***
После душа, переодевшись и поев, Хосок отправляется проверять клуб рядом с отелем. Ему хочется на дискотеку. Второе, для чего он ехал на курорт, после волейбола — дискотеки, которых целый год ужасно не хватало. Хосок планирует натанцеваться ещё как минимум на год вперёд, потому что когда будет следующий отпуск неизвестно. В клубе достойная музыка, не то чтобы Хосок был очень привередлив, но если есть выбор, почему не танцевать под то, что нравится больше? Он остаётся и колбасится до невменяемости, а медленные танцы использует, чтобы попить воды или попрактиковать лирические танцы. — Разрешите пригласить Вас, — на пятом «медляке» рядом с Хосоком слышится голос. Он оборачивается и видит сегодняшнего волейболиста, только теперь без банданы. — Где твой друг? — Хосок берёт протянутую ладонь, и они выходят на танцпол, где уже кружатся, кто как умеет. — Тэхён? Он не любит клубы, — кладёт руку ему на талию парень. Хосок помещает свою ему на плечо. — Зачем он тебе? Я лучше. — Играете одинаково, — пожимает плечами Хосок и начинает двигаться, уж танцами он занимается, в отличие от волейбола. Парень, что держит его за талию и за руку, медленных танцев не знает, просто переминается с ноги на ногу, Хосок подстраивается под него. Это ощущается странно: просто топтаться и поворачиваться, для того, кто очень давно танцует, и бальные в том числе. — Танцуешь ты лучше, чем играешь, — усмехается партнёр Хосока, пока тот от нечего делать пялится на серые волосы и ярковыраженные скулы. — А вот ты танцуешь дерево, чувак, — со вздохом признаётся Хосок и наблюдает чужую улыбку. Зачем он вообще его пригласил, если не умеет танцевать? — Один-один, — усмехается парень тихо: они достаточно близко друг к другу, чтобы слышать даже шёпот. «Медляк» заканчивается, Хосок высвобождается из чужих ладоней и направляется в свой номер. Парень вызывается проводить его. — А ты где живёшь? — спрашивает Хосок, чтобы завязать беседу. — Этажом выше, — отвечает волейболист. — Придёшь? — Размечтался, — отворачивается Хосок, а парень улыбается. — Почему? — Я не хожу в гости к незнакомым. — Я не незнакомый, я Мин Юнги, — останавливается перед хосоковымм номером, говоря полушутя. — Легче не стало, — мотает головой Хосок и открывает свою дверь. — Спокойной ночи. — А тебя как зовут? — серьёзно спрашивает этот Мин Юнги. — Спо-кой-ной но-чи, — по словам выговаривает Хосок и захлопывает дверь. Разогнался.***
Мин Юнги понравился Хосоку сразу, как только тот увидел, как он играет в волейбол — это лучший способ завоевать уважение. А ещё Юнги просто нравится, без причины, и это взаимно, Хосок видит, но тот позволяет себе многое в самый первый день, хотя за грань не переходит, и Хосоку не нравится его бесцеремонность. Юнги узнает его имя от других в команде и использует в каждом удобном случае. Наверное, мстит за то, что не услышал в первый раз, и Хосок успевает от своего имени устать. Они танцуют дерево на дискотеках, задираются на волейбольном поле, пересекаются в ресторане, и спустя неделю отпуска сближаются лучше, чем могли бы на работе. — Пошли со мной, — снова предлагает Юнги через неделю. — Хосок, — добавляет, но на этот раз как-то так, что его голос въедается глубже. — Так не терпится уложить меня в койку? — улыбается Хосок, прислоняясь спиной к стене возле своего номера и почти касаясь грудью юнгиевой. Тот кивает. — Не только, — подаётся вперёд, и Хосок с улыбкой наблюдает, как по бокам от него Юнги упирается ладонями в стену. — Я ещё хочу с тобой перепробовать всё, что есть на этом курорте. — Тогда назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен из своего номера подниматься в точно такой же, — Хосок вертит головой и как будто случайно мажет Юнги губами по щеке. — То, что там ты, вообще не причина, — напоминает. — У меня классный гель для душа, — называет Юнги ему прямо в губы. Хосок целует их сам, не дожидаясь, пока тот двинется. — Морской. — От «HYBE»? — усмехается Хосок и облизывает губы, заставляя Юнги открыто пялиться. Быстро целует ещё раз, дизориентируя. — У меня точно такой же. — Слишком вкусно, — шепчет Юнги перед тем, как поцеловать его долго и глубоко. Хосок мычит протестующе и отрывает от себя за плечи. — Мне нужна причина или нафиг это всё, — говорит и кусает Юнги за губу, пресекая любую попытку себя поцеловать. Изучает его рот сам, пока парень думает. — У меня в холодильнике фанта, — выдаёт тот наконец, но Хосок фыркает: — Я не люблю фанту, — и проходится языком по внутренней части приоткрытых губ Юнги. Тот вообще не сопротивляется, принимает правила игры, послушно думает над причиной, позволяя Хосоку трогать себя. — У меня на стене есть послание от предыдущих жильцов, — осеняет Юнги, и Хосок заинтересованно застывает, отпуская закушенную чужую губу. — Отлично! — он хлопает в ладоши и убегает вперёд. — Да стой, — выдыхает Юнги с досадой, потому что выполнил все условия и не получил награды. Он нагоняет Хосока прямо у своей комнаты, чтобы вылизать чужой рот наконец и распробовать невыносимо вкусные губы. И да, Хосок громкий. Юнги так нравится, что соседи точно услышат, как он стонет. Музыкально, блин, в ритме, который задаёт Юнги, танцор, всё-таки. Поэтому пластичный и почти жидкий под ним, бурлящий кипятком и тягучий, как карамельная нуга. Юнги затыкает его поцелуем, и Хосок мычит с закрытыми глазами, так ещё более выразительно. Он не забывает потом посмотреть послание от предыдущих жильцов. «Здесь был Намджун. Не отвлекайся на глупые надписи». — Я понял, — говорит Хосок, следуя совету и садясь Юнги на бёдра. — Ничего интересного, ты меня обманул.***
— Мы должны проверить все аттракционы в этом парке, — говорит Юнги на завтра, исполняя своё «хочу попробовать с тобой всё, что есть на этом курорте». Хосок легко соглашается, но на американских горках об этом жалеет. От скоростей и смены положений сдавливает грудь и не получается дышать, но когда чуть-чуть легчает, Хосок орёт на полную, от всего вместе: от страха, неудобства, злости на Юнги и на себя. Приходится вцепиться в парня — сам Юнги это давно сделал — и стараться только не кричать ему прямо в ухо. Это помогает. Юнги тоже орёт, но Хосок за собственным криком его не слышит. — А-а-а, — вываливается из поезда Хосок. — Я сильно орал? — М… — хватается за забор возле аттракциона Юнги. — Как ночью подо мной. — Не-ет, — выпрямляется Хосок. — На американских горках у меня не было чувства, что я вот-вот засну. Хосок может шутить сколько угодно, но следующей же ночью он и правда орёт и сна ни в одном глазу у обоих до самого рассвета. Юнги не нужно ничего говорить, чтобы показать, кто на самом деле прав, а Хосок, закатывая глаза, тянется к его губам. Через две недели Хосок становится задумчивым. Курортные романы — вещь приятная, но недолговечная, но за последний месяц количество волейбола и танцев, концентрация Юнги в его жизни сделали Хосока слишком счастливым. Юнги решает за него сам: — Одно твоё слово, и я тебя не отпущу. Хосок, на самом деле, боялся, что только он один в этом нуждался. Он произносит своё одно слово: — Два. — Что «два»? — не понимает Юнги. — Два слова, — улыбается Хосок. — Не отпускай.