***
— Видит Мерлин, я уважаемая волшебница, мастер зельеварения, но стоит появиться первокурсникам в начале года, как приходится работать нянькой-сиделкой. Гриффин ворчала, прямо как бабушка Музы, но девушка понимала, что это худшее, что можно было отметить вслух. Они шли по пустому кварталу с магическими магазинами. Школа выделила галеоны, чтобы у Музы было все необходимое, и у девушки в новом чемоданчике уже хранились мантии, волшебная палочка и нужные книги. К подбору котла декан подошла особенно тщательно и в итоге выбрала самый дорогой, докладывая пару монет из своего кармана. — Сперва твой маггл-отец разворачивает профессора Уизгиса, не разрешая с тобой поговорить. А потом ты, даже не отправив предупредительную сову, заявляешься в Хогвартс! Гриффин не столько произнесла, сколько выплюнула фразу «твой маггл-отец» и Музе, несмотря на то, что она до сих пор злилась на папу, стало за него очень обидно. Он правда старался изо всех сил быть хорошим родителем. Отец долго пил после смерти мамы, а стоило Музе проявить свои первые волшебные таланты, как он назвал это проклятием и запретил любую магию в своем доме. Но он обожал свою дочь, и девушка всю ночь проворочалась в постели без сна, переживая за его реакцию на ее побег. — Нет у меня совы, — озлобленно пробурчала Муза. Декан проигнорировала ответ волшебницы и продолжила ворчать. Шоппинг был завершен, и они как раз успевали вернуться к обеду. Муза была далеко не в восторге от аппарирования, и совсем не хотела делать это еще раз. В первый раз ее не стошнило только потому, что они с профессором вышли в Хогсмид еще до начала завтрака. Сейчас волшебница была невыносимо голодной, но она не смела об этом сказать. Взявшись за предложенный ей локоть ведьмы, она снова почувствовала, как земля ушла из-под ног и, после головокружительного водоворота, вернулась обратно, но уже в Хогсмиде. Башни Хогвартса возвышались неподалеку и волшебницы направились вдоль запретного леса, к уже знакомым Музе воротам. Не пройдя и половины дороги, Гриффин вдруг остановилась. Ее глаза, подведенные темными тенями, прищурились, высматривая что-то среди деревьев. Муза, которой уже не терпелось попасть на обед, раздраженно вздохнула. Она уже хотела спросить, что же произошло, как бледная ладонь Гриффин взмыла в воздух в немом жесте, указывая Музе быть тихой. Женщина, оставляя студентку позади, медленным шагом направилась вглубь леса. Слизеринка знала, что ей запрещено было пересекать линию деревьев, и, оставшись позади, недоуменно наблюдала за деканом. Гриффин скрылась за гущей деревьев, и через пару секунд позвала: — Муза! Подойди сюда со своим чемоданом! Обеспокоенные нотки в голосе декана заставили Музу торопливо зашагать в лес. Ее кеды тут же потонули в грязи, в распущенные волосы попала пара листьев. Пахло хвоей и сладостями. Гриффин стояла около одного из непримечательных деревьев, у ее ног лежала лошадь. — Достань пробирку для зельеварения, которую мы только что купили. Она нужна мне. Муза, не задавая лишних вопросов начала судорожно рыться в своих вещах. Пробирка, как назло, оказалась на самом дне. Гриффин выжидающе смотрела на девушку. За кончиком ее палочки струилась лазурная жидкость, она вытекала прямо из раны лежащей лошади. Приняв найденную пробирку, волшебница заполнила ее странной кровью и закупорила заклинанием. Только, когда Гриффин сделала шаг в сторону, Муза увидела, что погибшим животным оказалась совсем не лошадь. Перед ней лежал самый настоящий единорог. — Я почувствовала запах, но надеялась, что мне показалось, — раздосадовано прошептала женщина. В воздухе и правда витал стойкий аромат, но он скорее напоминал карамель, чем кровь. — Запомни, девочка: покуситься на кровь единорога — страшный грех. Кто бы не стоял за убийством — он поплатится. На этих словах Гриффин развернулась и направилась в сторону Хогвартса уже более торопливым шагом. Обед должен был начаться, декан спешила доложить о происшествии, Муза просто боялась отстать. Аппетит безвозвратно пропал.***
Флора по привычке ела свой ланч в теплице. Цветы для нее были лучшими друзьями и несмотря на то, что она наконец-то стала официальной ученицей Хогвартса, пуффендуйский стол в Большом Зале казался ей чересчур шумным. Ее мама, профессор Стебель, растила ее на территории Хогвартса почти с самого детства. Для Флоры далеко не в новинку были и местные пейзажи, и высокие башни, и Черное озеро. Ей наконец-то купили форму и разрешили официально посещать уроки, но больше ничего в жизни не изменилось. Спустя половину большой перемены сытые ученики потянулись на улицу, рассаживаясь под деревьями и у озера. Из стеклянной теплицы Флоре были видны некоторые первогодки, которые как раз знакомились друг с другом в перерыве между занятий. — Извините, можно я тут порисую? Флора подпрыгнула со стула и чуть не опрокинула горшок камелий. К ней редко кто-то заглядывал на переменах. Точнее, никогда. Но сейчас у входа в теплицу стоял высокий юноша. Плоский альбом с большими страницами был зажат у него между пальцев. — Что? Порисуешь? Да-да, — Флора суетливо поправила свою юбку и пригласительно указала на соседний стул. — Конечно, проходи. Судя по галстуку, это был когтевранец. Сентябрь выдался теплым, на нем не было мантии, лишь великоватая белая рубашка с кардиганом. Он выглядел как человек искусства и Флоре пришлось одернуть себя, чтобы не рассматривать незнакомца слишком пристально. Он точно был первокурсником, иначе она бы его запомнила еще с прошлого года. — Не знал, что ученикам можно заходить в теплицы без сопровождения профессоров, — юноша с интересом огляделся вокруг и присел напротив Флоры. Словно по волшебству он достал из-за уха тонкий карандаш. — А им и нельзя. Когтевранец, который уже успел открыть чистую страницу альбома, изумленно приподнял брови. — Меня зовут Флора Стебель, — представилась девушка, поясняя. — Моя мама, профессор Стебель, преподает травологию в Хогвартсе. Я тут живу с самого детства и мне доверяют присматривать за теплицами. — Вот оно как, — задумчиво отозвался юноша. — Я Гелия, Гелия Лавгуд. Не боишься меня пускать в такое охраняемое место? Пару горшков с мандрагорой, ростки дьявольских силков и миллион маленьких рассад вряд ли нуждались в охране, но Флоре было приятно сделать одолжение Гелии. Это могло бы стать их маленьким секретом. — Только если ты никому об этом не скажешь. Она приложила указательный палец к губам, как делали в детстве, рассказывая секрет. — Это останется между нами. Легкая усмешка на лице Гелии заставила Флору окончательно разволноваться, и она отвела взгляд в окно, делая вид, что ужасно заинтересована неизменным пейзажем. Ланч, как для первого дня, проходил просто чудесно.***
Спустя пол дня в школе магии у Текны накопилось больше вопросов, чем она получила ответов. Мысли вертелись в бесконечном круговороте догадок и только ее новый друг, однокурсник Тимми, был готов на них отвечать. — Я всегда интересовался миром магглов, как маг, никогда не сталкивающийся с ним, — отметил он еще в поезде. И Текна могла его понять. Палочка и зелья — это конечно здорово, но он до сих пор не мог уложить в голове идею сотовой связи, не говоря уже об интернете. Они были окошками друг для друга в разные миры: волшебник, не видавший магглов, и магглорожденная, не познавшая волшебный мир. Из-за этого бурного тандема Текна не могла сказать, что завела много друзей на своем факультете. Сосед Тимми по комнате, Гелия, казался приятным парнем, но он был гораздо молчаливее их обоих, и обычно просто слушал, время от времени расспрашивая про искусство магглов, в котором Текна совсем не разбиралась. Тот самый Гелия пропал куда-то сразу после обеда со своим альбомом, оставив Текну с Тимми снова спорить о проблеме движущихся лестниц. — Эс-ка-ла-тор, — отчеканила она. — Это правильная движущаяся лестница, механизм которой направлен на передвижение снизу вверх, а не из стороны в сторону. Они бродили по коридорам еще не изученной школы. Стоило когтевранцам выйти к главному входу в Хогвартс, как на ступенях Текна заметила одиноко сидящую волшебницу. — Хэй, — перебила она Тимми, который увлеченно развивал тему лестниц. — Помнишь, я говорила про наушники? Тимми остановился вместе с Текной и медленно кивнул. — Вон они. Девушка указала рукой в сторону сидящей на ступенях слизеринки. Наушники на ней смотрелись абсурдно. Частично потому что они сильно выбивались из старинного интерьера Хогвартса, частично потому что они уж точно не работали. Пока Тимми издалека рассматривал тонкие шнурочки-проводки, Текна уже подбежала к незнакомке. — Извини что отвлекаю, я Текна, — представилась волшебница. — Я бы очень хотела показать моему другу из волшебной семьи твои наушники. Ты не против? Девушка выглядела сильно уставшей. Она не сразу поняла вопрос Текны, а потом вытащила не только наушники, но еще и плеер, и протянула. — Не против, но они совсем бесполезны. Подоспевший Тимми неловко помахал в знак приветствия и принял плеер из рук слизеринки, как самую хрупкую вещь в мире. Он бережно потрогал кнопки, капельки наушников и тонкие проводки. — Зачем ты с ними тогда ходишь? — спросила Текна, пока ее друг был слишком увлечен изобретением. После вопроса повисла странная пауза. Слизеринка подняла голову, смотря в облачное сентябрьское небо и спустя паузу кратко ответила. — В них комфортно. Наушники напоминают мне о маме. Она была певицей. Текна присела рядом. По меланхоличному тону и уставшему виду, можно было понять, что девушке сложно даются первые дни в школе. Текна никогда не умела поддерживать людей, эмпатия была явно ее слабой стороной, но зато она всегда умела находить решения проблем. Если она в средней школе смогла из соды и уксуса сделать вулкан, то заставить небольшую коробочку петь песенки она уж точно сможет. Кому нужны руны, предсказания и травология? Текна заставит волшебный и не волшебный мир столкнуться. Музыка заиграет. Оставалось надеяться, что это не приведет к извержению. — Я могу попробовать починить их, — загоревшись идеей заверила Когтевранка. — Приходи сегодня после уроков в библиотеку, мы попробуем найти заклинание, чтобы их оживить. Тимми, все еще вертящий в руках плеер, вздернул голову. — Текна, такое не чинится… Когтевранец был уверен в этом, но он поймал заинтересованный взгляд слизеринки и умолк. Его новая подруга была волшебнее самых чистокровных из волшебниц. Кто, как не она, с таким справится?***
Лейла Забини не проводила время после уроков флиртуя с мальчиками или поедая сладости в Большом Зале после ужина. Она знала, что такое приоритеты и прекрасно их расставляла. Скоро должен был пройти отбор в слизеринскую команду по квиддичу, и она не собиралась отсиживаться на скамейке запасных. У нее было еще пара часов до отбоя, и этого времени как раз должно было хватить на легкую тренировку. — Лейла, ты не можешь на ночь глядя потащиться на поле! Стелла листала новый выпуск «Ведьминого досуга», в комнате ядрено пахло маггловским лаком для ногтей. Скорее всего, это Блум ей подсунула. — Нарцисса тебе убьет, если узнает… Этой маггловской краской пропахли все вещи, — мрачно сменила тему Лейла, зализывая волосы в хвост. Стелла перелистнула страницу журнала, а потом захлопнула его, откладывая в сторону. — Мама и не узнает. Лейла не собиралась вмешиваться в дела семейства Малфоев. В чистокровном мире хватало драмы, и она не собиралась ее множить. Девушка натянула защиту на руки и колени и была готова. Она оставила Стеллу наедине с ее новым периодом бунтарства и выпуском журнала. Настало время квиддича. Стадион оказался пустым и масштабным. У Лейлы перехватило дух, когда она, крепко сжимая свою метлу, замерла на выходе из раздевалки. Она так до конца и не была уверена, можно ли ученикам самостоятельно заниматься на поле, но директриса никак не упомянула это в правилах, а если спрашивать разрешения, то обязательно запретят. С этими мыслями девушка перекинула ногу через метлу и взмыла ввысь. Сентябрьский ветер ударил по щекам, свобода прокатилась по всему телу, даря опьяняющее чувство эйфории. Она впервые могла рассмотреть Хогвартс свысока. Девушка окинула взглядом Черное озеро, домик профессора Палладиума и Запретный лес. Она выписала в воздухе пару кругов, поднимаясь и опускаясь над землей. Когда она достигла высшей точки барьера над полем, Лейла заметила странный огонек в лесу. Девушка притормозила метлу, повиснув далеко над землей, и прищурилась. Солнце давно село, и в темноте Запретного леса можно было легко увидеть одинокий факел и две фигуры. Они шли вглубь, и стоило Лейле их заметить, остановились недалеко от тропинки в Хогсмид. Сообщить ли о таком декану? Вдруг это студенты? Нет, если Лейла скажет Гриффин, что летала одна на метле за пару часов до отбоя, то декан дальше просто прекратит слушать и назначит пару отработок. Ее старший брат Блейз рассказывал, как все работает. Она прикрыла глаза и нырнула обратно вглубь стадиона. Это не ее дело.***
Блум упала лицом в подушку. Ее первый день стал полной катастрофой, и она понятия не имела, как это произошло. Она никогда раньше не завязывала галстуки и представить не могла, что делать с ним утром, пока сонная Рокси не выбралась из постели, чтобы ей помочь. За завтраком она не получила ни одного письма, что было ожидаемо. Но дети вокруг читали послания от родителей, и Блум вдруг остро затосковала по маме с папой. На первый урок они с Брендоном еле добрались из-за неконтролируемых движущихся лестниц. Она почти ни слова не усвоила на уроке трансфигурации, потому что была слишком занята своим неконтролируемым смущением. Все, наверное, подумали, что она позволила себе опоздать, потому что «избранная». Травология прошла без инцидентов, пока на зельеварении профессор Гриффин, оказавшаяся совсем в скверном расположении духа, не сняла с Блум десяток баллов за использование ручки вместо пера. Ох уж эти консервативные волшебники. Она совсем не пересекалась в свободное время со Стеллой, Скаем, Лейлой или Музой. Один Брендон был теплым маяком стабильности на ее факультете, и девушка была искренне ему благодарна. День выжал ее до капли, и она понятия не имела, как переживет завтрашний. Ее ждал первый урок чар, полета на метлах, защиты от темных искусств и ухода за магическими существами. За последнее она волновалась меньше всего. Ее кролик Кико, подаренный на шестилетие, прожил долгую и счастливую кроличью жизнь. С чем, с чем, а вот с животными Блум справится. Больше всего ее беспокоила эфемерная, скорее всего несуществующая проблема. Она, наверное, сама это накрутила. Но, Блум казалось, что на нее постоянно смотрят. Понятное дело, слух о Той-Которая-Выжила разлетелся по школе, и студенты оборачивались на нее время от времени. Но это чувство. Оно было совсем другим. Словно паранойя. Интуитивная уверенность, что кто-то вечно стоит за спиной и пялится тебе в затылок. Буравит взглядом позвонки. Сейчас, в комнате общежития, рассчитанного на четырех, Блум была абсолютно одна. Ее соседки задерживались в библиотеке, Рокси вообще ушла кормить сов. Блум точно была одна, а чувство не отпускало. Долго проворочавшись, она наконец смогла заснуть, решив, что это чувство вызвано шевелящимися портретами и стрессовым днем. Оно скоро должно пройти. Никто за ней не наблюдает. Кому это нужно. Ей снились голубые глаза и хриплый смех. Больше она ничего не запомнила.***
— Мой Лорд, я видел девочку. Дрожащий голос был едва ли слышен, но в тишине Тайной комнаты он раздался как звон колокола. Мужчина в светлых одеждах сидел на колене, преклонившись перед троном. Тот самый трон скорее был просто дорогим креслом, но все, на что садился Темный Лорд, в глазах его последователей становилось троном. — Она слаба и юна, — продолжил мужчина. — Вам не составит труда ее сломить. Не говоря уже о том, чтобы убить. Свет факелов огненными ореолами освещал холодный камень, но тонул в изгибах стен. На них были вылеплены лица волшебников, тела змей и замысловатые узоры. Когда огонь плясал свой стихийный танец, казалось, что те шевелились. Фигура на троне, скрытая в тени, подалась вперед. — Убить… — раздался бархатный голос. — Если бы все было так просто, милый мой. Мне нельзя её убивать. Девчонка нужна живой. За спинкой трона виднелись очертания наколдованных покоев. Где-то в них хранилась чаша, испачканная кровью единорога. Где-то там уже шестнадцать лет обитала сама тьма во плоти. — У нее ваши глаза, мой лорд. Огонь отразился в светлых ореолах и поплясал дальше по стенам. — Мои глаза видели саму смерть. Ни у кого не может быть таких же. Тайная комната въедалась в мельчайшие звуки, отражая их по всему пространству. Казалось, что маг был везде. — Присмотри за ней. Девчонка обязана жить. Я сам с ней встречусь, когда восстановлюсь, — темный силуэт на троне повел головой, разминая шею. — Осталось совсем немного. Первый сентябрьский дождь заморосил по башням Хогвартса. В подземельях погасли огни.