Я никто для тебя?

      Германская Империя стоял на балконе дворца Второй Французской Империи, облокотившись на мраморные ограждения и свысока наблюдая за приезжающими каретами с монархами и их столицами. Со скучающим лицом парень наблюдал, как из очередной кареты выходил правитель какой-то Европейской державы, не всегда даже узнавая, кто это.       Не секрет, почему сейчас Германская Империя стоял совершенно один на этом балконе, до которого доходили отрывки мелодии, играющей в зале. Он ожидал приезда Австро-Венгрии, который буквально месяц назад стал Императором после смерти отца. Немец боялся представить, что чувствовал его друг в тот момент, как переживал этот ужаснейший момент в своей жизни, а самое кошмарное, что считал в этой ситуации наследник Пруссии было то, что он сам не смог оказать поддержку Австро-Венгрии, долгое время не общавшись и не встречаясь с ним по разным причинам.       Как только возникала мысль об австрийце, на душе становилось теплее, а на лице Германской Империи невольно появлялась нежная улыбка, представляя перед собой этого застенчивого белокурого парня. Немец считал это странным, такая осознанная нежность к Австро-Венгрии, в какой-то степени, пугала его, он просто не понимал, что происходит с ним в те моменты, когда рядом с ним находилось столь милое и светлое существо. Иногда Германская Империя предполагал, что возможно это не просто интерес, а нечто большее, но сразу же отгонял эти мысли прочь. Нет, этого просто не может быть, просто не может.       И вот, всё ещё наблюдая за каретами, парень заметил транспорт тёмно-зелёного цвета, из которого вышли двое парней: один из них чуть ниже монарха, с тёмно-русыми волосами в тёмно-синем мундире, другой же в белом мундире с кудрявыми рыжими волосами, по которым можно было легко узнать Королевство Италию.       — Впервые приезжает на светское мероприятие, — услышал Германская Империя за спиной и резко обернулся, но, увидев отца, сразу же расслабился.       — Рядом с ним Флоренция? — спросил наследник, вновь рассматривая людей снизу.       — Рим, — ответил Пруссия, также облокотившись на ограждения балкона. — Говорят, что он собирается сделать его новой столицей, вместо Флоренции.       — Надо же, недавно только появился на международной арене, а уже слухи ходят, — усмехнулся Германская Империя, внимательно рассматривая самого Короля.       На вид он дал бы ему лет шестнадцать, хотя прекрасно знал, что младшего немца он старше на несколько лет, что всегда удивляло наследника Пруссии.       — Ты приглядывайся к нему, — внезапно, тихо сказал Пруссия, на что получил вопросительный взор своего отпрыска. — Италия может стать тебе хорошим союзником в будущем, помня о том, что именно благодаря мне он получил независимость.       — А надёжный ли он? — чуть нахмурившись, спросил Германская Империя.       — Думаю, да, — кивнул старший немец. — Им, оказалось, очень просто манипулировать, да и сам искренне пытается «вернуть долг», даже от общения с Францией отказался, — хмыкнул мужчина.       Наследник молчал, обдумывая слова отца. Всё-таки, тот был прав, да и, как считал сам Германская Империя, лучше на будущее выбирать даже не надёжных союзников, а верных марионеток, к тому же, по рассказам Пруссии, можно было сделать вывод о том, что Италия прекрасно подходил на эту роль.       — Тебе уже нужно находить союзников, — продолжал немец. — Я, конечно, пока уходить с роли монарха не собираюсь, но сразу говорю тебе, что и ты тоже долго в принцах не задержишься, — усмехнулся Пруссия, глянув краем глаза на сына.       — Австро-Венгрии точно могу довериться, — задумчиво проговорил Германская Империя, посмотрев на Пруссию.       — Мало, нужен ещё, как минимум, один, — сложив руки на груди, сказал старший немец.       — А что на счёт… — он несколько секунд помолчал, прежде чем спросить у отца. — Российской Империи? — на что тут же получил удивлённый взгляд Пруссии, собирающегося что-то уже ответить, как младший немец перебил его. — Вы довольно в… хороших отношениях, — пытался подобрать правильные слова он. — Думаю, если я буду во главе твоей державы, то он станет неплохим союзником, может даже удаться как-то воспользоваться им…       — Нет, — перебил его Пруссия, отведя взгляд от сына. — Воспользоваться им не получится, слишком догадлив, но вот на счёт союзников… Не факт, — признался мужчина, вновь посмотрев на Германскую Империю. — Россию нельзя назвать союзником, скорее хитрым и продуманным участником какой-то игры, где он считает себя главным героем, попытаться можешь, но потом.       — Ты его настолько хорошо знаешь? — изогнув бровь, удивлённо спросил наследник.       — Глупый вопрос, — хмуро ответил Пруссия, да и сам Германская Империя шикнул, поняв свой ненужный вопрос.       — Как вообще получилось, что вы… — парень не договорил, стыдливо опустив свой взор, понимая, что его любопытство на такие темы до добра не доведёт.       Пруссия ошарашенно посмотрел на Германскую Империю, явно удивлённый заданному вопросу, не ожидая, что сын посмеет ему его задать. Но всё же нельзя вечно скрывать какую-либо тайну, рано или поздно всё всем станет известно. Некоторое время Король молчал, от чего младший немец уже думал, что отец не ответит на вопрос. Но не описать то удивление, что испытал отпрыск, когда прозвучал короткий ответ:       — После Семилетней войны, — посмотрев на наследника, ответил Пруссия. — Потом могу рассказать поподробней, здесь не место для таких историй, — с этими словами он отошёл от ограждения и направился в зал, оставив Германскую Империю одного.       Постояв на балконе ещё около десяти минут, Германская Империя собирался уходить, уже потеряв всякую надежду на то, что приедет тот, кого он ждал всё это время. Но взор зацепила последняя тёмно-коричневая карета, что подъехала к дворцу. Из неё вышли два города, в которых можно было с лёгкостью узнать Вену и Будапешта, появление которого на этом мероприятии удивило немца.       «Он ведь не столица, тогда что он здесь делает?» — подумал про себя наследник Пруссии и тут же увидел выходящего белокурого парня в своём неизменном белоснежном мундире.       Сердце так и забилось чаще, от предстоящей встречи со своим другом. Германская Империя резко отошёл от ограждения и направился в зал, взволнованно поправив свои белые перчатки.       Младший немец зашёл в помещение ровно в тот же момент, когда туда же пришёл и Австро-Венгрия, который скучающе осмотрел богато украшенный и залитый светом зал. Будапешт сразу направился в сторону Санкт-Петербурга и Кёнигсберга, которые мирно о чём-то беседовали, иногда смеясь. Вена чуть поднялась на носочках и что-то прошептала на ухо белокурому парню, на что он лишь гневно взглянул на неё, чуть сжав кулаки, из-за чего девушка боязливо опустила взгляд и направилась к блондину в тёмно-сером мундире, Берлину, который облокотившись на стену, медленно пил шампанское. Увидев Вену, тот незаметно помахал ей и ровно встал, наблюдая, как столица подходит к нему.       — Тебе ведь это выгодно, если я ослаблю твоего соперника… — услышал отрывок разговора Пруссии и Великобритании, который внимательно слушал его, иногда подозрительно прищуриваясь.       — Может быть… — задумчиво ответил Великобритания, резко замолчав, увидев пришедшего Австро-Венгрию, который кого-то искал глазами. Пруссия вопросительно посмотрел на своего собеседника, а затем и обернулся, равнодушно осмотрев пришедшего парня.       Австро-Венгрия, ещё не увидев Германскую Империю, поймал взгляд Пруссии на себе и гневно прищурился, ненавистно рассматривая монарха, но вопреки всем ожиданиям старшего немца, белокурый Император ничего не сказал ему, лишь гордо пройдя мимо него.       Германская Империя вздохнул, глянув на отца, на лице которого не отразилось ни одной эмоции, словно перед ним стоял не сын того, кого он убил, а незнакомый ему человек.       Из раздумий его вывел Австро-Венгрия, который мягко положил ему руку на плечо, оказавшись прямо перед ним. Заглянув в лицо австрийца, Германская Империя не увидел той ненависти, которую испытывал белокурый к Пруссии, лишь нежность и доброта, которая отражалась в его светло-зелёных глазах. Австриец мило улыбнулся немцу и сказал:       — Чего задумался?       — Я… Ничего, — почесав затылок, неловко улыбнулся Германская Империя, смотря на Австро-Венгрию. — Пойдём прогуляемся? Не хочется обнимать тебя на глазах у этих сплетников, — хмыкнул немец.       Австро-Венгрия рассмеялся, как-то холодно осмотрев людей в зале, что не скрылось от Германской Империи.       «Он изменился, он больше не стеснительный мальчишка. Теперь он ровно такой же холодный и озлобленный правитель, как и другие», — понял синеглазый парень, отказываясь принимать этот факт.       «Неужели я стану таким же, когда отец уступит трон мне?» — размышлял Германская Империя, идя вместе с Австро-Венгрией в сад, где они могли скрыться от чужих глаз.       Пруссия с Великобританией проводили парней взглядом. Британец заинтересованно посмотрел на немца и усмехнулся:       — Забавно. Тебя он ненавидит за то, что ты убил его отца, но так спокойно общается с твоим сыном.       — Это не твоё и даже не моё дело, так что в их общение я не лезу, — холодно ответил Пруссия, даже не смотря на мужчину. А затем и вовсе направился прочь от Великобритании, не желая и дальше отвечать на его вопросы или что-либо рассказывать связанное с этими двумя.

***

      Выйдя из дворца и быстрыми шагами направившись в сад, Германская Империя огляделся, и, убедившись, что их никто не видит, резко и неожиданно для Австро-Венгрии, крепко обнял его, счастливо улыбнувшись. Белокурый что-то буркнул и рассмеялся, когда немец отпустил его из объятий.       — Задушишь, — улыбнулся он, прикоснувшись ладонями к щекам Германской Империи, разглядывая синие глаза, которые парень так давно хотел увидеть.       — Как же мне тебя не хватало все эти недели, — выдохнул немец, поправив прядь волос за ухо Австро-Венгрии. Тот смущённо улыбнулся, покрывшись лёгким румянцем.       В такой момент Австро-Венгрия не хотел куда-либо уходить, покидать Германскую Империю, вновь потерять с ним общение, вновь не видеться с ним, вновь лишиться возможности рассказывать или делиться чем-то наболевшим, каким-то секретом, который узнает только немец, кому австриец мог довериться, ведь знал, что тот никому об этом не расскажет. Ещё одной разлуки с ним он просто не переживёт.       И ровно то же ощущал и Германская Империя. Парни просто смотрели друг на друга, не шевелясь и не в силах отойти, каждый из них думал об этой ситуации. Осознав всю неловкость, наследник Пруссии покрылся румянцем и смущённо отвёл взгляд, немного отойдя от Австро-Венгрии. Австриец же кашлянул и сложил руки за спину, также отведя взгляд от немца, поняв, как это могло смотреться со стороны, хорошо, что здесь они одни.       — Прости, что не смог поддержать тебя, когда тебе это было нужно, — сразу извинился Германская Империя, вздохнув. — Мне жаль, что так получилось…       — Что случилось, то случилось, твоей вины здесь нет, — грустно ответил Австро-Венгрия, прикрыв глаза. — Ты не должен винить себя ни в поступке Пруссии, ни в том, что не получилось поддержать меня тогда. Я сам не выходил на связь, всё время был во дворце с отцом. Но сейчас мы можем это исправить! — сразу заверил его зеленоглазый, посмотрев на немца, взяв его руки в свои ладони и прижав к своей груди. — Ты теперь можешь посещать мой дворец хоть когда, и никто не посмеет тебя прогнать, ведь это будет моя воля.       — А что на это скажет Вена? — неуверенно посмотрел на монарха наследник Пруссии.       — Она подчиняется мне, поэтому здесь всё же слово за мной, и ты спокойно можешь находиться во дворце, когда я вовсе не против такого, — ответил Австро-Венгрия, пожав плечами. — Плюс, Будапешт теперь стал моей второй столицей, а тот вовсе не против нашего общения, сам даже помог нам когда-то видеться, ну ты помнишь.       — Теперь я понял, почему ты приехал ещё и с Будапештом, — кивнул темноволосый. — Ладно, тогда, — сказал Германская Империя, улыбнувшись краешком губ. — И как мне к вам обращаться? Ваше Императорское Величество или есть какие-то другие альтернативы? — хмыкнул немец, протянув руку монарху.       Австро-Венгрия несильно толкнул Германскую Империю в плечо, от чего тот только рассмеялся.       — Так уж и быть, тебе можно меня называть, как называл и раньше, — усмехнулся белокурый, сжав руку немца в ответ.       — Как пожелаешь, Австри, — сказал Германская Империя, хмыкнув и направившись по каменным дорожкам вглубь сада вместе со своим другом.       Его до конца их встречи не покидало странное, в какой-то мере приятное, чувство, которое стало пугать немца, ведь оно было новым для него, неизвестным до этого дня. Раньше он мог только обдумывать данную ситуацию, предполагать, что тот будет делать, как только сможет почувствовать его, но сейчас Германская Империя точно понял, что с ним происходило, особенно, на это подтолкнуло всё то время, когда он находился в обществе Австро-Венгрии. Темноволосый просто отрицал этот факт, не хотел стать как его отец, который всю жизнь наследника твердил тому о том, что нет большей слабости, чем это, и сам же поддался такому, уже много лет скрывая такой «позор». И кто знал, что его слабостью станет тот, кем он должен был с самого начала манипулировать и использовать в своих целях.       «Что же ты сделал со мной, Австро-Венгрия?!» — хотелось закричать Германской Империи в тот момент, когда он, уже будучи в карете вместе с Пруссией, уезжал обратно к себе.       Он влюбился.