Австро-Венгрия верхом на лошади скакал по светлому лесу. Сильный ветер бил в лицо, от чего глаза иногда начинали слезиться, но парень особо не заострял на этом внимание. Ему было не важно на его растрёпанные, неаккуратные волосы, было не важно в каком виде он едет на встречу к Германской Империей,
это было ему безразлично.
Австро-Венгрия был зол, расстроен, ненависть к отцу его лучшего друга росла с каждой минутой, а с ней и желание причинить ответную боль Пруссии, чтобы тот прочувствовал все страдания не только Австрийской Империи, но и самого наследника австрийца.
Сегодня на встречу с Германской Империей белокурый ехать не хотел. Нет, желание видится с немцем у него вовсе не пропало, было скорее неприятно осознавать факт того, что тот, кто будет находится рядом с тобой, является сыном монарха, который чуть не лишил жизни Австрийскую Империю. На подсознательном уровне Австро-Венгрия понимал, что винить в поступках Пруссии Германскую Империю глупо, ведь тот совсем не похож на старшего немца, которого пару раз видел на мероприятиях белокурый. Но всё равно, психологически справиться с подобным было трудно, даже так хорошо зная синеглазого.
Пробежав небольшой лес, Австро-Венгрия появился на так знакомом пшеничном поле с одинокими, низкорослыми деревьями, которые росли далеко друг от друга. Прикрыв глаза ладонью от ярких лучей солнца, белокурый вдалеке заметил тёмный силуэт лошади, рядом с которой спиной к нему стоял высокий парень.
— В последнее время он раньше приходит на встречу, чем я, — задумчиво сказал белокурый, направившись к Германской Империи.
Услышав цоканье копыт, младший немец резко обернулся и с беспокойством посмотрел на Австро-Венгрию, который спрыгнул с лошади, погладив ту по шелковистой гриве.
«Он узнал о моём отце, » — подумал про себя австриец, подойдя ближе к Германской Империи, разглядывая его лицо, которое сейчас описывало состояние его друга.
— Австро-Венгрия, — неуверенно начал темноволосый, разглядывая грустные, уставшие глаза парня. — Я… я сожалею об этом. Твоему отцу очень плохо?
Ох, Германия, как же ты был растерян, как же тебе было неловко извиняться за то, в чём ты не виноват. Как же ты не уверен, ведь ты знаешь обо всей ситуации, но вынужден играть роль того, кто именно сейчас должен узнать все подробности.
— Тебе ведь Пруссия обо всём рассказал, — тихо ответил Австро-Венгрия, отпустив взгляд на землю. — Зачем ты спрашиваешь то же самое?
— Я хочу убедиться, что он мне не соврал, — сказал Германская Империя.
— Он умирает, — безжизненно ответил белокурый, почувствовав, как к горлу подкатывается неприятный комок. — Вероятность в его выздоровлении крайне мала, — его голос дрогнул. Обняв себя за плечи, парень нашёл в себе силы посмотреть на друга, чтобы увидеть его эмоции.
Ничего. Лицо лишь стало спокойнее, бывалая неуверенность медленно покидала его, хоть в глазах всё ещё виднелся блеск взволнованности от всей этой ситуации.
Германская Империя положил свои руки на плечи Австро-Венгрии, прикрыв глаза и вздохнув. Простой жест, который нёс в себе посыл поддержать своего друга, но в нём белокурый заметил такую заботу, которую порой даже не замечал в отце, что его удивило. А позже, пришло осознание того, что наследник Пруссии всегда проявлял эту нежность в таких простых, незаметных деталях, видимо боясь открыто, напрямую сделать что-то не свойственное его холодному характеру.
— Австрийская Империя обязательно поправится, увидишь, — открыв глаза, уверенно ответил синеглазый. — Он силён, поэтому даже с таким ранением сможет справится.
Австро-Венгрия внимательно всматривался в очи Германской Империи, чтобы понять, что сейчас чувствует немец. Но два, как льдины, глаза ничего не выражали, умело скрывая истинные эмоции и чувства.
— Ты, наверное, рад, что так произошло, — внезапно озвучил свои мысли австриец. — Так ведь?
— Что? — нахмурился Германская Империя. — С чего ты это взял?
— Пруссия давно хотел избавиться от такого конкурента, как мой отец, — констатировал факт Австро-Венгрия, хотя из-за произнесённых слов на душе стало как-то тяжко и неприятно. Будто само сердце, бешено колотясь в его груди, кричало о том, чтобы парень не продолжал свою мысль. — Для твоей страны это настоящая удача, учитывая, какую панику в моей стране наведёт весть о… — он не закончил, всё ещё не желая предполагать смерть Австрийской Империи, и произносить это вслух.
— Причём здесь я?! — крикнул Германская Империя, заметно разозлившись. От его возмущённого и неожиданного крика, австриец вздрогнул, удивлённо смотря на своего друга. — Отношения Пруссии и Австрийской Империи никак не касаются меня! Я испытываю к твоему отцу лишь сочувствие от этой ситуации и переживание, потому что я вижу, как страдаешь от этого всего ты! — выговорил свои мысли немец, сжав кулаки и чуть оскалившись.
Австро-Венгрия отвёл от него взгляд и виновато опустил голову, молча признавая свою неправоту в ситуации, а позже, вздохнув, неуверенно прикоснулся к плечам Германской Империи, стараясь своими действиями успокоить парня.
— Прости, прошу, прости меня за это, — тихо, но быстро начал говорить белокурый, глядя в синие глаза немца, которые постепенно потушили блески гнева. — Я очень волнуюсь из-за этой ситуации, я слышал, во дворце уже готовятся, чтобы сделать меня Императором. Я боюсь этой ответственности, — в глазах Австро-Венгрии выступили слёзы страха, выражение лица стало жалостным, от чего тот стал похож на испуганного ребёнка.
Германская Империя с растерянностью рассматривал лицо своего друга, который лишь сильнее сжал плечи немца, когда начал выговариваться.
— Я слышал, как многие люди при дворе обсуждают мой мягкий характер, то, что со мной страна пропадёт, что я не смогу удержать власть в руках, — всхлипнул белокурый, зажмурив глаза. — А что если они правы?
Германская Империя вздохнул и прижал к своей груди австрийца, обняв его за плечи. Австро-Венгрия расширил глаза от неожиданного объятия немца и неловко обнял того в ответ, услышав в тот же момент:
— Тебе должно быть безразлично, какие слухи ходят по двору, — твёрдо, ледяным тоном заметил темноволосый, проговорив эти слова над самым ухом белокурого. — Ты законный и единственный наследник Австрийской Империи и далеко не идиот, чтобы упустить власть. Тебя с детства воспитывали, как наследника, как человека, который должен грамотно оценивать свои поступки, защищать страну от несчастья. Неужели какая-то кучка прислуг сможет предугадать каким будет твоё правление? — хмыкнул Германская Империя, изогнув бровь.
— Но, Германия… — хотел было возразить парень, как его прервал немец.
— Никаких «но», Австри, — хмуро сказал наследник Пруссии. — В своё время ты всей Европе докажешь, что ты не какой-нибудь слабак, который подвергнет свою страну к разрушению, а могущественный правитель, с мнением которого будут считаться, — прошептал Германская Империя, зарывшись пальцами в кудрявые белокурые волосы Австро-Венгрии. — И я могу помочь тебе в будущем.
Было ли ему противно от того, что он вынужден скрывать истинные намеренья Пруссии? Да. Скрывать правду от Австро-Венгрии, особенно после разговора с отцом, Германской Империи стало труднее в моральном плане. Осознание и мысли по этому поводу только вызывали отвращение от самого себя, чувство предательства неприятно преследовало его.
— Поклянись, что будешь рядом со мной, — повернув голову к лицу немца, сказал австриец, чем удивил синеглазого.
— Ты до сих пор не доверяешь мне? — усмехнулся Германская Империя, глянув в заплаканные светло-зелёные глаза.
— Если бы не доверял, ты бы не видел меня в таком состоянии, — слабо улыбнулся белокурый. — Я лишь хочу услышать от тебя ответ. Ты точно будешь рядом со мной, когда мне потребуется помощь и поддержка?
Германская Империя немного постоял, раздумывая сказанное Австро-Венгрией, а затем с теплотой в голосе ответил, улыбнувшись:
— Точно. Клянусь, я никогда не покину тебя, можешь быть в этом уверенным, — парень подтолкнул к себе белокурого и обнял его, чтобы тот был уверен в правдивости своих слов.
Австро-Венгрия рассмеялся и счастливо прикрыл глаза, вдыхая аромат рубашки Германской Империи.
— Ты можешь быть уверенным в моей преданности тебе, можешь быть уверен, что я не покину тебя, не оставлю, — сказал немец, поглаживая австрийца по спине. — Только давай больше подобные темы не заводить, хорошо?
— Хорошо, — кивнул Австро-Венгрия, вздохнув.
***
Пруссия стоял, облокотившись ладонями на круглый стол, на котором была изображена карта Европы. С усмешкой он осматривал отдельные державы, которые находились недалеко от его территорий.
После победы в войне с Австрийской Империей, Король только больше стал уверен в своих силах и в успешности плана по объединению всех немецких земель. Иногда он даже представлял перед сном, как в ближайшем будущем будет диктовать свои условия во всей Европе, как каждый будет стараться угодить ему.
К нему в кабинет постучались. Пруссия, ожидавший к себе Италию, отошёл от стола и перестал ухмыляться, состроив лицо безразличия и спокойствия.
— Заходите! — махнул рукой немец, смотря на пришедшего.
Но вместо юного рыжеволосого парня, Пруссия увидел блондина с ярко-синими глазами, в чёрном мундире, который закрыл дверь за собой.
— Берлин? Я думал, что это пришёл Италия, — хмыкнул Король, сложив руки на груди. — Что-то срочное?
— Ты просил меня разузнать, что думают о тебе и событиях, в которых ты принимаешь участие, города Франции, — напомнил ему Берлин, сложив руки за спину. — Мы с Кёнигсбергом узнали от кое-каких людей о разговоре Парижа с Марсель, которые как раз и обсуждали твою победу в войне.
— Так, и? — спросил Пруссия, нахмурившись.
Ситуация со Второй Французской Империей тревожила его, ведь сейчас Император являлся одним из сильнейших соперников, который в случае чего мог дать отпор Пруссии, если посчитал бы того угрозой. Поэтому необходимо было обезвредить его прежде, чем Франция сам поставит перед собой эту цель, чем разрушит план по объединению немецкого народа.
— Их не радует эта ситуация, — подумав, сказал город. — По их словам, они уже начинают задумываться о том, чтобы как-либо ограничить тебя в действиях, как сделали это с Российской Империей однажды.
Пруссия недовольно шикнул, сжав кулаки. Эта ситуация его не радовала, нужно было срочно что-то придумать, как-то выиграть ситуацию в свою пользу.
— Что будешь делать? — решил спросить мужчина, с лёгкой тревогой осматривая монарха. — Как по мне, игнорировать такое является ошибкой.
— Конечно, — кивнул немец, задумавшись, как его прервал внезапный стук в дверь.
Берлин, изогнув бровь, посмотрел сначала на дверь, а позже и на Пруссию, тот же кивнул ему, чтобы город покидал его кабинет. Наверняка это пришёл Италия, а с ним есть что обсудить наедине. Столица кивнул мужчине и подошёл к двери, открывая её.
Перед ним оказался низкорослый и худощавый рыжеволосый парень с тёмно-зелёными глазами в белоснежном мундире с золотистыми вставками на нём и высокими серыми сапогами, что красиво переливались от освещения во дворце.
Италия совершенно не ожидал увидеть перед собой Берлина, от чего его появление встретилось удивлённым взором, с интересом разглядывающим его. Столица Пруссии мягко улыбнулся и склонился в лёгком поклоне перед Королевством, пропустил его, отходя в сторону, на что получил задумчивый кивок и зашёл в кабинет к немцу.
Когда дверь закрылась Берлин стёр улыбку и, изогнув бровь, глянул на дверь, за которой скрылся Италия. С первого взгляда такой неопытный и наивный парень, от чего даже не верилось, что тот являлся монархом страны.
— А по рассказам Пруссии и не поверишь, что этот парень и есть Италия, — усмехнулся столица, сложив руки на груди.
— Не поверишь, я тоже подумал, что это скорее наследник, нежели монарх, — рассмеялся подошедший к нему Кёнигсберг.
Мужчина встречал гостя, пока Берлин рассказывал Пруссии информацию про Францию, что удалось им узнать. И город немало удивился, когда увидел перед собой Италию, которого тот представлял совершенно по-другому.
— Вот-вот! — закивал Берлин, хмыкнув. — Ты знаешь, для чего он сюда приехал? — спросил он, глянув на Кёнигсберга.
— Понятия не имею, честно, — признался мужчина. — Да и Пруссия особо нам не рассказывал, значит хочет что-то решить с ним наедине. Вообще, он мне дал несколько дней отдыха, поэтому я думаю куда-нибудь съездить, развеяться так сказать, — поделился Кёнигсберг, сложив руки на бока.
— Воу, поздравляю! — улыбнулся Берлин, порадовавшись за друга. Тот особо никогда не отдыхал, никуда не ездил, если это не касалось государственных дел, поэтому долгожданному отпуску, Кёнигсберг был явно рад. — Есть идеи куда поедешь?
— Я больше склоняюсь к тому, чтобы посетить Российскую Империю, — подумав, ответил мужчина. — Как тебе эта идея?
— В России есть, на что посмотреть, одна из красивейших стран, — кивнул Берлин, одобряя идею города. — Но скажи честно, ты ведь не только ради красот туда хочешь поехать? А главная причина это парень с именем, которое начинается на «Санкт» и заканчивающимся на «Петербург», да? — усмехнулся уголком губ столица.
Кёнигсберг закатил глаза с улыбкой, не отрицая очевидного. Они направились дальше по коридору, о чём-то разговаривая, рассказывая последние новости друг другу и вспоминая прошлое.
***
Италия подошёл к Пруссии и протянул свою руку, приветствуя пригласившего его монарха. Немец протянул свою в ответ, и они обменялись крепким рукопожатием.
— Зачем ты меня позвал, Пруссия? — неловко поинтересовался Италия, сложив руки за спину.
— Хочу выдвинуть кое-какие свои требования, даже рекомендации, — просто ответил монарх, внимательно осматривая парня. — Всё же я помог тебе обрести независимость от Австрийской Империи, даже ничего не потребовал в ответ на такую помощь.
Рыжеволосый нахмурился и хотел было возразить на такую наглость, как Пруссия прервал его:
— Я не буду требовать от тебя чего-то невозможного, ни денег, ни земли. Мне это не нужно, я лишь хочу тебя попросить об услуге.
Его слова успокоили Италию, но тот всё ещё с недоверием смотрел на немца, от чего Пруссия усмехнулся и продолжил:
— Я знаю, что ты некоторое время пытался выстроить хорошие отношения с Францией. Дружеский совет, Италия, прекрати стараться. Все твои попытки не обвенчались успехом, это подтверждает наша недавняя война. В ней помог тебе только я, а не тот, с кем ты пытался договориться, — пожал плечами Пруссия.
— Ты… ты просто хочешь, чтобы я перестал выстраивать с ним союзнические отношения? — удивлённо спросил Италия, не веря собственным ушам, ведь тот ожидал чего-то серьёзного.
— Именно! — рассмеялся Король. — Так просто, правда?
— Но почему тебе это настолько важно? — решил спросить парень, с интересом разглядывая серые глаза мужчины.
— Тут я тебе уже не смогу рассказать, — ответил Пруссия, сложив руки на груди. — Но хочу сказать, что если ты согласишься на такое условия, то наши дружеские отношения пойдут на улучшение. А тебе, как новоявленной стране выгодно выстраивать хорошие отношения с такими державами, как я, — самодовольно хмыкнул немец. — Ну, так что? Мы договорились?
— Я согласен! — кивнул Италия, долго не задумываясь над вопросом мужчины. — Благодаря тебе я обрёл независимость, поэтому я буду рад выстроить с тобой дружеские отношения, Пруссия.
— Прекрасно. Видишь, как всё просто? А ты, наверняка, уже хотел устроить ссору из-за такого пустяка, — улыбнулся Король, положив руку на плечо Италии, ведя его к двери. — Тебя проводить к выходу?
— Это точно, я думал и правда будет что-то серьёзное, — рассмеялся рыжеволосый, открывая дверь. — Думаю, я сам направлюсь к карете, дорогу я помню, — ответил на вопрос парень. — Благодарю за приглашение, до свидания, Пруссия, — попрощался с ним Италия и направился дальше по коридору.
— До скорой встречи, Италия, — кивнул ему мужчина, проводив его взглядом.
Пруссия перестал мило улыбаться, когда рыжеволосый скрылся за поворотом, закатив глаза на наивность парня.
«Какой же он наивный. Но такими как он, новыми странами, так легко манипулировать и использовать в своих целях. А они будут слепо верить, что делают это во благо дружеских отношений со мной, » — подумал про себя немец, усмехаясь своим мыслям.
