***
Ее разбудил легкий шорох. Но первое, что она увидела, это отчаянно бивший в глаза свет. И только после - темная фигура, исходящая сиянием на фоне, на секунду и правда могло показаться, что ангел. Понимание пришло быстро. -Эй, - прошептала сиплым со сна голосом Сейра, узнав в ангеле сестру, - Ты куда? - а после резко поднялась на кровати. Одетая в мешковатую серую толстовку, с капюшоном на голове, Визерру можно было принять и за мальчишку. Она замерла у комода, вцепившись руками в лямку массивной спортивной сумки, висящей на плече. Но ничего не сказала. Сейра обратила взгляд на электронное табло прикроватных часов и тут же выдала свои мысли вслух: -Сейчас только пять часов утра! -Спи дальше, - только и ответила сестра, - Мне на тренировку. А после быстро схватив то, что искала по ящикам комода, выскочила из комнаты. Солнце все также слепило ей глаза, пока она взглядом скользила по разобранной кровати и лежавшим в беспорядке вещам тут и там. Лед слепил ее глаза также. Было в этом что-то интимно-магическое. Пустые зрительские места, чистый лед и в центре под светом солнечных лучей заместо софитов - она одна. В такую секунду, наверное, и кажется, что весь мир принадлежит только тебе. И страшно становится, что вне твоего сознания ты ничто. И тысячи людей живут, не зная о твоем существовании, безразличные к твоей ранней или поздней кончине. Раньше Сейра не выносила и вида Визерры. Она помнила как после одного из самых первых уроков в музыкальной школе, она с радостным видом вбежала на кухню в поисках матери, чтобы похвастаться ей своими успехами. -Мам, мам, мы сегодня выучили гаммы! - восторженно воскликнула она, - Мам! - оглядывается по сторонам она, выбегает из кухни в холл, - Мам! -Моя ты умница! - появляется на лестнице мать, а после прижимает палец к губам, призывая к тишине. -Давай я сыграю! - не обращая на это никакого вниманиея, предлагает девочка и уже хочет бежать в гостиную к пианино. -Не сейчас, милая, - ласково проводит ладонью по волосам, - Твоя сестра совсем недавно заснула, ты можешь ее разбудить. Давай вечером, - шепотом предлагает мать. -Ага, - со слышимой в детском голосе обидой соглашается ребенок. -Вот и молодец, - и тут же уходит на кухню, чтобы поднять трубку зазвонившего в этот момент телефона. А Сейра, внезапно так сильно почувствовавшая горькую досаду: «Все из-за этой дурацкой Визерры!», развернулась и зашла прямо в гостиную. Уместив на пюпитре нотную тетрадь, она взобралась на банкетку и ударила по клавишам. Недолог час, как в гостиную заглянула недовольная мать: -Мы же договорились вечером! - с укоризной проговорила она, подойдя ближе. -Учитель говорит, что ты должны играть их хотя бы двадцать раз, если хотим чтобы из нас вышел толк, - цитирует она, даже не глядя на мать, - Это домашнее задание, - и продолжает играть. На самом деле, раньше Сейра ненавидела всех их. «Благодарного» Бейлона, святую Мейгель, слишком умного Вейгона, плаксу Дейлу, с которой все только и делают, что носятся. Все они были преградой на ее пути, те, кем бесконечно можно было попрекать, указывая и говоря: «Почему и ты не можешь быть такой?». И что было делать ей? Когда им всем уже досталось и гордость, и радость, и даже разочарование и жалость. В какой-то момент стало ясно, ей не стать лучше них, тогда и оставался только один вариант: стать хуже. Зачем ждать, что тебе предложат последний шоколадный кекс, всегда достававшийся или Дейле или Визерре, когда можно было утащить его, пока никто не видит, с кухни. Зачем ждать котенка в виде подарка не День Рождения, когда мать жалостливым голоском повторяет: «Детка, ты же знаешь, что твоя сестра боится кошек, давай придумаем что-нибудь другое?» и зачем тогда спрашивала, если не собиралась исполнять, поэтому Сейра приносит ярко-рыжего блохастого малыша с улицы, а после с глазами, полными слез, смотрит, как его передают в приют для животных. Раньше Сейра била вазы из китайского фарфора и не прекращала кричать, пока ей не давали, чего она хочет. А теперь Сейра знала, что ничего ждать и не обязательно, она и сама может достать все, что хочет. Как никто ей не был обязан, так и она никому обязана не была. -Собирайтесь скорее. Служба скоро начнется, что о нас подумают, если мы опоздаем? - приговаривала наряженная в приталенное темно-зеленое платье мать с излюбленной ниткой жемчуга на уже дряблой шее. -Как будто не плевать, - прошептала себе под нос Сейра из своего убежища и отхлебнула еще немного виски из бутылки. Потому что трезвой в церкви она и минуты не выдержит. Мать никогда не была по-настоящему набожной, Вейгон говорил, что она сама даже не крещенная, но сейчас ни одного воскресенья не пропускает. -Что ты делаешь? - спросила ее как-то раз Визерра, найдя ее возле стеклянного столика, где отец хранил алкоголь, - А вдруг мама с папой узнают? -Ничего они не заметят, - ответила она тогда ей, - Никогда не замечают. Если ты не расскажешь. -Я не расскажу им, - обещает Визерра. -Ну, и хорошо, - и протягивает ей бутылку, предлагая.***
Когда все старшие сбежали, с ней и осталась только Визерра. И совсем непонятно как для Сейры, они стали самой крепкой опорой друг друга. -Я заберу тебя из школы, - говорит мать, отпивая чай из аккуратной чашки с расписанными золотом боками. -Хорошо, - кивает Визерра, снова склоняясь над безвкусной овсянкой. Сейра с удивлением провожает тарелку сестры, чтобы вернуться к золотистой корочке тоста, с краев которого течет малиновый джем. В детстве по вторникам и четвергам мать возила ее в Кембридж на уроки фортепиано к пожилой мисс Сеймур, которая тонкой указкой ударяла ее по пальцам, стоило хоть что-то сделать не так. А после того, как Сейре это надоело, она просто выходила чуть заранее, говоря, что дойдет сама, исчезала за калиткой, махая рукой, а потом просто гуляла по студгородку. А когда ей надоело и это, то она просто говорила, что мисс Сеймур сама отменила занятие. Конечно, правда вскрылась довольно скоро, и они вынуждены были расстаться с мисс Сеймур, чему сама Сейра было очень рада. Тем не менее, база, которую она ей дала действительно была впечатляющей, потому что Сейра еще много лет брала статуэтки в различных конкурсах. Однако с тех самых пор она вынуждена была обратно добираться на школьном автобусе, потому что мать больше никогда не забирала ее со школы. Со временем это перестало быть проблемой, когда в ее жизни появились Рой, Джона, милашка Алис, красотка Перри и Шмель. Рой и Джона были из класса постарше, оба играли в команде по лакроссу и считались завидными красавцами и крутыми парнями, Шмель был такой же с той лишь разницей, что был самым крутым из их компашки, так как учился в выпускном классе и из всех парней единственный курил, что, кстати, ему не мешало оставаться классным спортсменом. Алис и Перри были одноклассницами Сейры, но снискали популярность у всей школы, состояли в клубе чирлидеров и были большими модницами, как и сама Сейра. Она тоже состояла в чирлидерах, но пропускала половину репетиций из-за музыкального класса, который не бросила только ради всегда приятного чувства победы, которые раз за разом одерживала на всех конкурсах, в которых участвовала. Чего не скажешь о Визерре. -Мне 15! - говорила она своему тренеру в полутьме коридора возле уже опустевших раздевалок для девушек, - Я не могу навечно застрять на чемпионате штата! Мне нужно двигаться дальше! -С твоей ногой? - спрашивал он. -С ней все в порядке! - взрывалась она. -Я переживаю о тебе, - прошептал он, а после послышалась какая-то возня. Сейра с интересом поглядывала за ними, замерев за поворотом, следя за тем, как он совсем не по-тренерски притягивает ее к себе, утягивая в объятия. -Я люблю тебя, - признавалась она, а после целовала его, кожей касаясь колючей щетины на щеках. -Кхм, - показательно громко кашлянула Сейра, и только после показалась из-за угла, застав их стоящими уже в метре друг от друга, перепуганных и нервных. -Ты идешь? - только и спросила она у сестры, пока та мяла в руках ручку спортивной сумки, - Здрасьте, - только после сказанное тренеру. -Да, - закивала головой сестра и в последний раз обернувшись на тренера, поспешила за сестрой. Они шли некоторое время молча, но когда только покинули здание, выйдя на мороз, Сейра поглубже зарыла нос в мех куртки и тихо сказала: -Вам нужно быть осторожнее, если не хотите попасться. Сестра тотчас же дернула ее за рукав: -Так ты все знаешь? -Если вы и дальше будете вести себя так неосторожно, то узнаю не только я, - просто сказала она, кто она такая, чтобы читать нотации и лекции на тему того, что целоваться с взрослым мужчиной неправильно. -Пожалуйста, не говори маме, - уставилась своими красивыми с длинными ресницами глазами, на веках которых все еще поблескивали голубые тени, нанесенные для выступления. -Не скажу, - говорит ей Сейра, - Но ты ему доверяешь? -Я люблю его, - жалостливо пищит зачем-то она. -А что с твоей ногой? - напоследок, только вспомнив, интересуется Сейра. -Да так, ерунда, - отмахивается она, - Скоро пройдет. А потом это все как-то забылось, Визерра как и раньше исчезала на тренировках, Сейра периодически спрашивала у нее, все ли в порядке, и постоянно получала положительный ответ. -Все хорошо, не беспокойся. Но однажды, уже вечером, когда Визерра, наконец, возвращается с тренировки, Сейра не выдерживает, спрашивает напрямую: -Это ищешь, - и машет в воздухе оранжевым пластиковым пузырьком. -Отдай! - кидается она вперед, - Может, в этот раз мне стоит рассказать маме? Или твоему тренеру? -Доктор Роско выписал мне их. И мама об этом знает, - твердо настаивает Визерра, а после уже тише, - Дэнни тоже. -А она знает, сколько ты выпиваешь за раз? - выгибает бровь Сейра, - А он, - выделяя, - знает, что когда они заканчиваются, ты лезешь за адераллом в аптечку в ванной родителей? Я доверяю тебе, пока ты уверяешь меня, что в порядке. Но на этот раз трудно поверить. Это третий за месяц. -Пожалуйста! - взмаливается она, - Мне нужно только попасть на национальные и все! -И все? - со смешком переспрашивает она, - А как же амбиции? -Мне нужно просто выступить, побеждать необязательно, - отвечает сестра. -Почему? - Сейра хмурится. -Нужно просто дать ей, чем похвастаться, - объясняет Визерра. -И ты думаешь, ей этого будет достаточно? Она будет хотеть еще и еще, - взрывается сестра, - Ты должна прекратить все сейчас, если хочешь, чтобы она отстала. -Как отстала от тебя? - внезапно парирует Визерра. -Что ты имеешь в виду? - тут же хватает ее за руку Сейра. -Почему ты думаешь, мы едем отдыхать в Нью-Йорк? Да кто вообще отдыхает в Нью-Йорке? -Я думала мы едем в Хемптонс? -Нью-Йорк. Июнь в Нью-Йорке. Ничего не напоминает? -Джулиардская летняя программа. Тогда-то и происходит самый первый в череде скандал. Это уже позже их яркую компанию задеожит полиция в баре «Голубая жемчужина». Несовершеннолетние все, кроме Шмеля, они купят алкоголь. Сейра о том вечере почти ничего не будет помнить. Ее после этого посадят под домашний арест, а она изнывая от скуки, когда все они ей «на зло» поедут развлекаться в Бостон, устроит величайшую вечеринку в доме, пригласив огромное количество людей, разграбивших семейный бар, шнырявших по комнатам среди ценностей, пока сама Сейра будет изгибаться под ласками Шмеля, в процессе которых ее и застанут родители, которым позвонят из полиции. Этим все не закончится, Алис из их компании залетит неизвестно от кого, о чем сразу узнают во всей школе, а после и во всем городе, и мать тогда потащит и ее к гинекологу, не на шутку перепугавшись. Тогда-то ей и придется попрощаться с домом, уже в сентябре отправившись в Миссисипи в какую-то отвратительную католическую школу, где их заставят носить коричневые колючие юбки ниже колена, есть безвкусную несъедобную пищу на завтрак, обед и ужин, выдерживать холодный душ и порку в качестве наказания. И это на рубеже 21 века. Когда она узнает о Визерре, она приедет, несмотря на запреты отца, который не разрешит даже отправиться на кладбище, заперев дома, тогда-то Сейра и стащит с верхней полки ту самую спортивную сумку Визерры, забросит самые нужные вещи, визерриного любимого мишку, подаренного когда-то давно на соревнованиях, потом проскользнет в родительскую комнату, где в ярко-освещенной гардеробной, вытрясет все ящички, спрячем бриллиантовые кольца и сережки во внутреннем отделении сумки, набьет маленькую косметичку нитками жемчуга и золотыми браслетами, спрячет найденные в бумажнике отца смятые потными пальцами купюры в карманах куртки, специально не станет брать кредитки, и уйдет из дома навсегда. А пока Визерра все повторяет раз за разом: -Пожалуйста, не говори маме. -Не скажу. -Пожалуйста, не рассказывай маме. -Не буду. -Пожалуйста, не рассказывай ей. -Ладно. Лодыжка ее распухла. На национальных она с трудом вошла в десятку. Скрываясь за букетами и плюшевыми игрушками она как и всегда прошмыгнула в гримерную, жадно набрасываясь на таблетки. Не считая, совсем как в фильмах, горсть на ладонь просыпала. А на тренировке спустя неделю упала, не сумев приземлиться, закричав за все те разы, что не могла кричать. Плоть казалось уже начала гнить. Так все выглядело плохо. А бросать было нельзя. Ей и правда оказалось мало. Сейра уезжает как раз тогда, не зная, что прощание в реабилитационном центре будет последним, когда она увидит сестру. Реабилитация и оксикодон. Нужные друзья и инъекция героина. А она все еще прижимает букеты к груди, улыбаясь, и пряча боль где-то глубоко внутри. Передозировка. Нужные друзья даже не вызвали скорую, спеша скрыться. Тело не в лучшем состоянии, но на сияющем в свете флуорисцентных ламп - новых софитов, она снова выглядит как на том самом катке - будто центр этого мира. Умиротворение мертвого лица ужасает, но вместе с тем дарит надежду, что она и правда нашла тот самый покой. -Должны ли мы сказать ей? - должно быть думал отец. -Мама не переживет, - вероятно, ответил Бейлон. Будто снова кто-то беззвучно прошептал: -Пожалуйста, не рассказывай маме.