Все будет хорошо... Поверь мне

      — Хэви, к тебе посетители, — радостно произнесла медсестра, заглянувшая к мальчику.       — Отлично! — паренек обрадовался тому, что только что услышал. — Пусть заходят скорее!       Дверь открылась шире, в палату вошла Кира, с пакетом, полностью наполненным всякими вкусностями. Она поздоровалась и приземлилась на табурет, стоявший около койки.       — Как ты тут? Сильно замучался? — поинтересовалась она.       — Не то слово! — простонал рыжик. — Я уже домой хочу! Надоело тут валяться, без компьютера, игр и Эрика!       — Эрика? — Кира удивленно посмотрела на парнишку. В голове девушки пронеслось лишь одно, кто, черт возьми, такой этот Эрик?       — У меня кота так зовут, — увидев замешательство на лице подруги, сказал Хэви. — Назван в честь солиста группы Manowar Эрика Адамса!       — Почему я не удивлена? Кстати, видела внизу твоих родителей, — девушка замялась. Она не знала, стоит продолжать говорить об этом или нет, ведь, если память ей не изменяет, Хэви не очень любит говорить о родных.       — Не волнуйся, можешь продолжить, все хорошо.       — Как ты понял, о чем я думаю?       — Твой взгляд выдал тебя с потрохами! — попытался спародировать Киру Хэви, но звонкий смех вырвался раньше, чем он сумел договорить.       — Отличная попытка, — блондинка смеялась в ответ, она была очень рада, что ее друг, наконец-то, улыбается и смеется. — В общем, думаю, они поняли, что натворили и готовы поговорить.       — Я тоже многое понял, — твердо произнес мальчишка, — Готов многое сказать и выслушать их. Думаю, — Хэви глянул в окно, за которым пролетел ворон, — думаю, нам есть, что обсудить.       В этот момент в палату вошли Глэм и Вики. Кира, увидев их, поспешила выйти, сказав, что на следующий день зайдет с ребятами навестить Хэви. Дверь захлопнулась, оставляя трех членов семьи один на один друг с другом. Родители прошли и сели на табуретки, погрузившись в молчание. Каждый из них хотел высказаться, но не решался на это. Было страшно, непривычно, ведь, никто не знает, кто как отреагирует на сказанное. В этой семье уж повелось так, что все скрывали свои истинные чувства, но пора было все менять, и первым решился на это Хэви.       — Мам, пап, — парнишка прокашлялся и продолжил, — я хотел перед вами извиниться. Простите меня, пожалуйста, за то, что доставил огромное количество проблем. Я не хотел этого, правда. Просто, все смешалось в один большой ком, который с огромной силой на меня давил. Я погряз в этой тьме, обиде. Винил во всем себя, и это чувство вины пожирало меня. Думал, если покончу с собой, то все проблемы решаться, но это не так. Проблем бы прибавилось, — по лицу уже вовсю катились соленые дорожки слез.       — Хэви, милый, мы на тебя не держим зла, — Виктория взяла сына за руку, она сама уже в открытую рыдала, — Мы тоже хороши, вместо того, чтобы больше времени проводить с тобой, занимались какой-то херней, не замечая, как ты морально умираешь у нас на глазах. Прости, прости пожалуйста, родной!       — Отец, почему? — Глэм посмотрел на сына блестящими глазами, сдерживать слезы он больше не мог, и соленый поток, словно фонтан, вырвался наружу. — Почему ты ставил учебу на первый план? Неужели тебе оценки важнее, чем мое здоровье?       — Хэви, — блондин не знал, что ответить, ему было стыдно, очень стыдно.       Действительно, Глэм выставил школу на передний план, отодвинув здоровье своего ребенка, о чем сильно пожалел уже давно. — Я не знаю, что на меня нашло! Озабоченный твоей успеваемостью, я полностью забыл о твоем ментальном состоянии! Прости, пожалуйста, что не дал поддержку, которую должен был дать! Ты ломался на глазах, а я не замечал этого! — на секунду он замолчал, а после тихо добавил, — Надеюсь, что однажды я заслужу твое прощение.       Повисло молчание, длиною в жизнь. Было слышно лишь голоса врачей за дверью, шум проезжающих машин за окном, крики детей и пение птиц. Хэви смотрел в глаза Глэму и видел, что отец действительно осознал свою ошибку. Видел, что ему больно, что он раскаивается.       — Прощаю, — тихо пролепетал Хэви и обнял отца.       Лицо мальчика озарила яркая, словно солнце, улыбка. Он, наконец-то, услышал то, что так долго ждал. Те самые слова, которые в один момент изменили все. Тьма, что так безжалостно сжирала Хэви, в кое-то веки отступала, уступая место свету, который был намного приятнее.       Они еще с минуту обнимались и плакали, как вдруг в палату резко вбежал врач.       — Очнулся!