***
— Я что, похож на сопливого новобранца? — раздражённо бурчит Юнги, недовольно выгибая бровь. Он скачет на гнедом жеребце подле молочного цвета кареты, откуда выглядывают двое юношей, направляющейся по проездной широкой тропе. Тэхён, переодевшись в красивые тёмно-синие шелка с багровыми отблесками, непроизвольно милый смешок испускает, а другой служитель приподнимает уголки губ, мельком взгляд бросая на сурового мужчину, что выглядит весьма угрожающе и пугающе. — Не волнуйся, мы скажем, что ты наш сопровождающий, — выдыхает Чимин, устремляя взгляд в даль и опуская ладошку на грудь, где сердце в тоске по Чонгуку сжимается. Они получили благословение в Храме Поднебесья на то, чтобы именно эти трое отправились в крепость особой армии по приказу Верховных светлых магистров в качестве адептов от их святилища. Идея о том, чтобы Юнги отправился как новенький в эту самую армию провалилась с треском, похожим на скрежет зубов мужчины, стоило только на него взглянуть. Тренировочная крепость представляет собой огромную каменную стену, опечатывавшую обширную территорию, за пределами которой сооружения, поля для тренировок и стрельбищ из лука. Чимин разглядывает небольшие отряды, подготавливающиеся там, а так же видит чуть дальше постройку, видимо, лекаря, ведь оттуда исходит сильный запах крови для чуткого носа лиса и виднеются раненые самураи. Представитель Верховных магистров светлых магов, Ким Сокджин, встречает прибывших адептов с особым почтением, низко кланяясь и приветствуя, чего не сказать о генерале армии, что сам приехал только вчера. — И что, эти дохлые и смазливые парнишки — адепты, которых послали к нам на помощь? — грубо бросает тот, видимо, в своих ожиданиях видя их зрелыми и опытными, после уставляясь на мужчину рядом с ними. — А у этого чё с рожей? — Старый хрен, да как ты смее… ?! — рычит было принц, которого вовремя задерживает спохватившийся Тэхён, двумя ручками его одну охватывая, не позволяя взорваться от возмущения. — Старый хрен?! Да я тебя в порошок сотру, сопляк! — Господин Мин Хвиёг, успокойтесь! — вскидывает брови магистр, охая и вставая между разгневанным такой наглостью генералом и гостями. Последние же рты раскрывают и одновременно глаза округляют, с шоком глядя на стоящего перед ними мужчину, фыркающего и гордо поднимающего подбородок. Мин Хвиёг — самый первый Император объединённых королевств после Великой войны, прародитель императорской династии Мин, предок застывшего Юнги. — Генерал, непригоже так обращаться к сопровождающему наших адептов, один из которых кумихо, — вздыхает магистр Ким, подмигивая Чимину глазом с узким лисьим зрачком, после чего тот снова становится человеческим. — Прошу, следуйте за мной. Помещение просторное, светлое, и все сразу же поднимаются по ступеням на второй этаж, где Сокджин начинает всё тот же рассказ о плане смешать магию для особых воинов, которых придётся «сделать» самим. — В каком это смысле сделать? — напрягается Чимин, идя о бок с другим кумихо. — Лишь наш вид может совмещать в себе светлую и тёмную магию. Адептам нельзя и прикасаться к таким артефактам — их поглотит энергия и разрушит изнутри. А вот обычных людей можно закалить: их тело и разум, для того, чтобы использовать их. Проблема только в том, что многие из них слабы либо тем, либо другим. Горестный вздох в конце, за которым скрывается недосказанность, и перед всеми открывают двери, открывая вид с деревянного балкона на сбор новичков особого отряда армии. Кто-то на кучки разбился и непринуждённо общается, кто-то с опаской озирается на других или же тихо стоит в стороне, уткнув глаза в носки потёртой обуви. — Здесь мы собираем не всех солдат, а только из местностей, откуда, по предсказаниям звёзд и монахов-ведунов, будут походить будущие герои. Однако, к сожалению, всё равно не все подходят к предназначению владеть величайшим артефактом, — и снова этот загадочный вздох. А внимание же вдруг привлекает некая потасовка внизу, что происходит между худощавым низеньким парнишкой и здоровяком, которому явно не понравилось, как относятся к его персоне. — Эй, деревенщина, ты вообще знаешь, что у меня за семья?! — П-прости, — пищит тот, весь сжимаясь. — На коленях прощения проси, — хмыкает обидчик, складывая руки на груди. Бедный юнец дрожит, сглатывает и только собирается было так сделать, как его за плечо задерживают и становятся перед другим. — Он тебе не слуга, а ты не господин, чтобы на колени перед тобой становиться, — серьезно проговаривает Чонгук с решительностью во взгляде. — А ты ещё кто, тоже получить хочешь? — Оставь его в покое, и мы все просто разойдёмся.. У Чимина внутри всё дрогнет, когда Чона хватают за ворот грязной рубахи и бьют кулаком в челюсть. У того и шанса нет даже ответить, очень уж заметно, что удары у него не поставлены и ни разу до этого не дрался, а его просто бьют, пока все остальные лишь смотрят. — Никто не вмешается? — тихо спрашивает кумихо, готовый было сам ринуться на помощь, но тут подлетают наставники самураи, разнимая новобранцев, чертыхаясь и ругаясь на них. — Он заступился за другого: знал, что слабее и будет избит, потому и понимал на что идёт, — проговаривает Сокджин, высказывая, что думает. — На войне мальчики должны становиться мужчинами. Что ж, продолжим. И, махнув косой блестящих каштановых волос, идёт дальше по балкону, входя обратно в здание, в то время как троица остаётся чуть позади, в настоящем удивлении глядя на побитого Чонгука, получившего ещё и наказание впридачу. Зато продолжившего улыбаться виновато извиняющемуся пареньку и чуть ли не плачущей Элинор, цепляющейся за его штанину. — Я-то думал, мы отправимся в то время, когда он будет крутым истребителем нечисти, — проговаривает наследный принц, но просверливает взглядом спину своего предка. — А он даже отбиться не может, не говоря уже про дать сдачу. — Абсолютно ко всему нужно ещё прийти, — вздыхает Чимин, догоняя Верховного магистра. Экскурсия по тренировочной крепости заканчивается ближе к вечеру, и временных путешественников оставляют с необычным осадком внутри. Все трое переглядываются и, как только отдаляющиеся шаги стихают, Юнги принимается осматривать отведённое им место спальни, быстро пробегая глазами по периметру. — Мне одному это всё не нравится? — Тебе никогда ничего не нравится, — отвечает Чимин, задумчиво принимаясь расхаживать по покоям. — Что-то здесь нечисто: разве станет сам Верховный магистр и генерал проводить время в лагере для тренировок? К тому же, приглашать сюда и адептов, сказав, чтобы перестраховаться. «Перестраховаться от Бездны, или же отчего-то внутри?» — жестикулирует Тэхен, отчего друг застывает, даже не сообразив сперва. «Чимин, ты ведь тоже чувствуешь эти сильные потоки энергии, да? Их контролирует магистр Ким при помощи силы кумихо, но все равно это ощущается.» — Да, а ведь точно… я и внимания не обратил, — хмурится Пак, нервно прикусывая ноготь на большом пальце. — И что это значит? — недоумевает один только мужчина, хотя и догадываясь. «То, что где-то в крепости присутствует и тёмный маг, равный по силе Верховному адепту света.» И это было именно тем, что напрягало. По всей информации, что была известна, стало ясно, что артефакты созданы ещё не были, ведь некому их носить, пока не будет сотворена десятка героев. А в таком месте очень опасно такое скрещивание, потому наличие сильных магов в тренировочном лагере для самураев покоя не даёт. Разве что только они здесь для того, чтобы подпитывать силой бойцов, которых здесь собираются "сделать", как бы безумно это не звучало. В размышлениях и разработке различных планов проходит несколько часов, пока густая ночь не окутывает крепость, освещая мрак тусклым светом неполной луны. — Тэ, отправляйся на разведку, только будь осторожен, прошу, — внезапно кивает тому Чимин, понимая, что другого пути нет. — Эй, чего? — сводит брови к переносице Юнги, схватив было выпрыгнувшего из окна юношу за руку. — Какая разведка? Тэхен уже половину лица непросвечивающейся тканью закрыл, отчего только расширенные глаза были в изумлении на него обращены. — Отпусти его, нам нужна хоть какая-то информация об этом месте, — проговаривает Чимин, а после, когда его друг буквально растворяется в ночи, отпущенный недовольно цокнувшим мужчиной, добавляет: — Да, пускай он и слаб в бою, но в ловкости, слежке и добычи информации ему нет равных. Именно поэтому Храм отправил его к вам во дворец. — Лиса с неконтролируемыми силами, ассасин-шпион — да что у вас за Храм там такой? — бурчит наследный принц, кидая тревожный взгляд в окно на звездное ночное небо. Бесшумной тенью юноша, казалось, порхает над землей, перебираясь от одной стены к другой, каждый раз прижимаясь, точно сливаясь с ними. Он быстро перебегает за спинами полудремлющих патрульных и с разбега взбирается по колонне на крышу. Пригибается, взглядом быстро обводя обширную территорию и, разогнавшись, ловко прыгает на крышу другой постройки, таким образом добираясь до особо охраняемого здания в несколько этажей. У Тэхена дыхание равномерное, он полностью сосредоточен, потому сразу замечает поднявшего голову охранника, сползает ниже и прячется за неровностью конструкции краев. Он переваливается через себя и, держась за карниз, прыгает одной ногой на перила балкона, после уже тихонько приземляясь на траву. Глаза рыщут в поисках хоть чего-то, как цепляются за подозрительные большие мешки, что тянут за собой самураи из личной охраны магистра Кима. И мешки эти похожи на… Тэхен рот ладонью закрывает, увидев торчащие оттуда ноги людей. — Снова не получилось, — тихий голос поникшего Верховного адепта где-то рядом и немому служителю приходится вжаться за угол стоящих у стены ящиков. — Это пятнадцатый... Проклятье, пятнадцать юношей и девушек погибло. — Погибнет ещё больше, если ничего не делать. А это не лёгкий и не быстрый процесс, — рядом с ним шагает высокий мужчина с тёмно-фиолетовыми волосами, полностью чёрными глазами и мощной энергией мира Теней, исходящей от него. — Но у нас нет времени, Намджун! — обречённо чуть не срывается на крик его собеседник, но сумев вовремя взяв в себя в руки. — Пока только трое смогли вынести эту подготовку, а силы Бездны всё крепчают. — Тогда придётся выбирать из новоприбывших быстрее, чем было до этого. Сокджин останавливается, во все глаза глядя на тёмного колдуна, продолжавшего идти вперёд. — Но ведь среди многих ещё просто дети… — Сам ведь сказал, что мы не можем ждать, — жестко отчеканивает тот, разворачиваясь к нему. — Наблюдай за ними неделю, выбирай, а после веди ко мне.***
До самого утра Чимин спать не может, размышляя о том, что «рассказал» по возвращению Тэхен, оставив неприятный осадок и круговорот тревожных мыслей. Он смотрит на то, как непроизвольно во сне жмутся друг к другу те двое, случайно сблизив футоны, и теперь Юнги чуть ли не обнимает свернувшегося калачиком служителя Храма. Эта картина различные чувства вызывает, но самое сильное из них — кольнувшее осознание о том, как же сильно он скучает по Чонгуку. С этими мыслями он и покидает покои, с первыми лучами солнца решая прогуляться по территории и проветрить забитую голову. Некоторые отряды уже просыпаются и идут на ранний завтрак, и кумихо с необъяснимой ношей в груди разглядывает их, с грустью думая о том, что же их ждёт в будущем. Все они были разной комплекции и возраста, обладали различными физическими и умственными способностями, но вынуждены тренироваться в одном месте на равных условиях. Чимин всегда находит его среди остальных. За эти добрые глаза просто невозможно не зацепиться, а юношеское красивое лицо так и сияет жизнью. Чон садится рядом с зажатой Элинор, улыбаясь ей и гладя по голове, приговаривая, чтобы она кушала и набиралась сил. А после он переводит взгляд на сидящего в одиночество парня, того самого, кого он защитил, и дружелюбно приглашает его сесть вместе с ними. Кумихо не может не приподнять уголки губ, глядя на этого милого, столь доброй души открытого мальчика с растрёпанными волосами, старающегося всем помочь и подбодрить. А в следующее же мгновение искрящиеся жизнью глаза поднимаются и встречаются прямо с его лисьими. Чонгук замирает с пропустившим ударом сердцем, вновь увидев этого загадочного незнакомца неземной красоты и тоской в глазах, поспешившего скорее скрыться.***
Юнги чувствует тепло под боком и во сне старается прижаться к его источнику. А как глаза приоткрывает, то весь цепенеет. Сжавшийся в позу эмбриона юноша слишком близко лежит к нему, чуть ли не утыкаясь лбом в его грудь. Так не хочется подвергать это невинное слабое создание опасности, а до сжатых кулаков хочется оберегать его и укрывать от всего и всех. Что он и делает, позволяя себе такую вольность, чтобы сонное тело руками обволочь. Мужчина сперва дыхание задерживает, но после веки опускает и полной грудью вдыхает цветочный запах тёмных волос Тэхёна, зарывшись в них лицом. А у того же под рёбрами щемит и пламя внутри разгорается с каждой секундой, казавшейся длинной сладкой мукой. Он боится шелохнуться, чтобы не выдать себя, но когда чужие руки ещё крепче обнимают и прижимают вплотную к себе, пальцами цепляется за одежду на груди наследного принца, сжимая их в попытке отстраниться. — Хоть немного, — шепчет Юнги всё ещё с закрытыми глазами. — Давай полежим так хоть немного, не отталкивай меня. Как же много Тэхёну хочется сказать ему в этот момент, но всё, что он может, это нижнюю губу закусить, жалобно сведя брови к переносице. Он даже доказать не может, что такое отношение неправильное, что у него нет никакого права находиться в объятиях его величества. — Я хочу быть с тобой в независимости от того, какого ты происхождения, — точно прочитав его мысли, проговаривает Мин. — И мне плевать, что будут говорить люди — я всех прикажу казнить, кто посмеет косо взглянуть на тебя, Тэхён. Конечно, ожидаемая реакция добродушного служителя не заставляет себя долго ждать, и тот голову поднимает, в укоризненном возмущении скривив лицо, как ухмыльнувшийся Юнги фиксирует его за подбородок, притягивая к себе. Поцелуй получается резким и сразу глубоким, отчего они зубами сталкиваются и сплетаются языками. Все сомнения растворяются в горячих чувствах, полыхающих внутри, а их запретность теперь будоражит, а не отталкивает. Тэхён не может им противиться, не может сдержать свои потаённые желания в этот момент, когда принц так отчаянно целует его, подминая под себя и скользя ладонью вдоль позвоночника на поясницу. Губы перемещаются на прекрасную линию челюсти сжавшегося юноши, после на чувствительную шею, заставляя его вцепиться в мужские плечи и голову назад запрокинуть, подставляясь под приносящие невообразимое удовольствие ласки. Широкая ладонь оглаживает оголившееся бедро, поцелуи спускаются ниже к ключицам и к груди под небрежно раскрытым кимоно. — Ах ты похотливый тигр! — внезапный крик звонкого голоса возвращает двоих в реальность, точно холодной водой окутывая. А в следующее мгновение поток магической энергии буквально выкидывает Юнги из помещения, что своим падением разрушает деревянную изгородь террасы, кубарем ещё несколько метров прокатываясь. Тэхён наспех завязывает атласные ленты, приводя себя в порядок, и беспомощно тянется к разозлившемуся другу, виновато вжав голову в плечи, не в силах как-то унять его раздражение, ведь тот выходит следом на улицу. — Ха-ха, хорош! — вдруг гогочет проходящий мимо генерал Мин, заметив потрясающее шоу, вывалившегося воина, пока остальные самураи и новички рты разевают, желая с интересом посмотреть на происходящее. — Не смей распускать свои лапища! — злобно шипит кумихо с выпущенными двумя хвостами и стоячими ушками, в ладонях угрожающе держа голубое пламя. — О, мило... — этот голос, именно это выражение. Чимин вздрагивает, голову поворачивая в сторону мальчишки с восторженными глазами, обращёнными на него одного, и лисье пламя тухнет, вместо этого щёки заливает предательский румянец. Они смотрят друг на друга, пока злющий принц на ноги встаёт, отряхивается и пытается было раздражённо надвигаться на Пака с угрозами о том, кто он такой, как его же предок закидывает руку через его плечо, «по-дружески» его наклоняя к себе. — Да брось, малец, тебе не одолеть лисицу, — смеётся тот, раздражая и так уже взбешённого Юнги. — Отвали, старикан! — Ты кого это стариканом назвал, засранец?!.. Между ними начинается смешная перепалка, на которую все собравшиеся переключают своё внимание, в то время как Чонгук, залившись краской от такого долгого зрительного контакта с прекрасным кумихо, сглатывает вставший в горле ком и собирается было постыдно убежать. Однако выражение его лица изменяется в одно мгновение, а сам он на бег срывается, сбивая с ног и с толку Чимина. И, как оказывается, спасает его от падающего заострённого края деревяшки пострадавшей постройки при ударе магического потока. Вот только его самого задевает немного, раня в плечо и вынуждая назад упасть, а перепуганный девятихвостый лис к нему тут же приближается, присев на корточки. — Ты спас меня, — непроизвольно вырывается кратким вздохом. — Чонгук~а, ты всегда спасаешь меня… И затыкается, осознав позже нужного, что только что ляпнул. У подростка глаза на лоб лезут, а сердце так глупо и по-детски наивно забивается в груди сильнее от того, как звучит с уст, кажется, запавшего в сердце незнакомца это «Чонгук~а». — Откуда ты знаешь моё имя?