С войны не возвращаются

      «Но кто-то должен сделать первый шаг…» — она сделала. В итоге её предали, а Камень разбили. «Может просто все боятся сделать первый шаг?» — она снова его делает. Следствие: хоть и временная, но смерть Сису и её нынешнее отшельничество. Она снова вспоминает эти слова и делает очередной шаг, вот только уже без чьей-либо подачи, и начинает тонуть в пучине тьмы. А сейчас просто очередное подтверждение глупости этого действия.       Ей слишком сложно так жить: слишком поздно поняла причину своего нынешнего состояния. Поздно дошло, что добровольный уход во тьму не даст того, что она искала или пыталась заменить. Тьма в своё время показалась спасительной, навеивая ложное представление…       Оказывается, простая лачуга в глуши была самым настоящим переплетением ходов и лазов, куда пробраться было не так уж и сложно. Пролезть почти до самого конца и встретив несколько сопротивляющихся… нельзя сказать, что это было какой-то уж великой бедой. Беда началась потом, когда, уже почти зачистив это место, Райя понимает, что ошиблась со временем, и здесь далеко не все, кто ей был нужен. Потому что… это была грамотно расставленная западня. Причём охотилась явно не она. Хищник вдруг резко стал жертвой. Нет, этого следовало ожидать, что она наживёт себе врагов, и, скорее всего, за её головой снова будет открыта охота, вот только почему-то это настолько сильно бьёт по сознанию, что дезориентирует. А им только это и нужно было…

***

      Осведомление всегда было странной системой. Или скорее она просто не была чётко обрисована и назначена, так как прямой приказ мог дойти до нужной точки за день или два, а вот какие-то слухи или вести о чём-то произошедшем могли путешествовать неделями, распространяясь лишь при помощи кочевников. Это можно было назвать своеобразным минусом, и даже попытаться посетовать на это вождю Бендже или его супруге Виране, вот только такая возможность была лишь у жителей Сердца, которые довольно спокойно относились к такому положению вещей. А остальные… стоит признать, идти в центр страны лишь за этим было глупо. Поэтому долгое время многие попросту не знали о случившемся.       Сначала эта новость распространилась не так далеко от того места, где всё произошло. Жители просто посудачили о сильном пожаре в одном из лесов, который получилось затушить с помощью драконов. Кто-то из земледельцев тогда горестно посетовал на уничтожение части урожая, но сделанные ранее запасы должны были помочь пережить надвигающуюся зиму. Поэтому новость прожила лишь два дня и утихла, словно ветер.       Поэтому когда нога Командующей ступила на место пожарища, где-то среди пепла, который на удивление ещё не разнёс ветер, оставшихся несгоревших почерневших стволов, начала пробиваться молоденькая травка. Учитывая эти обстоятельства, Намаари раздражённо дёрнула головой. Система оповещения и передачи важной информации работала из рук вон плохо.       Пальцы медленно перебирали редкую траву, загребая вместе с ней пепел от деревьев, который на подобии песка почти тут же просачивался, оставляя лишь на самых кончиках небольшие следы. Карие глаза снова осмотрели всю площадь, прекрасно понимая, что если бы не драконы и относительная близость реки, то пострадала бы ещё большая часть леса. Масштабная «работа». Что-то в этом было знакомое… — Нашли что-нибудь? — девушка напряжённо посмотрела из-под упавших на глаза волос на одного из своих подчинённых. — Люди рассредоточились по всей территории, чтобы найти хоть что-то, — тихо ответил мужчина и внимательно осмотрел видневшиеся фигуры товарищей, чтобы если кто-то из них сигналил, то тут же передать Командующей, вот только не всегда всех было заметно. — Деревенским повезло, что вовремя остановили пожар, но всё равно приличная часть леса пострадала. Хотя это не Хвост с его пустошами, тут уже природа восстанавливается, — колени с небольшим хрустом разогнулись. Нужно было помочь остальным, нечего просто прохлаждаться и медитировать над пеплом, гадая дело ли это рук одной отшельнической занозы. — Здесь что-то есть! — крик разрезал тишину искусственно образовавшейся почти пустоты. Намаари лишь чуть прищурилась, стараясь понять, что такого ей не нравится в этом выкрике. Может, потому, что инициатива была упущена и находилась сейчас в руках или точнее под ногами другого человека? Бровь пронзило фантомной болью, хотя рана уже давно зажила. Однако можно ли было считать несколько лунных циклов большим сроком по отношению ко всему времени жизни этого мира.       Люди, кто-то быстрее, кто-то медленнее, начали подходить туда, где был слышен выкрик. После становится ясно: найден оставшийся остов дома или скорее хижины, с чудом ещё держащейся крышей. Остальные члены отряда не спешили заходить внутрь, опасаясь, что, ставшим хрупким, дерево обрушится на головы. Но постепенно очередь из воинов заканчивалась, ещё и не каждый решил переступать порог из-за малого размера сооружения.       Намаари спокойно пропустили вперёд, вслед за ней прошёл и помощник на этой вылазке, хотя парень мог бы поступить проще и, например, воспользоваться просто частичным отсутствием стен в этой лачуге. Внутри, почти в самом дальнем углу, обнаруживаются четверо людей, пара из которых что-то активно откапывает на полу. Вокруг их ног уже порядочные горки пепла, а разрытая яма всё увеличивается. — Что здесь? — вопрос разрезает тишину, прерываемую лишь лёгким шуршанием серых сгоревших останков хижины.. Кто бы мог подумать, что они вообще могут издавать подобный звук. — Мы обнаружили странное углубление, стали пытаться просто посмотреть дно, потому что несколько раз натыкались на вещи под слоем пепла в этом месте, но пока… — и воин снова вернулся к своему занятию, даже чуть помахав рукой одному из своих товарищей, который до этого лишь смотрел.       Вот только второй из копающих на несколько мгновений замер, недоуменно хмурясь, а после… девушка не успела толком понять, что произошло, потому что остальные резко бросились помогать без какой-либо просьбы или приказа. Сердце тут же подскочило куда-то к горлу, трепыхаясь далеко не в груди. Как же она ненавидела такие моменты, когда бываешь лишён элементарных объяснений, и остаётся поддаться стадным инстинктам. Однако не успевает, потому что уже всё отрыли и даже стоят на ногах, силясь поднять что-то, что потом оказывается каменной плитой не очень больших размеров, вот только…       Запах готовящейся еды привлекает любого человека. Да, конечно, есть определённые исключения, что кто-то терпеть не может ароматы жарящегося рыбьего мяса или птицы, но стоило признать по умолчанию: паленые волосы, кожа и человеческое тело, сюда ещё стоило добавить разложение…. Вся эта какофония тошнотворных запахов сейчас смешались в один, и человека, не обременённого тяжелым грузом войны и смертей, заставило бы как минимум отшатнуться на несколько шагов, а кого-то и вовсе заставить уйти, стараясь удержать свой последний приём пищи внутри организма.       В этот раз Командующей везёт больше. Где-то там внутри себя она была готова к чему-то такому. Даже объяснить себе этого не может, просто, видимо, прошлая выходка Райи даёт о себе знать. Поэтому на лицо так легко ложится найденная в одном из карманов ткань, чтобы прекратить мучить себя вонью горелого человеческого мяса. — Могильник, — вырывается у помощника. Стоило отдать парню должное: хоть он и был до ужаса бледен, но на удивление его не выворачивало наизнанку от одного лишь запаха, хотя чужие карие глаза сейчас должны были чётко смотреть на ближайшее тело или то, что от него осталось. — Они пытались спрятаться от огня внизу? — у женщины, одетой типично для Когтя, голос приглушён, потому что та тоже закрыла рот и нос какой-то своей тряпкой. — Видимо, пожар устроили и внизу, и наверху, — до этого рывший воин довольно спокойно наклоняется вперёд, упираясь коленями в самый край подпольного лаза, и тянется вперёд. А Намаари лишь остаётся удивляться, как тот спокойно хватает ближайшие к нему останки, чтобы вытянуть чудом не развалившееся от такого воздействия тело наверх.       Глухой стук скрадывается пеплом, который взмывает вверх лёгким облачком, вот только от него никто не кашляет. Ткань не даёт вдохнуть мелкие частицы. Шесть человек склоняются, насколько это может позволить личная брезгливость и запах, над останками, силясь понять кто перед ними. Хотя строение костей уж точно может сказать: тело перед ними явно до этого было женским.       И почти ничего кроме. Огонь и время настолько сильно сыграли против них, что нельзя было делать ещё хоть какие-то предположения. Оставалось лишь гадать, хотя такой анализ можно было считать отвратительным. И это ещё мягко сказано.       Намаари поспешила встать и чуть отойти для того, чтобы посмотреть в то углубление, если это было таковым, и понять сколько тел там ещё осталось. Конечно, она бы соврала, если бы сказала, что не удивилась. Стоило понять, что там далеко не просто подвал, а видимо сеть ходов, так как поданный помощником факел не смог осветить конец этой норы. Глаза выцепили из пятна света ещё тела три, но, скорее всего, это был не последний труп. Сюда стоило отправиться с большим количеством людей хотя бы лишь для того, чтобы кем бы ни были эти останки ранее, они не должны были быть забыты и просто погребены где-то в туннелях под землей.       Раздавшийся странный металлический звук заставил отвлечься. Как-то Командующая не предполагала, что здесь может быть металл, хотя это было лишь её собственное заблуждение. — Что там? — карие глаза вопросительно смотрят на того, кто как раз таки и нашёл что-то такое. Женщина же молчит, не отвечая, но и не показывая находку, потому что хмуро её осматривает, вертя в руках. Намаари лишь понимает, что это что-то маленькое и блестящее. — Это… — всё же подчинённая отрывается взглядом от металла и находится в недоумении, насколько можно судить по чужим глазам и виду. Находку медленно протягивают вперёд к Командующей. Но предложение так и не закончили, потому что пожимание плечами лучше всего характеризовало окончание слов.       Намаари хмуро принимает предмет из чужих рук, готовясь уже к тому, что сейчас в очередной раз придется ломать голову, но…       Пальцы смыкаются на широком, но небольшом обруче, который оказывается сделанным из золота, чуть зачернённом копотью и, кажется, остатками кожи. От осознания этого фактора чуть передёрнуло, а пальцы поспешили стереть этот налет, попутно натыкаясь на некие неровности у самых краев. Хотелось дёрнуть из чужих рук факел, чтобы внимательней рассмотреть находку, но и без того уже человек, который держал источник света, сделал несколько шагов ближе к Командующей. Однако почему-то в самом начале этого не хватило. Сильно захотелось снести остатки крыши, которые сейчас лишь мешали. — Ну же, — движения стали более рваными и агрессивными. Наконец золото заблестело уже как положено, за исключением некоторых мелких мест, но это перестало так сильно волновать. Кажется, изделие просто было ещё подвергнуто влиянию времени. Глаза замерли на центральном оттесненном знаке. Знакомый круг, а внутри него полукружие с двумя ответвлениями.       Карие глаза прикрылись, силясь вызвать на обратной стороне век изображение одного из воспоминаний. Ей нужно было убедиться, потому что правда… могла быть очень печальной. Правую бровь снова дёрнуло от ощущения старой боли. Вот только сейчас это было лишь явным напоминанием о том, что Намаари, видимо, не справилась. Перед глазами наконец встали те образы, что она так отчаянно призывала из глубин памяти. Чёрт побери, как же не хотелось в это верить… — Спуститесь вниз, осмотрите место, где лежало тело. Проверьте там округу на наличие ещё каких-то вещей, — голос мало того, что глухой из-за маски, но сейчас он почти еле различим. Драконы, дайте сил.       Воины недоумённо лишь переглядываются между собой, пока Командующая спешит покинуть эти остатки лачуги, сжимая находку в кулаке лишь сильнее, так, чтобы аж ногти впились в ладонь до кровяных следов.       Вот только снаружи легче не стало. Ничуть не отпустило, потому что мысли просто так вытряхнуть не получится. И предположения тоже. Кто бы опроверг её пришедшие так сумбурно на ум идеи. Но у Судьбы почему-то на это совершенно другие взгляды. А может стоит формировать внутренние просьбы более отчётливо, ведь её люди не находят никаких ещё опознавательных вещей, ровно так, как она и хотела. А вот появившийся из-за деревьев огромный броненосец…       Животное явно потрёпано, разозлено и истощено. Намаари не решается предположить, что перед ней Тук-Тук ровно до того момента, пока на глаза не попадается износившаяся и полностью запылившаяся упряжь.       Они замирают напротив друг друга. Вот только глаза зверя и человека источают сейчас совершенно разный настрой. Броненосец зол и измотан, он готов защищать свою жизнь, если почувствует опасность. Об этом свидетельствует свирепый прищур, оскал и свежая рана на впалой щеке.       Намаари же с тоской отмечает все эти изменения в друге Райи. А мысли, к сожалению, лишь устаканиваются, не пропадают прочь. Девушка медленно вытягивает руку вперёд, стараясь не напугать, но Тук-Тук все равно начинает рычать. Кто-то из воинов, кажется, схватился за меч, однако она успевает его остановить. Не дай драконы упустить истощенного броненосца. — Хэй, спокойно, — голос у самой дрожит и довольно тих. Всё внутри буквально кричит от нежелания принимать очевидное, — Тук-Тук… — хорошо, что пальцы не подрагивают, как и сама ладонь, поэтому у неё получается постепенно приблизить руку к оскаленной морде.       Вот только из горла почти вырывается крик, когда зубы животного хорошо так смыкаются на её пальцах. Хорошо, что характерного хруста не слышно, но вот за целостность кожи… можно дать добро. Просто сильно прикусил, аж до явных синяков, а не вскрыл защитный покров мышц. — Ну же, малыш, — и Намаари буквально видит, как глаза броненосца перестают быть такими бешенными и яростными. Постепенно все эти животные чувства начали отходить с переднего плана, уступая не таким уж знакомым, но всё же близкими эмоциями. И какое же девушка испытала облегчение, когда чужая морда мягко ткнулась в её немного искалеченную руку. Наверное, её выдох слышали буквально все воины. — Собирайтесь. Мы отправляемся в Сердце, нужно сообщить вождю. Не, — воздуха сразу не хватило, — не забудьте, нет, не так. Проследи, — девушка немного поворачивает голову назад, точно зная, что её помощник находится рядом, — чтобы тело было в сохранности. Бенджа имеет право проститься со своей… дочерью, — всё же произнесла. А ведь так не хотелось верить… пальцы другой руки сильнее сжались на золотой заколке.       Она не была уверена, что кто-то там сзади расстроенно засопел, это была бы слишком странная реакция для воинов. Намаари вообще сейчас ни в чем не была уверена, ей бы просто немного успокоиться и перестать так сильно сжимать пальцы руки, да отлипнуть своим лбом от лба Тук-Тука, который так прекрасно понимал её состояние. А ведь не ему ещё надо будет сообщить отцу о том, что он потерял и пережил своего ребенка…