💜🖤
— В этом году предлагаю всё вырастить самим, — мама Хосока отважно упирает руки в бока. — Смелая Ханён, — смеётся мама Юнги. — Ладно. — Сейчас как раз самое время, я уже всё продумала, нам нужна капуста и зелень, а ещё перцы, поехали в магазин… Мама Юнги смотрит на два их загородных дома с огородами без забора и калитки, потому что семьи Чон и Мин дружат очень давно. — Эй, Юми-я, ты меня слушаешь? — Я думаю, что Юнги собрать в лагерь. — Айщ, тринадцать лет ребёнку, сам разберётся, если что, Хосок поможет, на то он и лучший друг, поехали в магазин, говорю!🖤💜
Хосок смеётся и даёт пять мальчику, с которым успел подружиться за несколько дней. Девочки вокруг хихикают и предлагают пойти наконец на дискотеку. Хосок кивает и оглядывается по сторонам. — А где Юнги? Все пожимают плечами: с ним мало кто общается, точнее, это Юнги мало с кем общается, и друзья Хосока готовы потратить на его друга время только из-за первого. Они разбегаются по территории лагеря. — Юнги! — Хосок забегает в небольшую сосновую рощу за корпусом. — Блин! Юнги раз за разом метает нож в сосну, методично и чётко, без злобы. — Ты чего? — снижает скорость до шага Хосок, останавливается рядом. — Там дискотека и… Ребята… — Дурацкая дискотека, — Юнги отступает, чтобы не задеть локтем Хосока, — дурацкие «ребята», — передразнивает, — дурацкий лагерь, — снова метает нож, но на этот раз промахивается. — Я как знал, что не нужно было ехать! — Почему? — Хосок растерянно подаёт ему упавший нож. — Потому что мы сюда едем типа вдвоём, но мы нифига не вместе, — Юнги складывает нож. — Я могу быть и с «ребятами», и на дискаче, но я просто хотел побыть с тобой. Он хмурится и прислоняется к сосне. — Ну блин, но я хочу попробовать всё, что тут есть. — Я знаю. Они молчат, очень похожие сейчас в замешательстве. Маленькие, черноволосые, надутые, летние и влюблённые. — Давай я буду всё время держать тебя за руку, и мы пойдём играть в карты, а потом танцевать? Юнги хмурится на его предложение. Ладонь предательски покалывает, прослышав о возможности держаться за руки. Но там Хосок снова будет болтать со всеми подряд. — И мы станцуем медляк, — предлагает неожиданно для себя. — Все медляки, которые будут! — улыбается Хосок и хватает его за руку. В руке Юнги счастье, которое мурашками расползается от пальцев до лица, выливаясь улыбкой, как бы ни пытался сдержать. «Ребята» оказываются нормальными, и в компании наконец-то весело всем. Хосок, конечно же, болтает со всеми сразу, но держит за руку только Юнги, пускай так неудобно играть в карты. Это решает все проблемы.💜🖤
— Ханён-а, куда ты положила креветки? — Они у тебя в руках… А куда ты дела моего сына? — Он с Юнги наверху в его комнате, как всегда. — Постоянно вместе… Стоп! Ты чуть не села на нож, отдай мне! Так напоминают мне их отцов, айгу, мне так нравится их дружба. Мама Юнги улыбается и поднимает крышку с кастрюли с бульёном для кимчи. — Готов. Кстати, Хосок сегодня у нас на ночь остаётся. — Тогда, может, сегодня и закончим. Остаётся? Хорошо. Нет бы уже у девушки оставаться, девятнадцать всё-таки — хихикает мама Хосока. — Согласна, — мама Юнги высыпает красный перец в начинку, — но.., — с усилием перемешивает огромной ложкой. — Пока нет девушки, друг будет на первом месте.🖤💜
Юнги возвращается из ванной, когда Хосок залипает в телефоне на его кровати. Складывает одежду и стелет на матрас, и тот садится на кровати, откладывая телефон. — У тебя же… Есть что-то под футболкой? — осторожно спрашивает Хосок, замерев, разглядывая Юнги. — Конечно, — поворачивается он, шлёпая босыми ногами по полу. На нём только длинная белая майка, для Хосока совсем на грани. — Вульгарно выглядит? — Юнги вздрагивает. — Нет! — мотает головой и машет руками Хосок. — Красиво. Просто… Бледные голые ноги, чёткие мышцы на икрах, незакрытые бёдра… Юнги… — А, я понял, — улыбается Юнги и вместо того, чтобы надеть шорты, подходит к кровати. — Сам проверь, что под футболкой. Он садится к Хосоку на колени, лицом к лицу, прохладными после душа ногами касаясь хосоковых. Устраивается поудобнее на чужих шортах, и Хосок смыкает руки на его талии, ведёт ниже до края белья. — Ну да, что-то есть, — смеётся Хосок и просовывает палец под ткань. Юнги целует его, шире разводя ноги, поощряет мычанием, когда Хосок запускает ладонь в его бельё.💜🖤
— Хосок — мой второй сын. Я совсем не волнуюсь за Юнги из-за него. Начинка приготовлена, дальше самая лёгкая часть работы: перемазывать капусту. За такой работой только и делать, что говорить. — Шведская семья, — усмехается мама Хосока. — Они правда как братья. — Юнги в детстве хотел брата. Сейчас, наверное, не помнит, но я так рада, что этот брат у него всё-таки есть.🖤💜
Хосок дразнит языком уздечку, и Юнги приходится закусить ладонь, чтобы не стонать. Хосок держит его колени и опускает голову ниже, Юнги выгибается на собственной кровати, всё-таки мычит слабо и крутит головой. — Жалко, я не могу оставить на тебе засосы, — приподнимается Юнги, когда Хосок выпускает его член изо рта и забирается на кровать. Хосок поддерживает за черноволосый затылок и целует, позволяет Юнги тянуть свои такие же чёрные волосы до лёгкой боли и слизывать собственный вкус с губ. — А ты умеешь? — усмехается Хосок, когда Юнги его переворачивает и садится сверху. — Что там уметь? Будем без родителей, покажу как-нибудь, — щурит глаза Юнги и тянется к тумбочке за презервативами. — Чёрт, ты их вот так на виду оставил?.. — спохватывается Хосок, но забывает тут же, когда Юнги вводит в него палец.💜🖤
— Что после выпускать делать будете? — интересуется мама Хосока. — Америка, — лаконично отвечает мама Юнги. — Он так захотел, если поступит — пускай. Руки мамы Хосока, нарезавшие горчицу, замедляются и останавливаются. — Хосок выбрал Китай, — говорит негромко. — Юми-я, они не будут видеться пять лет? — Выходит, — грустнеет мама Юнги, — но будут новые знакомства, а потом они снова встретятся. — Такая крепкая дружба… Не может закончится.🖤💜
— Блин, знаешь, я даже рад, что мы едем в разные страны! — выпаливает Хосок, больше не заботясь об аккуратности, сбрасывая вещи в чемодан кучей. — Я вообще не понимаю, что я забыл в этой комнате, когда мне самому нужно собираться! Юнги от злости пинает его сумки ногой. Они начали из-за какой-то мелочи, Юнги уже сейчас, спустя полчаса, не может вспомнит, за что они зацепились оба, заведённые и нервные из-за предстоящего переезда. Злились, что не будут видеть друг друга, а теперь и друг и на друга. Юнги только показывает большой палец вверх: на большее сил не хватает, настолько сильно злится. Еле сдерживает себя, чтобы не перевернуть хосокову комнату, но дверью всё-таки хлопает, сморщившись от оглушительного звука. Ближайшие пять лет они не говорят.💜🖤
— Первые кимчи, которые попробуют наши мальчики, — Мин Юми задвигает последний контейнер в холодильник. — Айщ… Надеюсь, они будут общаться, как раньше, — Чон Ханён закрывает дверцу. — Взрослые люди, айщ… — пустые контейнеры оказываются тяжёлыми, и мама Юнги помогает маме Хосока. — Двадцать… Айщ, четыре года! Разберутся!🖤💜
Юнги перегибает пополам, когда мама, приехав в аэропорт на такси, говорит, что они с мамой Хосока договорились встретиться после того, как она встретит сына. Юнги перегибает пополам от эмоций. Они поссорились очень сильно перед тем, как уехать учиться, он в Америку, Хосок — в Китай. Порвали всё, что можно, и злость ещё долгое время застилала глаза, пока Хосок не стал для него прошлым. С ним было лучше всех, наверное, но Юнги очень сомневается, что у них снова что-то может быть, тем более, что что-то абсолютно новое. К Хосоку ничего не осталось, ни хорошего, ни плохого — первая любовь, про которую никто так и не узнал, которую мамы считали лучшим другом, первый опыт, черноволосый, худой и без мышц, в отличие от Юнги. Однако одна связь всё же осталась, как оказалось, — их семьи, их мамы, и как не перестать быть их сыновьями, так не разорвать их дружбу и веру в их дружбу. Юнги изменился. Вместо тихого черноволосого мальчика, по-детски влюблённого в Хосока, появился уверенный в себе парень с ярко-синими волосами, которого Хосок больше не привлекает. Когда-то он боялся танцевать на дискотеке, а за последние пять лет побывал во всех американских клубах. К Хосоку ничего не осталось — так думает Юнги, но ровно до того момента, как выпрыгивает из такси и видит его, достающего из багажника чемоданы. Он поднимает голову и застывает точно так же, как Юнги всего лишь на секунду раньше. Вместо чёрных волос у Юнги ярко-синие, у Хосока — короткие белые, вместо угловатости у Юнги гибкость и сила, вместо худобы у Хосока ширина плеч и развитые мышцы. Вместо первой любви — сильнейшая, мощным потоком ударяющая в грудь. Юнги не понимает, где в нём любовь прошлая, детская, за секунду поднявшая голову и затопившая, а где другая — пугающая, к другому Хосоку, к другому человеку, смутно знакомому. Юнги путается в двух потоках, но в одном уверен: к Хосоку у него всё, что может быть, в концентрации, которую Юнги никогда не видел и не испытывал. Он изменился, и Хосок стал неинтересен, но Юнги не учёл, что Хосок тоже изменился. Хосок смотрит внимательно своими серьёзными глазами, а улыбается почти по-старому: ярко, белозубо, сердечком в обрамлении тёмно-розовых губ. Почти, потому что раньше Хосок был весь его, а теперь он не его ни капельки, но чёрт, весь Юнги, кажется, теперь хосоков. По-новому и на этот раз настолько сильно, что порвать не получится.💜🖤
— Итак, первый совместный ужин будет у нас! — радостно поёт Мин Юми, накрывая на стол. — Да без проблем, — ей помогает госпожа Чон, — я волнуюсь за сыновей, они даже не говорили друг с другом всё это время. — Но они же друзья! — трясёт её за плечи радостная мама Юнги. — Всё будет хорошо!🖤💜
— Остыл? — спрашивает Хосок, когда они после душа поднимаются к Юнги в комнату и остаются вдвоём. За пять лет Юнги остыл максимально. Но это не помешало ему нагреться за секунду и обжечься — не обратно, совсем в другую сторону, жарче и без контроля. Если раньше отдавал себе отчёт в своих чувствах и в том, что делает, то больше нет. Не с Хосоком теперь. Теперь он горит и не осознаёт, где реальность, глаза прилипают к нему и чёрт, нет, Юнги нифига не остынет больше. — Остыл. Юнги бы осмотреть свою комнату после пяти лет отсутствия, освоиться, да не получается, не дышится спокойно больше. — И чего ты хочешь теперь? — Хосок серьёзный, вот ещё одна перемена: серьёзность, взрослость, вообще не на руку Юнги, когда к нему так обращаются, потому что Хосок красивый, надёжный и… Чёрт, горячий. Тихо и потерянно, с полным пониманием того, как сильно попал: — Тебя.💜🖤
— Довариваем бульон и зовём. — Это ещё целый час, вообще-то. — Я просто пытаюсь себя занять. Наверху тихо, ни смеха, ни фильмов, неужели два моих сына забыли друг друга? — Это два и моих сына тоже, и мои дети всегда помнят своих братьев.🖤💜
Хосок делает это. Кладёт ладони ему на задницу, когда Юнги перебирается к нему на колени, и он уже может откинуться прямо сейчас от ощущений. Он так давно хотел этого, так скучал по его рукам на себе, но теперь всё по-другому. Теперь Хосок не боится и не осторожничает, сжимает задницу Юнги и мнёт в ладонях, пока целует. Юнги перепробовал столько всего, чтобы получить удовольствие, но не знал, как его накроет, как только он получит язык Хосока в своём рту. Ему только пару раз было хорошо так, как было нужно, они не спали всю ночь, и это даже обидно, что Хосок того же достигает за пару секунд, просто засосав его. И Юнги кроет очень сильно от того, какой Хосок уверенный и наглый, как запускает руки в задние карманы его джинс и сжимает. Юнги позволяет себя лапать и обвивает хосокову шею, придавливает бёдрами к кровати, когда тот порывается встать. — Да растянут я, растянут, — «просто не останавливайся». Юнги тянется опухшими ярко-красными губами к его, чуть привстав на его бёдрах, но Хосок отводит голову. Он смотрит нечитаемо, оттянув большим пальцем его нижнюю губу. О чём-то думает, задумчиво водя по своим укусам. — Откуда. Ты. Знал? — Хосок выделяет каждое слово, слегка приподнимая бёдра, слабо толкаясь твёрдостью Юнги между ягодиц. — Чувствовал, — Юнги срывает крышу, и он тихо стонет. Не говорить же Хосоку, что на такое он даже не надеялся, а собирался соблазнить его всеми возможными и невозможными способами. Хосок тянет с него футболку и упирается рукой в кровать позади себя от напора Юнги, который обхватывает чужое лицо ладонями и заставляет запрокинуть голову. Они падают на кровать Хосока друг на друга, Юнги пытается снять его джинсы с бельём, но без помощи не получается. — Подожди, — Хосок ведёт ладонью от его джинс до шеи, рассматривает лицо. Юнги тоже это чувствует. Ему немного неловко: Хосок никогда не был ему другом, но за то время, что они не виделись, он стал слишком горячим, и вспоминать себя раньше стыдно, хотя им должно быть комфортнее всего друг с другом. Но Хосок слишком. Слишком красивый, когда избавляется от одежды. Слишком властный, когда не отлипает от задницы Юнги. Слишком горячий, когда стонет, находясь внутри Юнги.💜🖤
— Подай ещё немного соли. — Держи. Скоро будем мальчиков звать, что-то они притихли, может, всё-таки не поладили? — Ты что, наверняка уже нашли общий язык, сейчас смотрят что-нибудь точно.🖤💜
Юнги кусает напряжённое горло Хосока, слизывает соль с его кожи. Хосок трахает быстро, и Юнги… Запредельно. Иногда бывает хорошо настолько, что это невозможно терпеть. Когда наслаждение по силе равно или даже больше боли, и от него, как и от боли, можно просто взорваться. Или сломаться. Юнги сейчас так, и это страшно, он даже пытается слезть с члена Хосока, остановиться, но выходит только стонать, и так сильно и так безнадёжно у Юнги не было никогда. Хосок закрывает ему рот ладонью: — Тише, Юнги, — он шепчет, а Юнги под ним трясёт, от контакта губ с ладонью только сильнее прокатываются через него сладкие волны, — родители снизу. Юнги не может его выносить: слишком сильно, слишком хорошо, слишком. И кричать не может, находит выход в одном: кончает себе и Хосоку на живот и чувствует слёзы на глазах. Слёзы, чёрт возьми! Слишком сильное удовольствие, слишком много на одного Юнги, вылившееся лишним, чистым экстазом из глаз. — Ч-ш-ш, — Хосок просовывает руку под лопатки, двигается глубоко и медленно. — Тебе настолько хорошо со мной? Юнги кивает, и Хосок кончает внутри и стягивает презерватив. — Мне было так же, когда я тебя увидел.💜🖤
— Не слишком солёно? — Хосоку подкладывают ещё и ещё. — Нет, мам, спасибо, — улыбается он, неуверенный, что сможет всё съесть. Юнги под столом держит его за руку и улыбается в тарелку. — Почему мы им не расскажем? — шепчет на ухо Хосок, водя пальцем по его ладони. Юнги улыбается ещё сильнее. — Готовься к тому, что нас будут женить с тройным энтузиазмом.