***
— Напомни, почему мы делим земли Речи Посполитой вместе с ним? — шёпотом прошипел Австрийская Империя у Пруссии, пока Российская Империя шёл сзади них и рассматривал дворец австрийца, в котором он находился в первый раз. — Потому что он знает Речь Посполитую лучше нас, Австрия, — прошипел в ответ Пруссия, сложив руки на груди. — И мы предложили ему выгодные условия для того, чтобы тот прекратил… — Господа, наверное, я вам не признался, но скажу это сейчас, — ухмыльнулся Российская Империя, встав между австрийцем и немцем. — Я вас прекрасно слышу, и если вас беспокоят какие-либо вопросы, то вы свободно можете задать их сейчас. У тебя есть вопросы, Австрийская Империя? — повернувшись к Императору, спросил русский. — Никаких, — сухо ответил парень, хмуро посмотрев в глаза Российской Империи. — Прекрасно, — довольно ответил парень, сложив руки за спину. Пруссия, не поворачивая головы, глянул на русского. Подтянутое тело, волнистые тёмные волосы, ярко-голубые глаза и веснушки, что так были непривычны глазу немца, Российская Империя будто манил его одними только внешними данными, притягивал своей дьявольской красотой. Почувствовав на себе чужой взгляд, парень бросил взгляд в сторону Пруссии, и на миг они создали зрительный контакт, не в силах отвести друг от друга взгляд. Первым сдался немец, стыдливо отвернувшись от Императора, на что тот лишь ухмыльнулся уголком губ, явно забавляясь от этой ситуации. И в этот миг голубоглазый невольно вспомнил их последний разговор на балу, от чего стало ещё приятней на душе. Австрийская Империя шёл впереди, ведя гостей к своему кабинету. Как же русский всё-таки раздражал его одним только присутствием, этим высокомерным взглядом, самодовольной и гордой ухмылкой. Не скрылось от него и то, что с появлением Российской Империи в их жизни, Пруссия начал вести себя по-другому, как-то странно, не свойственно его характеру. — Мы уже пришли, — отозвался Пруссия, прервав мысли австрийца. Австрийская Империя кивнул и открыл дверь в кабинет, пропуская монархов вперёд. Он посмотрел на Российскую Империю, который зашёл вслед за Пруссией и чуть сощурился, таким образом, показывая своё недоверие и презрение к монарху, на что тот лишь холодно сверкнул глазами и перестал ухмыляться. Он прекрасно понимал, что австриец его, мягко говоря, недолюбливает, поэтому и отвечал ему тем же, скрывая это от глаз других людей.***
Австро-Венгрия, крепко держа рапиру в руке, прыгал около манекена и наносил ему удары, искусно вертя оружием в руке. В саду было довольно прохладно из-за пасмурной погоды и сильного ветра. Казалось, что вот-вот начнётся дождь, но младшего австрийца это ничуть не пугало, ему необходимо было вылить свои эмоции и чувства волнения в какие-то действия, чтобы стало легче. — Австро-Венгрия! — крикнула Вена, подбегая к нему. Белокурый обернулся на её голос и вопросительно посмотрел на неё, отходя от манекена. Её привычные рыжие волосы были заплетены в две косички, плечи прикрывал большой тёмно-красный палантин, укрывающий её от ветра. Когда она подошла к наследнику Австрийской Империи достаточно близко, тот увидел, что её глаза отражают блеск взволнованности и детского счастья, которого Австро-Венгрия не видел на её лице очень, очень давно. — Вена? Что случилось? — спросил парень, изогнув бровь. — Австрийская Империя, ему гораздо лучше! — радостно воскликнула столица. — Он пришёл в себя и к нему можно… — она не договорила, потому что в этот момент белокурый крепко обнял её, отбросив рапиру в сторону. — Неужели? — не веря, спрашивал сам себя Австро-Венгрия. Он молился, чтобы отец выздоровел, чтобы смог справиться с недугом, пожирающее его изнутри, и его молитвы были услышаны. — К нему можно? — взволновано спросил парень, с надеждой смотря на Вену, чуть отстранившись от неё. — Можно, — улыбнулась она. — Рядом с ним находится врач, поэтому подробней узнаешь, как его самочувствие, даже я не спрашивала, сразу побежала к тебе рассказать, — хмыкнула девушка, взяв за руки белокурого. Австро-Венгрия счастливо улыбнулся, всё ещё пытаясь разобраться в своих радостных чувствах. Нужно обязательно проведать отца, поинтересоваться у доктора о его самочувствии. — Я уже вижу, что ты к нему хочешь пойти. Беги, — потрепав его по голове, сказала столица. Австро-Венгрия кивнул и быстрым шагом направился во дворец, желая побыстрей увидеть и поговорить с Австрийской Империей. В голове наследника кружилось небывалое количество мыслей, столько вопросов, которые он хотел задать отцу. Обняв себя за плечи, парень шёл по коридору, не обращая внимания на то, как его за спинами звали дворцовые слуги, желая что-то узнать или спросить. На душе была радость, которая унесла плохие и грустные мысли на задний план, сосредоточившись на столь счастливой новости. Пока Император был без сознания, Австро-Венгрии пришлось взять все государственные дела на себя, разбираясь со многими проблемами и отчётами, что ему приносили города и простые люди. К его радости, ему помогали Будапешт и Вена, которые подробно рассказывали, что нужно делать белокурому в той или иной ситуации. Открыв нужную дверь, сердце Австро-Венгрии взволновано застучало быстрее, смотря на невысокого мужчину, который что-то объяснял лежащему Императору. Увидев пришедшего, врач резко замолчал, рассматривая наследника, затем кивнул Австрийской Империи и подошёл к парню. — Я понимаю, что вы хотите с ним поговорить, поэтому, как только вы побеседуете с ним, можете задать вопросы мне, и я подробно расскажу о его состоянии, — шёпотом сказал мужчина Австро-Венгрии, выходя из кабинета. Белокурый кивнул ему и подошёл к кровати отца, сев рядом, он стал рассматривать Австрийскую Империю. Император выглядел, мягко говоря, не важно. За эти дни мужчина сильно похудел, мешки под глазами выдавали сильную усталость и тяжесть своего положения. Когда его сын присел на кровать с краю, Австрийская Империя попытался присесть, чтобы получше его разглядеть, как зажмурил глаза и прошипел от боли, едва попробовав сделать это. Австро-Венгрия заботливо уложил мужчину обратно. — Австро-Венгрия… — хрипло произнёс мужчина и залился в приступе кашля. Наследник взял с тумбочки кувшин с водой и налил в стакан немного воды, прислонив его к губам Императора. Тот сделал несколько глотков и расслабленно вздохнул, слабо улыбнувшись сыну. — Как я рад, что ты здесь, сынок. Ты как? Справляешься? — поинтересовался мужчина, разглядывая парня. — Я справляюсь. Ты сам-то как, пап? Как по самочувствию? — сразу спросил Австро-Венгрия, взяв сухую ладонь отца в свою, несильно сжав её. Австрийская Империя около минуты не отвечал, отведя взгляд карих глаз в сторону. Кашлянув, тот вновь посмотрел на белокурого и, прикрыв глаза, ответил: — Медик говорит, я иду на поправку, но по самочувствию так не скажешь, — признался Император. — Ты поправишься, — твёрдо сказал Австро-Венгрия. — Ты после такого ранения остался жив, поэтому обязательно выздоровеешь и не допускай мысли о другом. Как так вообще получилось, что Пруссия ранил тебя? Ты же лучший в фехтовании! — Я… Я потерял бдительность, — прошипел Австрийская Империя. — Австро-Венгрия, прошу, выслушай меня и не перебивай… — мужчина вновь закашлялся, чуть приподняв голову. — К-конечно, — белокурый пытался подать отцу воды, но тот отрицательно покачал головой. — Я уже написал завещание в твою пользу, чтобы никто не смог отобрать наши земли, ориентируясь на наше родство, — хрипло прошептал Австрийская Империя. — Пруссия добивается своего величия, превосходства над всеми странами в Европе через объединение немецкого народа под своим крылом… — Так вот зачем нужна была война, — понимающе кивнул младший австриец, обдумывая сказанное. — Он как раз и отобрал часть наших земель, присоединив к себе. Но… Откуда ты знаешь его цели? — Я кое-что вспомнил из прошлого, — уклончиво ответил Император. — А затем сопоставил некоторые факты, чтобы понять его мотивы, — он замолчал, собираясь с мыслями. Австрийская Империя понимал, что не проживёт долго, как бы его ни пытались ввести в заблуждение доктора, что бы ни говорил сын. Поэтому необходимо рассказать сыну всё, что он сам знал, чтобы тот в будущем применил эти знания и чётко понимал, что из себя представляет Пруссия. Вздохнув, тот продолжил: — Когда мы были учениками Священной Римской Империи, мы были как братья, друг за друга готовы были стоять горой, — начал мужчина, погрузившись в воспоминания. — Наш учитель с детства прививал нам, что нужно быть вместе, чтобы противник нас не сломил по одиночке, поэтому Пруссия с детства понял, что нельзя допустить раздробленности между немецким населением и всё время твердил мне об этом, едва речь заходила на эту тему. Австро-Венгрия застыв, внимательно слушал отца. Для него было неожиданностью узнать, что такие соперники когда-то давно были друзьями, ещё при Священной Римской Империи, о котором ходило столько слухов и восхищений. — Позже, наш учитель заболел, сильно заболел и, воспользовавшись этим, мы оба начали собирать вокруг себя всё больше земель, расширяя свои владения и возвышаясь над другими государствами, которые также были его учениками… — Австрийская Империя вновь закашлял, прикрыв тыльной стороной ладонью рот. — Когда он заметил, как мы начали укрепляться, учитель был в гневе, но уже ничего не мог поделать, потому что понимал, что мы стали гораздо сильнее его самого и в случае чего могли дать отпор, поэтому он просто вынужден был терпеть мои с Пруссией деления территорий, — мужчина замолчал, давая время обдумать эту информацию сыну. — После смерти учителя наступили не самые лучшие времена, потому что мы оба попали под влияние Первой Французской Республики, — ненавистно прошипел Император. — И уже тогда Пруссия сильно изменился, особенно когда влияние француза прекратилось. Тот стал больше времени проводить с Российской Империей, он стал холоден ко мне, желая заполучить и земли под моим влиянием, от чего мы и стали врагами друг для друга. — Почему именно с Российской Империей? Разве они не враги? — спросил Австро-Венгрия. — Да потому что эти… — его кашель прервал ругательство в сторону монархов. — Они, начиная со времён Семилетней войны, влюблены друг в друга, — рыкнул Австрийская Империя. — Они думали, что это останется в тайне, но я не слепой, я видел, как Пруссия заступался за русского, как они оба смотрят друг на друга и как избегают встречи на разных светских мероприятиях! — от столь неприятной для старшего австрийца темы, тот стал захлёбываться кашлем, поэтому белокурый парень сразу поднёс к губам Императора стакан с водой. Такая новость, касаемо секрета Пруссии и Российской Империи, озадачила наследника и ввела в настоящий ступор. Интересно, а знает ли об этом Германская Империя? Немного отхлебнув, отец ещё немного прокашлялся и продолжил, успокоившись: — Я тебе это не зря рассказал. Я хочу, чтобы ты не допустил ошибок, которые связанны с Пруссией, а в особенности Германской Империей, — при упоминании имени друга, Австро-Венгрия незаметно вздрогнул и, нахмурившись, посмотрел на отца: — Я не общаюсь с Германской Империей уже несколько лет… — Не обманывай меня хотя бы сейчас, сынок, — чуть сощурившись, прервал его Австрийская Империя. — Тогда ответь мне, куда ты все эти годы уезжал на лошади? Я уже давно понял, что ты тайно встречаешься с ним. Германская Империя — копия Пруссии в молодости. Вы сами мне порой напоминаете меня и Пруссию, особенно когда я увидел вас за борьбой на рапирах. — Так вот после чего ты решил оградить меня от его общения, — понял Австро-Венгрия. — Да, — Австрийская Империя вновь кашлянул. — Это твоё дело: продолжать общение с ним или прекратить, но я даю тебе совет, основываясь на своём опыте. Но я тебя предупреждаю, не доверяй никому кроме своих столиц… — Столиц? — удивился наследник. В их стране была одна столица — Вена, но тогда о ком ещё идёт речь? — Думаю, Будапешт заслужил звания столицы, тебе не кажется? — слабо улыбнулся Император впервые за последнее время их разговора. — Да и я перед ним виноват… Но я тебе не могу даже сейчас рассказать из-за чего. Когда ты станешь Императором, назначь его второй столицей, всё-таки он отлично справляется со своими обязанностями, да и всё твоё детство рядом был, лучшей кандидатуры не найти. Австро-Венгрия грустно улыбнулся, отведя взгляд от отца, он чуть сильнее сжал ладонь отца и сказал: — Рано ещё тебе и о завещании думать, и о твоих последних желаниях, — от его слов Австрийская Империя пустил слабый смешок, после чего закашлялся. — Но обещаю тебе, я не подведу тебя, когда займу твоё место. А уж тем более никакой Пруссия не сможет диктовать мне свои условия, а страной, которая добьётся своего небывалого величия, будет лишь одна. Наша.