Sayonara

Под боком Чонгука так тепло, уютно и надёжно. Чимин хочет всегда оставаться здесь, прижатым к нему, пока его приобнимают одной рукой, тихо сопя куда-то в затылок. Но сна ни в одном глазу, а беспорядочные мысли крутятся в голове, мешая спать. И, аккуратно вылезая из-под тяжёлой руки, юноша выходит в коридор со скрипучей половицей, а после на улицу. Свежий воздух буквально пропитывает его, ветер ворошит и так распущенные волосы, приятно обдувая лицо, и он даже глаза прикрывает, полной грудью вдыхая. А когда поднимает веки, то видит сбоку у догорающего костра сгорбленную хрупкую фигуру своего друга. И Тэхёна сначала парализует от испуга, когда на него кидаются с объятиями сзади, но копна белых длинных волос, спавшая на лицо, заставила выдохнуть в облегчении. На губах расцветает улыбка, нависшие переживания начинают сходить. — Тоже не спится? — спрашивает Чимин, продолжая обнимать его, пока ответом служит краткий кивок. — Когда всё закончится, тебе больше не придётся быть во дворце. И мы вместе вернёмся в Храм, в наш дом, где нам и место, где всё снова будет так, как прежде. Чем дальше он говорит, тем больше понимает, что так, как прежде уже не будет. Никогда. Точно не с ними после того, что они пережили. После того, кого они повстречали. А у Кима сердце предательски сжимается от этого, ведь, когда их миссия подойдёт к концу, ему ведь придётся вернуться в Храм Поднебесья, а Мин Юнги — в свой императорский дворец. Всё будет именно так, как и должно быть, где им предназначено быть. «Но разве ты не хочешь остаться с Чонгуком после…?» — аккуратно спрашивает тот, когда друг усаживается рядом. Он замечает, как его передёргивает, но Чимин вида не подаёт, губы поджимая в полоску и глаза обращая на тлеющие угольки. — У меня… — в горле ком, в глазах противно щиплет, но он громко сглатывает, теребя пальцы. — У меня дурное предчувствие. «Насчёт Чонгука?» — жалобно ломает брови другой, опуская ладонь на его плечо и сжимая. — Насчёт того, что произойдёт с ним, когда мы воссоединим в одно целое его артефакт, — тихо отвечает Чимин, никак не в силах отвязаться от внутренней тревоги от этих мыслей, не дающих ему покоя. — Я очень боюсь, чтобы на него это не оказало никакого влияния. Его артефакт заключает в себе силу тьмы и света, сейчас у него вторая часть, но что будет, когда энергия мрака пройдёт через него? «Ты же сможешь ему помочь контролировать эту силу» — задумывается служитель, больше к нему повернувшись. «У кумихо и так смешанная магия, способная справляться с Бездной, а ты ребёнок кумихо и тёмного мага — ты обладаешь удивительной мощью.» Юноша понимает, что в его словах есть смысл. Не просто так его род нещадно истребляли остатки приспешников мира Теней, а теперь подставные прислужники при дворце нашептывают небылицы Императору, убеждая в опасности служителя Храма Поднебесья. Он видит, как у Тэхёна внезапно лицо вытягивается, глаза расширяются, и в них точно резкое осознание чего-то появляется после собственных слов. Однако только он руки поднимает в начинающихся жестах, что-то в голове Чимина щёлкает, срабатывают лисьи инстинкты, и он отпихивает друга в сторону. И как раз вовремя, препятствуя прыгнувшей мелкой твари из сгустков мрачной энергии с острыми клыками и когтями, что чуть не налетела было на оробевшего Тэхёна. Откуда ни возьмись ещё таких же трое существ возникает, и кумихо, хвосты распушив, тут же образует голубое пламя в ладонях, невидимой магической волной отшвыривая их. Ким вскакивает на ноги, выхватывая кинжалы и отбиваясь от напавшего на него создания, пока другой сражается с остальными. Как вдруг Чимина отшвыривает прямо в ствол дерева огромная лапа ещё одного зверя, отчего он больно головой ударяется, плашмя падая на землю. Тэхёну удаётся отбиться, и он ловко мечет острый кинжал прямо в глаз громко взревевшей твари, на что он и рассчитывал, чтобы разбудить мужчин в доме, а та пасть уже раскрыла в рёве, нападая было на дезориентировавшегося кумихо. Он подлетает к нему, обхватывая руками, чтобы уберечь Чимина от длинных когтей, что проходятся по нему, раздирая тонкую кожу. А в следующее мгновение конечность существа Бездны отпадает обрубком от одной катаны, пока другая пронзает туловище. — Вы целы? — встревоженно спрашивает Чонгук, окидывая взглядом служителей Храма, а при виде скривившегося от боли лиса, встающего на ноги, опираясь на друга, в груди сдавливает. — Чимин…? — Всё в порядке, — хрипит тот, как чувствует обострённые инстинкты и сжигает пламенем сразу двух существ сбоку от них. — Какого чёрта их так много? — хмурится наследный принц, вспаривая живот противно пищащей твари. — Идите сюда, не лезьте. Он тянет Тэхёна за локоть к себе, а тот, в свою очередь, Чимина, пока легендарный воин умело орудует чёрной катаной, рассекая мрак с исходящей от него энергией. Девятихвостый лис не может стоять в стороне и вырывается из рук друга, тут же шесть хвостов распушив, встав о бок с мужчиной для битвы и выпуская магическое пламя. Юнги же перерезает туловище мелкой твари, отпихивает его ногой и обволакивает талию юноши, уводя его подальше к поместью, там усадив его на деревянных ступеньках. Он обеспокоенно осматривает его раненое предплечье, где надорваны ткани и глубокие окровавленные следы от когтей. И беспорядочно отрывает кусок от его же верхней накидки, пытаясь спешно перевязать ранение, но пальцы, как назло, не слушаются. Юноша брови хмурит и рот безмолвно раскрывает, пытаясь перехватить его руки с тканью, кивая на сражающуюся пару. «Я справлюсь, господин, помогите им!»  — одними губами проговаривает, кое-как жестикулируя целой рукой. — Не дёргайся! — рыкнув, Юнги с силой снова усаживает подскочившего было служителя обратно. — Они сами справятся, ты ранен. И обматывает страшную рану, стараясь кровь остановить быстрее, пока Тэхён закусывает нижнюю губу, метая обеспокоенные глаза от воина с кумихо на полуголого принца, так и выбежавшего в одних штанах посреди ночи. Чимин точно парит над землёй в своём боевом стиле, пламенем прожигая существ мира Теней, пока мужчина рядом смертоносно орудует катаной. — Они всё не заканчиваются, — судорожно выдыхает первый, стреляя зорким взглядом вдаль, где из-за череды древесных стволов, в самом начале леса, несутся к ним кровожадные создания. — Чонгук, их становится больше! — Проклятье, — хрипит тот, не видя в темноте и вдаль так отлично, как девятихвостый лис. — Бездна набрала ещё больше сил, нам нужно покинуть это место! Он пинает локтем существо и отрубает ему голову, кидаясь к юноше, чтобы помочь справиться с ещё одним справа и завести за его спину. — Уходи, я задержу их и догоню вас… Однако Чимин оббегает его, сжав кулаки, несясь вперёд, и встаёт в атакующую позу. Сперва скрещивает руки перед собой, после плавно двигает ими по сторонам, точно вбирая в себя больше сил от всего живого вокруг, носком ноги проводит полукруг вокруг себя. К шести хвостам прибавляется ещё один, и они по сторонам красиво развиваются, испуская сияние. Только на него кидаются было со всех сторон мерзкие твари, а Чонгук выкрикивает его имя в испуге, как происходит яркая вспышка. Мощный поток энергии буквально сносит врагов, самых ближних сжигает в лисьем огне, а остальных откидывает назад, даже тех, кто был на расстоянии нескольких миль, образуя некий защитный вакуум, не пропускающий их. — Я… я и сам могу задержать их, — тяжело дышит Чимин, держась за трясущуюся руку, на которой тёмные полосы, точно живые, пульсируют. На его лице, где скулы и лоб, так же характерные для кумихо полоски, зрачок вертикально сужен, глаза покрылись золотой корочкой. Чонгук быстро сокращает расстояние между ними и свободной от катаны руки притягивает к себе удивительно холодного юношу. — Не знал, что ты так можешь, — шепчет он, прикрывая глаза и опуская губы на его висок. — Я тоже, — признаётся другой, до этого просто ощутив в себе невероятный прилив сильной энергии, инстинкты и шестое чувство сами вели его к этому. — Да святые Небеса, потом вы друг друга облепите, сваливаем отсюда! — громко кричит им уже одетый и собранный принц, помогая бледному юноше забраться на лошадь. — Тэхён! — вскрикивает кумихо, жалобно ломая брови домиком и к другу подбегая, опуская ладонь на его колено, рассматривая перевязанную руку. «Просто царапины, всё нормально»  — утешающе показывает тот, приподнимая уголки губ. И Пак кивает ему, убегая в поместье за верхним одеянием, что на ходу накидывает на себя, в то время как Чонгук уже взбирается на жеребца. Он подхватывает служителя Храма, усаживая за собой и пришпоривая лошадь, чтобы догнать рванувших вперёд. — За мной, я досконально выучил здешнюю местность по картам, — бросает всем остальным Юнги во главе их небольшого отряда. — Но куда же нам ехать? — Чимин сильнее обнимает мужчину со спины, хватаясь за его кимоно, чтобы не упасть от быстрой езды и просто быть ближе. — Во дворец, — твёрдо процеживает принц. — Тэхён кое-что вспомнил до нападения: через некоторое время, когда он принёс тебя в Храм Поднебесья, адепты рассказывали о том, что один тёмный маг пришёл в необузданную ярость и отчаяние, когда узнал о смерти твоей матери. Это был твой отец, Чимин, у него находилась вторая половина артефакта, и он самолично хотел закрыть Бездну. Но тогда его схватили адепты при дворце, которые, как сейчас известно, были его же соратниками, посчитав предателем и воспользовавшись своими полномочиями положения при Императоре. — Подожди, — у Чимина мурашки по коже, сердце в разы сильнее забивается в груди, — то есть… моего отца казнили? — Нет. Он всё ещё в подземной темнице, там, во дворце. Глаза расширяются, живот скручивает от волнения и мир вокруг точно переворачивается. Он чувствует, как Чонгук накрывает сверху его ладошку, что покоилась на своём животе, своей и сжимает её в ощутимой поддержке.

***

Почти два дня пути с небольшими привалами и несколькими часами сна. Они спешат, боясь терять драгоценное время, от которого важная каждая минута. Мысли Пака в голове места себе не находят. На душе необъяснимое волнение и некий страх насчёт того, что он может увидеть своего родителя, которого совершенно не помнит, будто бы его из памяти выдернули. И вот очередная равнина позади, и лошади ступают на тропу лесополосы, с галопа сходя на шаг. — Таким темпом ещё около трех дней пути, — через плечо проговаривает Юнги. Как вдруг раздаётся глухой стук падения и лошадиное фырканье, отчего все вздрагивают, а Чон даже хватается за рукоять оружия. Звук был слышен позади, потому все одновременно оборачиваются и застывают. На земле лежит обездвиженное тело. — Тэхён! — Тэ! Юнги сильно пришпоривает лошадь, подгоняя её и на ходу спрыгивая, так же и Чимин соскальзывает вниз, на трясущихся ногах подбегая к другу, которого первый уже берёт на руки. Он приподнимает его, судорожно трогая и бледное лицо к себе поворачивая, слегка потряхивая, чтобы вернуть в сознание. — Тэхён, Ким Тэхён, чёрт, очнись! — у принца пульс учащается от проскользнувшего страха, по позвоночнику стекает пот. А кумихо аккуратно раскрывает повязку на предплечье юноши, которую тот менял на последней остановке. Три следа когтей от существа из Бездны очень глубоки и нехарактерно черны. Кожа покрылась тёмной коркой, по бокам от разрезов распространяется пугающей сеткой дальше по руке заражение. — Ему срочно нужен целитель, — сипло говорит он, сглатывая подступивший к горлу ком. — Покажите, — рядом опускается и Чонгук, осторожно беря руку служителя Храма, хмуря брови. — Слишком глубокая царапина, яд этих тварей проник в организм… — Какой нахер яд, его можно спасти?! — повышает голос Юнги от беспомощности, неосознанно прижимая к себе обмякшее тело. — Можно ведь?! — На войне мы часто с таким сталкивались, я знаю, как сделать противоядие, но нужные ингредиенты можно найти только в городе. — Тогда отправимся туда, — стискивает зубы тот, — свернём и быстро пересечём лес по диагонали. Он медлит, ожидая, пока Чимин закончит проводить сверху над рукой Тэхёна ладонью, от которой исходит тёплое свечение, и нечто неразборчиво шептать, после чего у того содрогаются мышцы на лице, и Ким еле-еле глаза приоткрывает. — Держись, Тэхён. Я тебе запрещаю сдаваться, слышишь? Точно потемневшие губы в безмолвном «да» еле шевелятся, пока принц несёт его на руках, прижимая к своей груди, где так больно колит сердце.

***

— С ним будет всё в порядке, он сможет справиться, — наконец отвечает на вопросительные взгляды Чонгук, до этого тщательно делая два лекарства, о рецептах которых никто даже и не слышал. Одна мазь с различными действительно редкими ингредиентами, что с трудом удалось найти даже в этом торговом городке «при столице», как его называют. А другое — целебный раствор, который мужчина влил в его раскрытый рот, приподняв за голову. — Идём, пусть принц останется, — шепчет на ухо, беря встревоженного юношу за руку и выводя из одной комнаты в постоялом дворе на окраине, куда они заехали, не привлекая внимания. В их комнатушке напротив тесно, но тепло, а на небольшую кровать падает без сил Чимин, сворачиваясь калачиком. Когда же рядом опускается и мужчина, то он подползает ближе, укладывая голову на его бедро. — Спасибо, без тебя его было бы не спасти, — благодарно проговаривает, прикрывая глаза, когда его начинают мягко гладить по волосам. И следующие минут двадцать проходят в уютной тишине, пока мужчина не перестаёт перебирать его волосы и приятно массировать макушку. Чимина постепенно отпускает, внутри не так тяжело, только мысли всё ещё путаются: там хаотично прокручиваются все опасения, факты и тревожность. — Чонгук~а, — тихонько зовет, слегка переворачиваясь, чтобы устроиться на его ногах поудобнее. — Что такое, лисёнок? — Если… если мой отец ещё жив, то он вспомнит меня? Одни из вечных вопросов, что мучают его, это: всё ещё в живых ли его родитель? Почему он оставил его и маму? Любил ли он его вообще?.. — Он несомненно жив и помнит тебя, — уверенно проговаривает, скользя ладонью ниже на его плечо. — Уверен, что есть объяснение тому, что ты совсем ничего о нём не помнишь. Похоже, что при помощи магии кто-то вырвал твои воспоминания о нём. — Думаешь? — приподнимается тот, чтобы заглянуть своими растерянными глазами в зрелые и рассудительные напротив. — Наверняка это сделали для того, чтобы защитить тебя, — он приподнимает уголки губ, нежно оглаживая его щёку, — иначе никак. Трепет в груди и порхание бабочек в животе. Чимин не выдерживает и поддается вперёд, соприкасаясь своими губами с его в лёгком поцелуе. Но отстраниться не успевает, потому что Чонгук задерживает его за заднюю часть шеи и снова к себе возвращает, уже углубляя поцелуй. Они сминают губы друг друга с каждой накаляющей минутой всё настойчивей, пока кумихо не перекидывает ножку через него, бесцеремонно усаживаясь на колени. Широкие ладони тут же на его поясницу опускаются и оглаживают плавный изгиб, скользя ниже на ягодицы, легонько их сдавливая. Их продолжают мять, а губы тем временем переводят на чувствительную шею, отчего кумихо голову назад запрокидывает и постыдно закусывает нижнюю губу. Чонгук точно ни одного не зацелованного места желает оставить, каждый миллиметр целуя, водя влажные, горячие дорожки от линии челюстей до выступающих ключиц. Он зубами стягивает с острого плеча атласную ткань и оставляет поцелуй и там, в то время как Чимин массирует его затылок, шею, водит ладонями по его сильному телу, не замечая даже, как уже развязывает на нём кимоно. Лишних слов не нужно. Они заглядывают в глаза напротив и сливаются в страстном поцелуе, тут же языки углубляя и проглатывая стоны. Чонгук срывает с него одеяние, пальцами сдавливая талию, ведя выше к рёбрам, и опускает его на скрипнувшую кровать вместе с напористым поцелуем. — Ты сейчас нам кровать разрушишь, варвар, — тихо усмехается в его губы юноша, закидывая руки за его шею. — Ради тебя — хоть целый мир, — таким же тоном с усмешкой отвечает мужчина, падая с поцелуями ниже к затвердевшим соскам, пока эта фраза вызывает неоднозначное чувство у аж замершего Чимина. Но ещё сильнее оказывается чувство желания и любви к нему, что заставляет откинуть всю тревогу и путаницу мыслей, фокусируясь лишь на том, как Чонгук водит языком внизу его живота. И, чтобы не издать громкого стона, закусывает целую ладошку, когда горячие губы вбирают в себя чужую плоть. Впервые такие ощущения, впервые такая близость и соблазн. Хватает несколько раз захватить пульсирующий аккуратный член в рот, провести по нему пальцами и укусить после за внутреннюю часть бедра, чтобы возбуждённый юноша излился ему в ладонь, содрогаясь всем телом и заглушая стон рукой. Чон размазывает его семя меж пальцев, вставляя один в тугое колечко мышц, растягивая его, и так же на своём возбуждённом члене. Чимин поддаётся тазом вперёд к двум пальцам в себе, желая ощутить большее, и мужчина больше не медлит: пульсирующие стеночки расширяются, обхватывая тугим кольцом влажный орган. Кумихо жмурится и судорожно стонет, цепляясь пальцами за предплечья мужчины. От боли отвлекают блуждающие по нагому гибкому телу руки и губы, обволакивающие сосок, играясь с ним и зубами. И совсем скоро боль незаметно сходит, принося теперь необыкновенное удовольствие, от которого юноша невольно прогибается в пояснице. — Е-ещё, Гук~и, бы…быстрее, — сипит он с густым румянцем на щеках. И его верно слушаются, ускоряя темп движений тазом, быстрее и глубже вбиваясь в чуть не сорвавшегося на крик Чимина, которому пришлось двумя руками закрыть вырывающиеся громкие стоны. Чонгук сминает его разведённые в стороны бёдра, берёт одну ножку и закидывает на своё плечо, оставляя влажный след на голени. И помогает ему сдерживать стоны чувственным поцелуем, коим впивается в искусанные губы. Тела сливаются воедино, сердца бьются в унисон, желая вовсе соединиться навсегда, прорвав грудные клетки. Как вдруг Чон вздрагивает, почувствовав нечто пушистое на своей заднице и глаза распахивает, тут же замечая торчащие из лохматых волос белые уши, что означает, что это лисий хвост сейчас обволакивает его бедро. Чимину стыдно, хочется провалиться сквозь землю от такого, ведь он действительно изо всех сил старался контролировать это, свою сущность внутри и эмоции. Но, всё же, эффект, который на него оказывает этот всем сердцем любимый мужчина сильнее его самого. — Мило, — влюблённо улыбается Чонгук, нежно оглаживая кончиками пальцев его лицо, касается ушек, а после вздрагивает и руку назад заводит, отодвигая от ягодиц белый хвост: — Только не лезь этой штукой, куда не надо. — Он сам-хпм! Его сразу затыкают глубоким поцелуем, нещадно теребя распухшие губы и ещё резче, так глубоко вбивая в него член, что бедная хлипкая кровать жалобно скрипит, вот-вот норовя сломаться. Но Чон же подхватывает ойкнувшего кумихо на руки, не снимая с себя, и опирает спиной в стену, обойдя кровать, продолжая уже так, навесу, вгоняя орган под другим углом. И Чимину приходится обхватить руками его шею и зубами впиться в его кожу на плече, чтобы не стонать в голос от пробивающего оргазма и безумного удовольствия, сводящего с ума. — Ты изверг, — хрипит он с удовлетворённой тенью улыбки. — А ты дикий котёнок, — в ответ шепчет тот, понимая, что на спине будут царапинки от его ногтей, а на плече — укус маленьких клычков. — Эй, я благородный лис, в отличии от некоторых бродяжек! — фыркает тот, повиснув всеми конечностями на обнимающем его мужчине. — Этот бродяга, наконец-то, нашёл свой дом в твоих объятиях, Чимин~а. Кумихо только и чувствует, как тело расслабляется после полученных разрядов наслаждения, а от сердца по венам растекается согревающая любовь и треплет всё внутри от этих слов. — Как бы я хотел, чтобы этот момент длился вечно, чтобы он никогда не заканчивался, а время вокруг просто остановилось, — тихо проговаривает он прямо в раскрытые губы воина, пока тот укладывает его обратно в кровать, но уже под одеяло и ложась следом. — Я так невыносимо сильно хочу быть только с тобой как можно дольше… — Я тоже, лисёнок, — поцелуй в лоб перед тем, как провалиться в сон, — я тоже.

***

Уже следующим днём окрепший Тэхён твёрдо настаивает на том, чтобы они продолжили путь, заверив, что в седле он удержаться сможет, а времени на его восстановление у них нет. Потому все соглашаются при условии, что если ему будет плохо, он сразу же оповестит их и не будет препятствовать их заботе. Раненая рука, перевязанная перед ним, слабо функционирует, потому Юнги усаживает его на лошадь и на привалах помогает спускаться. А чем ближе их отряд к императорскому дворцу, тем тревожнее становится и воздух точно меняется, отчего труднее дышать. Возможно, виной тому накатывающий страх и волнение от предстоящей миссии. А для Чимина это ещё и предполагаемая встреча с отцом. Лошади остаются позади у некой придорожной таверны, и оттуда было принято решение идти пешком через густой лес с обратной стороны дворца. Там, в западном крыле, есть лазейка через крепостные стены, где и всегда отсутствует охрана без надобности. Юнги ведёт их именно туда, проходя первым и метая напряжённый взгляд в вечерней темноте. Двор освещает только один тусклый факел чуть далее, который здесь практически не проверяют. Когда все они оказываются на дворцовой территории и проходят следом за Мином вглубь, собираясь было перебежать к пустеющей пристройке, план проваливается с крахом. Откуда ни возьмись, точно уже поджидая, вываливаются вооружённые самураи, окружая их и обескураживая. Вместе с ними из тени в свет горящего пламени выходит высокий старый мужчина со змеиными повадками, главный адепт при Императоре, а на деле прислужник тьмы. Мгновение — Тэхёна хватают за здоровую руку, заводя её назад и к горлу подставляют лезвие катаны, а жёсткий голос на ухо того, кто это делает, выбивает землю из-под ног: — Немедленно схватить этих двоих! Чонгук и Чимин даже сообразить не успевают, как на них кидаются самураи и с силой, совсем не церемонясь, больно заваливают на землю. Мужчину приходится и вовсе четверым сдерживать, в то время как кумихо злобным взглядом, полным неподдельной обиды, гнева и даже грусти, стреляет в хладнокровное лицо принца. — Гнусный предатель, как ты мог…?! — Ничего личного, — пожимает плечами Юнги, слегка встряхивая согнувшегося было юношу, которого крепко держит, поворачиваясь теперь к недоумевавшему адепту. — Было легко одурачить этих проходимцев: я никогда не был заколдован и вот, наконец, привёл вам целую лису с добавками. — Я впечатлен, уж было думал, что принц навсегда потерян из-за врагов человечества, — растягивает мерзкую улыбку он и, склоняясь вдруг к земле, к нему в рукав от земли заползает небольшая змея, к которой он обращается к ней: — Умница, благодаря тебе мы оказали поистине королевский приём нашим гостям. — Вы все грёбанные ублюдки! — кричит Чимин, которого вжимают в землю, больно заламывая руки, и рычит на Юнги: — Особенно ты, скотина! Тэхён совсем выпадает из реальности. Такое чувство, что это не с ним происходит. Сложно поверить, что его держат сейчас руки жестокого наследного принца, а не горячо любимого мужчины, которые гладили нежно и с чувством сминали его под собой. Сердце не желает принимать этого, а разум — понимать. Только вот в глазах всё равно щиплет, а происходящее будто даёт пощёчину, отрезвляя. — Бросьте их в темницу, — приказным тоном велит господин Мин, крепче сжимая рукоять катаны, что всё ещё угрожающе приставлена к шее служителя Храма, в вспотевшей ладони, — а с этим я сам разберусь. — Не смей его трогать! Не смей! Я самолично убью тебя, если ты что-то сделаешь с Тэхёном, кусок ты дерь… Брыкающийся Чимин ещё успевает прокричать пару ласковых слов в адрес принца, пока его уводят вместе с удивительно молчаливым и даже не сопротивляющимся Чонгуком. А сам Юнги же ведёт за собой склонившего голову юношу, чувствуя на своей напряжённой спине пронзительный взгляд змеиных глаз. Похожий было на тканевую обездвиженную куклу, Тэхён, внезапно встрепенувшись, начинает вырываться, не обращая внимание на острие лезвия, которое будто бы незаметно на безопасное расстояние отодвигается от него. Хватка мужчины становится крепче, отчего и сопротивление тоже. Однако… — Тише, малыш, не бойся, — еле уловимый дрожащий и встревоженный шёпот, и Ким готов был разрыдаться от обрушившегося облегчения.