***
Королевство Пруссия ровно стоял около окна в своём кабинете, сложив руки за спину и наблюдая за происходящим на улице с дворца. Взгляд был направлен только на Германскую Империю, который отдавал приказы и комнаты части его армии, которая вернулась с Парижа обратно в столицу. В кабинет, постучавшись, зашёл Берлин, который принёс нужные документы, вместе с этим решив рассказать новости, касаемо их войны с французами: — Третьей Французской Республике не удалось ни с кем договориться о помощи, поэтому можно будет в скором времени ожидать от него предложение о мирном договоре, — отчитался столица и, поставив стопку с документами на тумбочку, подошёл к окну, встав рядом с Королём. — Отлично, — кивнул ему Пруссия, не открывая взора от окна, всё также внимательно наблюдая за отпрыском. Берлин перевёл взгляд с серых глаз Королевства на Германскую Империю и начал догадываться, о чём думает правитель. Молча простояв так около минуты, город собирался спросить у Пруссии, касаемо наследника, как его перебил мужчина, спросив у столицы: — Как думаешь, он готов? — он убрал руки из-за спины, скрестив их на груди, всё так же упорно не смотря на Берлин. — Это решать только вам, но если хотите услышать моё мнение… — неуверенно начал немец, после чего гораздо твёрже продолжил. — Он готов, Германская Империя буквально вырос на этой войне, он ставил себе чёткие цели и добивался их, не совершил ни единой грубой ошибки в боевых действиях. Я считаю, что он заслуживает этого, — подвёл итог Берлин. Пруссия тяжело вздохнул и кивнул ему. Отойдя от окна, тот повернулся к столице и спросил: — Хорошо. Все немецкие государства здесь или кто-то остался во Франции, уехал к себе? — Все здесь, — ответил он. — Тогда собери всех их в зале, вместе с их столицами, да и сам жди меня там, — отдал приказ Королевство, кивнув городу. Столица понял указание и, чуть поклонившись на прощание, в качестве этикета, вышел из кабинета, закрыв дверь за собой. Пруссия же, простояв ещё несколько секунд в том же положении, погрузившись в раздумья, покачал головой и сел за письменный стол. Взяв с тумбочки бумагу, он, положив её перед собой, схватил перо, чтобы описать в письме возлюбленному нынешнюю ситуацию, но просидев несколько минут над пустым листком, решил отложить это дело, пока точно не станет ясно, что из всего этого получится. Взгляд невольно упал на чёрно-белую фотографию, которая стояла у него на столе в светло-коричневой рамке. На ней были изображены два человека по пояс, стоящие друг с другом в обнимку. Женщина с лёгкой, уверенной улыбкой смотрела на Пруссию, который, будто бы находясь рядом с фарфоровой куклой, что боялся разбить, бережно и аккуратно обнимал её за талию. Глаза выражали доброту и восхищение, которое было направленно только на Короля. Обычно на фотографиях немец также получался серьёзным и холодным с виду, но именно здесь, он позволил себе лёгкую улыбку, не сдержав её при виде такого светлого существа рядом. Северогерманский Союз — мать Германской Империи, его жена, которая умерла после рождения наследника. Роды выдались тяжёлыми, её поразил недуг, который пожирал её тело до конца дней, и ни один дворцовый лекарь не смог помочь справиться с этой болезнью. Она была просто чудесной, Пруссия знал, что лучше неё женщины просто не сможет найти. Уверенная в себе, красивая, умная, не дающая пустых обещаний, с первой встречи немец понял, что Северогерманский Союз искренне полюбила Королевство, не ради каких-то богатств или власти, а просто разглядела светлую сторону его души, не смотря на равнодушную и суровую маску Короля. Эту прекрасную даму полюбили абсолютно все: его народ, его города, в том числе и столица. Но только Пруссия никогда её не любил, потому что его сердце уже было занято Российской Империей. Королевство не мог скрывать этого от неё, обманывать с самого начала, поэтому сразу же объяснил ситуацию, как только Северогерманский Союз призналась ему в любви. Он сразу же начал объяснять ситуацию: рассказал об их романе с Российской Империей, о надобности в наследнике. — Прости, прошу, прости меня, что не могу ответить тебе тем же! — начал оправдываться Пруссия, взяв девушку за руки. — Пруссия… — тихо начала было темноволосая, как тут же Королевство вновь её перебил: — Я честно не могу тебя полюбить, как бы я ни старался, я просто не могу! Я пойму, если ты захочешь уйти и больше никогда не видеть меня, — опустив голову, сказал немец, стараясь не смотреть в эти тёмно-синие добрые глаза. — Пруссия, — вновь позвала его по имени девушка, на что он обратил внимание и посмотрел на неё. — Я всё понимаю, и… Я очень рада, что ты решил не утаивать это от меня, а сразу рассказал всё как есть, я это очень ценю и не обижаюсь на тебя ни в коем случае, — начала успокаивать его Северогерманский Союз, одной рукой поглаживая Короля за щёку. — Правда? — Правда, — подбадривающе улыбнулась немка, убрав ладонь со щеки Пруссии, после чего продолжила, разглядывая лицо Королевства. — Даже немного завидно, что такой красавец достался Российской Империи, — попыталась разрядить напряжённую обстановку своей шуткой девушка. На её слова Королевство Пруссия прыснул, не сдержавшись, после чего на его лице появилась первая, за долгое время их разговора, слабая улыбка, которую могла вызвать только эта девушка. — А что касается наследника для тебя… — она ненадолго задумалась, а затем, тяжело вздохнув, смущённо улыбнулась. — Я готова выйти за тебя замуж и родить тебе наследника. Пруссия, словно не веря своим ушам, удивлённо вскинул брови и смотрел на Северогерманский Союз, но та лишь уверенно кивнула, подтверждая только что сказанное ею. — Но… Почему ты готова пойти на это, даже зная, что я тебя не полюбил? — с не понимаем спросил немец. — Хоть ты не можешь ответить мне теми же чувствами, что я тебе, но мне достаточно того, что ты ценишь и дорожишь мной, считаешь лучшим другом, которому можно довериться, — пожала плечами немка. — И я понимаю, как рождение наследника важно не только для тебя, но и для всей страны, — она вздохнула, после чего счастливо улыбнулась, сразу представив, как в будущем будет сидеть со свои сыном или дочерью. — Поэтому, пока ты будешь заниматься политикой, я буду нянчиться с ребёнком, прививая ему качества, которые помогут в будущем. — Ты лучшая! — воскликнул Пруссия, лучезарно улыбнувшись будущей супруге, после чего обнял её за талию и, чуть приподняв её над полом, закружил в воздухе, от чего кабинет немца озарил звонкий смех. — Жаль ты не видишь его сейчас, — грустно улыбнулся Король, отходя от воспоминаний и возвращаясь в реальный мир. — Ты бы им так гордилась. Точная копия тебя, — мужчина тяжело вздыхает и встаёт из-за письменного стола, решаясь спуститься к другим немецким государствам, не желая заставлять их долго ждать.***
Столицы и немецкие державы собрались в просторном, светлом зале немца, выполненном в кремовых оттенках, от чего не резало глаза, а на душе образовывалось своеобразное спокойствие. Выслушав предложение Пруссии, по залу прокатилось обсуждение друг с другом: кто-то удивлялся такому шагу, кто-то сразу выступал за это, кто-то возмущался, считая это нечестным. — Ты уверен, что всё пройдёт именно так, как ты нам сказал? — сразу спросила Гессен, скрестив руки на груди и недоверчиво посмотрев на Королевство Пруссия. — Уверен, — уверенно кивнул Король, посмотрев на Гессен в ответ и убрав руки за спину. — А я согласен с Пруссией, — высказался Бавария, подойдя ближе к мужчине. — Мы уже объединились в этой войне, что и дало соответствующие результаты, и никаких разногласий у нас тоже не было. — Верно! — поддержал друга Саксония, встав с кожаного дивана. — Когда мы вместе, мы можем одолеть любую армию Европы, что мы и сделали с французской, мы просто разбили её в каждом сражении! За всё время молчал лишь Вюртемберг, блондин с ярко-голубыми глазами, который внимательно следил за нитью разговора, после чего глянул на свою столицу, Штутгарт, который о чём-то тихо спорил с Кёнигсбергом. Несмотря на то, что он уже не был столицей Пруссии, мужчину всё равно пригласили по приказу Королевства. — А ты уверен, что именно он справится с этой ответственностью? — спросил Вюртемберг, удобней устроившись на диване. Все сразу же посмотрели на него, после чего перевели заинтересованный взгляд на Пруссию, думая, как тот ответит на такой вопрос. Но заместо него в разговор внезапно вторгся Кёнигсберг: — Будет глупостью сказать, что он не достоин этого. Он просто чудесно себя показал на войне, так что удержать объединённую Империю сможет, — твёрдо сказал бывшая столица. Бавария, Берлин, Саксония и Баден, низкого роста мужчина с рыжими волосами и голубыми глазами, закивали словам города, соглашаясь с ним. — Верно. Всё именно так, как сказал Кёнигсберг, — начал Пруссия свою речь. — Мы один немецкий народ, все мы бывшие ученики Священной Римской Империи! Уже много веков на карте мы представляем собой одеяло, сотканное из разных кусков ткани, так хватит быть раздробленным государством! Мы уже показали всей Европе, каковы мы, когда вместе, когда представляем собой единую армию, так не это ли итог этой быстрой и важной для всех нас войны? Только объединившись, представив собой Империю немецких земель, мы сможем диктовать свои условия всем, с нашим мнением будут считаться, мы будем соперничать с ведущими странами мира, нас будут уважать и бояться! — глаза Королевства заблестели от восторга и гордости. — Кто готов пойти на этот шаг? Кто готов вместе со мной образовать эту Империю, преемницу нашего учителя? Минутное молчание показалось Королевству вечностью, прежде чем услышать первый, хоть и тихий, но уверенный голос: — Я готов, — произнёс Саксония, ухмыльнувшись уголком губ и посмотрев на Пруссию. — Я! — сразу же после него выпалил Бавария. — Я тоже! — твёрдо произнёс Баден, сжав кулаки, решительно посмотрев на Короля, который с лёгкой улыбкой осматривал согласившихся. — И я, — кивнул Пруссии Вюртемберг. Ответа не дала лишь Гессен, которая до сих пор молчала, раздумывая и выгоду, и правильность этого. Она посмотрела на свою столицу, Дармштадт, который слабо покачал головой, молча отвечая, что ей самой стоит это решить. Женщина тяжело вздохнула и сказала, кивнув Пруссии: — Моё Герцогство тоже войдёт в состав Империи. Королевство Пруссия довольно кивнул и оглядел всех присутствующих в зале, сказав: — Вы все сделали правильный выбор, господа! — после этих слов в зал зашёл последний человек, которого все ждали. Мужчина в чёрном мундире удивлённо оглядел зал, разглядывая каждого, после чего непонимающе посмотрел и на Пруссию. — Ты вызвал меня, я думал что-то личное, а тут… — признался пришедший. Каждое Королевство, Герцогство и столицы смотрели на него с какой-то надеждой и уверенностью, от чего ему стало как-то неловко. — У нас есть новость для тебя, Германская Империя, — сказал его отец, подойдя к младшему немцу, позволив себе лёгкую улыбку на лице.***
Высокий мужчина, подняв голову выше, в тёмно-красной королевской мантии возвышался над всеми стоящими в зале. Среди них на первых рядах были правители немецких земель, которые именно сейчас, в этот момент, заметно урезали их власть, но все они пошли на это, видя сейчас в нём своё величие, надежду и веру в усиление Германии! И именно он был выбран для этого, немец был достойным кандидатом, умело себя проявив в войне, которую сам и спровоцировал, но именно этот шаг и стал причиной того, что происходит сейчас, а сейчас происходит объединение всех немецких земель и немецкого народа, которое ждали много-много лет. На его голову Пруссия опускает корону германского Императора, подчёркивая, что Королевство, даже если отрёкся от престола, занимает не последнее место в новом государстве, в новой великой державе. — Вы не зря доверились мне! — начал свою речь Император. — Я заставлю всю Европу дрожать от одного только упоминания нашего государства, заставлю подчиняться нам и только нам! Его речь встретилась восторженным «Ура!» и довольными криками. Позволив себе ухмылку наслаждения от всей этой ситуации, мужчина сел на высокий и удобный трон, что стоял позади него. Ему было всегда интересно, каково это, когда ты в столь юном возрасте управляешь целой Империей и иногда спрашивал Австро-Венгрию об этом, на что получал ответ: «Это невозможно описать. Когда ты сам сядешь на трон, почувствуешь». И он почувствовал всю ответственность, что лежит на его плечах с этого момента, но назад дороги нет, мужчина и не хотел отступать, хотел идти только вперёд. — Я добился этого! — прошептал Император так, чтобы никто его не услышал. И вот, начнётся новая история, которую он будет изменять, как захочет, которой будет управлять. Ведь теперь на политической арене появилась новая держава. Германская Империя.