365 дней. Грани

Застегнул пиджак и, поправив ремень на брюках, смерил меня хищным взглядом. Я уткнулась лицом в подушку и засмеялась. Скоро снова придётся носить меня на руках, эти его всенощные марафоны не оставят от меня мокрого места, хотя нет, только мокрое и останется. Сдохну во время очередного оргазма и буду рада. - Если не хочешь, чтобы я так смотрел, то накинь что-нибудь на попку, иначе никуда не поеду и возьмусь за тебя. Мать вашу, он спать не хочет? Нет? Я снова перешла в режим вампира, залезая под одеяло лишь к обеду, только в этот раз причина моей бессонницы не тусовки до утра, а неугомонный любовник, который перевертел меня как гимнастку во всех позах за прошедшую неделю, и в то же время самый внимательный, нежный и потрясающий мужчина, который когда-либо был рядом. Встала, накинула шёлковый халатик и попыталась просочиться в ванную, но меня нагло ухватили за ворот и притянули к себе. Скользнул по щеке носом, забирая весь кислород между нами, и вышел за дверь. Провокатор херов. На улицу я выбралась только через час, накинув на длинное платье ниже колена кожаную куртку и обув кроссовки. Массимо ещё бесился из-за этой обуви, но уже молча, лишь пробегая глазами. Я стала понимать причину этого недовольства — так я доставала ему только до плеча. Над кварталом раскинулась приятная прохлада, ранним утром Санта-Тереза-ди-Рива ещё спала и кроме меня и двух амбалов в строгих костюмах, что ждали у входа, я встретила лишь пару человек пока шла к магазину на углу улицы. Эта деревушка оказалась отличным местом для отдыха от современности, потому что время здесь остановилось где-то в восьмидесятых. Лавочки с овощами и фруктами, с сыром, который заворачивают в бумагу, старинные здания, узкие переулки и никаких туристов на пляже, никаких гипермаркетов и развлекательных центров. Только тишина и спокойствие. Настоящая Италия, которую редко видят неместные. Однажды я даже обвела вокруг носа своих не блещущих умом спутников, чтобы побродить одной и окунуться в уютную атмосферу. Массимо тогда разозлился так, что разбил лицо одному из охранников и я вспомнила за что называла его психом. Маленькая книжная лавка, в отличие от других заведений, открывалась ни свет ни заря, я забрала свой заказ из нескольких книг и неспешной походкой вышла на каменную мостовую. До работающего кафе пришлось идти довольно долго и к моменту, как переступила порог, уже заметно продрогла. Пожилой улыбчивый итальянец поставил передо мной свежую выпечку и чашку ароматного чая, мой каждодневный ритуал он выучил наизусть, и отшутился по поводу двух мужчин, застывших как статуи на улице. Через витрину они не слышали разговора, только искоса поглядывали на хозяина. Я очень привязалась к этому месту, как и к деревне в целом и поняла, что хотела бы провести так всю жизнь, подальше от шумных туристических городов или мегаполисов с их вечными пробками и толпами людей, что бегут с таким сумасшедшим темпом, будто боятся опоздать. Только они забывают жить и наслаждаться моментом, что уже не повторится, пением птиц, смехом детей, играющих в маленьком дворике, улыбкой влюблённого подростка, что смотрит на плод своих первых фантазий как на статую божества в античном храме. Массимо уезжал по утрам в Таормину, что находилась южнее в шестнадцати километрах и каждый раз возвращался к закату, за исключением поездки в Неаполь по делам строительной компании. Мне казалось, что мы вошли в ритм нормальной жизни, я постаралась забросить подальше свои мысли о мести, о боли и всём плохом и просто была счастлива. В первый день мы много говорили о Лючии, о том, что она, а не Лерручи сберегла мою несносную задницу в Чехии. Массимо пришёл к выводу, что тётка или точно знала или догадывалась, что на отца готовится покушение и решила обезопасить меня. "Невиданная, нехарактерная щедрость от такой женщины" сказал он и заметил, что связываться с этой сумасшедшей не захочет и сам дьявол. Ещё об одном человеке он отзывался так когда-то — обо мне, но я довольно промолчала. Зато узнала, что в его понимании значит" старый друг семьи", его отец вёл дела на континенте и часто пересекался с умершим мужем Лючии, умершим от сердечного приступа при здоровом сердце, между прочим. Они часто сотрудничали в области торговли. Массимо даже рассказал, как проходила их свадьба в Палермо, он тогда был ещё ребёнком, но отчётливо запомнил как молодая невеста смотрела на гостей и на жениха — как на мусор, высоко задрав подбородок. Она со временем перехватила власть в семье и за спинами ходили шутки, что муж приносит ей тапочки в зубах. В кафе мы с хозяином были одни и долго обсуждали местные традиции, когда на улице затормозила машина и из неё вышла молодая девушка на несколько лет младше меня в классических брюках и теплом объёмном свитере, она подошла к барной стойке и заказала сок, фрукты и хотела занять столик у окна, но увидела книги около меня и с милой ненаигранной улыбкой застолбила свободный стул. - Формирование теории архитектурной реставрации и законодательных документов в Италии, - она присвистнула, подвинула тонким пальчиком с кольцом книгу и разглядывала две других, что были написаны на латыни, - Никогда не понимала, зачем изучать мёртвые языки, но приходится. А вы свободно говорите? Я опешила от подобного фамильярства и только кивнула в ответ, рассматривая девушку. Волнистые тёмные волосы, карие глаза, я бы сказала, что она типичная итальянка, если бы не через чур бледный цвет кожи, будто и на пляже в жизни не была. Хотелось нагрубить и послать её в далёкое эротическое путешествие, но она так мило хлопала ресницами и лепетала о её проблемах с изучением латыни на медицинском факультете, что прервать этот монолог было просто невозможно. Мне уже и стоило привыкнуть, что большинство итальянцев при первой же встрече ведут себя так открыто, что создаётся впечатление, что вы знакомы много лет. Так и мы через полчаса беседы уже свободно говорили о проблемах в местном здравоохранении. Агата, так она представилась, к концу разговора перешла на тему благотворительных фондов и я ухватилась за ниточку, вытягивая у источника нужную информацию. - А как же Лерручи? Читала, что они спонсируют несколько проектов, - я сделала глоток из очередной чашки чая и смотрела поверх тёплых клубов пара на визави, - Пишут, что там болтаются огромные суммы. Агату заметно передёрнуло, но она быстро взяла себя в руки, выламывая свои пальцы под столом, что не ускользнуло от моего внимания. - Я прохожу практику в Риме, где учусь, сюда приезжаю только навестить родителей, - уточнила она, - И мимолетно сталкивалась с Марком Лерручи в больнице, тот ещё фрукт, если честно, - горько усмехнулась себе под нос и заложила прядь волос за ухо, - Он выходил из кабинета главного врача, а я такая балда налетела на него с ворохом медицинских карточек. Нет. Мужчины так не поступают. Он меня ногой отпихнул как шавку подзаборную, я упала на пол и все бумаги рассыпались, а он демонстративно потоптался по ним и ушёл. Красивый паренёк, двадцать с хвостиком лет, но жуткий. Вот сестра у него приятная, она вышла следом и долго извинялась, помогая собрать в одну кипу мою ношу. Так что, наверное, в семье не без урода, но впечатление об их добродетели у меня испортилось. - А что они делали в больнице? - я с жадностью впитывала данные, дурацкая профессиональная привычка. - По делам фонда и приезжали, подробностей не знаю, - закончила Агата неприятную тему и перевела разговор снова на латынь. Но я её почти не слушала, рассуждая о том, кто такие эти Марк и Эмилия, потому что досконально не изучала имена членов семьи, их было слишком много. Агата попрощалась со мной и села в свой старенький минивэн, а я вернулась на съемное жилье, застав Массимо за телефонным разговором. Он медленно стянул рубашку через голову и уставился в окно, говоря об акциях. Я уже подумала, что не заметил моего появления, но он сел в кресло и протянул открытую ладонь через голову. Подошла из-за спины и обняла за плечи, уткнувшись носом в мягкие уложенные волосы и растрепала их. Когда мужчина отбросил трубку в сторону, то я обошла кругом и залезла к нему на колени, впившись поцелуем в искомые губы, засосала нижнюю, потёрлась о зону паха и почувствовала, как штаны набухают. - Ты почему так рано? - выдохнула ему в рот, а он даже не понял, что я ему говорю. Взгляд затуманен, рука поднимает платье и сжимается на бедре, - Массимо! Помотал головой и уставился на меня. Я подняла бровь в ожидании того, что он осознает вопрос, на что откинул голову на спинку кресла. - У нас планы на вечер и нужно отоспаться. - На квартиру мы попадём когда-нибудь? - Это было моё убежище, но ты упорно хочешь и его забрать? - смеётся и гладит моё лицо пальцами, - По правде, там работает дизайнер. Я не хотел заранее говорить. - Если Ольга, то на ближайший год к проживанию она недоступна. Итальянец закрыл глаза, улыбаясь. Стало понятно, что вести долгие разговоры сейчас он явно не намерен, напряжение, давившее мне между ног и вторая ладонь, сжимавшая сосок через платье были этому явным доказательством. Но он медлил. - Ты не спала. Отдохни. Что? Выдохся? Вот это неожиданный поворот. - Это ты спи. Я сама справлюсь, - поднимаюсь под обескураженным взглядом чёрного омута и начинаю раздеваться. Видно, что он прикидывает в уме возможные варианты развития событий и боится, что я осмелюсь провернуть ту же шутку, что и в Риме. Боится или это другие эмоции написаны на его лице? Куртка, платье, обувь падают на пол, я осталась только в чёрном кружевном белье и раздвинув невесомые шторы вышла на открытый балкон с коваными перилами, нависший над улицей. Прохожих прибавилось, но никто не обращал на меня внимания, потому что, чтобы увидеть, нужно было задрать голову на четвертый этаж. Я выгнула спину и положила подбородок на холодный металл, взгляд упёрся в здание напротив и мужчину, читающего газету у окна. Он посмотрел, не веря в то, что видит, и открыл рот. Глаза его в тот момент были ещё больше. "Спи", значит. Я тебе посплю, мать вашу. Вот и поиграем, Торричелли. Я медленно потянулась и обеими руками взялась за чашки кружевного полупрозрачного лифчика, разминая и оттягивая ткань. Одна ладонь зигзагом пошла вниз, обвела круг вокруг пупка и уже дотронулась до трусиков, когда меня резко перехватили за талию и затащили в комнату. Массимо тяжело дышал, стреляя молниями из глаз и ходил по кругу, как зверь вокруг зазевавшейся добычи, а я с довольным лицом села на полу, поджав колени и гладила пальцем уголки губ. - У тебя мозги есть? - заорал он настолько громко, что я даже дернулась от неожиданности, - Я уже стал забывать, на какие трюки ты способна! Мне ему глаза выколоть придётся после этого!  Тебе его не жалко? - выплюнул мне в лицо, указывая рукой за спину. Какие мы злые.  И сон как рукой сняло. - Почему я должна жалеть чужого мужчину? - сижу и бровью не веду, только лямки лифчика упали вниз. Случайно, конечно. - А я думал, ты гуманист. - Только по отношению к тем, кто слабее, - пожимаю плечами и не сразу замечаю, что перед лицом мелькает ткань галстука и лишает зрения, собираясь в узел на затылке. Хотела сорвать её вниз, но мучитель ловким движением перехватил кисти и дёрнул меня на себя. - Знаешь своё самое опасное оружие? Глаза. Похотливые, голодные, дикие. Я лишу тебя этого преимущества, маленькая хитрая бестия, и раз ты такая неудовлетворенная, то заставлю умолять, чтобы я остановился. Поняла? Он почти рычал мне в лицо, а я запрокинула голову и потрясла волосами в стороны, они водопадом рассыпались по спине и щекотали поясницу. В тишине услышала негромкое эхо удаляющихся шагов. - Не угадал. - Что ты сказала? - голос доносится с расстояния в пару метров и я не поворачиваюсь в ту сторону. Сделала вид, что покорно положила ладони на коленки и выпрямилась. Массимо ещё пару раз повторил вопрос и подошёл ближе, сжав подбородок. - Что я не угадал, а, сладкая? - С оружием не угадал. Вы же от непредсказуемости тащитесь. Да, дон Торричелли? - промурлыкала под нос. Нажала на эмоциональную точку. Допрыгаюсь, блять, когда-нибудь, даже сомнений не возникает. Он подхватил меня за подмышки и поставил ровно, прокрутив как юлу. Я от неожиданности с трудом удержала равновесие и уткнулась в его обнаженную грудь. Веду пальцами ниже и натыкаюсь на поразительную эрекцию, но не успела прокомментировать, как была закинута на плечо. Массимо пронес меня и поставил на свежий воздух. Балкон? Что? Мне то плевать, но чтобы мой любовник на такое подписался, ни за что не поверю... Снизу донесся звук клаксона автомобиля и на плечи надавили, приказывая упасть на колени: - Хочешь поиграть на публику? Я тебе это устрою! Губ коснулась возбужденная плоть и я открыла рот, принимая то, что приносит неповторимый кайф. Надо же, публичное порно его заводит, никогда бы не подумала. Взяла в руки яйца и поиграла с ними, увеличивая темп проникновения. Массимо стонал и тянул за волосы у корней, насаживая глубже. В трусиках стало мокро и меня потрясывало от приближающегося наслаждения. Сука, делаю приятно ему, а сама теку как девственница. Проклятый властный мудак. То есть будущий муж. Наверняка, на нас пялятся во все глаза все прохожие на улице и жители дома напротив. Вот будет потеха, когда фото разойдутся по сети с шокирующими заголовками. В таком свете влиятельного Массимо Торричелли ещё не публиковали. И меня тоже. Пиздец... Но я не дам ему такую лёгкую победу. Член сочится предсеменем и я пальцем ищу эту проклятую точку между яйцами и анусом. Он даже не понял, что я делаю, как на ощупь легко нажимаю и начинаю массировать. Бинго! Тело мужчины сотрясает судорога, как при извержении спермы, но она не выходит, только мышцы сокращаются, что является частью оргазма. Он засаживает в самое горло, тяжело дыша и стонет от удовольствия. - Что ты сделала? Срывает повязку, а я веду глазами и не могу принять того, где нахожусь. Мы в ванной, настежь открыто окно, что пропускает ветер и звуки с улицы, в придачу с солнечным ярким светом. Обманул, козёл! - Не всё вы знаете о своём теле, уважаемый дон. - Ева! Ты откуда в курсе обо всех этих штучках? - он нависает надо мной и связывает запястья всё тем же галстуком. Я сглотнула слюну и помотала головой в стороны. - Даосские практики. -  Я отберу у тебя твои книжки! Первый раз, - продолжает и кладёт животом на мраморную столешницу большого зеркала. Я взглянула на него в отражении и не узнала обезображенные яростью черты лица. Массимо поднял подбородок и сжал скованные запястья одной рукой, - Рассказывай про первый раз. - Ты охуел? - кричу в ответ. Он с размаху шлепает меня по заднице и кожа начинает гореть, второй удар, третий. Я закусываю губу до крови. Не нужно было устраивать то представление перед незнакомым человеком, хотела разогреть аппетит, а нарвалась на жёсткую порку. Вижу занесенную ладонь и ору со всей дури: - Не помню! Я пьяная была! Он смотрит на меня ошарашенными глазами, не веря в то, что я говорю, и снова наносит шлепок. - Говорю, не помню! Мой паренёк укатил с другой с дискотеки и я зацепила его лучшего друга! - кожа болит настолько, что чувствую, сидеть будет неприятно, - Использовала для мести! - Злопамятная дрянь, вот ты кто, - снимает белье и становится на колени, лаская языком пылающие ягодицы, - Прости. Я заглажу вину. Раздвинул ноги и проник в сочащееся соками лоно, я застонала от удовольствия и подалась навстречу. - Всю вылизывай! На секунду остановился, но позже язык пошёл вверх, лаская уже другую дырочку. Я извивалась, пока он не встал и не вошёл в меня. Трахал жёстко, меняя темп и не давая мне подстроиться, моё тело сотрясали судороги и катастрофически не хватало сил сделать новый вдох. Засадил на всю длину, закрыв глаза, со лба текли капли пота, грудь тяжело вздымалась. - Практики, блять... - шепчет себе под нос, - Ебаные практики... Развязал и потянул на диван, усадив сверху, лифчик улетел в окно. - Даже кончить без твоего разрешения не могу! - выпалил, лаская набухший клитор большим пальцем. У меня звёздочки прыгали в голове и хотелось плакать от удовольствия. Я задвигалась навстречу, теряя связь с реальностью. Я его и он мой. Мы связанное невидимыми нитями одно целое, от этого осознания кружится и плывёт окружающая действительность. Кусает грудь, оставляя заметные следы и я скулю от того, как боль превращается в экстаз. Время перестаёт идти своим ходом, поясницу сводит периодическими спазмами и Массимо пробивает заметная судорога, он долго и громко кончает, заливая так, что струи спермы текут по ногам, но я не останавливаюсь и насаживаюсь до конца, пока тело не обмякает и не падает на него без сил. - Я люблю тебя, принцесса, если ты исчезнешь, я умру, - смотрит ровно, выравнивая дыхание, заводит прядь моих волос за ухо, - Я на всё согласен, лишь бы ты была рядом.  - Никто до меня не дотронется кроме тебя, - эти слова даются так легко и обыденно, словно мы знакомы всю жизнь, а возможно и больше. Ни одному человеку не говорила это настолько откровенно и от чистого сердца, - Я до конца останусь твоей. Мы оба потные, мокрые и удовлетворенные. На то, чтобы вымыться сил не хватает, поэтому мой любовник вытирает нас салфетками и заносит меня в кровать, намазывая саднящую кожу жирным кремом. - Я ахринел, когда кончил, - бормочет на ухо, засыпая. Щеки вспыхнули огнём и я с трудом сглотнула слюну. Да уж, и кто тут извращенец? Наверное, всё же я...  Мы встали только к вечеру и Массимо постоянно подгонял меня. Ехать никуда не хотелось, я держалась за последнюю возможность опоздать и завалиться под одеяло. - У меня тут друзья между прочим, - ворчала под нос, запихивая вещи в чемоданы, - И выпечка пальчики оближешь. - Какие ещё друзья? - итальянец снял с зарядки телефон и копался в нем, сидя на краю постели. - Так куда мы едем в такой спешке? - Нас ждёт семейный ужин. - Соскучились по нам твои родственнички? - Твои, - слова отлетели от его зубов и он с силой сжал челюсть. Кипа одежды выпала из моих рук на пол. - В каком смысле? - Я разговаривал с Лючией и она пригласила нас к себе в Палермо. Сказать, что я была удивлена мало, я охуела от такого заявления и застыла на месте как статуя. Тело сковало и неприятный скрежет цепей покойников задолбил по черепной коробке изнутри. - Ты же говорил, что к ней даже подходить опасно! А теперь сам тащишь в логово? Ты ненормальный? - Вам необходимо пообщаться до свадьбы во избежание неприятных моментов, - кидает взгляды из подо лба, продолжая делать вид, что занят чем-то важным. - До какой свадьбы? - До нашей, Ева! До нашей! - У нас будет ещё много времени, - я старалась изо всех сил оттянуть момент очередной встречи, желательно, до самого торжества, там она вряд ли пойдёт на близкий контакт из-за обилия гостей по итальянским традициям. - Не будет. После моего дня рождения мы поженимся. Открыла и закрыла рот, не найдя, что ответить. Это констатация факта, а не предложение выбора даты. Он даже не спросил, когда я хотела это сделать. Опять! Мы спустились вниз, я забрала ключи и запрыгнула за руль чёрного зверя, бугатти широн, Массимо лишь обречённо пожал плечами и кивнул охранникам из машин сопровождения, чтобы следовали за нами. А вот и нет. Я уже гоняла на этой крошке, и, если под боком нет моего жёлтого авентадора, то и на этой заставлю пыль глотать. - Пристегнись, - говорю, смотря перед собой, и выезжаю из узкого переулка. Через несколько минут мы покинули деревню и ехали по пустому шоссе. - Мы оба знаем про твою фобию, не дури. - Если помнишь молитвы, то самое время их произнести, - я переключила передачу, нажав кнопку, и утробный рык донёсся из под капота, - Доработанный 8-литровый двигатель с четырьмя турбонагнетателями, его мощность достигает 1500 лошадиных сил. До какой скорости ты разгонялся? Он мотает головой и сжимает кисть руки, лежащей на руле. - Боишься, да? - бросаю вызов. Облизал губы и удовлетворённо улыбнулся. Конечно, нет. Я вывожу его на эмоции и он каждый раз кайфует от этого, глаза блестят как у наркомана, когда наблюдает за тем, что я творю. Видимо, поэтому и даёт мне возможность прыгать на его нервах. Только дурак бы не заметил. - К утру твоя задница будет гореть настолько, что завоешь. Не угрожай женщине за рулём. Это плохая идея. Я давно так не гоняла, поэтому визжала от восторга и сыпала ругательствами направо и налево, а когда Массимо настоял перед Таорминой, что ему лучше сесть за руль, висла у него на шее на обочине дороги. - Ключи верни, - выпалил сквозь смех. - Я хочу тебя, - провела языком по вене на шее. - Ты издеваешься, да? Помотала головой и утянула на заднее сиденье. У нас ещё есть немного времени, пока церберы нагонят и я не желаю терять ни минуты.