Ошибки, сделанные в темноте

      Несколько ночей спустя Гермиона нежилась в постели вместе с Северусом и не смогла остановить невольно сорвавшиеся с губ слова:       — Ты тоже думаешь, что есть что-то неправильное в том, как я одеваюсь? — Они лежали в темноте у неё дома, наслаждаясь приятной усталостью после последнего раунда секса, её голова покоилась на его плече.       Слегка нахмурившись при неожиданном повороте её мыслей и на мгновение задумавшись, не сказал ли он что-то, заставившее её это спросить, он задал встречный вопрос:       — Откуда такое внезапное любопытство? — полагая, что эти слова были самыми безопасными, пока он не выяснит, что творится у неё в голове.       Гермиона грустно вздохнула.       — Нарцисса хочет, чтобы я стала её следующим проектом после того, как она закончит с моей квартирой.       Северус ухмыльнулся.       — Полагаю, она стала отпускать какие-нибудь ехидные замечания по поводу того, что ты носишь, чтобы заставить тебя согласиться?       Гермиона подняла голову и удивлённо посмотрела на него.       — Думаешь, это было её основной целью?       Его ухмылка стала шире.       — Не знаю, меня там не было. Потрудись объяснить, почему для тебя так важно, что Цисси думает о твоём гардеробе?       Гермиона со вздохом снова опустила голову ему на плечо.       — Это не так… просто… Да ладно, неважно.       Северус приподнял бровь.       — Очевидно, важно, иначе ты бы не затронула эту тему.       Гермиона помрачнела.       — На самом деле мне всё равно.       Северус тоже сдвинул брови, ничего не понимая. «Если то, что думает Цисси, не имеет значения, зачем было поднимать этот вопрос?» Впрочем, зная Нарциссу Малфой, а Северус знал её ещё со школьной скамьи, он с точностью мог сказать, что одним из лучших её навыков было искусство тонкой манипуляции. «Если Гермионе действительно наплевать на то, что наговорила ей Цисси, то чьё мнение её интересует?»       Следуя этой логике, он стал мысленно вычёркивать неподходящие варианты. «Ей наплевать на Поттера, иначе она бы давно сменила то, что носила, если бы это было так. Никто из Уизли тоже не имеет для неё большого значения, тем более что я видел, как все представители этого семейства носили джинсы. Остаётся либо Драко, но она всегда называла его снобом из-за его прихорашивания, либо…» Его брови поднялись ещё выше, и он вновь заговорил:       — Думаешь, меня это волнует?       Гермиона подавила дрожь, чувствуя себя очень глупо.       — Я же сказала — неважно! Это не имеет значения.       Заметив, что она не подтвердила и не опровергла его вопрос, он подавил вздох. «Блестящая работа, Цисси! Ты мастерски запудрила мозги единственной девушке, с которой я не просто сплю, для того чтобы получить желаемое. Не знаю, чего мне хочется больше — поаплодировать тебе или задушить на этот раз», — подумал он.       — Не забивай себе голову всякой ерундой. Но если тебя интересует моё мнение, то я предпочёл бы полное отсутствие одежды.       Гермиона не знала, как к этому отнестись. Это могло означать либо то, что независимо от того, была ли она одета в шелка или тряпки, он не обратил бы на это внимания, либо что Северус действительно ненавидел её одежду и не мог дождаться момента, когда снимет с неё эти отвратительные вещи.       По затянувшемуся молчанию Северус понял, что она слишком много об этом думает… впрочем, как и обо всём остальном. Подавив еще один вздох раздражения на Нарциссу, которая, по-видимому, только того и добивалась, он решил немного пояснить:       — Мне всё равно, что будет лежать на полу, так как в итоге ты всё равно окажешься голой в моих объятиях.       Должно быть, это было правильно с его стороны, поскольку Гермиона сразу подняла голову. С улыбкой на губах она приподнялась и с благодарностью его поцеловала.       «Я определённо подобрал правильные слова», — с ухмылкой подумал он позже, когда её рот скользнул вниз по его обнажённой груди, по животу и направился к той вновь вставшей части тела, которая всегда жаждала её внимания.

***

      На следующее утро во время завтрака они вместе просмотрели расчёты для магазина. Взяв у неё распечатку, Северус пробежался по каждому перечисленному пункту, убедившись, что она ничего не пропустила и общая сумма была правильной. После этого он мысленно всё пересчитал, так как до конца не доверял адской маггловской технике.       Теперь у них была точная сумма, с которой можно было работать, хотя Гермиона предложила немного накинуть на случай, если они ошиблись в расчётах или если произойдёт что-нибудь непредвиденное. Общая сумма также включала в себя стоимость их жизни в течение следующих двух лет, на случай, если они не получат большой прибыли. Осталось взять средства от инвесторов. Гермиона знала, что самое большее через несколько дней после упоминания об этом Гарри переведёт ей деньги. Вопрос заключался в том, как быстро Малфои выполнят свою часть договорённости.       Когда они закончили есть, она взмахнула волшебной палочкой и принялась мыть посуду. Гермиона редко делала это таким образом, она предпочитала использовать маггловские методы очистки. Пройдя в свою комнату, она вытащила из шкафа юбку-карандаш и надела её. Она не собиралась впечатлять Гарри своим нарядом, но хотела выглядеть профессионально. Гермиона уже подготовила для него договор займа, хотя он не просил об этом. Всё, что ей нужно было сделать, — это заставить его подписать бумаги, хотя с этим не должно было возникнуть проблем.       Раздумывая, какую блузку надеть, она почувствовала, как Северус подошёл к ней сзади. При первом прикосновении его губ к её голому плечу она откинулась назад, а глубоко внутри опять появился тот странный трепет, но она опять списала это на похоть.       — М-м-м… Жаль, что у меня нет времени на большее, чем несколько поцелуев, — разочарованно пробормотала она, когда он оставил целую линию из поцелуев на её шее, а его рука двинулась вниз, поглаживая и сжимая грудь через лифчик.       Он тихо усмехнулся.       — Очень жаль. Без рубашки ты выглядишь восхитительно.       Она повернулась и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, но не позволяя себе слишком заводиться, хотя знала, что быстрый секс не займёт много времени.       — Чёрт, мне нельзя опаздывать. Ты же вернёшься не поздно?       — Нет, сегодня вечером мне нужно будет тебе кое-что показать, — сказал он, отстраняясь от неё.       Она повернулась к шкафу и вытащила одну из своих шёлковых блузок с пуговицами.       — Правда? Что именно?       Северус ухмыльнулся.       — Увидишь. Мне пора. — Он подарил ей обжигающий поцелуй, от которого у неё перехватило дыхание, а затем исчез с глухим хлопком аппарации.       — Чёрт возьми, — пробормотала она себе под нос; блузка повисла у неё на кончиках пальцев, когда трепет внутри немного усилился, но Гермиона проигнорировала его, объяснив неудовлетворённым желанием.       Она прибыла на Гриммо через каминную сеть, все необходимые документы лежали у неё в сумочке. Никого не увидев, она побрела на кухню. Толкнув дверь, она обнаружила Гарри, сидящего за кухонным столом вместе с Роном, оба парня только закончили завтракать.       — Привет, Герми, — сказал Гарри, сделав ещё один глоток кофе.       Гермиона неодобрительно взглянула на Рона, прежде чем снова перевести глаза на Гарри.       — Привет. Я не вовремя?       Гарри покачал головой.       — Нет, присаживайся. Хочешь кофе?       Гермиона опять хмуро глянула на Рона, который впервые в жизни понял намёк и встал из-за стола.       — Я, пожалуй, пойду. Вернусь к маме в «Нору», — вполголоса пробубнил он, хотя его лицо выглядело немного опечаленным. Как будто осознание того, что она не хочет находиться рядом с ним, на самом деле его расстраивало.       Гарри проводил друга взглядом и, как только за ним закрылась дверь, разочарованно вздохнул.       — Герми, в один прекрасный день тебе придётся его простить.       Она сразу вспылила.       — Простить?! Он лгал и использовал меня!       Гарри кивнул.       — Помню, но также я знаю, что из-за всего этого он ужасно себя чувствует. Если ты смогла простить Малфоя за то, что тот был таким придурком все эти годы до окончания войны, или Снейпа, хотя он вёл себя как гнилой ублюдок по отношению ко всем нам, как ты можешь не простить своего друга? Друга, который был в твоей жизни столько лет. Да, он вёл себя как полный дурак и сильно тебя обидел, но… ты не можешь выбросить из-за этой фигни восемь лет вашей дружбы.       Губы Гермионы сжались в тонкую линию, но Гарри продолжил:       — Я не собираюсь давить на тебя или настаивать, чтобы ты тут же его простила, но… просто подумай об этом, хорошо?       Гермиона кивнула, и Гарри решил отойти от темы Рона.       — Итак, что привело тебя сюда?       Гермиона вздохнула и принялась рассказывать Гарри о том, что они придумали для магазина. Она детально рассказала про выбор места, мебель, ингредиенты и всё необходимое для варки зелий, которые ещё предстояло заказать, а также стоимость поставок. Два часа спустя Гарри, глаза которого давно остекленели от подробностей, наконец поднял руку, чтобы остановить её.       — Чёрт, Гермиона, мне не нужен отчёт обо всех сиклях и кнатах, которые тебе понадобятся! Просто назови общую сумму, чтобы я мог перевести её на твой счёт в Гринготтсе. Я доверяю тебе и знаю, что ты с умом используешь каждый галеон.       — Одолжишь, — поправила его она, всё ещё отказываясь позволить Гарри безвозмездно дать ей денег.       Гарри закатил глаза.       — Неважно. Я хочу знать сумму, которую нужно будет озвучить гоблинам в банке, и, пожалуйста… пожалуйста, не рассказывай мне больше об ингредиентах и о том, для чего они тебе понадобятся! — Это было даже хуже, чем сидеть на уроке Зельеварения. Слишком много информации, а он не мог вспомнить и половины того, о чём она пыталась ему втолковать.       Следующий час ушёл на то, чтобы убедить Гарри подписать соглашение, в котором говорилось, что она должна вернуть ему деньги, а затем ещё час, чтобы аргументировать свою точку зрения о том, что ему также будут выплачиваться какие-то проценты.       Гермиона поняла, что проиграла этот спор, когда Гарри в конце концов очень раздражённо сказал ей, что если она хочет, чтобы с ней обращались так, будто она получает деньги в банке, тогда ей нужно пойти в чёртов банк и оставить его в покое. Он не хотел помогать ей только для того, чтобы получить что-то взамен.       В конце концов уступив ему, она смотрела, как он подписывает договор, в котором говорилось, что она должна вернуть деньги, но только после того, как начнёт получать прибыль. Гарри также добавил пункт, что ей не разрешалось платить ему какие-либо дополнительные проценты, кроме первоначальной суммы, и что она не могла взимать с него меньше установленной стоимости, если он будет совершать покупки в её магазине.       Гермиона ухмыльнулась. В некоторых случаях она, вероятно, попыталась бы взять с него меньше или вообще не брать, просто потому, что чувствовала себя в долгу за то, что открыла аптеку с его помощью.       Они немного наверстали упущенное после того, как с делами было покончено, и следующие два часа прошли за дружеской беседой. Где-то в середине этих двух часов Гарри встал и сделал им пару толстых бутербродов, всё это время она слушала, как развиваются его отношения с Джинни. Гарри также сказал, что Рон переехал к нему, но это был единственный раз, когда его имя вообще упоминалось.       Когда время её пребывания у Гарри достигло отметки в шесть с половиной часов, она услышала явственный звук активизировавшегося камина. Прошло совсем немного времени, прежде чем Рон снова вошёл на кухню. Как только он заметил, что она до сих пор сидит там, то сделал паузу:       — О, я… я не думал, что ты всё ещё здесь. Ну… тогда я пойду прогуляюсь, — смущённо проговорил он.       Гермиона нервно вздохнула.       — Нет, Рон, останься, мне всё равно уже пора.       Встав, она обняла Гарри, и напоследок он прошептал ей: «Подумай о том, что я сказал», прежде чем отпустить её. Гермиона кивнула, а когда перевела взгляд на Рона, то увидела, что тот уставился в пол, засунув руки в карманы. Она чопорно попрощалась с ним, прежде чем отправиться в Косой переулок.       Она не потратила там много времени, но, воспользовавшись моментом, всё-таки заглянула во «Флориш и Блоттс». Гермиона с интересом просматривала корешки книг, так как слишком давно была здесь в последний раз. Она бродила по магазину, а её мысли крутились вокруг последних слов Гарри.       Так ничего и не купив, вскоре она аппарировала домой. Войдя в свою квартиру, Гермиона увидела Нарциссу, отдававшую указания работающим на неё эльфам, и поняла, что, закрутившись в делах, совсем о ней забыла. Она рассеянно поздоровалась с миссис Малфой и, не будучи в настроении для компании, вышла посидеть на балконе, всё ещё размышляя о Гарри с Роном.       «Мы на самом деле были друзьями в течение долгого времени, но то, что он сделал, было ужасно! Настоящему другу даже в голову не пришло бы так поступить!»       Вскоре балконная дверь отворилась, и Нарцисса нарушила её уединение. Она презрительно оглядела балкон с железными перилами и устало вздохнула.       — Похоже, мне придётся принять во внимание и это место. То, что балкон находится снаружи, не означает, что он не может быть удобным и приятным глазу.       Гермиона слабо улыбнулась ей, но ничего не ответила. Заметив её задумчивость, Нарцисса села рядом, внимательно рассматривая девушку.       — Ты выглядишь так, словно на тебя свалилось много забот, моя дорогая. Разве твой друг не позаботился о второй части финансирования, которую ты надеялась получить?       Гермиона рассеянно посмотрела на неё.       — Хм-м?.. О, нет, всё нормально. Гарри сделает банковский перевод, и деньги будут у меня уже через несколько дней.       Нарцисса в непонимании наморщила лоб.       — Тогда почему у тебя такой несчастный вид?       Гермиона пожала плечами.       — Я просто обдумываю кое-что. В основном… поведение некоторых людей в моей жизни.       Нарцисса кивнула.       — Речь идёт о Северусе? Не переживай, в конце концов это должно было случиться.       Гермиона в замешательстве нахмурилась.       — Что? Нет! Я думала о… Подождите, а что «должно было случиться»?       Нарцисса мгновенно поняла свою ошибку и быстро переиграла, не озвучив то, что собиралась сказать.       — Я подумала, что у вас возникли… деловые разногласия. Северус становится довольно упрямым в своих убеждениях, когда дело касается зелий и того, как их изготавливать. Я предположила, что вы двое начали спорить, вот и всё.       Гермиона отрицательно покачала головой.       — Нет, это личное и совсем не о Северусе. Просто… — Она вздохнула и раздосадованно провела рукой по волосам. — Просто кое-что, о чём упомянул Гарри.       Нарциссе не хотелось выуживать из неё информацию, если она сама не хотела об этом говорить. По крайней мере, не с ней, хотя она совсем не обиделась. В эти дни они вели себя более дружелюбно, но, само собой, не стали подругами. По крайней мере, не в том смысле, чтобы Гермиона могла поделиться тем, что её беспокоило.       — Тогда я оставлю тебя наедине с твоими мыслями, — сказала она, вставая и оставляя Гермиону думать в одиночестве.       Когда прошло полчаса, а Гермиона всё ещё не сдвинулась со своего места снаружи, Нарцисса решила позвать кого-нибудь, с кем, по её мнению, она могла бы поговорить. Или, по крайней мере, того, кто мог бы заставить её разговориться.       Нарцисса взяла горсть летучего пороха, бросила его в горящее пламя и отправилась в поместье на поиски своего сына. Десять минут спустя они с Драко вышагнули из камина. Нарцисса указала на балкон и вернулась к украшению дома.       Драко открыл балконную дверь и вышел наружу. Гермиона нахмурилась, заметив его.       — Что ты здесь делаешь? — настороженно спросила она.       Драко пожал плечами.       — Мама подумала, что тебе не помешает поговорить по душам. Итак, что происходит, Грейнджер? Почему ты сидишь здесь одна уже больше часа?       Гермиона вздохнула.       — Я не смогу от тебя отделаться, если скажу, что не хочу об этом говорить?       Драко ухмыльнулся.       — Не-а. Ты можешь сказать мне добровольно, или я могу сидеть здесь столько, сколько потребуется, чтобы ты наконец заговорила, зная, что моё присутствие тебя раздражает, а уж я позабочусь, чтобы так и было. Или я могу просто проклясть тебя чарами щекотки, пока ты не скажешь мне, что за хрень с тобой творится на этот раз.       Она нахмурилась.       — Если ты заколдуешь меня, я возьму свою палочку и засуну её так глубоко тебе в зад, что потребуется целая бригада колдомедиков, чтобы найти её и вытащить наружу!       Драко склонил голову набок.       — Похоже, у тебя какой-то странный фетиш насчёт желания засунуть что-то мне в задницу, не так ли? Я знаю, что у меня красивый зад, но, честно говоря, у меня нет никакого желания, чтобы его зондировали.       Гермиона фыркнула и закатила глаза.       — Нет у меня никаких фетишей! И я точно ничего не хочу с ней делать. Я всего лишь хотела сказать, что если ты попытаешься меня заколдовать, я сделаю так, что ты об этом пожалеешь.       Драко ухмыльнулся ей.       — Вполне справедливо. А теперь выкладывай, почему ты тут сидишь?       Гермиона опять напряжённо вздохнула.       — Сегодня Гарри кое-что сказал… о Роне.       Драко скрестил руки на груди.       — И что этот придурок натворил на сей раз?       Гермиона не поняла, имел ли он в виду Гарри или Рона, но двинулась дальше, не уточняя.       — Он сказал, что я не могу вечно злиться на Рона. Что мы слишком долго были друзьями, чтобы позволить одной дурацкой ошибке разрушить всё хорошее, что между нами было.       Драко иронично усмехнулся.       — Заметь, эта «дурацкая ошибка» не была такой уж незначительной. Кроме того, что Уизли на самом деле для тебя сделал? Что-то, что не имело бы для него личной выгоды?       Гермиона задумалась.       — Он спас меня в туалете для девочек на первом курсе, когда туда забрался горный тролль. Мальчишки пришли и спасли меня, взяв на себя тролля, чтобы тот не убил меня. Он ничего от этого не выиграл.       Драко возвёл глаза к небу.       — Итак, он спас тебя из туалета, в который ты убежала из-за его же жестоких слов, и в результате получил твою дружбу.       Гермиона сдвинула брови.       — Я сбежала туда, чтобы поплакать, потому что мне было обидно, но он всё равно пришёл, чтобы меня оттуда вытащить. Он не знал, что мы подружимся и насколько эта дружба поможет ему в последующие годы.       Драко махнул на неё рукой.       — Ладно, что ещё? Он грохнул тролля вместе с Поттером, так что это не считается.       Гермиона опять пошевелила мозгами.       — Он защищал меня от тебя на втором курсе. Это не принесло ему ничего, кроме рвоты слизняками в течение нескольких часов после обратного действия заклинания.       Драко покачал головой.       — Отстойно. Идём дальше.       Гермиона сердито посмотрела на него.       — Это не отстойно! Хорошо, он… оставался рядом со мной всё время в течение нашего второго курса и помог Гарри выяснить, как вернуть меня к жизни после окаменения от взгляда василиска.       — Ничего подобного! Это Северус сварил зелье, вернувшее тебя к жизни. Уизли, возможно, и находился рядом с тобой, но толку от этого было мало. Это не считается, так что ещё он сделал? — заявил Драко.       — Считается! Он ничего не выиграл, оставаясь со мной, хотя не обязан был это делать. Ты прав, Северус действительно был тем, кто изготовил зелье, но Рон тоже меня не бросил.       Драко вновь пренебрежительно махнул рукой.       — Что ещё? Или это всё?       Гермиона откинулась на спинку стула, разозлённая тем, как легко он отмахивался от её доказательств.       — Он пострадал, помогая нам на третьем курсе с… Ты тоже назовёшь это неубедительным. Давай посмотрим… он… знаешь что, он много для меня сделал!       Драко меланхолично поднял бровь.       — Тогда расскажи мне, что именно.       Гермиона скрестила руки, как и он.       — Ты всё равно будешь называть это неубедительным просто потому, что не понимаешь — для меня это имеет огромное значение! Каждая мелочь! Все эти годы наша дружба складывалась из мелочей, именно поэтому он мой друг.       Она встала, уперев руки в бока, а её глаза горели праведным гневом.       — Ты хочешь знать, что он для меня сделал? Когда меня пытали в твоём доме, Рон с Гарри освободились, он увидел, что твоя тётя делает со мной, и прибежал мне на помощь. Было ли это проявлением, как вы, слизеринцы, выражаетесь, гриффиндорской глупости? Возможно, но в тот момент Рон не думал о себе. Он думал о том, что я кричала в агонии, а он хотел это остановить. Он так сильно переживал за меня, что рискнул быть проклятым или убитым только для того, чтобы спасти меня от новой боли.       Драко капитулирующе поднял обе руки вверх.       — Отлично. Значит, именно это он для тебя и сделал. Но скажи мне вот что, Грейнджер…       Гермиона яростно уставилась на него.       — Что?! — она едва не прорычала это слово.       — Тогда какого чёрта ты сидела здесь одна, совершенно сбитая с толку, когда я вошёл? Итак, сколько времени тебе потребовалось, чтобы прийти к собственному выводу, стоило мне начать подстрекать тебя, чтобы ты стала его защищать? — спросил он её, всё ещё не опуская рук.       Её гневный взгляд смягчился.       — Что? — переспросила она.       Драко ухмыльнулся ей.       — Мне реально всё равно, хочешь ли ты снова позволить Уизли быть твоим другом или нет. И неважно, что я считаю его никчёмным болваном и деревенщиной. Однако, если ты готова забыть все обиды, это твоё дело. Мне достаточно было просто провоцировать и подталкивать тебя, чтобы ты переступила через грёбаную обиду и приняла чёртово решение о том, был ли он когда-то достаточно хорошим другом или нет.       Гермиона несколько мгновений молча смотрела на него, прежде чем снова в защитном жесте скрестить руки на груди.       — Ах ты сволочь!       Драко нахально усмехнулся.       — Ага, я знаю. — Его ухмылка стала шире, и хотя он знал, что его следующие слова закончатся тем, что, скорее всего, он будет проклят, оно всё равно того стоило: — Именно поэтому ты меня хочешь!       Глаза Гермионы расширились, а затем сузились, когда её губы скривились в оскале. Она безумно устала от этой шутки! Драко рассмеялся и бросился к балконной двери, прежде чем она успела пошевелиться. Гермиона рванула за ним с волшебной палочкой наготове, но, прежде чем она смогла его заколдовать, произошло сразу несколько вещей: Северус появился с хлопком у её входной двери и увидел, как она преследует Драко; Драко заметил своего крёстного за несколько мгновений до того, как тот схватил горсть летучего порошка и бросил его в огонь, и парень сбежал за долю секунды до того, как заклинание Гермионы ударило в теперь уже пустой камин.       — Стоит ли мне утруждать себя вопросом, что здесь происходит? — спросил Северус, приподняв бровь.       У Нарциссы было такое же равнодушное выражение лица.       — Всё, что я знаю, это то, что они разговаривали, и через некоторое время Гермиона выглядела готовой задушить его, но то, что он ей сказал, её успокоило. Я уже подумала, что всё благополучно закончилось, но вдруг они вбежали сюда, как маленькие демоны, а она выглядела так, словно хотела содрать с него кожу живьём.       Северус принял это к сведению, в то время как Гермиона продолжала испепелять взглядом потухший камин.       — Позволь узнать, в чём дело? — обратился он к ней.       Она наконец-то повернулась и посмотрела на него.       — Он — хитрый засранец, и однажды я его убью!       Нарцисса начала хихикать.       — Ты не первая, кто так говорит о моём сыне, что он сделал на этот раз?       Гермиона выдохнула, немного успокоившись.       — Ну… Драко помог мне во всём разобраться… но он всё равно засранец!       Северус вздохнул.       — Если твоя цель — выражаться как можно более неясно, то ты преуспела. Потрудись объяснить ситуацию, чтобы остальные могли понять, или мне просто позволить тебе убить своего крестника и в будущем избавить всех нас от головной боли?       Гермиона не смогла сдержать вырвавшийся у неё смешок.       — Извини, ты прав. Сегодня я ходила к Гарри, там был Рон, и…       Северус поднял руку.       — Что там делал Уизли?       — По-видимому, сейчас он там живёт. В любом случае он ушёл, как только я пришла, но Гарри… Гарри сказал, что я не могу вечно злиться на Рона и что в конце концов мне придётся его простить.       Северус выгнул бровь.       — Поттер — идиот. С какой стати ты должна прощать Уизли за то, что он с тобой сделал?       Гермиона ухмыльнулась.       — В точности мои мысли, но Гарри заострил внимание на том, что, хотя, да, Рон был придурком… мы были друзьями в течение долгого времени, и в нашей дружбе было больше хорошего, чем плохого. В общем, всё сводится к следующему: достаточно ли одной дурацкой ошибки, чтобы перечеркнуть всё хорошее?       Северус недовольно вздохнул, а когда Гермиона села на диван, подошёл к ней.       — Лично я думаю, он заслуживает того, чтобы ты продолжала на него злиться, но… Я не могу заставить тебя сделать это.       Она непонимающе нахмурилась.       — Не можешь?       Северус пожал плечами.       — Не пойми меня неправильно, я бы хотел, чтобы ты его не прощала, но… ты не из тех, кто долго держит обиду. Зная тебя… это неизбежно, рано или поздно ты его простишь. В конце концов, ты такая, какая есть, — последнее предложение прозвучало слегка раздражённо.       Гермиона нахмурилась ещё больше. «Он принимает меня такой, какая я есть. Он не понимает меня и снова принимает это. С каких пор Снейп стал таким терпеливым и понимающим?»       Нарцисса решила вклиниться в разговор:       — Что именно сделал Драко?       Гермиона повернула голову, переводя на неё взгляд.       — Сначала он спросил, что Рон когда-либо для меня делал, чтобы я хотя бы подумала о том, чтобы простить его, но продолжал придираться, говоря, что то, что я сказала, было неубедительно, пока у меня не лопнуло терпение и я не сорвалась на него. Затем я рассказала ему о самом важном. Что Рон… спас меня, не думая о себе, хотя это могло привести к его смерти.       Северус нахмурил брови.       — Когда именно это случилось?       Нарцисса увидела, как Гермиона заколебалась, несмело взглянув на неё, прежде чем опять отвернуться; она заранее знала ответ на этот вопрос.       — В моём доме. Когда Белла… когда моя сестра мучила её, — тихо сказала за неё она.       Гермиона сглотнула и кивнула.       — Да. Он рискнул спасти меня и ни разу не задумался о том, что может с ним случиться. Разве я могу допустить, чтобы что-то настолько тривиальное, вроде… свиданий и измен, перевесило то, что он рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою?       Северус незаметно сцепил зубы. Тон её голоса, выражение лица — всё говорило о том, что она уже простила рыжего. Он не мог не задаться вопросом, как это скажется на их отношениях.       Гермиона оглянулась на Снейпа.       — Я никогда не забуду все те разы, когда ты спасал нас, и всё хорошее, что ты для нас делал, жертвуя собой и из раза в раз терпя так много боли от того монстра… Именно это помогло мне простить тебя и забыть то, как ты над нами издевался. Как я могу не сделать то же самое для Рона?       У Северуса не было ответа на данный вопрос, учитывая всё, что он знал о прошлом Гермионы и Уизли, вдобавок к тому, что она только что сказала… У него не было ни единого аргумента. Хотя это выводило его из себя, он ничего не мог с этим поделать.       Чувствуя, что Северус не знает, что сказать, Нарцисса заговорила вместо него:       — Полагаю, тебе ничего не остаётся, кроме как простить его, моя дорогая. Хотя… уверена, в душе ты уже это сделала. Думаю, сегодня я уйду пораньше, эльфам не помешает перерыв, — попрощалась она, решив, что они захотят побыть наедине.       Когда она ушла, Гермиона вновь робко посмотрела на Снейпа.       — Ты сможешь это принять? То, что я прощу его и снова стану его подругой?       Северусу так хотелось сказать ей «да», но он не мог. «Уизли был идиотом и не заслуживает её прощения, она не должна иметь с ним ничего общего», — он хотел сказать ей эту правду, но не мог. Не ему было указывать ей, кто может или не может быть в её жизни. Конечно, у них были своего рода отношения… но у него не было на неё таких прав.       Наконец он огорчённо передёрнул плечами.       — Если ты этого хочешь, я не буду стоять у тебя на пути.       Гермиона всматривалась в его глаза.       — Это не то, о чём я спросила. Я подразумевала, не возражаешь ли ты, а не не остановишь ли ты меня.       Он некоторое время изучал её взглядом.       — Разве это имеет значение?       — Конечно! Я всегда уважала твоё мнение. Если бы тебя это не устраивало, я бы хотела знать, почему, но да, это точно имело бы значение. Почему ты думаешь, что для меня это не важно?       Северус мог бы ответить на это по-разному, что заставило бы их ещё глубже погрузиться в выяснение их и без того сложных отношений, а он не был к этому готов, так как ещё не разобрался в себе. Вместо этого он выбрал простой ответ:       — Я имел в виду, что это ваша дружба, и только ты можешь решить, действительно ли он достоин прощения. Считаю ли я, что он этого заслуживает или нет, не имеет значения. Уизли мне не друг и никогда им не будет. Однако когда-то он был твоим, и только ты можешь сделать выбор, хочешь ли ты, чтобы он снова им стал или нет. Если тебя интересует моё мнение, то я думаю, что он может в очередной раз причинить тебе боль. Вопрос в том, веришь ли ты, что он достаточно раскаялся, чтобы опять не совершить какую-нибудь глупость, которая ранит тебя ещё сильнее?       Гермиона отвела взгляд.       — Мне нужно хорошенько всё обдумать, прежде чем принимать какие-либо решения.       Северус уже знал её ответ, относящийся к Уизли, независимо от того, сколько ещё она будет об этом думать. Тем не менее он хранил молчание. Он намеренно задал свой вопрос, чтобы отвлечь её от того, о чём она его спросила. «Цисси не единственная, кто способен на тонкие манипуляции», — подумал он про себя.