Фея Озера

Артур проспал. Только оказавшись в своей собственной кровати, инспектор ощутил, насколько вымотали его предыдущие два дня. Какое-то время он лежал и пялился в темноту, а мысли бестолково крутились и крутились в голове, как шестерёнки сломанного механизма. А потом провалился в сон, глубокий и тёмный, но без чужих кошмаров. Будильник звенел — два раза, Артур даже выключил его, смахнув смартфон на пол, но проснуться смог не сразу. А когда всё-таки смог — тут же пожалел о выпитом вчера пиве. Голова не болела, слава Мерлину, но была словно ватой набита. Он чувствовал себя ленивым и опухшим, и совершенно не способным на подвиги. К тому времени, как душ, бритва и чай сделали из него человека, субботнее утро было уже в самом разгаре. Нужно было поторапливаться, чтобы успеть в особняк Морганов к пятичасовому чаю. Инспектор Грей жил один. Аккуратный новенький двухэтажный дом подразумевал семью, пару детей и собаку, но Артур знал, что ничего из этого у Стивена Грея не было и не планировалось. Каждый год Грей заявлял, что продаст дом и уедет в горную деревню — к бабке-ведьме и её овцам. И каждый год оставался, чтобы ловить нелегальных артефакторов и контрабандистов, обезвреживать опасные магические предметы и искать украденные. Он появился в шестом отделе намного раньше Артура, раньше Хелен и Коути, и всем казалось, что он будет там всегда — худой и вечно хмурый мужчина в вытертых джинсах. Внутри дома отсутствие семьи становилось очевидно. Мебель практически отсутствовала — кроме кухни, где Грей принимал гостей, и, возможно, спальни. Про спальню Артур мог только предполагать. — Все сопляки, получающие жетон, иногда мечтают о том, чтобы их отстранили от дела, как в кино, по какой-нибудь героической причине. Но чаще всего, Морган, мы просто совершаем глупость. Грей потянулся к бутылке и налил себе ещё. В бутылке осталось меньше половины, и две уже пустые стояли под столом. Часы на стене показывали одиннадцать утра, и было непохоже, чтобы на этой кухне сегодня готовили завтрак. Непохоже было, что здесь вообще что-либо когда-либо готовили. — Тебе не предлагаю, парень, вряд ли ты хочешь добираться на такси. — Не хочу, спасибо, — Артур неловко улыбнулся. — Тогда налей себе кофе. А, ты же его не пьёшь, — Грей махнул в сторону кухонного шкафа. — Тогда чай. Где-то там точно есть чай. Артур подумал, что некоторые ситуации в его жизни начинают подозрительно часто повторяться. — Тебе бы тоже стоит перейти на чай, Стивен, — сказал он осторожно, наполняя чайник водой. — Барлоу наверняка не собирается тебя увольнять. — Конечно, нет, — Грей криво ухмыльнулся. — Он отправит меня в отпуск на месяц-другой, понизит в звании или порекомендует перевести в другой отдел. Например, патрулировать улицы. — Ну это вряд ли. — Морган, он считает, что я «переутомился». Ты знаешь, когда так говорят? — Так говорят всем, кто переутомился. — И тем, кого хотят отправить на пенсию, потому что считают неадекватными, — Грей грохнул стаканом о стол и пролил виски. — О, Мерлинова задница. Чай был сомнительный, с кусочками фруктов. Артур наполнил две чашки и одну поставил перед Греем. Тот потер небритую щеку и растерянно уставился на чашку. — Ты не похож на неадекватного. — А ты не похож на доктора-мозгоправа, уж извини. Вот что, Морган, — я на самом деле снял перчатки. И на самом деле не помню, почему. Просто захотел и снял. У Артура была версия, и она ему ужасно не нравилась. Неделю назад он бы первым посмеялся над тем, кто такое предположил. Теперь же он сначала хотел собрать статистику по всем случаям странного поведения в шестом отделе. Ищи мотив, орудие преступления и возможность. Труднее всего всегда с мотивом. — Тебе не показалось, что на тебя оказали ментальное воздействие, Стивен? — Я не идиот, сразу об этом подумал. Но я был с жетоном, кто может пробить жетон? Разве что эта японская дрянь сама по себе… Взаимодействие структур… Ты уже посмотрел на них? — Да, — Артур помедлил, отхлебнул чай. — Очень интересные. И да, мне тоже захотелось их потрогать. — Но ты этого не сделал. — Нет. Но не потому что я адекватнее, чем ты. Вкус у чая был такой же сомнительный, как и вид. Или этот неприятный привкус от беседы? Нужно было задать следующий вопрос, но Артур медлил, потому что боялся сделать неверный шаг. Возможно, он подтолкнет Грея к каким-то выводам, а ещё хуже — к действиям. — Ладно, — неохотно признал Грей, одергивая мятую футболку. — Может быть, ты просто не успел. Я провел с ними почти час, прежде чем явилась старуха. По часам выходит так, хотя мне казалось, что меньше. — Ты сам принёс их в хранилище? — Нет, констебль Питерс. Мы с ним ездили в Дувр вместе, а потом я поднялся к шефу, а Том унес всё вниз. — И отдал леди Лютеции? — Да просто сунул на стеллаж. Я потом еле нашел, этот болван даже не додумался подписать. — То есть она… Блаунт их не видела? — Понятия не имею, — Стивен пожал плечами, потом вдруг вылил остатки виски в чай. — Знаешь, что в ней самое пугающее? Никогда не знаешь, где она и что делает. Она как привидение в этом подвале. Старая паучиха. Грей встал и унес чашку в раковину. Открыл кран — вода потекла тонкой струйкой — и стоял, пошатываясь, ухватившись за металлические края, смотрел, как она наполняет чашку и выливается через край. — Стивен, — надо было что-то сказать, но Артур не мог выбрать подходящие слова. — Спасибо, что зашёл, Морган. Я в порядке. Поеду завтра к тетке. Овцы, знаешь, горы… Ты там поосторожнее, ладно? *** Лондону было откровенно наплевать на аномальную жару: люди лишь нацепили наряды, заготовленные для далеких курортов, и жили дальше своей шумной суетливой жизнью. Обычный уикэнд, только пробки на выезде из города стали чуть длиннее. Артур успел несколько раз пожалеть, что проспал, придумать сообщение для Вивиан и вообразить весь следующий диалог, прочитать новости и от нечего делать мысленно собрать схему охлаждающего амулета для небольшого закрытого пространства. Магический кондиционер прекрасен тем, что будет работать и при выключенном двигателе — эта идея Артура увлекла настолько, что зачесались руки сесть за верстак и собрать наскоро прототип. Наконец, большой город отпустил его, и все мысли заняла трасса и неизбежное воссоединение с семьей. Артур надеялся, что лорд Морган приглашён куда-нибудь, а мать навещает соседей, и его минуют все эти неловкости, когда никто не знает, о чём говорить, потому что за каждым словом прячется бездна. Именно поэтому Артур пренебрёг всеми правилами поведения хорошо воспитанного сына и не стал заранее звонить и ставить леди Морган в положение, когда она будет вынуждена остаться дома и принимать его, как положено. Какая жалость, что дорога занимает всего каких-то полтора часа. Артур остановился пообедать в старом трактире над Темзой, том самом, где каменная терраса над рекой и в маленьком садике бродит павлин. Здесь жара ощущалась не так, как в большом городе, зато, в отличие от привычного ко всему Лондона, местные встречали его костюм и галстук недоумевающими взглядами. Совсем как в Коустоне, вспомнил он и тут же начал думать о Вивиан Лэйк. И было бы полезно и правильно размышлять о ней как об основном элементе этой непонятной ситуации с оборотнем и загадочной чашей. Но над тарелкой с жареной рыбой додумался он до совершенно невероятной фантазии привезти ее однажды в Рэйвен-Холл. Не к леди Морган, разумеется. Но познакомить ее с Элис было бы интересно. Сестре бы Вивиан понравилась. — Артур, ты бредишь, — сказал он рыбе и стакану с ледяным лимонадом. В кроне вяза рядом с террасой насмешливо затрещала сорока. Река невозмутимо текла мимо, и вместе с ней текло время, и еда на тарелках закончилась. Оттягивать неизбежное дальше было некуда. Рэйвен-Холл ждал блудного сына семьи Морган, окружённый роскошным парком с яркими клумбами, статуями, аллеями древних дубов и вязов. Особняк из желтого камня с тёмными окнами: два этажа британской старины, строгая симметрия, сплошные прямые линии, резной герб с мечом и вороном в центре фасада и кокетливая башенка сверху. Этот дом мог бы стать прекрасным музеем с сотнями туристов. Для трёх же человек он был слишком велик. Все остальные Морганы появлялись здесь лишь время от времени, с тех пор как леди Морган перестала устраивать большие праздники раз в сезон. При ярком солнечном свете пятна на старом известняке не так бросались в глаза, и дом казался почти нарядным. И, проклятье, машина леди Морган стояла в гараже. И сама она сидела в гостиной с журналом на коленях, словно глянцевая картинка, продуманная в каждой мелочи, выверенная композиция из дивана, платья, изящно скрещенных лодыжек. Выбивалась лишь ее аура — зыбкая, с завихрениями тревоги, с невыплаканными слезами, такая аура у матери бывала всегда, когда в поместье появлялся отец. И Артур вдруг обрадовался, что приехал именно сегодня. — Артур, дорогой, — сказала она удивленно, но с дивана не поднялась, лишь протянула руки. И он подошел и подарил ей достойные сыновьи объятия, помня о композиции, а потом сел рядом и взял за руку. Леди Аннабель Морган подарила ему слабую улыбку и немедленно взяла свои чувства под контроль, как и подобает хорошо воспитанной магичке. — Итак, — сказала она. — Как твоя невозможная работа? И щёлкнула пальцами, отправляя заклинание-сигнал на кухню, чтобы накрывали чай. А Артур вспомнил вдруг свои фантазии и развеселился. — Ты не представляешь, с кем она меня свела. Идеально нарисованная бровь приподнялась ровно настолько, чтобы это выглядело гармонично. — Я догадываюсь, дорогой, что круг ваших клиентов весьма разнообразен. Клиентами леди Морган называла и жертв, и преступников, старательно убеждая саму себя, что работа в Бюро респектабельная и достойна уважения. — Мы заключили контракт с новым консультантом, — самым таинственным тоном сообщил Артур. — Из очень древней и могущественной семьи. Мало что так увлекало его мать, как возможность поперебирать знатные имена, и он дал ей повод насладиться этой игрой сполна — фамилия Лэйк прозвучала одной из последних. — Не может быть, — изумилась она совершенно искренне. — Я ничего о них не слышала лет десять или больше. Ходили даже слухи, что старая Вивиан Лэйк умерла, а наследников нет. Впрочем, у нее ведь была дочь, но это такой старый скандал, дорогой, еще до твоего рождения. Совершенно невероятный брак с этим иллюзионистом, и фамилия такая вульгарная. Что-то такое хозяйственное, из кладовки. Леди Вивиан, разумеется, ребёнка забрала и воспитывала сама. Лицо леди Морган оживилось, что бывало очень редко, глаза засияли, разгладилась складка между бровями. — Вы должны быть с этой девочкой ровесники. Разумеется, ее зовут Вивиан, всех наследниц Лэйк всегда называют Вивиан. Мужья-консорты с обязательной сменой фамилии, наследование по женской линии. Они этим, конечно, гордятся — это очень по-королевски, хотя с настоящими монархами Лэйки никогда в родстве не были. Или были — тут очень трудно проверить, с их-то обычаями, — она позволила себе ехидный смешок. — И вся эта родовая магия… Я очень путано рассказываю, да, дорогой? Он не успел ни слова сказать в ответ — появился лакей, чтобы накрыть чай, а следом за ним вбежала Элис, и статичная картинка немедленно ожила, несмотря на то, что леди Морган немедленно вернулась в привычное свое состояние, потому что при прислуге леди не подобает демонстрировать излишнее оживление, только чувство собственного достоинства. Она и Элис пыталась к этому приучить, но сестра умудрялась мило отшучиваться или просто игнорировать, и у матери не хватало духу быть с младшей дочерью по-настоящему строгой. В такие моменты в ее ауре появлялись темные вкрапления вины, и Артур старался не смотреть и не видеть. Как хорошо, что его собственная аура надежно замаскирована жетоном. И как же прекрасно, что они умудрились не разбаловать Элис своей виной и сожалением. Об этом думать было нельзя, нельзя вглядываться в бездну, и Артур взял чашку с чаем. Чай в Рэйвен-Холле всегда был хорош, по чаю он успел соскучиться. Возможно, дело было в том, что чай здесь заваривал не кто попало, а специально обученные люди. Как можно такому предпочитать кофе или, страшно сказать, молоко, Артур решительно не понимал. — Кот обязательно нужен, — сказала Элис, и Артур вздрогнул. Нить разговора он давно потерял, но слово «кот» прозвучало в унисон к его собственным мыслям о любителях молока. Кот нужен. Обязательно нужен кот, хотя без конкретного черного кота было бы гораздо лучше. Или нет. Согласилась бы мисс Лэйк на сотрудничество, если бы не эта пародия на оборотня? — Артур, — мать посмотрела на него неодобрительно. — Ты не с нами, дорогой. — Ах, мам, — Элис засмеялась. — Пора бы уже привыкнуть. Опять об артефактах своих думает. — Извините, — Артур улыбнулся обеим. — Я всё прослушал. Элис, так зачем тебе кот? Леди Морган поджала губы и улыбку проигнорировала — сейчас она сына не одобряла. Что не мешало ей вовремя подливать ему чай. — Не мне. Кот должен быть у каждой уважающей себя ведьмы, и непременно чёрный. Мы читаем «Алую букву», и Маграт приготовила доклад о ведьмах, представляешь? Такой ржач! — Алисия. — Мам, это именно ржач, другое слово не подходит. Ну расслабься уже, я никогда не скажу так при папе или дедушке, ты же знаешь. — Эта человеческая школа — просто какой-то кошмар, — леди Морган вздохнула, но дочь не одобрять у нее получалось неважно. — Надеюсь, ты не смеялась прямо на уроке? — Ну конечно, нет! Маграт этого не заслуживает, — Элис вдруг стала серьёзной. — Она рассказывала и о страшных вещах тоже. — Это неподходящая тема для обсуждения за чаем, милая. В конце концов мы так давно не видели твоего брата, давай лучше поговорим о его делах. Лицо Элис мгновенно стало непроницаемым, словно закрылась дверь, и Артур задался вопросом — как это мать не замечает, что она отстраняется все сильнее и сильнее. Почему ее это не пугает? Ей достаточно того, что Элис здесь есть, что она выходит к чаю в своей розовой футболке с блестками, улыбается и рассказывает, как прошел ее день? — Мама, — сказал он мягко. — Я с удовольствием послушаю Элис. Мои дела не настолько занимательные. Много скучной работы и больше ничего. — Я слышала, ты бываешь в Эшбери, — заметила леди Морган, и опять это прозвучало почти упрёком. — Как дела у Перси? Это правда, что он женится? О нет, вот он — настоящий упрёк. Элис бросила на него лукавый взгляд. — Да, мама. И нет, предваряя все твои расспросы, — я не видел будущую леди де Вер. — И не надо, — Элис засмеялась. — Мы с мамой прекрасно с ней знакомы. — И ты был бы с ней знаком, — леди Морган вздохнула. — А теперь уже поздно. Ещё одна прекрасная девушка нашла свое счастье без твоего участия. — Ей несказанно повезло, — Артур улыбнулся. — Если бы мне пришлось выбирать между собой и лордом де Вером, я бы тоже выбрал Перси. Леди Морган, судя по ее возмущённому взгляду, поняла его совершенно неправильно, но уточнять в присутствии Элис сочла неприличным. — И я бы тоже выбрала лорда Перси, — заявила Элис, слизывая крем с пирожного. — Ну сама посуди, мама, Артур или на работе, или в мастерской, и в голове у него контуры, схемы и свойства материалов. С этим аргументом леди Морган спорить было трудно, а Артур изобразил вид виноватый и смущённый. Сейчас бы вернуться к разговору о Лэйках, чтобы мать снова увлеклась, но при Элис она ни за что не станет обсуждать магию. А ведь что-то царапнуло его в её рассказе, что-то было там такое, не про колдовство совсем, но важное. — Но ты, наверное, захочешь повидать и отца, пока он не уехал? — спросила леди Морган с непроницаемым лицом, и Артур понял, что опять пропустил какую-то реплику. *** Встречи с отцом он с удовольствием бы избежал, но это был прекрасный предлог покинуть гостиную и подняться наверх, не пускаясь в объяснения, зачем ему в старую комнату для занятий магией. В ту самую комнату, где двенадцать лет назад легкомысленный студент оставил на столе некую шкатулку с хитроумным магическим замком, яркую и блестящую, как раз из тех вещей, которые охотно хватают маленькие девочки. И дверь не запер — вышел же на пару минут, что может случиться за пару минут? «Всё, что угодно может случиться», — говорил теперь инспектор Морган, изымая у владельцев опасные артефакты, запрещённые к хранению и использованию положениями магического права. «Представьте себе, что могло бы произойти, если бы до этого предмета случайно добралась ваша маленькая дочь с только что пробудившимся даром, со слабыми энергетическими каналами?» Ему самому представлять было не надо — он видел собственными глазами, как блекнет и выцветает на глазах разноцветная аура Элис, как она хватает ртом воздух. Элис, впрочем, повезло, она выжила, хоть и лишилась магии. Артур поднялся по лестнице под мрачным взглядом Морганы Ле Фэй. Большой портрет легендарной прародительницы Морганов призван был напоминать всем гостям Рэйвен-Холла о древности семьи. Артур подозревал, что на самом деле напоминает он лишь о бренности сущего, в том числе славы и могущества. В правой руке Фея Моргана держала серп, а на левой восседал взъерошенный ворон, и длинные тёмные косы ее змеились по зелёному платью. Все известные Артуру Морганы были светловолосыми и никакими особенными магическими талантами не блистали последние лет сто. Та самая Озёрная Фея приходилась Моргане родственницей, не то сестрой, не то тёткой, такие подробности Артур всегда запоминал плохо. И вот этот ритуальный нож на картине — только ли травы им срезали, символ ли это или художник намекал на что-то? Магия крови устарела, это пережиток темного нецивилизованного прошлого. Ни один современный маг не будет практиковать неэффективные древние ритуалы. Все это Артур слышал неоднократно, это были общеизвестные и обычно не оспариваемые постулаты. Артур замер на последней ступеньке и обернулся к портрету. С такого ракурса изгиб губ Морганы казался ехидно-неодобрительным — совсем как у одной кудрявой волшебницы. Защита дома Вивиан не выглядела неэффективной. Более того, она с легкостью отмахнулась от ментального воздействия, усиленного жетоном, просто стряхнула современную эффективную магию, как паутинку с плеча. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Артур решительно свернул к отцовскому кабинету. Здесь фамильных портретов не было — только борзые, лошади и сельские пейзажи. Все прилично, сдержанно и аристократично, без всяких сомнительных трактовок. Дверь кабинета распахнулась, выпуская лорда Арчибальда навстречу сыну, и Артур споткнулся от неожиданности. — Добрый день, отец, — сказал он заученным тоном. Случайная встреча в коридоре, какая удача, не надо мучительно изобретать тему для беседы, зная, что собеседник предпочел бы молчание. Лорд Морган уходит, у него, вероятно, неотложные важные дела, и не вина Артура, что разговор не состоится. Холодный взгляд остановился на нем, и лорд Морган удостоил сына сдержанным кивком. — Прекрасно, что ты нашёл время сюда приехать, — он соизволил даже остановиться рядом. Улыбка не дошла до глаз, да и улыбка ли это была — уголки губ вежливо поднялись и тут же опустились, расправились складки кожи. — Что ж, рад был тебя повидать, сын, — совершенно равнодушным тоном сообщил лорд Морган. Обозначил отеческое похлопывание по плечу и пошёл дальше. — И я тоже, — ответил ему в спину Артур, с трудом сдерживая внезапно вспыхнувший гнев, и торопливо отвернулся. Чтобы не смотреть, как удаляется по коридору человек в безупречно сидящем сером костюме. Артур ослабил галстук. В следующий раз, решил он, приеду в джинсах. Порезанных, как у этого проклятого кошачьего мальчишки. Он выдохнул, и едкая волна злости схлынула. Нет, дырки — это слишком, пожалуй, надо матушкины нервы поберечь, и так аура леди Морган напоминает ураган. Внизу что-то громко и весело сказала Элис, зазвенел ее смех. Надо поторапливаться, пока она не поднялась наверх и не нашла его в комнате для занятий. Артур толкнул дверь и аккуратно её закрыл, чтобы не хлопнула. И тут же понял, что переживал зря. В комнате сделали перестановку: злополучный верстак убрали совсем, и на его месте теперь стоял мольберт. Столы передвинули, тяжелые дубовые шкафы с дверцами заменили на открытые стеллажи. Даже обои на стенах теперь другие. На полках царил хаос: кисти, нити блесток, стопки книг, мотки разноцветных ниток, куклы, сухие цветы, краски, свечи. И в этом строгом, тщательно обставленном доме только Элис могла собрать все эти предметы в одном месте. С мольберта на него ехидно скалился недорисованный единорог, агрессивно изгибая мускулистую шею под радужной гривой. — Охренеть, — сказал себе и единорогу ошарашенный Артур. Дверь за его спиной резко распахнулась и больно ударила по спине. — Ой, извини, — сказала его сестра. — Что, нравится? — Очень, — честно признался он и покачнулся, потому что она на нём немедленно повисла. — Мама сказала: «Ужас», — сообщила она довольным тоном. — Представляешь? — Представляю, — он обнял ее в ответ и прижался щекой к мягким локонам. — Ты чем это пахнешь, эй? — Это Армани, бестолочь, зелёный чай и лайм, — Элис нежно пихнула его локтем. — Самый модный унисекс в этом сезоне! — Кошмар, — он расхохотался и отпустил её. — Армани! Унисекс! — Прекрати ржать, мне пятнадцать лет уже, я не могу всю жизнь пахнуть шоколадом и молоком, — она уперла руки в бока и сузила глаза. — Эй! А вот здесь, подумал Артур, я дома. Та самая комната, которую ненавидел настолько, что много лет боялся в нее заходить, оказалась единственным местом в этом огромном особняке, где он чувствует себя дома. — Эй, — ласково сказал он. — Ты же художник, Элис. А художники должны пахнуть скипидаром, а не зелёным чаем. Артур ждал в ответ чего угодно, но она вдруг замерла и переспросила негромко: — Кто, я? Ты серьезно? — Абсолютно, — подтвердил он. — Ты не можешь судить по одному рисунку, — Элис нахмурилась. — Это еще почему? Не забывай, я постоянно имею дело с предметами искусства. — Магического, — фыркнула она. — И ювелирного, — он назидательно поднял палец, копируя мимику шефа Барлоу. — А также живопись, скульптура, каллиграфия, и самое удивительное из искусств — мошенничество! Элис скорчила недоверчивую гримаску, а потом расхохоталась и снова бросилась на него, теперь с кулаками. На этот раз Артур решил увернуться. — Ты надо мной смеёшься, большой брат! — Ни в коем случае, — он увернулся снова, и между ними оказался диван. — Я совершенно серьёзен, синичка. И если ты захочешь, чтобы все остальные тоже так этому относились, я помогу тебе их заставить. — Что ты имеешь в виду? — она снова замерла. — Лондонский Университет? Оксфорд? Лидс? Или тебе больше по душе Франция? — Нет, ты точно издеваешься, — она вздохнула. — Человеческие университеты? Мама никогда не позволит. Элис упала на диван, обхватила колени и уткнулась в них острым подбородком. Светлые локоны рассыпались по плечам — еще одна картинка, кадр для девичьего инстаграма. Белые кеды с разноцветными шнурками. Браслет с подвеской-птичкой на тонком запястье. Чтобы познакомить двух людей в двадцать первом веке, совсем необязательно везти одного на встречу с другим. — Ну, у меня найдется для неё несколько аргументов, — медленно сказал Артур. — И даже положительный пример.