***
Позвонивший на следующий день после спринта Устюгов орал в трубку поздравления вперемешку с критикой. - Я же говорил, не иди первым. Его так не победить. - Он сидит последним, накатывает на спуске, и на горе все равно первый. Как он это делает? В трубке повисло молчание. - Санек, я не знаю, что посоветовать. Честно, не уверен, что его можно победить. Сейчас он недосягаем ни для кого, но так будет не всегда. - Должен быть способ, - упрямился Большунов. - Нужно тренироваться, и все получится. Непобедимых нет. - Да пойми ты: дело ни в тренировках, а в технике и природных данных. Включи запись гонки, посмотри, что он делает на подъемах и спусках, и сравни с тем, что делаешь ты. Он мгновенно набирает максимальную скорость. Это какой-то турбо-режим, я никогда такого не видел. Но знаешь, какую еще штуку я заметил, когда смотрел гонку по телику? На финише он не задыхается. - Опять ты про свою астму... - Астма мне до лампочки, тут другое. Он держит скорость дольше, чем чистые спринтеры. Понимаешь, куда я клоню? - Хочешь сказать, он универсал? - Не знаю. Потенциал к длинным гонкам стопроцентный, но он или не знает о нем, или не стремится его развивать. - Твою ж мать... Ладно, спасибо за помощь. Подумаю, что с этим делать. Саша включил запись спринта и просидел за ней больше часа. Гору в исполнении Клэбо он пересмотрел раз сорок и дошел до того, что выучил движения соперника наизусть. - Он бежит, почти не касаясь лыжни. Интересно. Я могу заимствовать технику, но не частоту... - Саня, хорош бубнить, - посоветовал Денис, порядком уставший от анализа Большунова. - Ты слишком зациклился на Клэбо. - Ничего я не зациклился... - раздраженно ответил Саша. - А ты давно здесь? - С полчаса уже. Если тебе интересно, у меня деревяшка в скиатлоне. Норги - Крюгер, Сундбю и Холунн - заняли весь пьедестал. Иверсен десятый. - А Клэбо? - Он не бежал. Прекрати о нем думать. Сходи на тренировку, хоть башку проветришь. - Я и так собирался. Хотел тебя дождаться и идти. Надо отработать технику Йоханнеса. Денис шлепнул себя по лбу и, пробубнив что-то про "тяжелый случай", удалился в ванную.***
Когда Саша добрался до стадиона, уже стемнело. Он любил тренироваться один и очень обрадовался, не увидев на трассе других лыжников. Сейчас он меньше всего хотел, чтобы кто-то путался под ногами. Половину спринтерского круга Большунов пробежал средним темпом. Он собирался ускориться в начале подьема, но на повороте, метрах в ста впереди, мелькнул чей-то силуэт, и Саша затормозил, сбившись с ритма. Силуэт между тем грациозно прошел спуск и побежал в гору. Легко, почти не касаясь лыжни. Свет единственного фонаря упал на спину спортсмена, но и без подсказки Саша догадался, кто перед ним. Он мог не узнать форму, но эту технику - его непроходящий ночной кошмар - никогда. Большунов понимал, что такого шанса больше может не быть, и с жадностью впитывал каждое движение соперника. На середине подъема норвежец почему-то замедлился. Техника сломалась, и остаток подъема он прошагал. "Что с ним?" - подумал Саша и осторожно, стараясь не скрипеть лыжами, подъехал ближе. Но Клэбо ничего не слышал. Он лежал на вершине подъема в позе морской звезды. От злости Саша едва не сломал палки. "Отдыхает. Ему не надо тренироваться. Лень даже подъем до конца пройти". Большунов развернулся на сто восемьдесят градусов и покатил в обратную сторону. Он потренируется в другом месте, подальше от этого гения техники и тактики. Саша в жизни никого не ненавидел, но Йоханнес выводил его из себя за считанные секунды. Рядом с ним он не чувствовал себя нормально, терял спокойствие и уверенность в себе. Может, прав Денис, и он слегка зациклился на норвежском спринтере?***
В финал командного спринта Россия и Норвегия вышли без приключений. Саша остался доволен - Денис свой этап отработал на ура. Сундбю, конечно, бежал далеко не на максимуме, но ведь и Спицов работал не на износ. Пока что все шло по плану. Йоханнес ему сегодня совсем не нравился. Он почти не улыбался, держался особняком от Сундбю и постоянно теребил то перчатки, то ворот комбинезона. Румянец тоже был каким-то болезненным. - Ему что нездоровится? - шепотом спросил Денис. - Или он симулирует? Саша пожал плечами. - Бежал как обычно. Не особо напрягался в подъем. Наверное, силы на финал экономит. Спицов кивнул и ушел готовиться. Большунов уставился на соперника. Йоханнес тоже смотрел на него, но выглядел не так самоуверенно, как обычно. Взгляд был жалким, потерянным, почти напуганным. Саше показалось, что еще чуть-чуть, и норвежец грохнется в обморок. "Это приманка, - убеждал он себя. - Не ведись и не жалей его". Все пошло наперекосяк с самого начала. Со старта Сундбю укатал соперников бешеным темпом и к третьей передачи кинул ближайшим преследователям - Швеции, Франции и России - почти шесть секунд. Получив эстафету, Большунов включился со старта, обогнал шведа и француза и переместился на вторую позицию. Секунды таяли, спина Клэбо становилась ближе, а не дальше, как это обычно бывает. В подъем норвежец взбегал средним темпом, далеким от своих настоящих возможностей. Сегодня он был альпинистом-скалалазом, а не бабочкой-мотыльком. Техника ломалась на глазах. На вершине норвежец сделал несколько лишних движений, и Сашу осенило - Йоханнес, который всегда очень дозированно использовал силу, сейчас напрягался по полной, чтобы удержать отрыв. Он был действительно не в порядке - и сегодня, и позавчера. Азарт как ветром сдуло. Соперник сегодня не в лучшей форме, а Саше не нужна была лёгкая победа. Клэбо из последних сил несся к финишу, цепляясь лыжами друг за друга. Большунов, слишком озабоченный тем, чтобы не догнать его, подпустил преследователей и был вынужден ускориться. Саша финишировал вторым, не взглянув на табло. Впервые его не интересовало отставание от первого места, потому что у его ног лежал измученный Йоханнес, прижавшийся щекой к снегу.***
- Йоханнес. Эй, слышишь меня? - знакомый голос с акцентом позвал его. Клэбо открыл глаза, попытался сфокусироваться на том, что вокруг. Он лежал на снегу, а над ним стоял русский. Ощущение дежавю снова накрыло. "Как тогда, год назад. Только он был у моих ног". Йоханнес с трудом сел и сделал несколько глубоких вдохов. Его тошнило, кружилась голова, и внутри, похоже, закровоточил заживший за два дня разрыв. - Ты в порядке? В глазах русского - беспокойство. Он даже не улыбался, когда осторожно снимал с него лыжи. От такой заботы перехватило дыхание, и только что нормализовавшийся пульс вновь подскочил. - Я помогу? Саша протянул руку, и Йоханнес, не особо парясь, как это выглядит со стороны, схватился за нее. Большунов дернул сильнее, чем хотел, и запястье прострелило. Норвежец вскрикнул от боли, вырвал кисть и, стащив перчатку, осмотрел руку. След побледнел, но еще был достаточно заметен. Йоханнес осторожно подул на него, как будто это должно было помочь. Саша смотрел на него вопросительным взглядом, но ничего не спрашивал. - Дурацкие перчатки натерли, - пояснил норвежец, хотя Большунов и не требовал объяснений. От чужого взгляда и от собственного вранья запястье заныло еще сильнее. Саша осторожно взял его руку в свою и большим пальцем, не нажимая, провел линию по следу. Боль утекла, сменившись чем-то совсем уж неправильным. Йоханнес понимал, что как-то совсем ненормально реагирует на жалость соперника, но вырвать руку и все прекратить, не мог. Подушечка пальца коснулась косточки сбоку, которая жутко чесалась, и норвежец нервно сглотнул, понимая, что, если Саша дотронется еще раз, он позорно застонет от удовольствия. Русский смотрел куда-то в район ключиц, и Клэбо чувствовал себя почти голым под этим взглядом. Он неловко прикрыл рукой шею, боясь, что соперник увидит лишнее. Хотя куда уж больше. К ним подошли счастливые Сундбю и Спицов, и Большунов отпустил его руку. Йоханнес заскулил от разочарования - до проклятой косточки оставалось одно касание!***
Когда с поздравлениями было покончено, Мартин взял Йоханнеса за локоть и отвел в сторону, подальше от любопытных глаз. - Йо, что это было? Сундбю был единственным человеком, которому Клэбо разрешал себя так называть. Даже Эмиль на правах любовника не удостоился такой чести. - Прости, не знаю, что на меня нашло. Он просто помог подняться и... - Ты о чем вообще? Что стряслось на последнем подъёме? Ты был совершенно мертвый. Йоханнес почти ликовал. Хоть что-то удалось скрыть от глаз Мартина. - Прости. Я знаю, что подвел тебя. - Нет. Мы все-таки победили, хотя это было на грани. - Знаю. Я плохо себя чувствовал. Тридцатитрехлетний норвежец был невероятно проницателен, и обмануть его было непосильной задачей. К Йоханнесу он относился как к сыну, хотя они и были знакомы не так давно. - Это понятно. Меня интересует причина. - Не могу сказать, это личное. Йоханнес чуть покраснел, и этим выдал себя окончательно. Мартин взял его руки в свои и, несмотря на слабое сопротивление, стащил обе перчатки. Осмотрев запястья, он коснулся рукой шеи, слегка оттянул ворот комбинезона. Сложить два и два труда не составило. - Чертов ублюдок! - выплюнул он. - Убью. - Нет, пожалуйста, - Клэбо схватил его за руку. - Эмиль тут ни при чем. Я сам захотел. - Прекрати его выгораживать! Я в жизни не поверю, что ты на Олимпиаде решил практиковать жесткий секс. Я знаю его и знаю тебя. Ты ненавидишь боль, а вот он - любит, а главное - умеет ее причинять. - Ерунда. Это было мое желание. - Да хоть как. Мы сейчас же идем к Эйрику, потом к врачу, им все это расскажешь. А этот мудак останется без яиц. Сам результатов не показывает, так еще и других решил инвалидами сделать! - Я никуда не пойду, - отрезал Йоханнес. - И ты никому ничего не скажешь. Наша с Эмилем личная жизнь тебя не касается. - Касается. Эта, так называемая, личная жизнь мешает твоей карьере и дискредитирует сборную. Ты вообще мог сегодня гонку не закончить, понимаешь? - Все обошлось. - А эстафета? - Она через два дня, - упрямился Клэбо. - Я буду в форме, клянусь. Только не говори никому, пожалуйста. Йоханнес почти умолял, и Сундбю сжалился. Он потрепал парня по спутанным волосам, поправил челку. - Хорошо, но имей в виду, я с вас глаз не спущу. Один залет, и этого похотливого засранца в сборной не будет. Клэбо хотел возразить, но Мартин не дал ему вставить ни слова. - Я понимаю, что ты без ума от него, но он тебя почти изнасиловал. Где он сам? Валяется в теплой постельки? Убить мало, гада. - Ты обещал. - Я слово держу, тема закрыта. Но будь поосторожнее... Мимо них проскользнули довольные Спицов и Большунов. На последнем Йоханнес подзадержал взгляд, что не укрылось от Сундбю, и он с улыбкой сказал: - Кстати, насчет Болле. - Кого? - Ну, Большунова. Я ему прозвище придумал. Правда, прикольное? Короче говоря, на последнем подъеме он сбросил темп. - Зачем? - Хороший вопрос, - Мартин еще раз улыбнулся. - Я бы тоже хотел знать на него ответ.