Ошибки, сделанные в темноте

      Нарцисса отошла в сторону, позволяя Люциусу пройти через камин. Это был первый раз, когда он оказался в квартире Гермионы. Тем не менее он даже не потрудился оглядеться по сторонам, так как и без того прекрасно знал, насколько роскошно обставлено это место, поскольку уже несколько недель оплачивал нескончаемые счета. Каждый из них был расписан по пунктам. Поэтому Люциус был детально осведомлён и о шёлковых обоях, и о массивной железной кровати с балдахином, и о дорогих сковородках и кастрюлях, которые никогда не пригорают. Однако он был готов заплатить даже большее количество галлеонов, лишь бы хоть на время освободиться от своей жены.       Он планировал предложить ей поработать над ещё одним проектом, дабы его офис ещё какое-то время не пострадал от её цепкой хватки и непомерной тяги к декорированию. Нарцисса упомянула, что Гермионе не помешал бы новый гардероб, что опять же обошлось бы ему недёшево, но оно того стоило. В любом случае, это никогда не сравнялось бы со счетами от портного его жены. Одна мысль об этом заставляла его вздрагивать каждый раз, когда наступал новый сезон.       Вместо того, чтобы осмотреться, он направился прямиком к дивану, где лежала полностью обездвиженная мать Гермионы. Женщина явно попыталась что-то сказать, но у неё вышел лишь странный приглушённый звук. Посмотрев на темноволосую женщину, очень похожую на Гермиону, просто её более взрослую версию, Люциус сокрушённо вздохнул.       — Дорогая, ты же понимаешь, что Драко придёт в ярость, когда узнает, что ты сделала с миссис… Грейнджер, кажется, такая фамилия у Гермионы или я ошибаюсь?       Нарцисса кивнула.       — Да, Грейнджер. И да, я знаю, что Драко разозлится на меня. Вот почему нам нужно срочно это исправить.       Люциус снова вздохнул.       — Что произошло? Предполагаю, что что-то особенное. Я знаю, что ты не напала бы на неё без причины.       Нарцисса фыркнула от негодования.       — Она оскорбила Гермиону и Северуса. Это было крайне бесцеремонно с её стороны!       Люциус нахмурился.       — Она оскорбила собственную дочь?       Это показалось ему неправильным. «Какой родитель стал бы оскорблять своего ребёнка? Неважно, случайно или нарочно?» Люциус полагал, что многие родители могли непреднамеренно вспылить на своих детей, но Нарцисса не стала бы нападать на эту магглу из-за подобного рода случайности.       Нарцисса уставилась на застывшую, как доска, женщину.       — Да, и то, что я слышала, было сказано вполне осознанно.       Люциус посмотрел на жену.       — Что именно она сказала?       — Она сказала, что воспитала Гермиону в строгости и не ожидала увидеть её в роли любовницы-содержанки какого-то мужчины, — процедила Нарцисса, по-прежнему холодно глядя на Джин Грейнджер.       Бровь Люциуса взлетела вверх.       — Она сказала, что Гермиона является содержанкой Северуса? С чего она так решила? Или я что-то упустил?       Нарцисса устало вздохнула и перевела взгляд на мужа.       — Она сказала, что девушка без работы не может позволить себе иметь такую роскошную квартиру или нанять дизайнера, чтобы обставить её дорогими и красивыми вещами. Наличие старшего партнёра, такого как Северус, автоматически означало для неё, что Гермиона, должно быть, отдаётся ему за все эти материальные блага.       Обе брови почти касались линии волос Люциуса.       — Она сказала такое о своей дочери?! Неудивительно, что ты угрожала ей пытками и смертью!       Он не знал Гермиону так хорошо, как Драко или даже Нарцисса, но ни одна девушка не заслуживала того, чтобы её мать говорила о ней такие ужасные вещи, да ещё и в присутствии посторонних.       Нарцисса махнула рукой.       — Возможно, я немного перефразировала, но её намерения были ясны.       Люциус кивнул.       — Итак, дорогая, что заставило миссис Грейнджер бежать от тебя без оглядки?       Нарцисса элегантно пожала плечами.       — Я всего лишь сказала, что эта квартира принадлежит одной из наших компаний и что декор был сделан за наш счёт, а не за счёт Гермионы, то есть Северус не имел к этому никакого отношения. Когда она не поняла, зачем мы это сделали, мне пришлось рассказать ей о дружбе Гермионы с Драко и том, что мы ей очень благодарны… за всё. Когда она по-прежнему ничего не понимала, я догадалась, что она даже не знает о том, что произошло во время Великой магической войны и о роли Гермионы в ней. Затем я немного объяснила ей, как работает магия в нашем мире, так как в этом вопросе она тоже находилась в полном неведении.       Люциус нахмурился.       — А потом?       Он сомневался, что именно это вызвало необходимость в связывающем заклинании.       Нарцисса иронично фыркнула.       — Ну… а потом я наконец-то упомянула… о нашей роли в жизни Гермионы.       Глаза Люциуса сузились.       — Нашей роли до или после войны?       Она опять пожала плечами.       — И то, и другое. Миссис Грейнджер сказала, что должна извиниться перед Гермионой, и я согласилась. Конечно, она должна извиниться, перед ней и Северусом! Я посоветовала ей не ссориться с Северусом… и с нами тоже. Ну а следом за этим… я… кажется, сказала ей, что… единственная причина, по которой я не использовала свою палочку, чтобы научить её хорошим манерам с помощью Круциатуса, заключалась в том, что это было бы незаконно, а мне не хочется попасть в Азкабан.       Люциус нервно потёр переносицу, с трудом подавляя вздох разочарования.       — Я так понимаю, эта маггла не знает, что такое Азкабан?       Нарцисса насмешливо ухмыльнулась.       — Разумеется, но я объяснила ей, что это такое, а потом передала твои слова о том, насколько ужасно это место.       — Полагаю, ты также любезно объяснила ей, какими судьбами я там оказался? — иронично поинтересовался Люциус, заранее зная ответ.       Нарцисса ухмыльнулась ещё шире.       — Само собой.       Люциус выругался про себя, когда ему в голову пришла мысль о том, что Гермиона больше никогда не будет разговаривать ни с кем из их семьи.       — Таким образом миссис Грейнджер узнала, что я и Северус в прошлом были Пожирателями Смерти. Она знает о роли Северуса и нашего сына в смерти Дамблдора?       После этого издаваемые миссис Грейнджер приглушённые звуки зазвучали быстрее и громче.       Нарцисса раздражённо вздохнула и закатила глаза.       — Нет, дорогой! Я рассказала ей только о тебе, а не о Северусе и Драко. Мне хотелось всего лишь слегка припугнуть её, заставить понять, что неразумно бросаться оскорблениями, когда не знаешь, кого оскорбляешь. Но спасибо тебе! Теперь она будет ненавидеть нашего сына и любовника Гермионы одним махом!       «Блять!» — подумал Люциус, прежде чем ответить немного сердито:       — Знаешь ли, дорогая, ты могла бы упомянуть об этом, прежде чем я сделал всё ещё хуже!       Нарцисса вздохнула.       — Теперь, как говорится, шила в мешке не утаишь. Так как же нам это исправить?       Внезапно Люциуса осенила идея.       — Мы используем Обливиэйт. Таким образом, она ничего не вспомнит. И проблема решена.       Джин начала издавать ещё более громкие, явно возмущённые звуки.       Нарцисса согласно закивала.       — Думаю, так будет лучше всего, дорогой. Хотя, наверное, не следует стирать ей все воспоминания. Она должна помнить, за что ей нужно будет извиниться.       Люциус тоже кивнул.       — Ты знаешь, как далеко мы должны зайти?       — Да, но прежде чем ты это сделаешь, я хочу ей кое-что сказать напоследок.       Люциус жестом велел ей продолжать, прежде чем вытащить свою волшебную палочку. Нарцисса придвинулась ближе к матери Гермионы и заглянула ей в глаза.       — В любом случае вы всё равно этого не запомните… но я поняла, всё это произошло из-за того, что вы слишком беспокоились о том, что Северус делал… всякие грязные вещи с вашей невинной малышкой, — прошептала Нарцисса.       Люциус громко фыркнул, не скрывая насмешки.       — Она так же невинна, как моя задница! Гермиона привязала его к стулу и заткнула ему рот кляпом во время их первого секса!       Нарцисса разочарованно вздохнула, когда Люциус выдал больше информации, чем было необходимо, после чего глаза Джин шокированно расширились. Несомненно, ни одна мать не хотела бы это услышать, но, возможно… всё, что ни делается, — к лучшему. Гермиона больше не маленькая девочка. Она стала молодой женщиной со своими потребностями, и в этом не было ничего плохого.       Придя к этой мысли, Нарцисса ухмыльнулась.       — Вот именно. Она по собственному желанию вступила с ним в близость, он не преследовал её изначально. Тем не менее Северус действительно очень заботится о ней, а Гермиона — о нём. Независимо от того, как всё это началось, важно то, что они хорошо подходят друг другу. Если бы вы дали им шанс и постарались увидеть это, прежде чем делать поспешные выводы, вы бы заметили, как они смотрят друг на друга. Это ясно как божий день! Северус намного старше неё, но и она не типичная девушка своих лет после всего пережитого на войне. Она бросает ему вызов, точно так же, как он бросает вызов ей. Я очень надеюсь, что после того, как всё будет сделано, вы позволите себе увидеть, насколько им хорошо вместе.       Нарцисса кивнула Люциусу, чтобы тот произнёс заклинание. Её муж поднял палочку, но когда уже открыл рот, в нескольких футах от них раздался хлопок. Мистер и миссис Малфой повернули головы и обнаружили Гермиону, стоящую рядом с Северусом. Улыбки медленно сползли с их лиц, когда они увидели открывшуюся перед ними сцену.       Миссис Грейнджер лежала на диване в очевидно уязвимом положении — связанная и обездвиженная с помощью заклинания, а Люциус стоял рядом со своей женой, подняв на неё палочку. Обе пары глаз новоприбывшей пары переместились с матери Гермионы на заметно побледневшую чету Малфоев.       «Блять!!! — опять подумал Люциус. — Она точно больше никогда не заговорит ни с кем из нас!»       Северус нарушил молчание первым, хотя, вероятно, это было неправильным словом. Он взревел:       — Какого хрена здесь происходит?!       Гермиона быстро подбежала к распростёртой матери.       — Почему моя мама связана?!       Люциус неуверенно посмотрел на свою жену, которая быстро потянулась к руке Гермионы.       — Гермиона, дорогая… — мягко начала Нарцисса, вот только девушка тут же выдернула руку из её хватки.       — Не надо мне ваших «Гермиона, дорогая»! Северус прав, какого хрена здесь происходит?! — закричала она, потянувшись за своей волшебной палочкой и встав между Малфоями и матерью. Она подняла палочку и держала её наготове на случай, если кто-нибудь из них сдвинется хоть на дюйм.       В этот момент Люциус понял, что они капитально облажались. Ему следовало сразу сотворить заклинание Забвения и не позволять Нарциссе его отвлекать. Или, может быть, наложить на эту магглу Обливиэйт, как только он прибыл, а потом разобраться в ситуации. Или вообще настоять, чтобы Нарцисса привела эту женщину к ним домой, вместо того чтобы идти в квартиру Гермионы. Хотя теперь это не имело значения.       Северус обратил свой горящий гневом взгляд на Люциуса.       — Объяснись, — мрачно прорычал он.       Тот глубоко вздохнул.       — Это не то, что ты подумал, друг мой…       Северус скрестил руки на груди.       — Тогда в чём же дело, друг мой?       Люциус убрал свою палочку, решив, что, возможно, Гермиона последует его примеру. По крайней мере, ей стало бы легче от того, что они ни на кого не собираются нападать.       — Я всего лишь хотел наложить на неё Обливиэйт. Ничего больше.       Нарцисса быстро закивала.       — К сожалению, я сказала кое-что и… напугала твою мать, Гермиона. Мы пытались это исправить. Вот почему я попросила Люциуса присоединиться ко мне, чтобы убедиться, что всё сделано правильно, без какого-либо ущерба для других её воспоминаний.       Гермиона перевела растерянный взгляд на Северуса, который ущипнул себя за переносицу, пребывая в расстройстве от двух Малфоев.       — Что вы ей сказали? — поинтересовалась она.       Нарцисса вздёрнула подбородок, готовая столкнуться с последствиями своих действий.       — Я сказала, что ей повезло, что Непростительные запрещены в нашем мире, иначе я бы прокляла её Круциатусом, как только Северус ушёл, чтобы найти тебя.       Глаза Гермионы расширились от услышанного, но она нахмурилась, когда кое о чём догадалась.       — Она не знает, что это такое. Зачем ей было убегать от вас?       Нарцисса пожала плечами.       — Возможно, потому что я объяснила ей несколько вещей, в том числе что это такое и что такое Азкабан.       Северус рассерженно вздохнул.       — Что ещё ты ей объяснила?       — Она знает, что мы с тобой были Пожирателями Смерти, Северус, — вместо жены ответил Люциус. — А также то, что ты и Драко были причастны к смерти Дамблдора, хотя… кажется, не знает, как и почему.       При этих словах Гермиона закрыла глаза. «Это конец! Она никогда не примет Северуса теперь, когда знает, что он был Пожирателем Смерти». То, что он был шпионом, не имело значения: она сомневалась, что её мать вообще захочет это слушать.       Нарцисса боялась, чтобы её сын вот-вот может потерять свою единственную настоящую подругу.       — Гермиона, дорогая, я не хотела всё это выдавать! Я злилась и не понимала, как мать… любая мать может говорить такие ужасные вещи о своей дочери! Особенно о таком хорошем человеке, как ты!       Люциус взял жену за руку в знак поддержки.       — Гермиона, Цисси хотела как лучше, но у неё вспыльчивый и скверный характер. Она пыталась защитить тебя… по-своему.       Ей вспомнились слова Рона о Снейпе. Что тот, оскорбляя его при любой возможности, заступался за неё. Это заставило её задуматься: может быть, это было особенным слизеринским способом проявить заботу. «Может, оскорбления и угрозы пыток — это их способ показать, что им не всё равно?» Это был странный способ, совсем не в стиле гриффиндорцев, тем не менее он тоже имел место быть.       Северус протянул руку и коснулся плеча Гермионы.       — С помощью Обливиэйта можно всё исправить так, чтобы она не помнила ничего из того, что было сказано. Я сомневаюсь, что Цисси намеревалась причинить вред твоей матери.       Гермиона медленно опустила палочку.       — Если мы сотрём ей память, это только докажет то, что родители и так уже обо мне думают — что я подстраиваю их воспоминания под свои нужды. Именно из-за этого всё началось, и поэтому она так разозлилась на меня.       Люциус непонимающе нахмурился.       — Если бы ты подстраивала их воспоминания в соответствии со своими потребностями, они бы никогда не рассердились на тебя. Ты бы просто стёрла их гнев и заменила его более счастливыми мыслями.       Гермиона машинально кивнула, она уже говорила то же самое раньше.       — Я знаю, но они, похоже, этого не понимают.       — В любом случае, с чего бы им думать, что ты делаешь с ними подобное? — спросил Люциус, не понимая проблемы.       Северус раздосадованно вздохнул.       — Потому что она стёрла им память о себе и отправила в Австралию, чтобы ни Тёмный Лорд, ни кто-либо из Пожирателей не смогли найти их до конца войны.       Обескураженный Люциус тут же задал вопрос:       — Они не понимают, что случилось бы, если бы их поймали?       Гермиона покачала головой.       — Нет. Я пыталась им объяснить после того, как восстановила их воспоминания, но они не слушали. Если сейчас мы изменим её память, это только…       — Докажет, что они правы в своих мыслях о тебе, — подсказал Люциус, наконец поняв ситуацию.       Гермиона кивнула, а Люциус жестом указал на её мать.       — Ты позволишь? — спросил он, когда у него появилась идея.       Гермиона нахмурилась.       — Позволить — что?       — Развязать её и поговорить с твоей матерью? Клянусь, я не причиню ей вреда, — быстро добавил он.       Гермиона посмотрела на Северуса, не уверенная, разумно ли это, но тот кивнул, зная, что Люциус говорит правду.       — Хорошо, — тихо согласилась она.       Северус бросил на Люциуса предупреждающий взгляд, давая ему понять, что если тот хоть что-нибудь сделает матери Гермионы, он заставит его дорого за это заплатить. Люциус понимающе кивнул и встал перед миссис Грейнджер.       Надеясь, что всё пройдёт хорошо, он использовал свою палочку, чтобы покончить со связывающим заклинанием, но на всякий случай невербально добавил заклинание блокировки ног, чтобы женщина не смогла убежать. Как только Джин восстановила свободность к движению, она быстро заговорила:       — Гермиона, нам нужно срочно убираться отсюда! — выпалила она, пребывая в ужасе от всего, что услышала.       Гермиона подвинулась, чтобы помочь матери сесть.       — Всё в порядке, мам. Ты в безопасности, никто не причинит тебе вреда. — Мгновенно осознав, что её мать всё ещё не может пошевелить ногами, она бросила укоризненный взгляд на Люциуса. — Я думала, вы сняли чары!       Тот встретил яростный взгляд Гермионы.       — Я так и сделал, но хочу, чтобы она сидела и слушала, а не пыталась убежать. Поэтому я добавил заклинание блокировки ног.       Северус досадливо вздохнул и процедил:       — Всё-таки ты идиот, Люц.       Люциус поднял руку, в то время как мать Гермионы испуганно уставилась на него.       — Миссис Грейнджер, клянусь, я не собираюсь причинять вам боль.       — Ты чёртов Пожиратель Смерти! Такие как ты охотились на таких, как я и моя дочь, так сказала твоя жена! — с ненавистью выплюнула Джин.       — Я был Пожирателем, но это осталось в прошлом! Я многое сделал за годы, прошедшие с тех пор, как закончилась война, чтобы искупить совершённый мной ужасные поступки, и буду продолжать пытаться!       Джин усмехнулась.       — Как ты можешь искупить вину за убийство людей?!       Гермиона поморщилась от этого, но Люциус только улыбнулся.       — Я задаю себе этот вопрос каждое утро. Когда я, наконец, найду ответ, то освобожусь от грехов, а до тех пор каждый день буду делать всё, что в моих силах, чтобы искупить вину за те жизни, которые отнял.       Гермиона была удивлена его ответом, и, похоже, её мать тоже.       Увидев свой шанс в их молчании, он заговорил быстрее:       — Уверен, вы слышали наш разговор, так что вы знаете, что мы с Цисси хотели наколдовать Обливиэйт, то есть изменить вашу память. Мы собирались сделать это лишь для того, чтобы вы не боялись нас или Северуса. Я упоминал, что когда-то он был Пожирателем Смерти, но вы должны понять, он не был похож на меня.       Джин нахмурилась.       — Что это значит?       Люциус посмотрел на Северуса, прежде чем снова взглянуть на мать Гермионы.       — Северус был шпионом, он помог спасти наш мир, притворяясь верным последователем Тёмного Лорда, но всё это время он пытался помочь уничтожить его.       Это было полуправдой, но его никто не стал поправлять.       Джин ничуть не уменьшила враждебности.       — Я слышала, как вы сказали, что он убил Дамблдора.       Люциус пытался придумать, как это объяснить, чтобы она поняла.       — Вы наверняка слышали, как я назвал его другом, и это правда, мы были друзьями со времён нашего обучения в Хогвартсе. Однако меня воспитывали в ненависти ко всему маггловскому, а Северуса — нет. Он помог мне понять, что то, чего хотел Тёмный Лорд, было неправильным. К сожалению, к тому времени, когда я начал это понимать, мой сын был втянут в самую гущу событий. Драко никогда не хотел в этом участвовать. Северус — крёстный моего сына, и когда Тёмный Лорд поручил Драко убить Дамблдора (а в случае неудачи он был бы убит сам), Северус спас его, взяв на себя эту задачу. Он вступил в сговор с Дамблдором, который был болен и умирал. Северус действительно убил его, но по приказу самого директора. Это было милосердно по отношению к пожилому волшебнику, мучившемуся от невыносимой боли.       Гермиона кивнула и негромко продолжила:       — Северус сделал это не из злобы или ненависти, а из уважения и любви. Дамблдор был обречён, мама. Он попросил Северуса прекратить его страдания.       Люциус добавил:       — Всё именно так и было.       Миссис Грейнджер приняла это к сведению.       — Полагаю, я могу это понять, но зачем было скрывать это от меня? Зачем было лгать и красть наши воспоминания?       Гермиона взяла мать за руку.       — Я боялась, что вы с папой заставите меня навсегда покинуть Хогвартс. Я знала, что если уйду, это не остановит войну, ведь Гарри никогда не справился бы самостоятельно.       Люциус посмотрел на Джин.       — Вы бы оставили свою дочь, если бы она попросила вас об этом? Вы бы сбежали в другую страну, чтобы быть в безопасности, оставив её сражаться здесь за своё будущее?       Джин уставилась на него как на сумасшедшего.       — Конечно, нет! Я бы либо осталась, чтобы помочь ей, либо заставила её пойти с нами!       Люциус кивнул.       — Как и любая мать, но ни один из этих вариантов не обеспечил бы безопасность вашей дочери. Если бы она ушла с вами, Поттер потерпел бы неудачу, и Тёмный Лорд победил бы. После этого уже никто не был бы в безопасности.       Миссис Грейнджер покачала головой.       — Нет, нет, нет… Должен был быть другой вариант! Ты могла поговорить с нами!       Гермиона мягко сжала руку матери.       — Мам, я должна была это сделать. Нужно было сказать тебе правду, объяснить всё, что произошло, но ты сама сказала, что не уехала бы по доброй воле. Мне всё равно пришлось бы забрать твои воспоминания, чтобы заставить тебя уйти, но потом нужно было, по крайней мере, показать тебе всё и попытаться заставить тебя понять.       Джин нахмурилась.       — Показать — как?       — С помощью Омута памяти. Через него волшебники могут делиться воспоминаниями. Ты бы увидела их, как если бы стояла рядом и смотрела, как они происходят прямо перед тобой, — пояснила Гермиона.       Следующим заговорил Люциус:       — Если бы вы остались, это означало бы конец для вашей дочери.       Джин оглянулась на Люциуса.       — Что вы имеете в виду?       Тот посмотрел на свои руки, прежде чем снова встретиться с ней взглядом.       — Это означает, что мы, Пожиратели Смерти, нашли бы вас и вашего мужа. Затем мы бы позаботились о том, чтобы Гермиона узнала о вашей поимке. Добились бы того, чтобы она сама пришла к нам, дабы спасти вас. Убедившись, что она никому не скажет, куда и зачем идёт из страха того, что мы будет пытать вас или убьём…       — Хватит, Люциус, этого достаточно, — остановил его Северус. Он не думал, что матери Гермионы нужны подробности того, что произошло бы, если бы Тёмный Лорд или его последователи заполучили в свои руки кого-либо из семьи Грейнджер.       Люциус покачал головой.       — Нет, Северус. Эта женщина должна понять, почему Гермиона сделала всё, что было в её силах, чтобы уберечь их от беды. Ей нужно знать, почему забрать их воспоминания было лучшим и единственным реальным вариантом, как их спасти.       Миссис Грейнджер вздохнула.       — Скажите мне всю правду. — Она больше не хотела оставаться в неведении.       — Мама… — начала Гермиона. — Тебе не стоит этого знать.       Люциус смотрел Джин в глаза, молча спрашивая, что она предпочитает: ответы или незнание.       — Скажите мне… — попросила его она.       Люциус кивнул.       — Хорошо. Когда ваша дочь явилась бы одна в логово Тёмного Лорда, а она бы непременно это сделала, чтобы спасти вас, Пожиратели Смерти мгновенно разоружили бы её и связали. Затем они привели бы вас из темницы, и, будучи неспособными что-либо сделать, чтобы остановить это, вы оба были бы замучены до безумия, а затем убиты прямо у неё на глазах.       Люциус дал ей минуту, чтобы осознать это, прежде чем продолжить, когда увидел её короткий кивок.       — Они сделали бы с Гермионой то же самое: мучительно пытали её, чтобы вытянуть какую-нибудь полезную информацию, а затем убили бы, так же как и вас. Её смерть не имела бы для них значения, но она была бы использована для дальнейших попыток поймать её друзей в надежде, что Поттер настолько взбесится, что решит отомстить за неё. И тогда Тёмный Лорд мог бы его уничтожить.       Джин сидела ошеломлённая.       Северус был рад, что Люциус ещё достаточно цензурно описал всё, что могло произойти. Для магглорождённых ведьм были вещи и похуже, чем проклятия, пытки и смерть. Много раз он был вынужден наблюдать, как жертвы подвергались насилию так, как не должна была подвергаться ни одна женщина, зачастую более чем одним Пожирателем Смерти, или передавались по кругу. Обычно это происходило в присутствии членов их семьи, которые были ещё живы. Как дополнительная пытка перед их окончательной смертью.       Северус никогда не участвовал в этих «мероприятиях», как и Люциус, но другие проявляли небывалый энтузиазм. Все те, кто, к счастью, уже были мертвы. Оба мужчины лично об этом позаботились. Те ублюдки тоже не умирали медленной или безболезненной смертью. Ни Северус, ни Люциус не думали, что они заслужили лёгкую смерть после своих преступных деяний.       Люциус нарушил затянувшуюся паузу.       — Теперь вы понимаете, почему Гермиона сделала то, что сделала? Вы понимаете, почему это был единственный безопасный вариант для вас и вашего мужа? Она знала, что у вас нет магии, чтобы защитить себя. Она знала, что вы не можете пойти с ней, что если она не справится со своей задачей, если вы вспомните о ней, то никогда не простите себе, если бы она умерла. Это преследовало бы вас вечно.       У Джин навернулись слёзы на глаза при мысли о смерти дочери.       — Без наших воспоминаний мы бы никогда не узнали, если бы она погибла! Никогда не знали бы, что она вообще существует! Не могли бы оплакать её! Я не могу представить себе ничего хуже!       Люциус покачал головой.       — Поверьте, это не самое худшее. Гораздо хуже было бы то, что она испытала, если бы вы остались и вас поймали. То, что Гермиона сделала, было очень благородно, и я искренне хочу, чтобы вы тоже это поняли. Вы можете злиться сколько угодно, но вам никогда не приходило в голову, каково это было для неё? Как у девушки, должно быть, семнадцати лет, хватило смелости позволить своим родителям забыть о её существовании, в то время как она сама ушла сражаться с монстром, чтобы спасти их? Сколько сил ей потребовалось, чтобы справиться с этим без любви и поддержки своих близких?       Джин перевела взгляд на Гермиону, которая в этот момент смотрела в пол, и поняла, что она вообще никогда об этом не задумывалась. Они с мужем думали, что это было сделано только для того, чтобы убрать их с дороги. В принципе так оно и было, но не по эгоистичным причинам, а из страха и любви к ним.       Северус знал, что на тот момент Гермионе было больше семнадцати, но не стал поправлять своего друга. Он молча наблюдал за тем, как всё, что сказал Люциус, наконец дошло до миссис Грейнджер. «Кажется, её мать наконец-то поняла, что Гермиона сделала это, чтобы спасти их, а не обмануть».       Джин шмыгнула носом, сдерживая слёзы.       — Гермиона, мне очень жаль! Пожалуйста, прости меня! За всё, что сказала, как сегодня, так и раньше! Ты сможешь когда-нибудь меня простить?       Гермиона медленно подняла голову и долго смотрела на мать, в конце концов кивнув.       — Конечно, смогу, — снисходительно ответила она, чувствуя пощипывание в глазах.       Люциус решил, что уже можно снять заклятие с ног Джин, и сделал это также невербально.       Обретя способность передвигать ноги, миссис Грейнджер встала и обняла дочь.       — Я всё неправильно поняла и наговорила тебе столько ужасных вещей! Мне так стыдно, доченька!       Люциус жестом велел остальным дать двум женщинам немного пространства и уединения. Северус отрицательно покачал головой, когда они подошли к камину и указали в сторону кухни, где всё началось. На кухне он сделал глубокий вдох, глядя на обнимающихся мать и дочь.       — Вам очень повезло, что всё получилось, — сказал он Малфоям.       Люциус так устало вздохнул, словно гора свалилась с его плеч.       — Как ты думаешь, Гермиона простит нас за то, что мы чуть не наложили Обливиэйт на её мать? Если нет, то Драко может запросто отречься от нас из-за того, что потерял свою подругу.       Северус ухмыльнулся.       — Сомневаюсь, что она станет винить Драко в том, что чуть не натворили вы двое.       Люциус усмехнулся.       — На самом деле я пришёл постфактум и пытался исправить то, что сделала моя жена.       Нарцисса сверкнула на него глазами.       — Ах, спасибо тебе, дорогой, за то, что не бросил меня в этом деле!       Люциус нахально ухмыльнулся.       — А что ещё нам оставалось делать с её воспоминаниями, дорогая, раз уж ты угрожала этой маггле смертью и пытками?       Северус нахмурился.       — Смертью? Я думал, только пытками.       Нарцисса взволнованно передёрнула плечами.       — Ну хорошо! Я также объяснила ей, что такое Авада Кедавра!       Северус вздохнул, едва сдержавшись от желания выругаться вслух.       — Скажи сразу, есть ли ещё что-нибудь, о чём я должен знать?       Нарцисса поджала губы, а Люциус кашлянул, чтобы скрыть смех. Внезапно они оба вспомнили последнее, что она захотела сказать матери Гермионы, прежде чем стереть ей память.       Нарцисса смахнула крошечную пылинку на своём плече.       — Мы случайно… рассказали ей, как вы двое… эм-м… сблизились… в самый первый раз.       Северус убийственно сверкнул глазами.       — Что это значит, Цисси?!       Люциус не смог скрыть смешок.       — Это значит, что теперь она знает, что её маленькая девочка не такая милая или невинная, какой она её считала. Хотя, честно говоря, мы намеревались стереть то, что она узнала, так что…       Северус в замешательстве нахмурился, прежде чем до него дошло, что Люциус имел в виду своим заявлением.       — Как вы посмели это сделать?! — свирепо зашипел он на них.       Нарцисса быстро спрятала свою весёлую ухмылку, прикрыв рот рукой.       — Я была очень зла на неё, Северус.       Снейп сдержал несколько красочных проклятий в её адрес.       — Вы сказали её матери, что, когда это началось, я ещё преподавал в Хогвартсе, не так ли?!       — Нет, этого они мне не говорили, — произнёс женский голос у него за спиной.       Закрыв глаза, хотя не раньше, чем он увидел, что Люциус ухмыляется ещё шире, Северус сделал всё возможное, чтобы не выругаться. Открыв глаза и обернувшись, он увидел миссис Грейнджер, которая стояла и в упор смотрела на него, в то время как Гермиона закрыла своё покрасневшее лицо руками.       — Они пропустили эту часть.       Северус собирался убить двух блондинистых придурков, стоящих у него за спиной, вероятно, молча посмеивающихся над его нынешним затруднительным положением.       — Миссис Грейнджер, я… — он не знал, что сказать на то, что она только что услышала.       Джин посмотрела на свою дочь, которая прятала лицо в ладонях.       — Значит, он был твоим учителем?       Гермиона опустила руки.       — Да, мам.       Скрывать это уже не имело смысла. Подняв подбородок, она посмотрела прямо в глаза матери.       — Всё началось в феврале этого года. Тогда я уже была совершеннолетней.       Джин кивнула и снова обратила свой осуждающий взгляд на Северуса.       — У вас бывали неподобающие отношения со своими учениками?       Северус сцепил зубы.       — Нет, мадам! Ваша дочь была единственной ученицей, с которой я когда-либо…. пересекал эту черту.       Джин снова кивнула.       — В феврале? — уточнила она, оглядываясь на Гермиону.       — Да, мам, — ответила та.       — Это когда ты привязала его к стулу и заткнула ему рот кляпом? — спросила Джин.       Глаза Гермионы чуть не вылезли из орбит, а её лицо стало свекольно-красным. Северус закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу, на этот раз услышав тихое хихиканье позади себя. Он определённо убьёт этих двоих!       Гермиона обратила свои широко раскрытые глаза на Малфоев, стоящих позади Снейпа.       — Вы сказали моей маме, что я привязала Северуса к стулу?! — она окончательно вышла из себя.       Нарцисса поморщилась от её крика, ей действительно не хотелось, чтобы это выплыло наружу.       — Если вам интересно, то… именно эту часть сказал ей Люциус.       Тот выразительно сверкнул на жену взглядом.       — Спасибо тебе, Цисси!       Нарцисса пожала плечами.       — Я всего лишь сказала правду. Однако мы намеревались стереть ей память. Я хотела, чтобы твоя мать поняла, что Северус не пытался домогаться тебя до того, как это произошло, что он не манипулировал тобой и не соблазнял тебя. Я хотела, чтобы она знала, что он заботится о тебе.       Северус вздохнул.       — Да. Я люблю её.       Люциус, казалось, был шокирован этим признанием, но Нарцисса просто улыбнулась, радуясь, что он наконец-то рассказал Гермионе о своих чувствах.       Гермиона улыбнулась Северусу, прежде чем подойти и заключить его в объятия.       — Я тоже его люблю, мам.       Джин посмотрела на темноволосую пару, с обожанием смотрящую друг на друга, и вынуждена была согласиться, что Нарцисса была права. Любой, у кого есть хоть капля разума, заметил бы, как сильно они влюблены друг в друга. Похоже, её дочь нашла мужчину, который смотрел на неё почти так же, как до сих пор смотрел на Джин её муж.       Миссис Грейнджер благосклонно улыбнулась.       — Тогда, полагаю, скоро тебе придётся привести Северуса на ужин, чтобы твой отец тоже мог с ним познакомиться.       Северус удивлённо посмотрел на мать Гермионы.       — Вы не сердитесь?       Джин покачала головой.       — Нет. Как сказала Гермиона, на тот момент она уже стала совершеннолетней. И я понимаю, что иногда обстоятельства или то, где ты находишься, не имеют значения, когда встречаешь… особенного человека.       Гермиона лучезарно улыбнулась матери.       — Спасибо, мам!       Джин кивнула.       — Могу я предложить не говорить твоему отцу, что он был твоим учителем, когда вы двое начали встречаться?       Гермиона рассмеялась.       — Да. Думаю, так будет лучше.       Миссис Грейнджер оглянулась на Люциуса с Нарциссой.       — Вы не могли бы всё-таки стереть мне память?       Гермиона нахмурилась.       — Но почему? Я думала, мы только что всё уладили.       Джин засмеялась.       — О, я не хочу потерять все воспоминания. Только ту часть, где ты привязываешь своего… любовника к стулу, чтобы заняться с ним сексом. Есть некоторые вещи, которые родителям не нужно знать о своих детях.       Северус усмехнулся.       — Я лично об этом позабочусь. Это более сложное заклинание, модифицирующее только определённую часть памяти, но я справлюсь с ним без проблем.       Он взглянул на Гермиону.       — У тебя есть Омут памяти? Думаю, будет лучше увидеть точную часть, которую нужно стереть, прежде чем я это сделаю.       Гермиона пошла, чтобы достать Омут памяти из шкафа, а вернувшись на кухню, поставила его на стол.       Джин с опаской взглянула на большую каменную чашу.       — Как это работает?       Гермиона посмотрела на мать.       — Волшебник вытаскивает воспоминание своей палочкой и кладёт его в чашу, другой человек наклоняется, и оно всасывает их обоих. Потом они видят воспоминание так, как будто находятся в том месте, где оно происходило. Это безопасно.       Джин увидела, что Нарцисса уже поднесла волшебную палочку к её голове, и когда она убрала палочку, из неё вышла яркая серебристая прядь, словно свисающая нить. Нарцисса подошла к Омуту памяти и позволила этой пряди упасть в чашу. Затем Северус встал перед ним и наклонил голову к светящейся поверхности.       Однако он не исчез, как думала Джин, а через несколько минут снова выпрямился. Бросив быстрый взгляд на Малфоев, он укоризненно покачал головой, а затем подошёл и встал перед ней.       — Это не больно. И будет легче, если вы расслабитесь, — подсказал ей Северус.       Джин с опаской уточнила:       — Вы ведь уберёте только то, что я сказала, верно?       — Да, всего лишь ту часть, о которой вы упомянули. Остальное я оставлю.       Джин потянулась и взяла Гермиону за руку, а затем закрыла глаза. Северус начал вырисовывать сложный узор своей палочкой, тихо бормоча заклинание, которое для этого требовалось.       Закончив, он отступил назад.       — Всё готово.       Джин открыла глаза, на её лице отразилось удивление.       — Я… я всё ещё помню, как просила вас стереть мне память. Не знаю, что это было за воспоминание, но… помню, как спрашивала вас… и вы мне всё объяснили. Я не запомнила эту часть.       Северус удовлетворённо кивнул.       — Я убрал только ту часть, о которой вы меня просили. Ничего лишнего. Я хотел, чтобы вы помнили, как просили об этом, чтобы потом вы не подумали, будто я или Гермиона украли их у вас без разрешения.       Джин улыбнулась.       — Спасибо.       Северус сдержанно кивнул.       Джин посмотрела на свою дочь.       — Неужели все было настолько плохо, что я даже позволила стереть себе память?       Гермиона мягко рассмеялась.       — Ох, мам, ты на самом деле не хотела бы этого знать.       — Я помню, что он был твоим учителем.       Гермиона пожала плечами.       — Ты не просила убирать эту часть.       — Значит, то воспоминание было ещё хуже, чем это?! — Увидев красноречивый взгляд Гермионы, Джин вздохнула, смирившись. — Хорошо, я сказала, что не хочу этого знать, так что, вероятно, мне следует прекратить задавать вопросы.       — Пожалуй, так будет лучше для всех, мам, — улыбнулась Гермиона.       Джин кивнула.       — Тогда ладно. Что ж, Северус, я надеюсь, что вы сможете простить меня так же легко, как моя дочь, за те ужасные вещи, которые я вам сказала?       Северус посмотрел на Гермиону и увидел, что она бросила на него умоляющий взгляд.       — Полагаю, что смогу вас простить и предложить вам начать всё с чистого листа.       Джин дружелюбно улыбнулась.       — Спасибо.       Вскоре после этого она ушла. Миссис Грейнджер пригласила их на ужин в четверг вечером, и они согласились. Она обняла дочь на прощание, а когда сделала то же самое с Северусом, тот поморщился и неловко похлопал её по спине.       Гермиона усмехнулась, увидев его хмурое лицо, после того как закрыла дверь за матерью.       — В нашей семье привыкли обниматься. Ты тоже привыкнешь, — с усмешкой шепнула ему она.       Северус не был уверен, что когда-нибудь привыкнет к чему-то подобному. Однако он решил, что есть вещи и похуже, чем объятия родителей его ведьмы.       Затем Гермиона повернулась к оставшимся Малфоям.       — Что касается вас двоих…       Люциус изо всех сил старался не съёживаться. Он знал, что сейчас решится его судьба. В зависимости от того, что скажет эта девушка, ему, возможно, придётся умолять своего сына о прощении.       Гермиона тяжело вздохнула.       — Мне кажется, вы оба хотели как лучше. Просто… пожалуйста, не применяйте больше магию к моим родителям. Лучше пришлите мне Патронуса, чтобы я могла вам помочь.       Нарцисса улыбнулась.       — Ты прощаешь нас, дорогая?       Гермиона кивнула.       — Да, но только потому, что вы не причинили ей вреда.       Люциус подавил вздох облегчения.       — Мы бы никогда бы не причинили вреда твоей семье, Гермиона.       Когда она кивнула, Нарцисса не смогла сдержать любопытства и задала жутко интересующий её вопрос:       — Так на чём вы остановились? Кто он тебе? Парень? Любовник? Поклонник?       Гермиона хитро глянула на Северуса, который слегка улыбнулся ей в ответ.       Люциус издевательски усмехнулся.       — Она всё-таки решила называть тебя своим «сладеньким», не так ли, друг мой? Я буду безжалостно дразнить тебя, если она это сделала!       Северус закатил глаза.       — Нет, я же говорил тебе, она никогда не выбрала бы ничего настолько отвратительного!       Нарцисса ждала, но Гермиона продолжала загадочно ухмыляться.       — Ну что? — наконец спросила она. — Что ты собираешься сказать людям, когда они спросят?       Тёплая улыбка тронула губы Северуса, когда Гермиона скользнула в его объятия.       — Он мой fiancé* ___________________________________________________________________________ fiancé (франц.) — жених.