Лосяш, пора отдохнуть

      Пин спустился по лестнице вниз из своего домика, солнце играло отражениями на морской глади, дул приятный весенний ветер. Двор был убран – ничего лишнего не лежало на не принадлежащем ему месте. Под лапами хрустел мокрый песок, а шарф приятно утеплял без того продуманный природой подшерсток. «Я считаю Лосяша здравомыслящим человеком, поэтому моя идея не навредит ему и под моим присмотром не превратится в ненужную вредную привычку» - про себя размышлял пингвин, спеша в довольно популярное место среди жителей их небольшого поселения – магазин. - Нет, Совунья, вы меня не так поняли. Я не курю, спрашиваю для друга. Совунья протестующе заслонила от Пина выставленные на прилавке сигареты – она не хотела, ни в коем случае, чтобы молодые люди портили здоровье такой мерзостью – это были товары для путешественников, прохожих, тех, кто здесь, в долине не задержится. - Голубчик, знаю я ваши уловки. Не для себя, для дяди Васи! Попросил, говорит, жить без этого не может, тьфу, глупости какие. Возьмите себя в руки, ну или уберите их вообще, что вы себе позволяете? - Это я хотел спросить, что вы себе позволяете – продаете или нет? – настаивал пингвин, протягивая денежную бумажку, перед которой бабушка все же не смогла устоять. - Ладно, но только одну пачку, а то еще втянетесь и потом сократите срок жизни, а я, Совунья, буду виновата. - Да никто не узнает!

***

      Он спешил к Лосяшу – у того проходила предзачетная неделя – такая, когда прогулы не считаются чем-то предосудительным, потому что все уже начинают активно готовиться или только делают вид. Пин был уверен, что для его друга эти маленькие неприятности (зачеты) не составят никаких сложностей, но вот то, что виднелось дальше – экзамены – не на шутки и его и Лосяша тревожили. Студент второго курса совершенно не понимал одной дисциплины, а она была важна, поэтому они договорились, что неплохо будет отвлечься от стрессовой ситуации чем-нибудь (потом они вновь откроют все доступные материалы и углубятся в чтение – за компанию не так страшно), чем именно – придумает Пин. А Пин и ходить далеко не стал – просто предложил купить сигарет, не за самогонкой Копатыча идти… Пин постучался, оглянулся по сторонам – чисто. Дверь ему отворил полуживой смешарик – так изматывала студента подготовка и неуверенность в себе. - Привет-привет, ну что, получилось? - Да, не представляешь, скольких усилий это – он показал на небольшой параллелепипед в крыле – стоило. - А в самом деле, сколько стоило? – поинтересовался Лосяш с еле заметной улыбкой.       Эту сессию Лосяш закрыл на «отлично», но с новой вредной привычкой и неприятными прозвищами от спортсменки всея долины смешариков… Пин внимательно слушал рассказы своего друга о каждом экзамене – история, философия, физкультура, информатика – он вообще на кого там учится? Чуть-чуть бы замешкался и мог бы получить уже 4, благо та статейка, что попалась ему ночью, вызволила из глубокого пике… - Михаил Потапович, конечно, жестил, такого от него никто не ожидал, с виду – белый и пушистый, на семинарах даже по именам не спрашивал, а на экзамене оказался настоящим зверем – и про то ему расскажи, и про это – а говорил ли он об этих вещах на лекциях? Нет! Это несправделиво, нам должны все разжевывать, мы же не зря поступили… за знаниями пришли. - Ну, Лосяш, это же отговорка была для учителей и родителей, да и про школу. Ты уже взрослый и самостоятельный. Лось нахмурился, приготовился к следующему экспрессивному монологу, но махнул в сердцах и занялся разворачиванием конфетки – такие он покупал, чтобы запах табака отбить, нельзя подавать дурной пример Крошу там, Ежику… - Будешь докуривать? Последняя. - Нет, спасибо, у меня-то стрессов нет. - Врешь! - Да не то чтобы… чего уж там, вот у тебя – важное дело, ты себя береги. - Эээ, братан, так дело не пойдет. Такие фокусы кому хочешь показывай, а я тебя знаю. Ты, этот, как его, Кулибин! – вернул к реальности рогатый. Пин поднял на него глаза – в них читалась благодарность и нечто, доселе не видимое… незаметное. Лосяш даже напрягся – не выдержал, собрал весь сор со стола и понес на выброс.       Вечером уже ясно ощущалась свобода – они много гуляли, пели песни, шутили и позволяли себе быть естественными и счастливыми. Это значило, что начались долгожданные летние каникулы.