Самый неловкий контракт

      Гермиона вздохнула, опускаясь на стул в одном из многочисленных залов Святого Мунго. Она работала без остановки с тех пор, как покинула Мэнор этим утром, направляя свои сдерживаемые эмоции на заботу о как можно большем количестве пациентов. Рядом с ней открылась дверь, и из нее вышла целитель Браун, окинув взглядом обмякшую фигуру Гермионы. — Вы сегодня проделали отличную работу, Целитель Гр… — пожилая женщина запнулась. — Грейнджер все еще подходит, — вздохнула Гермиона, с благодарностью принимая бутылку воды, которую ей протянула целитель. Женщина кивнула, усаживаясь рядом с ней.  — Ты сегодня много работала, — заметила она. — Может быть, даже слишком сильно. Кроме того, сейчас… — она посмотрела на часы в холле, — почти полночь. Не хочешь ли отправиться домой на ночь? Гермиона отвела взгляд. — Я в порядке, — тихо сказала она. — Я могу взять еще несколько смен. Пожилая ведьма поджала губы. — Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала. Гермиона посмотрела на нее, нахмурившись: — С тех пор как закон был принят, у нас началась текучка кадров, мужчин-целителей всегда не хватало, так теперь еще и количество ведьм в штате начнет уменьшаться, как только они начнут беременеть, — она вздохнула. — Я скоро забеременею и едва смогу работать.… Она съежилась, страшась своей первой беременности, которая станет еще более трудной из-за ее вынужденного ускорения. Старшая ведьма еще некоторое время изучала ее, прежде чем встать. — Ладно, хорошо, — сказала она. — Ну что, пойдем? Гермиона кивнула и встала. Или, скорее, попыталась встать, когда внезапно обнаружила, что ее мир опасно накренился. Совершенно белые коридоры на мгновение расплылись, прежде чем ее поднял целитель. — Ты в порядке? — спросила целитель Браун, и в ее голосе прозвучала тревога. — М-м-м, да, — пробормотала Гермиона, прежде чем снова покачнуться, с ужасом осознав, что она определенно не в порядке, и ее зрение начинает заволакивать темнота.

***

Глаза Гермионы распахнулись, и она внезапно вскочила, вскрикнув: — Извините! — прежде чем повернуть голову на кровати, на которой она смутно осознавала, что лежит, и тут же начала яростно блевать на пол. — Господи, любовь моя, — услышала она голос Сириуса с другого конца комнаты, когда рвота наконец остановилась. Она подняла глаза и увидела, что он сидит напротив нее, а Целитель Браун стоит в конце ее кровати, приостановив диагностические чары, которые она накладывала, чтобы убрать весь этот беспорядок. — Ты в порядке? — Сириус пересек теперь уже безупречно чистый пол, подошел к кровати и с беспокойством провел рукой по ее кудрям. — Хорошо, — прохрипела она хриплым голосом. Она вопросительно посмотрела на Целителя Брауна. — Что? — Поздравляю, целитель Грейнджер, — сказала она с легкой улыбкой. — Ты беременна. Гермиона уставилась на нее, обдумывая слова ведьмы. — Я не…что? — тихо спросила она. — Ребенок, любимая, ты залетела, — уточнил Сириус, сверкнув на нее серыми глазами. Ей удалось протянуть слабую руку, чтобы слегка шлепнуть его. — Я не это имела в виду, Сириус, — она повернулась к Целителю Брауну. — Я имела в виду, так скоро? Целитель наложила знакомое заклинание на ее живот, и над ним появилось безошибочное белое свечение. — Ух ты, — выдохнула Гермиона, глядя на него. — Я этого не думала… так скоро… Целитель Браун резко кивнула. — Магия, столь древняя, как та, с которой мы работаем, может быть непредсказуемой. Мы предполагали, что это займет по крайней мере неделю, может быть, две, чтобы забеременеть из-за тонкой природы связующей магии. Но это фантастическая новость, целитель Грейнджер, — улыбнулась она. Гермиона попыталась улыбнуться в ответ, но поняла, что вместо этого у нее получилась болезненная гримаса. — Когда я…? — …родишь? — закончил за нее целитель Браун. — Мы рассчитали, что это произойдет примерно через три месяца. Хотя, может быть, чуть меньше, а может, и больше. В любом случае, учитывая, что это наша первая успешная беременность в этой…программе, нам придется оставить тебя на ночь для наблюдения. Гермиона кивнула, глядя на Сириуса. — А ты останешься? — Конечно, — улыбнулся он, нежно целуя ее в лоб. — Я буду здесь всю ночь. Она вспомнила, что это его ночь, и они проведут ее здесь, а не дома. Она была благодарна, что мужчина, казалось, не возражал. Она увидела, как целитель Браун с тихим поклоном вышла из комнаты, когда они начали показывать свою привязанность, и благодарно сжала его руку. — Кто-нибудь знает? — Я был ближе всех к камину, когда с нами связалась целитель Браун, и, насколько мне известно, я единственный, кто знает, что ты здесь, — сказал он. Она выдохнула, хотя и не осознавала, что задержала дыхание. — Хорошо. Они сидели тихо, и она наслаждалась его легкой компанией и теплом. Она не могла отрицать, что всегда чувствовала себя в безопасности рядом с Сириусом. — Как он? — тихо спросила она, глядя на свои колени. — Ему просто нужно время, — успокоил ее Сириус. — Гарри… страстный. Такой же страстный, каким был Джеймс в его возрасте, — сердце Гермионы сжалось, когда она поняла, что Джеймс был примерно в том же возрасте, что и Гарри, когда умер. — Страстный во всем, особенно в любви. Сириус усмехнулся. — Я помню, как впервые встретил его и почувствовал его гнев и такую яростную преданность мне и всему, что касалось меня. Я был так горд, — сказал он. Она посмотрела на него, а он задумчиво смотрел куда-то вдаль. — Я знал в тот самый момент, ему суждено стать мальчиком, который выжил, потому что кто-то гораздо менее страстный не смог бы справиться с тем, с чем столкнулся Гарри в жизни. Глаза Сириуса потемнели, и он быстро опустил взгляд, но не раньше, чем она поймала сломленный взгляд в его глазах. — Сириус, — тихо спросила она. — Что случилось? — Ничего, любовь моя, — тихо сказал старик, все еще глядя вниз. — Пожалуйста, не лги мне, — мягко и понимающе попросила она. — Никогда не думай, что тебе это нужно. Когда он наконец поднял на нее глаза, она на мгновение вздрогнула, увидев, что его глаза блестят от слез. — Я должен был быть там, — тихо сказал Сириус, его голос был пронизан стыдом и печалью. Он выглядел таким открытым и уязвимым, таким непохожим на того беззаботного мужчину, которого она знала, всегда с шуткой, готовой слететь с его языка. — На что…это было похоже? — спросила она, затрагивая тему, на которую они не осмеливались заговорить с тех пор, как его вернули из-под занавеса, пока он бесчисленное количество раз убеждал их, что да, он в полном порядке, и нет, ничего не случилось, так что говорить не о чем. — Ничего, — просто ответил он. — Ничего особенного. Совсем ничего… -его голос звучал печально и отстраненно. — О Сириус, — прошептала она, заключая его в объятия. Темноволосый мужчина не плакал, но тяжело дышал ей в плечо, когда она крепко прижала его к себе. Она целовала его волосы и те части лица, до которых могла дотянуться, надеясь передать всю любовь и восхищение, которые испытывала к нему. В конце концов он отстранился. — Я должен был быть рядом с ним. Джеймс доверил это мне, а вместо этого… — он понизил голос. — Вместо этого я ничего не делал. Просто существую, в этой бесконечности, пока внезапно не вышел, и все изменилось, так сильно изменилось. И я так и не сделал. Ничего, — горечь в его голосе перекрывала тоску. — Ты так много сделал, — пообещала она. — Гораздо больше, чем ты думаешь. Он не ответил и вместо этого отвернулся к окну. Он вытащил из-за пазухи фляжку, и она нежно накрыла его руку своей, чтобы остановить.  — Сириус, пожалуйста, — печально сказала она, удивляясь, почему никогда раньше не задавалась вопросом происхождения его пьянства, вместо того списывая это на удовольствие, которое он получал после всех своих испытаний. — Ты был его надеждой, его мотивацией, единственным настоящим отцом, которого он когда-либо знал, — продолжала она. — Он отчаянно любил тебя и потерял, и он боролся за тебя, за все, что ты показал ему, и за это он всегда будет благодарен и любить тебя настолько сильно, насколько сможет. Он самый страстный мужчина из всех, кого мы знаем, — грустно добавила она. — Страстный в любви. Страстный в ненависти, — она гадала, чью сторону он примет после ее предательства. Он не ответил, но опустил фляжку и положил голову ей на колени, позволив ей провести пальцами по его голове, пока она не услышала его тихий храп. Несколько часов спустя она проснулась от мягкого утреннего света, проникающего сквозь окна ее комнаты. Сириус все еще тихонько похрапывал у нее на коленях, и она легонько разбудила его, когда в комнату вошла целитель Жанна. — Я прочитала файлы, которые Целитель Браун оставила прошлой ночью, — объяснила женщина, начав произносить несколько диагностических заклинаний. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично, — сказала Гермиона, потягиваясь. Тошнота отступила, и она для пробы свесила ноги с кровати. — Вообще-то здорово. Целитель Жанна улыбнулась. — Хорошо, — улыбнулась она. — Вы можете идти. И не возвращайся, — добавила она, повернувшись к выходу. — Если только вы не приехали сюда лечиться. Я серьезно, целитель Грейнджер. — Хорошо, — неохотно проворчала Гермиона и вздохнула, вставая и потягиваясь. Сириус усмехнулся ее выходкам и протянул руку. — Ну что, миссис Блэк? — в его глазах было обычное веселье и намек на благодарность. Она с улыбкой кивнула ему, и они пошли домой.