Хорошие дети не плачут

Когда рано утром настоятельница вызвала ее к себе в кабинет, Мейгель сразу поняла, что что-то случилось. Это напомнило ей о тех днях, когда она еще училась в католической школе имени святой Агнессы. У них был урок богословия, но внезапно дверь тихонько приоткрылась, и в класс вошла сестра Мэри, подойдя к отцу Патерсону, она что-то прошептала ему, и он тотчас же обратил свой взгляд на Мейгель, из-за чего они встретились глазами. Ее сердце забилось чаще, когда он сказал, взять ей свои вещи и пойти с сестрой Мэри. Уже тогда было ясно, что что-то случилось. Через пять минут после этого, им с Вейгоном сообщили, что Эймон погиб на фронте. Чувство ее не подвело и в этот раз, настоятельница Агата мягко накрыла своей старческой ладонью руку Мейгель, сказав: -Мне очень жаль сообщать это, но сегодня звонил твой отец. Твоей младшей сестры не стало. Жуткое чувство дежавю, как было с Визеррой. Кто на этот раз? Мейгель почему-то сразу подумала о Сейре, но речь, как оказалось, шла о малышке Гейль. Когда она прибыла домой, холл встретил ее леденящей тишиной, хотя на улице стояло знойное лето. В их доме никогда не было так пусто и холодно, как казалось сейчас. Даже картины будто потускнели. Она оставила свой небольшой саквояж прямо у двери, и сразу направилась в спальню. Всегда светлая, полная теплых оттенков, комната, погрузилась во тьму - окна зашторены наглухо. И Мейгель даже не сразу удалось заметить мать, спрятавшуюся на постели, под слоями одеял. -Мама, - прошептала Мейгель. С кровати послышалось копошение, а после слабым маминым голосом: -Гейль, это ты? Мейгель закусила губу, чтобы не расплакаться. Она всегда была сильной, вера сделала ее такой. Но столько было в ее голосе надежды, что разбивать ее казалось кощунственным, но она должна была сказать правду: -Нет, мама, это Мейгель, - подошла ближе, и легла с другой стороны постели, чтобы взглянуть в лицо, - Видишь, это я. -О, - рассеянное, почти разочарованное, - это ты, Мейгель. Ей не нужно было говорить, что ей жаль. Семье такое говорить не нужно. Потому что семье не бывает жаль, семье бывает только больно. Как и не нужно говорить, что у нее есть другие дети, чтобы помочь пережить эту потерю, ничто не в силах заменить умершего человека, подарить похожие чувства и эмоции, но заменить - никогда. И все что ей остается, это лежать рядом и молчать. Потому что слова сейчас излишни. Они лежат так, пока солнце не садится совсем, а отец не возвращается вместе с Бейлоном, закончив все дела вроде организации похорон. Мейгель поднимает голову, когда замечает косой луч света, проникшего из коридора, когда папа открыл дверь. -Привет, - произносит он одними губами. И она кивает в ответ, поднимаясь, без слов понимая, что он хочет поговорить с ней. Она медленно прикрывает за собой дверь, чтобы не вызывать лишнего шума, будто это разобьет всю атмосферу скорби. -Это всего лишь я, - слышит приглушенную речь отца Мейель. -Я не думаю, что выдержу это снова, - слабым голосом отвечает мать, под конец срываясь на всхлип. -Я знаю, я знаю, - утешает он, - Но ты должна. Ради них, помнишь? Раз за разом она давила в себе боль, чтобы казаться сильной для своих живых детей. -Все повторяется, - роняет Бейлон, и Мейгель вздрагивает, она даже не заметила его присутствия. -Помнишь, - он наливает себе немного виски в стакан, пока они сидят на кухне, - Когда у Алиссы была послеродовая депрессия, как она тогда сказала? - пытается припомнить он. -Когда тебе захочется пожалеть себя, помни, что твой ребенок не виноват в том, что с тобой это случилось. Он всего лишь малыш, которому нужна его мама, - Мейгель хорошо это запомнила, - Она казалась такой мудрой тогда. Бейлон откашлялся. -Забавно, что изначально мудрость эта исходила от отца. Ты знаешь, в самый первый раз, после смерти Дени, и Эйма, это он раз за разом заставлял ее вставать с постели. Иногда мы забываем, как много он для нас сделал. -И правда, - соглашается Мейгель. Они никогда не видели отца плачущим, он, сколько она себя помнила, всегда держал себя в руках, но это никогда не означало, что ему не было больно. «Как и тебе», - подумала Мейгель, скользя взглядом по Бейлонлву лицу. Наутро в доме стоит оглушительная тишина. Так бывает, если оставить все приготовления похоронному агенству. Семье остается только ждать, пребывая в тягостном ожидании. Мейгель хотела бы сама омыть тело умершей сестры, но ей нужно оставаться здесь ради всех них. И остается только про себя молиться, прося прощения для всех них. -Правильно ли, что в такой день может светить солнце? Разве небо не должно оплакивать вместе с нами? - куда-то в пустоту произносит Бейлон. -Погода это только погода. На все воля Божья. И если сегодня светит солнце, значит так было нужно, - отвечает она ему. Отец сбегает почти сразу же, пытаясь сбежать от возможной ссоры. Бейлон молчит слишком долго, а мама запоздало вспоминает о важном: -Мальчики, поздоровайтесь со своим дядей, - мягко просит их она. И правда, они едва ли помнят Вейгона, который появляется в родном доме реже, разве чем только Сейра. Те, вежливо улыбнувшись, синхронно роняют: -Здравствуйте. -Очень приятно с вами познакомиться, - добавляет Визерис. Мама даже улыбается, глядя на внуков. Но Вейгон отвечает неожиданно резкое: -А мне нет. Дети подобным ответом обескуражены. -Вейгон! - укоряет мама. -Как будто ты его не знаешь, - между тем тянет Бейлон. -Мальчики, давайте пойдем на кухню, а потом можете посмотреть телевизор в папиной комнате, хорошо? - напоследок она кидает недовольный взгляд на Вейгона, а после уходит из гостиной, напоследок закрыв за собой стеклянные двери. -Зачем ты так с ними? - спрашивает Мейгель, когда они остаются втроем, - Разве они виноваты в чем-то? -Виноваты, - неожиданно вступает Бейлон, - В том, что они мои дети. И дети Алиссы. -Причем здесь это? - фыркает Вейгон. -Скажи, что это тебя не задевает? Ты даже на нашей свадьбе не был. -Это не имеет отношения к делу. -Разве? - почти издевательски тянет Бейлон. -Хватит! - останавливает их Мейгель, - Мы семья. Семья, которая скорбит. Вы могли бы отложить свои ссоры хотя бы сегодня, - укоряет. Солнечные лучи скользят по картинам и рамкам с фотографиями, и это напоминает Мейгель о прошлом. В день похорон Алиссы было также солнечно. Удивительный контраст, светлые помещения, полные людей, облаченных в один только черный цвет. Среди которых неожиданно знакомое лицо. -Вейгон, - успевает поймать его в толпе она, - Ты приехал, - с облегчение выдыхает она, а после заключает в объятия. -Зачем? Зачем ты приехал? - первое, что говорит ему Бейлон, когда они оказываются вдвоем в спальне наверху, пока гости все еще там внизу, а Мейгель обеспокоена стоит за дверью, готовая вмешаться, если что-то пойдет не так. -Не беспокойся, не из-за тебя точно. Алисса была дорога мне, - объясняет он. -Сомневаюсь, что тебе вообще был хоть кто-то дорог, - жестко отвечает ему Бейлон, - Скажи, что я не прав! Отец с матерью извелись из-за тебя, вечно переживали, а ты все равно каждый раз строишь из себя обидчивого ребенка, хоть бы открытку на День Рождения матери прислал! -Ты даже сейчас все сводишь к семье, сын года! - начинает злиться и Вейгон, - У тебя умерла жена. А ты даже не можешь выказать достойной скорби! -Не тебе судить о моей скорби! - Бейлон зол по-настоящему, - Ты всегда брал на себя слишком много, критикуя всех и вся. -Как и ты, даже сейчас пытаешься лезть мне в душу, после всего, чего я от тебя натерпелся! - сквозь зубы проговаривает Вейгон. -Просто признай, что облажался. Ты здесь потому, что чувствуешь вину. Каким бы бесчувственным ты не пытался казаться… -Если бы только она не вышла за тебя замуж, она была бы жива! - выкрикивает в ответ Вейгон. -Нет, ты так говоришь только потому, что завидовал мне. Потому что она выбрала меня. А ведь когда-то она и правда тебя любила, бесчувственный ты кусок дерьма! Ты не заслуживал и ее волоска! -Да пошел ты! Мейгель отшатывается, когда Вейгон чуть не сшибает ее дверями, вылетая из спальни прочь. -Что происходит? - спрашивает мама, застав троих из них в тягостном молчании, - Опять ругались? - тон ее становится строгим, совсем как в детстве, стоило ей узнать, что дети ругаются. -Ничего не происходит, - холодно роняет Бейлон, а напоследок шепчет Вейгону, - Зачем ты только каждый раз приезжаешь? - а после уходит. Они всегда были такими. Бейлон с Вейгоном. И история с Алиссой сделала все только хуже. Мейгель скучает по своей подруге и бесконечно сожалеет, что когда-то думала, что это именно Алисса была ответственна за то, что последние мосты между братьями Мейгель были сожжены. Алисса и правда приходила к ним в гости всякий раз, чтобы побыть ближе к Вейгону, в чем не раз признавалась Мейгель. А Вейгон не видел ничего дальше своих книжек, как отмечал Эймон. А когда очнулся, то было уже поздно, и Алисса уже держала под столом руку Бейлона, улыбаясь ему самой широкой улыбкой. В конце концов, именно он сделал ее счастливой. И даже несмотря на то, что ее первой любовью был не он, а мрачный Вейгон, незадолго до своей смерти, она как-то сказала Мейгель: -Интересно так складывается в жизни, - и улыбнулась. Действительно, подумала Мейгель. Вейгон только со временем тоже понял, что был влюблен, но слишком боялся того, что это может за собой повлечь. Любовь пугала его. И когда он понял, что хотел бы, чтобы Алисса держала за руку его и улыбалась также ярко, как солнце, ему, эта улыбка уже предназначалась другому. Оно и к лучшему. Алисса с Бейлоном были по-настоящему счастливы. А если бы она выбрала Вейгона, они бы только разбили друг другу сердца, оставшись несчастными. Все же, Вейгон и правда не любит ничего больше, чем науку. После того, как Бейлон уходит, она мягко касается плеча младшего брата: -Помнишь, послание к Галатам, Вейгон? - и тут же цитирует, - «Ибо весь закон в одном слове заключается… -Люби ближнего твоего, как самого себя - заканчивает он за нее, а после добавляет, - А что делать, если себя я тоже ненавижу?