Sayonara

Господин Мин неспешно просовывает руки в рукава своего верхнего одеяния с золотистой россыпью, и уже с раннего утра приводит свой отряд в дрожь своим угрюмым выражением лица и исходящей от него уничтожающей аурой. Видимо, ошибка в просчётах насчёт местонахождения кумихо сильно подкосила его вместе с той информацией, которой владеет только он. Хладнокровный взгляд пронзает именно одного Тэхёна, совсем не понимающего его отношения к себе, ведь в нём всё та же необъяснимая злоба, с которой тот смотрел на него в последнее время всё чаще. А после мужчина взбирается на лошадь, приказывая немедленно отправляться в путь. — Но… ваше высочество, куда мы направимся? — нерешительно спрашивает один из отряда самураев, когда они покидают город, в котором их цель так и не появлялась. — На другой конец реки, и поживее, — сухо бросает Юнги, пришпоривая животное и срываясь на галоп. Давящие мысли даже с быстрой ездой не проветриваются из раскалывающейся головы, отчего принц раздражённо зубы стискивает, ещё больше ускоряясь. В то время как Тэхёна охватывает дурное предчувствие. Очень дурное, цепенящее и заставляющее внутренности скрутиться. Духовнослужитель чувствует надвигающуюся угрозу, по спине катится капля холодного пота. Он беспомощно рот раскрывает, а тщетная попытка догнать принца проваливается, ведь тот, как назло, ускоряется. Юноша смотрит на его напряжённую спину, губы размыкает и смыкает с немым зовом на них. Опасность всё ближе подбирается, и Тэхёну ничего больше не остаётся, кроме как на себя потянуть поводья, тем самым ставя свою лошадь на дыбы и вынуждая подать характерное ржание, а сам же болезненно сваливается с седла, создавая глухой стук падения. И отряд во главе со вздрогнувшим Юнги, в пол оборота заметившим лежащего на земле юношу, резко тормозит. — Никчёмная калека! — недовольно повышает голос один из самураев, как вдруг в этот момент из леса выбегает громадное создание, снося всё на своём пути. По траектории оно разнесло бы переднюю часть всей группы с принцем, если бы те не остановились из-за Тэхёна. Они вскрикивают и, ругаясь, тут же разворачиваются, в ужасе глядя на существо, буквально с корнем вырвавшее своим лбом с массивными рогами дерево у реки. Слышится лязг железа, когда воины достают мечи, и рёв твари из Бездны, нападающей на них. От неё могильный холод исходит и тёмные сгустки энергии. Взмах лапищи — лошади на задние конечности встают, и люди их поворачивают, отъезжая дальше, бездумно махая лезвиями. Юнги ловко спрыгивает на землю, в кувырке ближе подбираясь к противнику позади него, оставляя большой разрез на его спине. От этого оно гневно рычит, становясь ещё свирепей и раскидывая самураев, не успевающих даже что-то сделать. Острый на конце рог чуть не задевает вовремя наклонившегося Мина, что, не мешкая, лезвие вонзает в глаз существа. Оно издаёт визжание и хвостом сбивает человека с ног, а само же слепо бежит, размахивая рогами, прямо на сидящего на земле Тэхёна. Мгновение — его обхватывают за талию и тянут на себя, успевая убрать с пути создание. — Что это за тварь? — хрипит Юнги, сжимая рукоять катаны. «Оно создано заклинателями, высшими приспешниками мира Теней и Бездны» — быстро жестикулирует юноша, как замечает, что одного самурая вот-вот пронзят рогом насквозь. Он отбегает от всполошившегося принца, глаза прикрывает и, сделав круговое движение носком по земле, такое же и руками, плавно разводя их, вдруг призывает сильные потоки воздуха, окутывая ими существо, не позволяя добраться к жалобно кричащему мужчине. — Держи его! — Юнги с места срывается, говоря это Тэхёну, пока тот сжимает челюсти, трясётся и в той же позе держит дрожащие слабеющие руки, стопой протаптывая землю от напора энергии, проходящей через его тело. Принц уже ближе подбирается к всё норовящему пробиться через сдерживающую его невидимую стену со всех сторон, и прыгает через открывшийся для него проход, занося для мощного удара сверкнувшее лезвие. Его один рывок, взмах катаны и голова существа в другую сторону откатывается, разлагаясь едкой жидкостью, прожигающей зелёную траву. Потоки воздуха иссякают вместе с силами обмякшего Тэхёна. Голова опущена, рук он не чувствует и в теле всё ещё дрожь отдаёт. Он не рассчитал своих сил, взяв больше энергии, чем мог бы выдержать. — Н-неужели, это те самые демоны, о которых сообщалось с разных углов Империи? — сглатывает бледный спасённый самурай, переводя глаза на притихшего принца. — Меня больше волнует вопрос о том, что если чёртов лис доберётся до древнего артефакта раньше, чем мы до него, то эти твари заполонят всю землю, как и во время Великой войны со тьмой? — хмурится тот. Тэхён же, услышав это, глаза округляет, поднимая их на развернувшегося к нему Юнги. — Ты… Мужчина вдруг грозно надвигается на него, заставляя голову в плечи вжать и слабые ручки в жестикуляции поднять, но прямо к его горлу подставляют кончик лезвия. У юноши сердце удар пропускает от страха перед таким Юнги: суровым, хладнокровным и не мешкающим. — Отвечай на мой вопрос: так и будет ведь, да? — в голосе холодная сталь и необъяснимое презрение. Как он резко склоняется к нему, больно хватая за хвост на затылке и выше его голову поднимая, скалясь и всё ещё держа катану у его кадыка. Тэхён совершенно с толку сбит, но отчего-то понимает, что сейчас можно хотя бы попытаться переубедить его, ответив на вопрос. «Нет, нет, это совсем не так! Храм Поднебесья не связан с Бездной — он, наоборот, хочет спасти мир от этого…!» — эмоционально доносит юноша, видя перед собой устрашающую маску безжалостности. И леденеет тут же: ему не верят. — Свяжите предателя, — в приказном тоне кидает тот, резко отпуская его волосы. До Тэхёна не сразу смысл его слов доходит, тем более после случившегося нападения. И только когда к нему уже с верёвкой подходят самураи, он кидается к принцу, отчаянно цепляясь за его руку и жалобно брови ломая и губы кривя. Он пытается хоть одной рукой в жестах у него спросить, что происходит, но его грубо отлепляют от господина и на колени ставят, крепко связывая его руки за спиной. А в следующее мгновение Юнги швыряет ему в лицо все те самые письма на особых листьях, что были предначертаны Чимину, предупреждая его о походе наследного принца, о всех их действиях и местах, куда они, предположительно, направлялись. Тэхён бледнеет, глаза наполняются ужасом и слезами, а сердце останавливается от охватившегося его страха. Он в отрицании головой мотает из стороны в сторону, губами одними и жалостливым взглядом умоляя позволить ему объясниться. — Довольно! — озлобленно рявкает Юнги, с разрывающими его противоречивыми чувствами смотря на него. — Учитель Хван не только обучил меня языку жестов, но и тому, как чувствовать энергию всего живого, а так же, как услышать чужие мысли в духовном канале связи. Я всё знаю: ещё в тот день перед отправлением я всё знал. И каждое отправленное тобой письмо так и не дошло до твоего дорогого Чимина. У Тэхёна мурашки по всему телу и живот в спазме скручивает. Он цепенеет от этого голоса, от презренных тёмных глаз, прожигающих его насквозь. И жгучие слёзы вот-вот по щекам посыплются, ведь он даже никак оправдаться не может, лишь беспомощно рот раскрывать и закрывать, безмолвно губами шевеля в мольбе дать шанс всё объяснить. — Ваше высочество, убить его? — держится за рукоять меча самурай, готовый любой приказ исполнить. Слезящиеся напуганные глаза Кима пересекаются с жестокими принца, в которых переминаются личные чувства с рассудительностью. У Юнги грёбанное сердце кровью обливается, и его сейчас разрывают две крайности: самому убить предателя или же… — Нет, — твёрдо проговаривает он, возвращая оружие в ножны, — забирайте с собой. Мы найдём ближайший храм на священной земле… Мин приближается к юноше, больно хватая его за щёки, поднимая его лицо на себя. — … и тогда ты, недо-адепт Храма Поднебесья, нашего нынешнего врага, будешь хоть до смерти звать своего чёртового лиса на помощь, ясно? — ещё ужаснее видеть в злых прищуренных глазах еле заметно проскальзывающую боль. — Молись кому хочешь, если тебе это поможет, но пеняй на себя, если кумихо не откликнется на твой зов. Крупная слеза стекает вниз по бледной щеке, и Тэхён совершенно не знает, что ему делать: Мин Юнги говорит серьёзно.

***

***

***

Путь к Элинор, загадочной красноволосой девице, ещё раз появившейся во сне девятихвостого лиса, лежит через просекающую государство крупную реку и виднеющийся горный хребет, хранящий в своих пещерах страшные мифы и тайны. — Я слышал, что в горах Сораксан водятся сютэн-додзи, — Чимин любопытно смотрит на идущего чуть впереди воина. Они, купив в городе запас дорожной провизии и заночевав на местном постоялом дворе, отправились в сторону переправы. — Горный демон сютэн-додзи, — кивает Чонгук, нечто такое припоминая. — Надо бы там приглядывать за тобой тщательней. — С чего бы это? — Этот демон спускается с гор, чтобы похищать юных красавиц и после их съедать — мало ли глаз на тебя положит. Кумихо реагирует не сразу — не понимает скрытый смысл, и только после, прокрутив его ответ, понимает, что «красавиц» режет слух, сопоставляясь с родом. А вот тихое рычание после не заставляет себя долго ждать. — Какой же ты вредный! — фырчит он, просверливая дыру в сильной спине. — Вообще-то благородный и великодушный, — хмыкает тот, слыша с приподнятыми уголками губ, как его смешно передразнивают. И только они приближаются к берегу реки, как вдруг Чимин пошатывается, хватаясь за голову. Он сильно жмурится от пронзившей его острой боли в висках, а в ушах гудит. Не слышит обеспокоенного голоса подбежавшего Чонгука, лишь за него хватается, чтобы устоять. Что-то определённо не так — это похоже на попытку связи с духовным каналом, но точно наоборот. Как будто некто противится этому, на святом месте так яро думает о кумихо в сильных эмоциях, что эта телепатия передаётся и Чимину. — К-кто-то пытается донести до меня, кажется, предупреждение, — сипит он, чувствуя, что его придерживают, и поворачивается к нахмурившему брови мужчине. — Чонгук, некто из адептов моего Храма в опасности… — Храм Поднебесья на другом конце континента — ты можешь это чувствовать на таком большом расстоянии? — Нет… нет-нет-нет, — глаза в растерянности мечутся по сторонам, и он, отпуская свою опору, делает размашистые шаги туда-сюда в хаотичном порядке. — Чимин, успокойся, — мужчина берёт его с двух сторон за предплечья и немного наклоняется, чтобы их лица были на одном уровне. — Ты не понимаешь, — сглатывает тот, побледнев, — ему больно физически и душевно… Это Тэ, — приходит до него ужасающее осознание, от которого в холодный пот бросает. — Это точно Тэхён! Грудную клетку в страхе за друга детства сдавливает, а сознание прокручивает множество вариантов, как же младший служитель оказался где-то неподалёку, а не там, в столице, где должен был быть? Шестое чувство само волочит ноги вперёд, на другую сторону реки, и уже на деревянной переправе он бездумно на бег срывается. Помочь, ему нужно помочь ему. Лишь бы только успеть… Слышится топот копыт, и внезапно сильная рука обволакивает талию, а в следующий момент Чимин оказывается в седле перед наездником, крепко придерживающим его и поводья. — Куда ехать? — На восток, — тихо произносит юноша, полностью доверяясь Чону.

***

***

***

Ужасная безысходность, в которой невозможно донести истину, только лишь носом всхлипывать и болезненно задыхаться от желания что-либо сказать. Тэхён теряет счёт времени пребывания в этом маленьком, но ухоженном месте, построенном прямо напротив своей заброшенной версии по иную сторону реки. У него губа разбита от удара самурая, приглядывающего за ним, а слезящиеся глаза, полные немой мольбы, обращены на принца, изредка выходящего из постройки и возвращающегося обратно. — Ты там зовёшь кого-то, щенок?! — теряет терпение воин из отряда, которому уже осточертел этот поход, где он потерял уже троих однополчан, безумно боясь быть следующим и ещё раз встретить подобное существо из Бездны. И вновь ударяет повалившегося на бок служителя святилища, после ударяя ногой в живот, выбив из него жалостливое подобие скулежа. — Хватит, — строго и достаточно громко велит сжимающий челюсти Юнги. — Не трогать пленника, безмозглый скот. — Но господин Мин…! — Я сказал: хватит, — жёстче процеживает, подходя ближе и обнажая меч, указывая на юношу, которого предварительно поднимает обратно на колени перед алтарём. — Не вынуждай меня пустить тебе кровь, Ким Тэхён — живо зови кумихо, не трать наше время. «Пожалуйста, ваше высочество, прошу, всё не так…» — удаётся прочитать по губам, и Юнги зубами скрипит, с шумом возвращая катану в ножны. Он даст ему столько времени, сколько потребуется. А Тэхен хмурится, искренне молясь лишь о том, чтобы Чимин был в целостности и сохранности, чтобы его столь важная миссия увенчалась успехом. На этом он только и концентрируется следующие полчаса в угнетающей тишине, разбавляющейся тяжелыми шагами самураев, их зевками или парой перекинутых фраз. — Джонван, — зовёт один из отряда того, кто стоял снаружи на охране. — Эй, Джонван, ты там заснул, что ли…? Он подходит к выходу из святого зала, как предсмертный вздох испускает, падая на каменную плитку со стрелой в груди. Оставшиеся самураи тут же выхватывают оружие, и наследный принц за долю секунды успевает отразить мощный удар необычной чёрной катаны, отскакивая в сторону. Юнги напрягается со злобным оскалом на лице, быстро проходясь оценивающим взглядом по противнику, облаченному в тёмные ткани с болтающейся шляпой-саткат на спине. Незнакомец уже с одной только стойки казался опасным и бравым воином, сделавшим первый выпад. Длинные лезвия скрещиваются с характерным лязгом железа, и мужчины сцепляются в поразительном бою. Они не уступают друг другу, каждый выдерживая натиск врага, но, всё же, рычащий Юнги ощущает перевес не в свою сторону. Странник невообразимо силён, и в этом равном бою, как бы не хотелось этого признавать, ему долго не выстоять. В это же время юноша в белых развивающихся тканях ловко отбивает удары двоих самураев. Он точно парит над землей, назад откланяется от замаха меча и руками отталкивается, в прыжке ударяя одного в грудь. Луком со стальными вставками в руках отбивает удары мечей, нанося свои по голове или спине. С необычайной грацией назад отпрыгивает, натягивая стрелу на тетиву и пронзая ногу одного противника, а другому — плечо. Взгляд цепляется за ошеломлённое лицо парня с темно-каштановыми растрёпанными волосами, связанного по рукам у святого места молитв. — Тэ, — облегчённо выдыхает Чимин, приподнимая уголки губ, собираясь уже было к нему бежать. Но не тут то было. Прекрасно осознавая силы противника и шансы на победу, Юнги обманом отступает назад от нападающего Чона, а после попросту отскакивает от него, якобы уворачиваясь, но запрыгивает на выступ мраморного алтаря. Он хватает забрыкавшегося Тэхена, угрожающе прислоняя лезвие к его горлу. — Замрите! Только двиньтесь — я убью его, — в приказном тоне кричит принц, напряжённый взгляд переводя с остановившихся противников. Чимин злобно шипит, а его показавшиеся ещё до этого пушистые уши нервно дёргаются: — Не смей его трогать! — Это будет зависеть от вас. Ты, здоровый, бросай меч, — требует он от Чонгука, крепче сжимая задрожавшего в его хватке заложника. — Что тебе нужно?! Отпусти его, Тэхён ни в чем не виноват, — жалобно изгибает брови Пак, пытаясь унять колотящееся от страха сердцебиение за своего товарища. — Мне нужны твои хвосты и, возможно, голова, — честно отвечает Юнги, впервые видя такое магическое создание собственными глазами, осмотрев его уши и один поджатый белый хвост. — Что…? — сперва не понимает тот, и тут, как будто бы, находит ответ в больших глазах напуганного Тэхёна. — Это всё ваш магический орден при дворце, да? Это ведь они нашёптывают Императору небылицы! Они не те, за кого себя выдают — это они приспешники тьмы. Именно поэтому мы, Храм Поднебесья, отправили Тэхёна, чтобы он подтвердил наши догадки. Юнги не моргает, дышит через раз, а ладонь, в которой рукоять держит, предательски потеет. Он никогда не вникал в дела Империи с духовной части — знал только, что есть свет и тьма, добро и зло. Но и не думал даже, кто за чем стоит. И не убеждающий его кумихо в этот момент вынуждает какую-то часть принца поверить в услышанное, а только вжимающий голову в плечи юноша, к чьему горлу он холодную сталь прислоняет. Сейчас внутри него идёт борьба между наследным принцем Империи с приказом отца и целью его миссии, и простым человеком, рассуждающим здраво, полагающимся не только на личные эмоции, что оказываются куда сильнее, чем он предполагал, но и факты. Не может тот добродушный, такой простой и милый паренёк, кто четыре года назад взгляд к себе сам приковал на рыночной площади в столице, быть приспешником зла — ну никак не может. Кто угодно, но только не он, только не Ким Тэхён, так боязно трясущийся в его руках, отчего противно от самого себя. Мин собирается было спросить насчёт истинной цели Храма Поднебесья и похода кумихо за легендарным артефактом, чтобы с уст Чимина услышать это, как вдруг горящие в святилище свечи гаснут под дуновением холодного ветра, и помещение погружается во мрак. Несколько секунд гробового молчания, перебиваемого краткими вздохами, а в следующий момент происходит сразу несколько вещей одновременно. Чимину удаётся в ладони образовать голубое пламя, освещая им часть пространства. Чон при помощи своего чутья отбивается от вдруг напавшего на него появившегося из ниоткуда воина в совершенно ином сером облачении и двумя короткими мечами в руках. А Юнги же хватает служителя храма и отскакивает с ним в сторону, спасая его от сгустка тёмной энергии, пущенного в них. — Ах, мне казалось, вы разберётесь быстро и без лишних разговоров, — внезапно раздаётся женский голос и стук каблуков, когда в храм со сгущающимся мраком входит высокая колдунья в тёмно-фиолетовом платье и развивающейся мантии. — Так что пришлось вмешаться. Вы ведь не против, мальчики? Все тут же напрягаются, во все глаза глядя на незнакомку, от которой исходит необычайно сильная тёмная сила, кроме уже сражающегося Чонгука. Его противником оказался равным по навыкам воин, отчего их битва кажется не от мира сего, быстрой, мощной. Взглядом не уследить за их шагами или взмахами мечей, лишь только слышится лязг скрещённой стали и проблески искр в темноте. В это же время в храм вбегают ещё трое ассасинов, и двое из них меняют направление к Чону, что уже расправился с первым из них. Прославленный воин из десятки Преданных лишь устрашающе хмыкает, чёрную катану перекручивает в руке и шеей хрустит, вступая уже с ними в бой. Оставшийся же враг бежит к духовному алтарю, где начинает битву с Юнги, отбивающим удар меча и с рыком пинающим того ногой в грудь, скидывая вниз. А вот Чимин с трудом отбивается своими магическими щитами от тёмной магии надвигающейся женщины с кровожадной улыбкой, видящей её превосходство. — Глупый лис, у тебя и шансов нет против меня! — смеётся она, следующую атаку делая сильнее, откидывая скривившегося юношу на землю, поражая его руку. — Где древний артефакт? — Да почему всем постоянно от меня что-то нужно?! — хрипит тот, метая на неё злобный взгляд и выжигая пытающиеся было схватить его тёмные щупальца магии. — Где он? — повышает голос та, злясь от того, что ему удаётся своим лисьим пламенем сжигать её теневые сотворения. — Храм Поднебесья совсем лишился своей силы и гордости, раз отправил на спасение человечества мелкого мальчишку?! Принцу удаётся одолеть противника, и он слышит этот разговор, будучи совсем рядом, удивлённо брови вскидывает от этого и громко выдыхает, выравнивая дыхание. Краем глаза замечает, как Тэхён кидается было на безысходную помощь к другу, и еле успевает схватить его за ворот одеяния. — Назад! — рявкает Юнги, оттаскивая Кима за свою спину, и сам несётся с другой стороны на женщину, занося свой меч над ней. Та отвлекается от отползавшего и отбивающегося кумихо, резко разворачивается, задержав чужое лезвие потоком магии и удерживая его. — Хах, обычному человеку не одолеть высшего прислужника Бездны, — надменно усмехается та, как вдруг некто молниеносной чёрной стрелой показывается позади принца, блеснув горящим взглядом тёмных глаз. — А если не обычному? — низким голосом бросает Чон. И её живот рассекает острая катана, заставляя вскрикнуть и назад ступить, тем самым освобождая оружие Юнги из захвата магии, чем он и пользуется, нанося по ней удар следом за Чонгуком. Они поочередно наносят ей удары, меняясь и уворачиваясь от образовывающихся щупальцев из сгустков энергии, разрезая их. — Т-ты… — в её расширенных глазах, обращённых на воина в чёрном разодранном облачении, нескрываемый ужас, а после переводит их на выделяющийся меч с особой гравировкой и красной кисточкой на ней. Она уже ощутимо слабее из-за страшных ран отбивается от нападающих мужчин, начиная верещать от осознания, с кем она сражается: — Ты должен быть в могиле! От вас всех, проклятых воинов, должны были избавиться! Сровнять с землёй, уничтожить! И руки вскидывает, заставляя тех только пошатнуться и немного назад отъехать на подошве от магического вихря. А после складывает пальцы, буквально собирая вокруг себя скапливающуюся тёмную магию, желая все свои последние силы в эту сокрушительную, последнюю бы для них атаку вложить. Как вдруг между напряжёнными Юнги и Чонгуком летит блестящий кинжал из особенной стали, который кинул аж со святого алтаря Тэхён, предварительно закалив его лисьим голубым пламенем. Острие вонзается ровно в сердце остолбеневшей колдуньи, глаза расширившей, а её силы в одно мгновение иссякают. Она рот широко раскрывает, покрываясь тёмными трещинами по всему телу перед тем, как рассыпаться в пепел. Проходит около минуты, когда никто не шевелится, нервно глядит на убитых и друг на друга. Чонгук же пристальный взгляд от наследного принца не отводит, крепко сжимая рукоять, готовый, если потребуется, напасть на него. Однако тот просто тяжело дышит, пребывая в полной растерянности и ещё в чувстве адреналина от боя, о чём говорит его учащённый пульс и хаотичные мысли, мечущиеся в попытке переварить всю полученную информацию. — Проклятье! — громко и резко рычит Юнги, от злости пиная труп вражеского ассасина. Тэхён непроизвольно дёргается от этого, что не остается не замеченным от кумихо, придерживающего его за предплечье. А принц сильно жмурится, потирает гудящие виски, отходя от всех в сторону. — Что происходит, чёрт возьми?! — разводит он руками. — Что за бешеные неубиваемые бабы? — указывая мечом на остатки колдуньи, а после на Чона: — Что за проклятые воины? Храм Поднебесья и спасение человечества? — разворачивается к служителям этого самого храма. И Чимин инстинктивно закрывает собой товарища. Он успевает заметить промелькнувшее сожаление и вину в глазах принца, когда они быстро перевелись на Тэхёна, до того как Чонгук мощно ударяет его в основание черепа концом рукоятки катаны, тем самым лишая сознания, вынуждая его с грохотом плюхнуться на землю. — Предлагаю оставить его здесь, — подаёт голос воин-бродяга, возвращая оружие в ножны. — Абсолютно согласен, — поддакивает Чимин, наконец выдыхая в спокойствии. Но вот юноша с округлившимися карамельными глазами в отрицании головой мотает, сперва хватаясь за своего друга, после принимаясь жестикулировать: «Мы не можем его оставить, а вдруг сюда прибудут создания из Бездны?». — Ну, не велика потеря, — пожимает плечами другой. — Вот именно — никому хуже не станет, — теперь очередь Чонгука соглашаться с ним. Тэхён же брови домиком ломает, губу закусывает и подбегает к лежащему лицом в пол мужчине. Он рядом опускается на колени, поднимает его голову, слегка приобнимая, умудряясь кистями рук и губами двигать. «Где ты нашёл такую же вредину, как и ты сам?» — обращается к фыркнувшему на это Чимину. — «Прошу, его нельзя оставлять в таком опасном месте — он, всё-таки, наследный принц…» — Да, конечно: поэтому лучше взять этого наследного принца Империи в заложники, — охает тот, устало проводя ладонью по лицу, обретя очередную головную боль. Столь важная миссия девятихвостого лиса становится всё поразительней и… опасней.