в таком состоянии. Ему кажется, что проходит несколько дней. Отчаянье цепляется за него как вторая шкура, прорастая внутрь, лишая желания двигаться, есть и даже пить. Ньют должно быть беспокоится, но и эта мысль кажется смутной и далекой. Персиваль настолько погрузился в свои мысли, оплакивая свое будущее, что совершенно перестал обращать внимание на окружающее его пространство. Поэтому он и пропустил мягкий стук копыт по мху. И только когда свет, мягкий и в тоже время ослепительно белый, пробился сквозь его веки, а бархатная морда взъерошила шерсть на макушке, он немного вернулся в реальность. Открыл глаза и оказался лицом к лицу с массивным спиральным рогом. Наверное, будь он в менее растрёпанных чувствах – то отпрянул бы прочь, но единорог излучал такую подавляющую умиротворенность, что он лишь слегка вздрогнул. Единорог тихонько фыркает и снова касается его носом. Его дыхание мягко тревожит лицо Персиваля, он пахнет зеленью после дождя. Персиваль всматривается в его глубокие, умные глаза. Ему даже кажется, что он видит в них сострадание, но тут же одергивает себя – скорей всего, он просто совсем расклеился и теперь даже приписывает существам эмоции, которых и быть не могло. Сами посудите, какое до него дело ЕДИНОРОГУ? Единорог опять фыркает, только теперь с упреком(?!). Но когда Персиваль остается неподвижно лежать, волшебный конь вздыхает, и, подогнув стройные ноги, опускает тело, светящееся серебром, на землю рядом с ним. Сияющий бастион против тьмы снаружи и внутри. Ощущение покоя усиливается до тех пор, пока даже колодец отчаяния, который он считал бездонным, не иссякает, и он наконец не погружается в глубокий сон, не тревожимый кошмарами. Когда он просыпается, единорога рядом уже нет – на самом деле он не очень-то уверен, что все это ему не приснилось, его разум был слишком затуманен горем. Оно тоже не ушло далеко: спряталось на краю его сознания, там, где сидят инстинкты вампуса, но, по крайней мере, острое уродливое излияние отчаянья остановилось. Был ли единорог или он ему только пригрезился - почти не важно, он напомнил Персивалю, что, хоть его дела и далеки от идеала, все могло быть гораздо хуже. Сейчас он окружен существами, иногда людьми, которые не желают ему зла, а иногда даже, кажется, активно любят его. Боль – это лишь воспоминание о его времени с Гриндевальдом, а не постоянная реальность. Сейчас его окружение прекрасно и мирно. А еще есть Ньют. Человек, который приютил его, без всякой выгоды для себя, просто подобрал еще один рот, который надо кормить. Который предложил ему ванну, когда Персиваль был слишком слаб, чтобы даже думать об этом. Который позволяет ему таскать у себя бутерброды, когда Персиваль не чувствует в себе сил, чтобы есть еду для вампуса (даже придуманную Ньютом с учетом его пристрастий). Который читает ему вслух и ласково прикасается к нему. Пожалуй, пора признать, что Персиваль слегка влюблен в него. И это очень странно и страшно, что похоже, без Гриндевальда они могли никогда и не встретиться. Конечно, он бы предпочел познакомиться с Ньютом в своём человеческом облике, но… он сталкивался и с более худшими вариантами, особенно когда бодался с Конгрессом. Персиваль фыркает от нелепости пришедшего на ум сравнения, а затем удивленно навостряет уши, услышав, как зловеще урчит у него в животе. Ньют будет очень разочарован, если он заморит себя голодом. Особенно, если принять во внимание все те усилия, которые он предпринял, чтобы выяснить, что Персиваль предпочитает вареное мясо сырому и не болеет от этого. С другой стороны, Персивалю все более и более бесстыдно нравится то, как Ньют его балует после каждого такого разочарования. Слегка шипя от боли в онемевших от долгого лежания в одной позе мышцах, Персиваль встряхивается и отправляется в более населенные области чемодана. - Вот ты где! – Ньют уже идет к нему навстречу с недоеденным бутербродом в руке. – Ты заставил меня поволноваться, Престор. Еще пара часов и я пошел бы тебя искать. Должно быть что-то в поведении Персиваля подсказывает Ньюту, что с вампусом что-то произошло, потому что он, не сбавляя шага, протягивает ему руку с бутербродом, прежде чем почесать место за ушами, от которого кот начинает удовлетворенно низко мурчать. Прилив нежности, который затапливает Персиваля в следующее мгновение, его уже даже не удивляет. *** Куини, напевая себе под нос, наводит порядок в сарае Ньюта: Персиваль почти на сто процентов уверен, что Ньют этого не оценит, но и останавливать ее не собирается. Идея творческого хаоса, царящая в обиталище Ньюта, уже давно, по его мнению, переросла в просто хаос. Сам Персиваль лежит, растянувшись на кровати Ньюта, и лениво наблюдает за девушкой: судя по всему, ей скучно. У Куини острый ум и работа на полставки в МАКУСА, состоящая в том, чтобы разносить чай и кофе сотрудникам - это пустая трата ее времени и таланта. Персиваль слушает поток ее слов, начиная от погоды сегодня и кончая новейшим рецептом, который она нашла и очень хочет попробовать, и задаётся вопросом, может быть Куини здесь, в чемодане, прячется от мира. При стихийной легилименции остаться наедине со своими мыслями должно быть очень нелегкой задачей. А здесь ничто не тревожит ее покой. - Ньют предложил привести сюда Джейкоба, - внезапно сообщает она, и ее рука застывает над стопкой набросков различных животных, которые она перебирала до этого. Персиваль приподнимает голову и демонстрирует все видом, что внимательно ее слушает. Раньше ему казалось смешным, что люди разговаривают со своими питомцами, но да, это было до того, как он стал одним из них. - Он думает, что это поможет ему вспомнить, - на ее лице расплывается легкая светлая улыбка. – Нет места волшебнее этого. Персиваль пытается изобразить задумчивый вид: в кошачьем исполнении это дрожащие усы и когти, почесывающие какой-нибудь, в основном, воображаемый, зуд. Он все еще не знает, что же на самом деле произошло с Гриндевальдом, кроме того, что его притворство Персивалем Грейвсом было раскрыто. И похоже, что этот Джейкоб как-то в этом замешан, а еще он немаг. Как именно это произошло – не ясно, но скорей всего, случайно. И ничего удивительного, что в конце всей истории ему стерли память – закон Раппапорт соблюдается неукоснительно. Это Персиваль знал точно. Обливейт полностью стирает память, и только высококвалифицированный специалист по чарам может помочь восстановить воспоминание, но даже тогда оно не будет полным, часть памяти теряется безвозвратно. Ньют должен это знать – и все же он думает, что, попав сюда, человек что-то вспомнит? Персиваль чувствует, что ему не хватает информации и ему это категорически не нравится. По его прикидкам, он провел в чемодане уже почти месяц – сначала был занят выздоровлением и наслаждением вновь обретенной свободой и безболезненным существованием, чтобы беспокоиться о том, что же произошло. Сейчас недостаток информации вышел на первый план, его мысли все чаще беспокоила жгучая потребность ЗНАТЬ, та самая потребность, которая вела его вперед во время пребывания на посту директора департамента магической безопасности. Если он не знает, что происходит, то не может контролировать ситуацию, не может помочь. За исключением того, что в его сегодняшнем состоянии он все равно не может помочь, и это еще хуже для него. Черт, они, наверное, думают, что он мертв. Эта мысль удручала. И все же… несмотря на тревожившие его разум вопросы, большую часть времени он все еще беззаботен. Персиваль знает себя достаточно хорошо, чтобы понять, что это несколько ему не свойственно. После раздумий и анализа он приходит к мысли, что это потому, что кошки, даже разумные и магические, на самом деле плохо понимают концепцию «прошлого-будущего» и именно это влияет на его подсознание. Он знает, что у него слишком мало кошмаров, чем следовало бы ждать, что он слишком легко оправился от психологической травмы, нанесенной пленом, и достаточно легко вернулся на нормальный уровень существования. Единственное объяснение – это инстинкты вампуса, которые каким-то образом смягчили и защитили его от самого худшего, ведь как бы он этого не боялся, он точно подвержен их влиянию. Он выныривает из своих мыслей на середине монолога Куини о какой-то книге, немаговской. Через несколько минут ее рассказ прерывает крик, разрывающий воздух. Персиваль вскакивает на ноги и выскакивает наружу, следом за ним спешит Куини. Источник крика – Дугал, обнаруживается у дерева лечурок и, увидев их, начинает чирикать с таким расстроенным видом, который Персиваль у него еще никогда не видел. От того уровня тревоги, который излучает камуфлори, шерсть на загривке встает дыбом. В этот момент из сарая доносятся шаги, и на какое-то мгновение ему кажется, что это наконец вернулся Ньют, которого Тина утащила раньше утром по какому-то делу, но тут его настигает запах. Нюх — это единственное чувство, которое Персиваль пытался блокировать больше всего. Он смог справиться с тонким слухом и привык к измененному зрению, но иметь чувствительный нос, это было… мягко говоря, не удобно, учитывая, какой процент запахов откровенно отвратителен. Но запах Ньюта он узнает где угодно, и тот, кто спускается сейчас по лестнице, не Ньют. За первыми шагами слышен скрип следующих, и еще больше чужеродных запахов накатываются на Персиваля. Шерсть стоит дыбом уже по всему хребту и даже, кажется, на хвосте, мускулы сжимаются для прыжка. Шансы на то, что эти четверо незнакомцев пришли сюда с добрыми намерениями, очень и очень малы, особенно учитывая отсутствие рядом с ними Ньюта. За все время пребывания в чемодане, Персиваль видел здесь только Ньюта, Куини и Тину. Ньют защищает своих существ с отчаянной свирепостью и, похоже, вообще не доверяет людям. На мгновение весь мир словно застыл для Персиваля, мысли стали рубленым пунктиром. В чемодан вторглись посторонние. Он должен защитить Куини и всех остальных существ. У него нет магии. Все, что у него есть – это тело, которое ему навязали, и инстинкты, которым он до сих пор не позволял вырваться из-под контроля и занять хоть какое-то место в своём сознании. Вот только без них он всего лишь неуклюжий человек в теле вампуса. Если он сдастся, если позволит инстинктам, которые беснуются на окраине его разума, требующие разорвать нарушителей, выйти на поверхность… его ежедневная борьба за то, чтобы не превратится в дикого зверя будет напрасной. Нет никакой гарантии, что после этого он сможет прийти в себя. На самом деле то, что он полностью станет вампусом и забудет все, что делало его человеком, кажется ему значительно более вероятным. Что-то внутри него горько кричит при этой мысли, проклиная несправедливость этого мира. Но. Если это означает спасение Куини и дела всей жизни Ньюта, он готов принести эту жертву, и не один раз. Куини очень способная ведьма, но она не обучалась дуэлям, и против нее будут четверо мужчин… Персиваль Грейвс делает глубокий вдох и выпускает на волю вампуса. В тот же миг все трудности, которые у него возникали с попытками контролировать свое тело, заставлять свои шесть ног идти, не мешая друг другу, а хвост не путаться между ними, исчезают, заменяясь плавным контролем, уровень которого просто поражает. Мощные мускулы вампуса сжимаются под его волей, но его воля быстро подчиняется инстинктам, которые еще больше оттачивают его движения и ускоряют реакции. Все мысли о стратегии отступают на второй план, сменяясь желанием немедленного действия. Как только первый чужак выходит из сарая, мощные ноги толкают его в прыжке вперед, и волшебник падает на землю с придушенным криком, заливая все вокруг своей кровью. Разъярённого вампуса не волнуют ни палочки, ни заклинания, он даже не вздрагивает, когда красная вспышка света проходит так близко, что опаляет его мех. Следующим на землю падает второй высунувшийся из дверного проема, Куини действительно сильная ведьма. Персиваль прыгает внутрь сарая и с размаха приземляется на третьего, который не выдерживает веса вампуса и падает на пол. Под тяжелыми лапами раздается характерный треск костей. Когда он поднимает глаза, то четвертый пришелец уже почти покинул чемодан, воняя при этом потом и ужасом. Персиваль сейчас, даже если бы захотел, не смог бы остановить погоню, поэтому он закрывает глаза и прыгает, позволяя заклинанию сделать свою работу. Сейчас его ведет только одно желание – найти чужака, посмевшего захватить его территорию, и убедиться, что снова он этого сделать не сможет никогда. Он вырывается из чемодана, сосредоточившись исключительно на убегающем враге, и даже не задумываясь о своих действиях, широко раскрывает рот и рычит. Прилив магической силы огромен, это похоже на заклинание патронуса или мощное заклинание кругового щита, и только когда затихает последнее эхо его рыка, он замечает стоящих вокруг волшебников и ведьм. Его жертва лежит на земле без сознания и едва дышит, а вокруг чемодана кольцом стоят авроры, все с разной степенью зеленоватого оттенка на искаженных от боли лицах. Взгляд Персиваля притягивает Ньют, единственное цветное пятно в сером каменном мешке, на полу которого находится чемодан. Ньют пахнет безопасностью и сияет широкой улыбкой так сильно, что может поджечь весь мир. - Хороший мальчик, Престор, - говорит он голосом, похожим на теплое касание, и там, где Персиваль раздраженно фыркнул на Куини за то же самое выражение, слова Ньюта вызывают абсолютно противоположные чувства. Ньют протягивает руку, и Персиваль с готовностью подставляет голову, чтобы ему почесали за ушами. – Молодец. - Пресвятая матерь Божья, - пораженно восклицает кто-то, но на него тут же шикают, как минимум, трое человек. Персиваль игнорирует всех присутствующих. Что-то странное происходит в его голове. С каждым легким касанием он успокаивается все больше и больше, его шерсть становится гладкой, а оскаленный рот закрывается, но что еще более удивительно, так это то, что инстинкты вампуса, захватившие его, тоже отступают. Он ожидал, что, отдав свой разум кошке, он сотрет все, что делало его Персивалем Грейвсом, то «я», за которое он цеплялся с таким отчаяньем. Вместо этого его разум сейчас чувствует себя более спокойным, чем когда-либо за долгое время, как будто его уступка контроля каким-то образом успокоила инстинкты, которые он обычно отталкивал. Отголоски территориального собственничества исчезают последними, его разум все еще потрясен силой диких инстинктов. Вампус в нем явно уже решил, что чемодан и все его обитатели – это его территория, которую он будет любить и защищать. Теперь, когда он может ясно мыслить, то с немалым удивлением обнаруживает, что мнение на этот счет Персиваля Грейвса полностью совпадает с кошачьим. Расширенный чарами пространства чемодан, с его разнообразием мест обитания и очаровательными волшебными существами, а также тесным сараем, теперь кажется ему чем-то вроде дома. С прояснением приходит и реальное осознание окружения. Он поднимает голову и видит примерно четверть своего отряда авроров, которые настороженно смотрят на него в ответ. У некоторых палочки все еще подняты, но Тина и несколько других человек уже опустили их. Из уважения к Ньюту, как он хочет надеяться, потому что если хоть одно заклинание случайно попадет в его друга, всем здесь придётся несладко. - У тебя в чемодане есть вампус? – наконец говорит старший аврор Джонсон и выглядит при этом шокированным. - О, Престор обычно довольно безобиден, - быстро отвечает Ньют, вероятно стремясь успокоить, но при этом промахивается мимо цели на несколько миль. Даже Персиваль фыркает, забавляясь этой вопиющей ложью. – Вампусы просто очень территориальны и не любят, когда кто-то вторгается в их пространство. Самое интересное, что он похоже и сам в это верит. Да что там, Персиваль точно знает, что Ньют в это верит – ему просто трудно понять, как кто-то настолько умный может быть настолько слеп к опасностям, которые таят в себе магические существа. Затянувшуюся паузу прерывает появление высунувшейся из чемодана головы Куини: - Ребята, - весело говорит она, - кто-нибудь хочет помочь подонку, который вот-вот истечет кровью? Ньют, мягко подталкивая, пытается заставить Персиваля вернуться в чемодан, но он на мгновение застывает. Может, стоит попытаться подать знак? Это ведь его люди, он проработал с некоторыми из них много лет, это авроры, которых он обучал и наставлял. НО. Это ведь еще и те же самые люди, которые не замечали так долго, что его подменил другой. Да и что он на самом деле может сделать сейчас? Он ведь все еще чертов вампус. Персиваль позволяет Ньюту загнать себя в чемодан, а тот все время идет рядом и бормочет похвалы и благодарности. *** Ньют озадачен переменами, произошедшими с Престором. Со времени нападения на чемодан (Ньют до сих пор довольно улыбается от гордости при одной мысли о том, как Престор расправился с нападавшими) дела у вампуса пошли в гору. По началу Ньют боялся, что ему станет хуже после этой новой демонстрации человеческой жестокости, но, похоже, Престора это нисколько не беспокоило. В его походке появилась пружинистость, так свойственная большим опасным кошкам, и Ньют несколько раз видел, как он наблюдал за Адди. Как она ходит, прыгает, ест, а затем пытался подражать. Как будто Престор пытался… принять свою природу, которой он был лишен, пока жил в неволе. И Ньют пришел к выводу, что нападение было именно тем, в чем он нуждался – шансом нанести ответный удар тем, кто причинил ему боль и… познать инстинкт защиты своей территории. Из всего, что он читал, авторы безоговорочно сходились в одном мнении (чуть ли не в единственном) - вампусы очень ценят свою территорию. Они проводят всю свою жизнь в ее границах, они однолюбы и ОЧЕНЬ преданы своей семье. После того, как Престор в третий раз за пару дней принес ему еду и настойчиво подталкивал к кровати, когда Ньют засиживался за заметками, он сделал вывод, что попал во вторую категорию. С другой стороны, Престор совсем не был привязан к своей среде обитания и почти не бывал там. Если он не ходил хвостиком за Ньютом, то проводил время в вольере Адди или бродил возле гнезд окками и нюхлера. На самом деле это было удивительно: Хьюго (нюхлер) довольно замкнутый тип и не очень хорошо сходится с другими существами, а здесь… Ньют с изумлением смотрел, как он с видимым удовольствием извивается под толстыми мягкими лапами Престора, когда тот игриво переворачивает его на спину и аккуратно водит когтями по животу. Вообще, вампус, похоже, привлекает других существ, как мед пчел, несмотря на то, что сам никогда первым не делал шаг на встречу. Адди почти усыновила его, Дугал катался на его спине, а единорог, Люсинда, никогда не выгоняла из своего леса. Только Пикетт оставался сдержанным и настороженным, все еще опасаясь большого и страшного вампуса. Но, с другой стороны, Пикетт в последнее время постоянно в плохом настроении, особенно с тех пор, как Ньют пытается заставить его проводить хотя бы ночь со своими собратьями на дереве. Но большую часть своего времени Престор по-прежнему проводил рядом с Ньютом. Вампус стал активно помогать ему во время кормления. Ньют все еще пытается понять причину этого, но был совсем не против помощи, потому что Престор действительно полезен. Ньют все еще читает ему время от времени. Вампус кладет ему на руку огромную черную голову и внимательно вглядывается в строчки, по которым скользит палец Ньюта. А еще Ньюту очень нравится, когда Престор мурлычет. Иногда достаточно просто чтения, но сильнее всего этот замечательный умиротворяющий звук исходит от большого кота, когда они валяются в обнимку на кровати Ньюта, и он двумя руками зарывается в густой шелковистый мех. И Ньюту это очень нравится. Объятья с вампусом, конечно, не входят в список его неотложных дел, но это так удобно и успокаивающе, что они оба любят эти минуты. Кроме того, это позволяет ему более подробно изучить мех Престора под видом почесывания. Однажды он заметил в нем изменения, это случилось после случая с контрабандистами, когда свет упал под определенным углом. Еще пару недель назад мех Престора, казалось, был неоднородным и клочковатым, особенно в местах самых страшных ран. Но сейчас… В черном мехе стали заметны тонкие серебряные нити, которые раньше он не замечал. Это было очень красиво. Они еще так мало знают о вампусах! В один из таких моментов, когда он читал Престору свои скудные заметки о летифолдах, их прервал зовущий сверху голос Тины: - Выходи! Мы идем гулять. Ньют почти стонет от разочарования, а Престор тихо недовольно рычит. Тина вбила себе в голову, что, хотя чемодан «красивое, великолепное место и т.д.», он должен иногда видеть и настоящий солнечный свет. По большому счету он с ней согласен, но переполненный людьми город - это не его идеал прогулок на свежем воздухе. По его мнению, в Нью-Йорке слишком мало мест, где подают приличный чай, и которые можно посетить, не навлекая на себя неприятные приключения. Тина выглядит усталой уже несколько недель, и он просто не может ей отказать. Освободиться из объятий Престора оказывается очень непросто, учитывая шесть ног и длинный хвост, но через пять минут он все-таки уже идет к небольшому кафе для волшебников на окраине Центрального парка, спрятанного за фасадом портновского магазина. Он заказывает обычный «Эрл Грей», Тина самый большой и черный кофе, который может найти в плавающем меню. - Ты слишком много работаешь, - отважно замечает он, бросив еще один взгляд на глубокие тени под ее глазами. В ответ она совсем не по-женски фыркает: - От тебя это звучит почти иронично. В этот момент им приносят напитки, и Тина одним глотком выпивает половину своего стакана: - Уже прошел месяц с тех пор, как мы поймали Гриндевальда, а департамент все еще в руинах. Временный директор делает все возможное, но она не Грейвс… Ее должность временная, никто не хочет назначать постоянного человека, пока есть надежда на его возвращение. Ньют помешивает чай, слегка хмуря брови. Он никогда не встречался с настоящим Персивалем Грейвсом. Он меньше Тины верит в то, что ее босс может благополучно вернуться, но в тоже время он не может не думать о том, что человек, в которого так верит Тина, должен быть настоящим героем. Поэтому он старается быть ей хорошим другом и максимально чутко выслушать то, что она хочет ему сказать. - Мы так виноваты перед ним. Как мы могли не заметить разницу? Сейчас, вспоминая поведение Гриндевальда, каждый из нас находится просто в недоумении… Как мы могли быть так слепы?! - бормочет она с мрачным видом, а потом, тяжело вздохнув, добавляет. - Было бы легче, если бы мы точно знали, что он мертв. Тогда мы смогли бы его как следует оплакать… Неизвестность очень сильно выматывает. Он согласно кивает. С каждым днем вероятность выживания этого человека становится все меньше и меньше. По правде говоря, он, вероятно, уже мертв, но Ньют точно не собирается говорить об этом с Тиной. Она делает глубокий вздох и с силой трет глаза. - А еще Куини… Вся эта история с Джейкобом делает ее несчастной, но она не хочет, чтобы я помогла ей! Не хочет ставить меня в неловкое положение, когда мне придётся врать ради нее. Хотя для меня она сделает то же самое, не моргнув и глазом… - Тина смотрит на него, кривя губы в неловкой улыбке. – Извини, что я все это вываливаю на тебя. Это несправедливо. - Ну… ты позволяешь мне спать в своей свободной комнате, - напоминает ей Ньют, игнорируя ее ворчание: «Как будто ты когда-нибудь спал в ней». – Кроме того, мне никто так раньше не доверял, кроме брата – Тесея. Это… очень мило. Она заставляет себя улыбнуться: - Иногда мне хочется набить морду всем тем идиотам, с которыми ты учился! Он смущенно пожимает плечами и снова опускает взгляд на изящную чайную чашку. Ему неловко, когда речь заходит о его прошлом. - Я думаю, что мы должны показать Джейкобу чемодан, - говорит он искренне, и это не попытка сменить тему. – Это может ему помочь… и уж точно не повредит. Тина вздыхает: - Куини боится, что даже это не поможет и тогда… последняя надежда умрет. - Мы всегда можем сделать это без ее участия, - предлагает Ньют. Он не хочет, чтобы Куини боялась. Она всегда хорошо относилась к нему. - Не думаю, что она это оценит. Лучше я начистоту поговорю с ней. Ньют ерзает на стуле, а потом произносит: - Он ведь был и нашим другом. Я скучаю по нему. - Да. Я тоже, - кивает Тина, рассматривая остатки кофе в своей чашке. *** После инцидента с грабителями Персиваль чувствует себя совершенно по-другому. Более живым. Пусть он на всю жизнь застрял в теле вампуса, но он и в нем может быть полезным. Он смог защитить дорогое ему место, используя свои новые способности. Он позволил кошачьим инстинктам взять верх и не сошел с ума. И даже, кроме охраны, он может помочь Ньюту другими способами. Теперь вместо того, чтобы просто следовать за мужчиной в его обходах, он стал активно помогать ему. Он носит ведра с едой, таскает мешки между зубами, утихомиривает тех, кто начинает драку за еду, и выковыривает нюхлера из его гнезда, когда маленькое существо отказывается выходить, чтобы поесть. Сначала Ньют искоса посматривал на него, явно пытаясь понять, что на этот раз задумал его странный вампус, но вскоре просто пожал плечами и принял помощь. Через несколько дней он вдруг понимает, что другие существа приняли его в свою импровизированную семью. Это происходит тогда, когда измотанный Дугал приходит к нему и тащит к гнезду окками. Там происходит настоящая свара, сопровождаемая громким визгом и чем-то вроде попытки удушения. Не желая совать нос в эту взрывоопасную кучу, он просовывает внутрь гнезда передние лапы, пытаясь распутать извивающийся клубок из тел, но единственное, что получает - это обмотанные окками лапы. Глубокий раздраженный рокот вырывается из его груди и внезапно пронзительное чириканье прекращается. Пять пар золотых глаз выжидательно уставились в лицо Персивалю, словно ожидая продолжения. Неуверенный, он снова тихо рычит, а затем переключается на низкое мурчание, которое легче поддерживать, а окками начинают извиваться в полном восторге. Кто бы мог подумать, что окками нравится слушать мурлыканье вампуса? Через час, когда Персиваль собирается уже вздремнуть возле тихого плетеного гнезда (быть няней оказалось достаточно утомительно), он слышит шаги на лестнице. Насторожённость, напрягшая его мускулы, сменяется узнаванием, когда до него доносится успокаивающий запах Ньюта, за ним долетают более сладкие запахи Тины и Куини, а потом… еще один запах, незнакомый. Это мужчина, если судить по его мускусным ноткам, к тому же у него тяжелая поступь, и он немаг. В его запахе не хватает привкуса озона, свойственного всем волшебникам. Из немагов, которые могли бы попасть в чемодан, на ум приходит только пекарь, о котором все время говорит Куини. Джейкоб как-то-там. Вряд ли Ньют допустит внутрь незнакомого ему человека. Дверь сарая открывается, и из нее выходят Ньют, затем Куини, которая даже на первый взгляд с трудом сдерживает огромное волнение, за ней следует незнакомец, а затем Тина - на ее лице интересная смесь надежды и тревоги. Персиваль с интересом рассматривает немага. Коренастый мужчина, с густыми, слегка вьющимися темными волосами, с ужасными, по мнению Персиваля, усами и живыми карими глазами. Он оглядывается с нескрываемым изумлением на круглом лице. - Ого, мистер Скамандер, вот это да… - Я же просил, называй меня Ньют, - мягко упрекает его Ньют, но Персиваль уже не слушает. Скамандер! Ньют Скамандер! Это брат Тесея? Твою ж, как он этого не понял?! Ньют идеально ложится в образ младшего брата, описанный в письмах Тесея – одержимый волшебными существами, много путешествует, мало интересуется человеческим обществом и самый милый человек на земле, зеница ока Тесея. Теперь, когда он знает, их некоторое физическое сходство буквально бросается в глаза: оба высокие, худые, наполненные жилистой силой и… с одинаковой формой носа. О черт, он уже целый месяц обнимается с младшим братом Тесея! Что ж, мрачно думает он, по крайней мере, вечное пребывание в теле вампуса избавит его от яркой реакции Тесея на этот маленький факт. - О, милый, - вдруг произносит Куини рядом с ним, и на долю душераздирающей секунды ему кажется, что она говорит с ним, что ей наконец удалось прочитать его мысли. – Мы твои друзья, и это не сон. Она смотрит на… немага. В ее глазах волнение, ее губы дрожат от всех тех слов, которые рвутся сейчас с ее языка. Вспышка адреналина в его крови гаснет, остаётся лишь тихий стук его предательского сердца. Персиваль думал, что потерял всякую надежду в тот день в лесу единорога, что он наконец смирился с изменившимися обстоятельствами своей жизни, но надежда оказалась очень живучей тварью. Из размышлений его вырывает безошибочный запах интереса, плывущий по воздуху. Он вскидывает голову и видит, КАК Джейкоб смотрит на Куини, в его глазах застыло изумление, и от него пахнет так, будто… С опасным рычанием, нарастающим глубоко в его груди, Персиваль выпрыгивает перед Куини, шерсть встает дыбом. Как ЭТОТ человек смеет ТАК смотреть на нее? Разговор мгновенно обрывается. Все замирают, смотря на Персиваля. - Э-э, - говорит Ньют после нескольких секунд молчания. Он выглядит смущенным, но, как самодовольно замечает Персиваль, вовсе не собирается извиняться. – Престор… э-э-э немного защищает всех нас. Он, наверное, почувствовал твой … интерес к Куини. Глаза немага расширяются от изумления, и он пищит: - И теперь он хочет меня съесть? Персиваль задумывается, что в данной ситуации лучше: закрепить уже произведенный эффект и еще чуть-чуть припугнуть мужчину, или пренебрежительно фыркнуть – есть людей?! Фу-у-у!!! - Нет, нет, нет!!!! – поспешно уверяет Ньют Джейкоба, выглядя при этом даже немного обиженно. – Никто здесь тебя есть не будет и даже не захочет. Очень немногие магические существа вообще интересуются человечиной… - Как насчёт того, чтобы показать Джейкобу другие места обитания, - быстро перебивает его Тина, прежде чем Ньют пустится в пространный рассказ. Это мудрый ход, если они хотят, чтобы немаг что-нибудь увидел, а не был завален новой (и для него почти бесполезной) информацией. Ньют, чья любовь к рассказам о существах соперничает с его любовью к их демонстрации, легко поддаётся на эту провокацию. И вот он уже тащит бедного немага по разным местам обитания, прерывая свои рассказы восклицаниями типа «я показывал тебе это в прошлый раз» или «вот здесь ты чуть не упал, споткнувшись о бедного Дугала». Куини на мгновение задерживается, глядя на Персиваля сверху вниз с самым строгим выражением лица, на которое только способна: - Для меня большая честь, что ты считаешь нужным меня защищать, любовь моя, но, во-первых, я могу сама о себе позаботиться, а во-вторых, я действительно очень люблю Джейкоба. Он хороший парень. Не пугай его слишком сильно, хорошо? Она твердо смотрит прямо ему в глаза до тех пор, пока он угрюмо, неохотно кивает, а потом со счастливым вздохом гладит его по голове. - Умничка. Пойдем, догоним остальных? Он идет за ней. Персиваль уважает ее желание, несмотря на инстинкты, которые кричат, что этот Джейкоб не может быть достаточно хорош для Куини и что будет лучше всего, если он исчезнет. Они присоединяются к Ньюту, Тине и Джейкобу в загоне графорна, где Ньют получает свое обычное слюнявое приветствие щупальцами изо рта. Немаг смотрит на все с ошеломленным выражением лица. - Я помню вспышки… чего-то, но для меня это все не имеет смысла, - признается мужчина. – Какое-то темное облако, разрывающиеся на части машины? Как я вообще попал во все это? Персиваль оживляется. Наконец он получит хоть немного информации. Ньют с влажным звуком отцепляется от взрослого графорна. - Мы… ну, мы встретились в банке. Ты пришел взять кредит на свою пекарню, а я пытался поймать нюхлера. Довольно неудачно, если быть честными. По-настоящему неприятности начались только тогда, когда мы случайно поменялись чемоданами и ты унес все это к себе домой. Потом случились некоторые небольшие проблемы… - на этом Тина громко фыркает, - все закончилось тем, что вы помогли мне найти некоторых сбежавших существ. На этом все бы и закончилось, если бы не обскур. Лицо Ньюта темнеет, а Персиваль с трудом сдерживает нетерпеливый скулеж. - Его звали Криденс. Ему пришлось много лет подавлять свою магию, и вместо того, чтобы учиться контролировать ее, он развил внутри себя то, что мы называем обскури. Черное облако, которое ты видел - это была именно та сила, когда она вырвалась наружу. Не знаю, как МАКУСА его пропустила, но к тому времени, как мы встретились, он уже начал терять контроль. Он нуждался в помощи, но темный волшебник Гриндевальд хотел использовать его, чтобы открыть магический мир магглам. И у него почти получилось, если бы не Фрэнк, который помог стереть память последнего дня всему городу. Вот так ты и потерял память, Джейкоб. - А что случилось с пареньком? С Криденсом? – тихо спрашивает немаг и выглядит настолько ошеломленно, насколько Персиваль себя чувствует. Лицо Ньюта искажается. - Авроры убили его, по приказу Президента. Персиваль сидит, не в силах пошевелиться, его мысли кружатся в бесконечном хороводе. То, что Ньют рассказал – это точно не полная история, но даже ее достаточно, чтобы охарактеризовать произошедшее как КАТАСТРОФА! Твари Ньюта, беснующиеся в его городе - это уже плохо, хотя он и не мог заставить себя разозлиться на это. Нарушение запирающих и удерживающих чар на выход из чемодана, которое Ньют, похоже, замалчивает, тоже не хорошо. (И кто черт возьми такой этот Фрэнк, который может стереть память ВСЕМУ городу?!) Но что хуже того, то, что дергает его разум болью – это мысль об обскуре. Криденсе. Которого казнили по приказу Пиквери. Которого Гриндевальд пытался использовать, наверняка в облике Персиваля. Мальчишка, который был и так в ужасном положении, чтобы превратиться в обскура, которого проворонило все волшебное сообщество в целом, и на которого Гриндевальд наложил свои гребаные лапы. Персиваль не знает, что именно Гриндевальд сделал с Криденсом, но это Гриндевальд, поэтому он сомневался, что это было что-то хорошее. А мысль о том, что кто-то с его лицом охотился на уязвимого, травмированного мальчика, будит в нем бешеную ярость. ОЧЕНЬ хочется что-нибудь разорвать (предпочтительно - Гриндевальда), а потом и себе хорошенько врезать по морде. Остаток пребывания Джейкоба в чемодане проходит для Персиваля как в тумане, и он, в конце концов, засыпает, чувствуя себя усталым, измученным и глубоко расстроенным. *** Это не последний раз, когда Персиваль видит Джейкоба в чемодане. Через два дня мужчина возвращается, такой же громкий и неуклюжий, как и раньше, но на этот раз немаг ищет специально именно его. Этого Персиваль от него не ожидал – нужно иметь немалое мужество, чтобы подойти к существу, которое до сих пор не прилагало усилий, чтобы быть милым с тобой. Кроме того, это говорит о том, что Джейкоб доверяет Ньюту. Хороший плюс в его копилку. На этот раз Персиваль находится в своей среде обитания, спрятавшись в поисках тишины. Он все еще обдумывает то, что узнал о событиях, связанных с Гриндевальдом. Поэтому его первой реакцией на нарушителя тишины было раздражение, но Джейкоб выглядит таким серьезным и при этом застенчивым, что Персиваль не может заставить себя зарычать на него. Кроме того, немаг несет с собой божественно пахнущую выпечку, а найти хорошую еду в этом теле трудней, чем когда он был человеком. Поэтому он поднимает голову и окидывает Джейкоба оценивающим взглядом. В конце концов этот человек хочет ухаживать за Куини, так что ему надо привыкнуть к пристальному вниманию. - Так… Ньют сказал, что я должен просто поговорить с тобой, - начинает Джейкоб, запинаясь в словах под пристальным взглядом Персиваля. Ньют, судя по всему, прячется где-то на границе среды обитания. Так, на всякий случай. Он, похоже, почти уверен, что Персиваль не разорвет несчастного немага на части. – Он сказал, что ты все поймешь. Персиваль кивает ему в ответ: отчасти потому, что действительно понимает, а отчасти потому, что ему просто интересно, что же будет дальше. Джейкоб на мгновение вытаращивает на него глаза, но потом встряхивается и на его добродушном лице появляется улыбка. – Эта магия - просто нечто! В его голосе искреннее удивление, а глаза ярко сияют. Персиваль почти жалеет его, расти без магии – это скучно. Все еще улыбаясь, Джейкоб кладет перед ним на землю пряник, который до этого держал в руках. - Ньют сказал, что магические животные гораздо выносливее обыкновенных и что вы можете есть почти все, что угодно. Я пекарь и не очень хорошо разбираюсь в изысканных блюдах. Но люди говорят, что это хорошее сочетание. Персиваль с любопытством смотрит на подношение и фыркает от смеха. Перед ним фигурка вампуса, шесть ног и хвост, покрытый золотистой глазурью и блестящие сахарные глаза. Удивительно хорошее сходство, а уж запах – словами не предать! Персиваль тычет в пряник когтем, потом смотрит на Джейкоба, который все еще улыбается и одобрительно всхрапывает. Недолго думая, Персиваль откусывает две ноги и часть живота и начинает жевать. Взрыв вкуса на его языке потрясающ, нежное маслянистое тесто и персиковая начинка, м-м-м-м! Персики очень нравятся Персивалю. Джейкоб попал в самое яблочко. Можно без преувеличения сказать, что это лучшая выпечка, которую Персиваль ел в своей жизни, поэтому оставшаяся часть пряника мгновенно исчезает в его пасти. Он облизывает губы, гонясь за остатками вкуса, затем переводит взгляд на Джейкоба. Это явный подкуп с его стороны, но эффективный. Мужчина умеет печь и, кажется, разделяет любовь Куини к готовке. К его удивлению, Джейкоб садится перед ним, не далее, чем в метре от его пасти, полной (теперь) длинных крепких клыков. И хоть мужчина слегка вспотел, испуганным он не выглядит. - Видишь ли, я знаю, что Куини замечательная девушка. Лучшая в мире и, правда, слишком хорошая для такого, как я, - серьезно произносит Джейкоб. – Но я не могу перестать ее любить. Я любил ее, даже когда забыл обо всем другом, кроме, наверное… волшебных тварей. И если она решила, что я достоин ее любви, то я не настолько глуп, чтобы спорить с ней. Персиваль поднимает голову, смутно осознавая, как его хвост медленно шуршит по земле. По правде говоря, Джейкоб прав, если Куини так этого хочет, то он не должен вмешиваться. Кроме того, тот, кто может делать ТАКИЕ пряники, не может быть угрозой. Персиваль медленно кивает, и по его спине пробегают мурашки веселья, когда Джейкоб расплывается в самой радостной улыбке, которую Персиваль когда-либо видел. Чтобы убедиться, что мужчина не сильно возгордится своим успехом, Персиваль прищуривается, затем поднимает лапу и указывает сначала на свои глаза, а потом тычет ею в сторону Джейкоба жестом, который должен быть понятен любому. - Ты будешь следить за мной? – Джейкоб понятливо кивает, но не выглядит при этом слишком обеспокоенным. – Знаешь, если я все-таки причиню ей боль, можешь съесть меня! Персиваль фыркает. Он начинает понимать, как этот немаг попал в разношерстную группу ходячих генераторов человеческих катастроф, которую он теперь всерьез считает своей. - Он не ест человечину! – раздается возмущенный возглас Ньюта из-за ближайшего куста. Джейкоб на это давится смехом, а Персиваль расплывается в широкой кошачьей улыбке, показывая острые длинные зубы.