С войны не возвращаются

      Намаари не так уж и много провела за управлением своей родины, когда по всей Кумандре разнеслась новость о том, что бывшие вожди Сердца и Клыка решили совершить обряд Единения Душ. И это действительно можно было считать знаменательным событием для всей страны.       Первой мыслью тогда промелькнуло в голове, что не придётся занимать трон Кумандры, если Райя так и не вернётся из своего добровольного изгнания, ведь её мать могла принести в этот мир ещё одного ребенка. Хоть Вирана не была уже молода, но её возраст не настолько велик, чтобы та отказалась от возможности снова стать матерью.       Хотя почему-то в бывшем Клыке с прокатившейся новостью о предстоящей церемонии в первую очередь начали поздравлять Намаари, хотя она к этому почти никак не относилась. Но назначенному военному центру, в который переформировалась часть страны, на это было всё равно, главное, что дочь Вираны, значит имеет хоть какое-то отношение.       Девушка на это лишь тихо вздыхала и очень сильно лелеяла надежду, что у отца Райи и её матери всё же родится ещё один ребёнок, тогда это точно убережёт саму Намаари от участи в судьбе трона Кумандры, ведь ей куда более любо было заниматься и заправлять войнами, которые стали стекаться в Клык.       Лишь чуть более месяца назад было решено закрепить за каждой частью Кумандры определённую функцию. Так Сердце стало центром, которое делилось частью своих выращенных растений и кормов с остальными областями страны. За Хребтом закрепились шкуры животных и всевозможные изделия из них, а также массивное оружие, которое использовали лишь выходцы из этой суровой местности. Клык благополучно отхватил себе почётный статус места, где будут готовить будущих воинов армии Кумандры. И даже если они не понадобятся сейчас, но в любом случае военная сила должна быть наготове. К тому же в обязательную подготовку входило умение добывать себе пропитание. Люди Когтя же начали заниматься налаживанием маршрутов между частями страны, и за этот короткий промежуток времени их гонцы и проводники стали считаться лучшими. Лишь Хвост всё оставался как неприкаянный. Это был самый проблемный участок страны из-за наличия засушливых степей и пустыни. Жители постепенно уходили оттуда в желании найти лучше место для жизни. — Командующая, — один из встречающих стражей довольно быстро распознал среди въезжающей на территорию дворца колонны саму Намаари, отрывая ту от мыслей. Кажется, именно этот мужчина был один из охранников тронного дворца, когда Бенджа торжественно назначил девушку на её нынешний пост.       Уже почти по прошествии десяти лун после объединения многие более спокойно отнеслись к назначению девушки на место человека, который должен будет управлять всей военной силой страны (видимо, постепенно все стали забывать из-за кого, когда-то разразился хаос). Однако сама Намаари ещё долго привыкала к такому обращению в свою сторону, иногда не сразу соображая, что обращаются именно к ней. Хорошо, что сейчас её же голова не подвела, поэтому карие глаза чуть вопросительно устремились к окликнувшему. — Вас ожидают во дворце, — и дальше её повели по уже знакомому маршруту, стоило только отдать несколько распоряжений своим людям о том, что делать дальше. А то нечего военным просто так без дела слоняться. Хоть и торжество, но это не отменяет определённых обязанностей.       Как-то Намаари совершенно не отслеживает маршрут перемещения сквозь все эти коридоры дворца, да и не особо уж хотелось присматривать за тем куда открываются и ведут двери, которые возникают перед ней немного неожиданно. Что-то внутри, совершенно тонко и наивно, пищит о том, а не может ли там её ждать…. — Приве-е-ет! — радостный крик сначала сбивает с толку и немного дезориентирует, но по тональности и манере говора воительнице Клыка становится понятно, что перед ней Сисудату, причём в своём человеческом обличии. — Как же я рада видеть тебя, людь! — странное обращение немного режет слух, а тело чуть напрягается от чужих объятий. О, ей ещё долго придётся привыкать к такому. — Сисудату, — ладони складываются в привычный жест, символизирующий Камень и глубокий поклон — всё, чтобы продемонстрировать своё почтение. — Ой, да хорош тебе! — хилый с виду, но довольно-таки крепкий удар по плечу заставил чуть покачнуться и неловко улыбнуться. Даже почти незаметно потереть место удара. — Мы тут вас уже заждались! — Мы? — карие глаза недоумённо смотрят на гриву сине-фиолетовых, а может чутка зеленоватых волос, которые буквально перекрывают обзор впереди, не давая и шанса рассмотреть всех присутствующих здесь. Но спустя несколько мгновений Сису чуть сдвигается в сторону, как и её волосы. Тогда Намаари становится понятно о ком шла речь.       В зале стоят многие знакомые, а может и не очень многие из числа всех здесь присутствующих. Но вот взгляд цепляется за семью Тонга, который нежно держит на руках маленького сына, видимо недавно родившегося. Чуть в стороне от них, но в лёгкой доступности, стоят Бун, подкидывающий на руках уже явно подросшую Нои. Та весело хохочет и радостно машет всё ещё маленькими ручками, а её подельники радостно шныряют не так далеко от неё, очищая тарелки и подносы от вкусностей. Как бы после такого обилия сладкого у малышки не разболелись зубы. — Постой, нас? — даже если вопрос о том, кто ждал потух сам собой, но вот второй… — Тебя и Райю! А то я её тут нигде не вижу, — Сису не особо зацикливается на своей собеседнице, продолжая почему-то вертеть головой и радостно махать кому-то время от времени. Это даёт возможность девушке пересечься взглядом с Тонгом, как самым старшим из увиденных знакомых. Тот как-то сразу понимает почему карие глаза смотрят на него с таким тяжёлым вопросом в выражении. Мужчина от этого недовольно хмурится и слегка поджимает губы. Этого хватает, чтобы понять: никто, видимо, Сису не сказал о том, что Райя ушла. И как только эта новость до сих пор обходила дракона стороной остаётся полной загадкой. — Кстати, а где она всё же? — фиолетовые глаза радостно и довольно-таки возбуждённо впиваются в чужое лицо, отчего сразу становится неуютно. Что-то как-то не хотелось говорить о том, что принцесса Сердца сейчас в довольно щекотливом положении. — Э-э-э, — Намаари даже чуть отвернула голову и чуть прикусила губу, собираясь с духом, чтобы выпалить: — она ушла и пока не хочет возвращаться, — на мгновение даже показалось, что все кто были в зале в мгновение замолчали и уставились на них, когда громогласно раздалось: — Что?! — а может это просто показалось и лишь уши перестали слышать на несколько секунд? Ну, она точно зажмурилась и даже отклонилась, а когда открыла глаза, то поняла, что как-то всё плохо, потому что Сису словно здоровый броненосец двинулась в сторону Бенджи и Вираны, задвигая при этом толпу людей.       Когда же несколько минут спустя из окна зала выпрыгнул дракон с небольшой сумкой на шее, Намаари искренне посочувствовала… А кому? Райе или Сису, которая будет убеждать первую вернуться назад?

***

      Празднество растянулось аж на дней шесть, при том, что оно было отодвинуто на несколько суток, потому что представитель драконов попросила чуть отсрочить дату. А вождь и не был против, ведь сам вручил Камень в на тот момент ещё руки и даже сумку дал, чтобы было удобней, ведь так источник магии будет всегда рядом. Просто он надеялся, что Сису сможет что-то поменять, но знаменитый дракон не смогла. Вернулась одна и явно не была в восторге от произошедшей встречи, что подтверждало тихое бурчание со её стороны и полное нежелание хоть что-то рассказывать.       Конечно, это вызвало определённую реакцию у гостей празднества, но проблему отсутствия принцессы Сердца пытались решить вот уже почти на протяжении года. И пока всё было безрезультатно, хотя несколько отрядов воинов вернулись немного помятыми и это можно было считать за хоть какой-то итог. Правда, уж точно не положительный, поэтому планируемая процессия до Клыка выдвинулась лишь вчера с утра и довольно медленно двигалась по главной дороге. Хотя носильщикам тащить тяжёлый паланкин было проблематично по довольно-таки гористой местности. Можно было, конечно, пересесть на серлотов, но… Намаари так было проще следить за безопасностью правящей теперь уже пары.       Вообще эта поездка стала её большой головной болью. Как-то она сама не предполагала, что чуть ли не сразу после начала службы на посту Командующей ей предстоит организовывать такой масштабный поход на территорию Клыка с целью простого смотра сил? Или чего? Да чёрт с ними, зачем им потребовалось вдруг так резко сорваться из Сердца. Факт оставался фактом: чуть ли не каждые пять минут Намаари нервно оглядывалась по сторонам. Но, стоит признать, что страдала не она одна. Многие войны уже готовы были плеваться ядом, стоило карим, чуть раскосым глазам упереться в чьё-то лицо или затылок.       Девушка глубоко выдохнула, когда в очередной раз обвела взглядом колонну, которую возглавляла с несколькими воинами. Всё было спокойно, хорошо, даже слишком хорошо. От такого аж волосы на затылке чуть дыбом встали, словно в предчувствии чего-то.       Неожиданное ворчание Нараби заставило напрячься и натянуть поводья. Вверх тут же взвилась раскрытая ладонь, сигнализирующая об остановке. Что-то было не так и серлот это чувствовала, поэтому спина животного и была сейчас так напряжена, что аж через седло это ощущалось. Хотя хозяйка не сильно отставала. И без того глаза с узким разрезом сейчас стали больше походить на щёлки от того, как девушка щурилась. — Командующая Намаари, — кажется подбежавший воин был из Хребта, — вождь Бенджа спрашивает почему остановилось движение, — глубокий поклон (аккуратная бровь вздёрнулась вверх от того, что сейчас в почтении склонился совсем мальчишка не старше четырнадцати зим) выражал уважение, но Намаари от этого чуть скривилась, словно съела ещё недозревший драконий фрукт. — Сейчас отправим за тот поворот людей, проверим всё ли в порядке и двинемся дальше, — как-то факт того, что до поворота было ещё минут двадцать езды темпом колонны, а Нараби и сама Командующая чувствовали, что тут что-то не так уже сейчас, девушка решила не озвучивать. Но мальчонке хватит и такого объяснения. — Пятеро вместе со мной вперёд, — приказ был ясен, поэтому она даже не стала оглядываться назад, когда чуть пришпорила бока сервала, заставляя ту перейти на рысь.       Поворот мелькает перед глазами слишком быстро и Намаари толком не успевает даже хоть что-то обдумать, а о какой-то подготовке и говорить нечего, поэтому развернувшаяся картина выбивает из легких всё дыхание не хуже крепкого удара. А животное начинает скалиться и глухо рычать, прижав уши к голове.       Удушающий запах крови бьёт в ноздри, отчего хочется тут же прекратить вдыхать. Сладковато-приторный аромат выводит из себя не хуже, чем… да не с чем это сравнить! Всё настолько плохо.       Взгляд то и дело натыкается на распластанные тут и там тела. У кого-то отчётливо видны раны, а кто-то, казалось, просто уснул на своём месте, но всех их объединял этот отвратительный запах уже начавшегося под ярким солнцем разложения и, кажется, они все были убиты. Желудок и нервы всё же не выдерживают этого, Намаари еле успевает не то чтобы спешиться, скорее как-то неуклюже скатиться с серлота, когда её начинает рвать остатками завтрака, а после и желчью. Как-то не доводилось ей такое раньше видеть. Месиво.       Кажется, плохо стало не только ей, потому что когда она смогла разогнуться, то заметила, как буквально так же воротит ещё одного война. И ведь в жизни не подумаешь, что этот великан выше её головы на четыре настолько нежен внутри. А то вон, бледный весь и смотреть не может на один… очень распотрошённый труп. Хотя Намаари и сама старается лишний раз туда головой не поворачивать. Смрад с новой силой ударяет по носовым рецепторам. — Что тут могло произойти? — наконец кто-то умудряется разбить эту могильную тишину, что установилась после прибытия новых наблюдателей. — Очевидно — резня. Причём очень грамотная, — воительница, что старше Командующей, без стеснения присела возле одного и тел, которое никак не было обезображено и чуть повернула голову умершего человека, — потому что сначала либо часть была отравлена, либо все сразу. Добить потом оставшихся не составило труда. Действенно, но гнусно, — женщина распрямляется и как-то брезгливо отирает руку о штаны. Намаари на это недоумённо хмурится, но ничего не говорит. Сейчас совсем не до этого. Нужно понять, что это за люди и за что их могли всех убить.       Но почему-то беглый осмотр не даёт никаких зацепок, кроме, пожалуй, короткого вывода по одежде и численности: не больше тридцати человек, в не типичных для этих мест тряпках. А может последнее ей только кажется? — Друун его за ногу! Я знаю этого парня! — как-то все довольно быстро оказываются возле крикнувшего это. А тот, даже почти никак не среагировав на окружающих его людей, невозмутимо продолжил осматривать побитое лицо, которое было частично направлено в землю. — Я столкнулся с ним на одной из вылазок. Он состоял тогда в небольшой группке тех, кто был против того, что… — но мужчина как-то сам себе оборвал и напряжённо бросил взгляд через плечо, убеждаясь в присутствии всех рядом. — Договаривай, — пальцы правой руки тихо свернулись в кулак и грозились вот-вот обрушиться на чьё-то лицо, потому что… Да просто потому, что это уже настолько успело достать. Слишком долго длился этот конфликт, который, казалось, никак не может исчерпать себя. Хотя нет, он прекратится, но только при определённых обстоятельствах. Вот только одно это обстоятельство разгуливало непонятно где. — Это же человек из противников объединения? Что у нас вообще по ним есть за последнее время? — голос холодный, а внутри всё буквально кипит от негодования. Того и гляди сорвётся с места, чтобы… А собственно зачем? В одиночку пойти разбираться с этим со всем? «Но ведь Райя разбирается», — шепнул ехидный голосок. Внутри что-то щелкает. — Они стали менее активны в последнее время, — чужие слова начинают дорываться до сознания, словно сквозь пелену, потому что буквально всё старается сосредоточиться на том, чтобы найти хоть какое-то подтверждение или, что будет лучше, не найти ничего. Намаари даже отшатывается в сторону, когда она замечает то, на что ранее не посмотрела даже. В руке погибшего зажат обломок лезвия, а рядом валяется знакомая рукоять с примотанным к ней остатком металла. «Отойди», — слово тяжело срывается с пересохших губ, когда девушка кладет руку на плечо одного из воинов, стараясь самостоятельно его чуть отвести в сторону, чтобы полностью увидеть труп. Всё внутри явственно обрывается, когда карие глаза замечают торчавший из спины второй клинок с папирусом, который он удерживал.       Никто из присутствующих не понимает, почему Намаари сейчас себя так ведёт, потому что она застыла не хуже, чем некогда драконы. Глаза девушки почти безумно расширены и неотрывно смотрят на лезвие и чуть трепещущий от ветра кусок папируса. Командующая отмирает лишь тогда, когда чья-то рука начинает тянуться, чтобы забрать послание, но принцесса Клыка агрессивно-яростно выхватывает его из чужих пальцев, чуть не порвав.       И буквально от первых слов с губ срывается обречённый стон вперемешку с ругательством.       «Считайте это мой подарок на церемонию. Засаду я устранила. Это была одна из самых больших групп протестующих на данный момент. Осталось уже несколько мелких. Скоро разберусь и с ними.       Жаль клинки, хорошие были».       Сухо, бесчувственно, по делу. Из горла вырывается гневное рычание на это, а одна из ладоней сама тянет за торчащую рукоять. Клинок с чавкающим звуком покидает ножны, в которые был заключён. От этого в воздухе поднимается очередное облачко смрада.       Намаари ничуть не задумываясь швыряет оружие куда-то в сторону, продолжая отчаянно сжимать в другой руке папирус. Внутри всё разрывает. «Возвращайтесь назад, к колонне!» — приказ выходит яростным и истеричным. Глаза бешено упираются в чьё-то лицо, которое она сейчас даже не может распознать. Гнев полностью застилает глаза. Она сейчас, наверное, похожа на бешенное животное.       В голове набатом бьёт: «Дура, не нужно было отпускать». От этого хочется орать, кричать, зарыться под землю, разбить руки в кровь или дать избить себя — всё что угодно, лишь бы заглушить собственную боль. Бесформенный крик всё же срывается с губ, и девушке плевать успели ли воины уехать или продолжают смотреть на неё. Всё, что сейчас хотелось — это успеть осознать и прийти в себя, чтобы потом вернуться назад к колонне и повести её другим маршрутом, а сюда отправить людей, чтобы зачистили дорогу.       Взгляд снова цепляется за зажатый в руке трупа обломок, которым человек при жизни, видимо, хотел защититься из последних сил. «Хотя им явно не стоило красть у меня этот яд в своё время» — и она ещё тогда подумала, что это будет краем её удивления?! Хотя сейчас её далеко не удивление охватывало, скорее отчаяние, что позволила Райе настолько погрязнуть в этом дерьме. Нельзя её было тогда просто так отпускать. Могла ведь хотя бы сесть на Нараби и догнать, может быть это бы остановило принцессу Сердца перед этой резней.       Серлот, словно почувствовав, что хозяйка думает о ней, мягко боднулась в руку, призывая обратить внимание. Глаза животного словно человеческие, понимающие. Кисточки на ушах чуть подрагивают от коротких мотаний головой, которые указывают в ту сторону, откуда приехали, словно напоминая про действительность. — Конечно, — голос чуть хрипит и это казалось Намаари единственным видимым отражением её внутреннего состояния, но она просто не ощущала, что по щекам катились тихие слёзы. Зато она чётко могла осознать твёрдость и остроту обломка, когда он вспарывал кожу правой брови у внешнего угла глаза. Кровь тут же хлынула из не такой уж большой ранки, но девушка не спешила её утереть, даже наоборот использовала будто чернила. Пальцы неспешно вывели несколько понятных только ей символов на внутренней стороне левого предплечья. А алая жидкость всё также продолжала скатываться по бронзовой коже лица и скатываться у линии челюсти на землю, марая при этом белую ткань одежды.       Ей потребовалось время, чтобы найти второй клинок, который в порыве гнева то ли на Райю, то ли на себя, девушка зашвырнула куда-то. Но пока она его искала, в голове всё более крепла решимость и правильность принесённой сейчас самой себе клятвы, что даже если понадобится при этом преступить черту, то она все притащит эту идиотку в Сердце за шкирку, выбив при этом из её темной башки всю ту дурь, что она успела развести внутри себя. Ведь никто не должен позволять себе так низко проваливаться.