Больно смелый

Дни мелькали один за другим, и жизнь на Сию Шань шла своим чередом: пока ученики занимались самосовершенствованием, одинокие горы продолжали плыть над туманами, солнце и луна без устали скользили по своим небесным путям, совсем слабо согревая холодные скалы. Если бы здесь не было заклинательской обители, любой человек, очутившийся на одной из вершин, осознал бы свою ничтожность перед этим огромным, самым настоящим и равнодушным миром. Наравне же с ним существовало и нечто иное, столь же ужасающее. Время. Ся Лианг снова чувствовал катастрофическую нехватку времени: нескончаемые тренировки практически не давали результата, суть новой техники так и не прояснилась, предыдущие наработки вновь были перечеркнуты, а довершением всему – старый меч, до самой сердцевины изничтоженный коррозией, словно намек свыше. Сколько бы он ни прилагал усилий, Ся Лианга никак не покидало ощущение, что он уже достиг своего предела. А тут уже, как говорится, выше головы не прыгнешь. Его потолок. Он же фоновый персонаж. Массовка. Непись. И с чего он вообще решил, что культивировать хоть что-то будет так просто? Верно, культивировать в этом мире мог далеко не каждый, и не каждый культивировавший обретал достаточную силу. Все в этой школе – лучшие из лучших, и юноше вообще повезло, что он смог хоть сколько-нибудь развить свои тело и душу. Ся Лианг сидел на краю какой-то сокрытой от посторонних глаз скалы и бездумно покачивал ногами над туманной пропастью, как-то особенно безнадежно опершись о свой злополучный Шуан. Первые дни пребывания в этом мире теперь ощущались такими насыщенными и далекими, ведь в последние несколько месяцев все обратилось сплошной рутиной, при том – крайне изматывающей. Казалось, это почувствовал и Лу Цинкианг. Днем ранее заклинатель велел парню взять перерыв и заняться чем-нибудь на свое усмотрение, сам же куда-то исчез. Ся Лианг отнесся бы к этому вполне спокойно, если бы в последний момент не поймал на себе взгляд горного лорда – какой-то странно неопределенный, особо пристальный, словно бы извинявшийся. Эта картинка надолго засела у парня в голове – противный голос в его мыслях упорно твердил, что учитель извинялся за то, что более не мог ничего сделать. Как перед безнадежно больным. Ученик был безнадежен. - Это временно, - юноша снова принялся постукивать лбом по рукояти Шуана. – Сложности всегда были. Я их всегда преодолевал. Это временные сложности. Нельзя давать себе слабины. Нельзя опускать руки из-за временных проблем, - почти сквозь зубы проговорил Ся Лианг, особенно крепко ударив по мечу лбом. Раздался слабый треск. Подняв голову, парень обнаружил развалившийся надвое меч. - Ну вот… окончательно доломал… Ся Лианг вытащил тупое острие из земли и взял обломки в обе руки. Меч раскололся почти идеально продольно – теперь он напоминал два меча. Два бесполезных меча. Юноша глянул на Шуан, затем в туманную пропасть и задумался. Может, просто выкинуть? - Нет, все-таки нет. Нельзя так, ты же меня нашел, - Ся Лианг объединил половинки и вновь приложил рукоять ко лбу. – Если ты мой, значит, мой. Парень помнил о необыкновенной природе этих мечей: подобное оружие обладало своей душой – непохожей на человеческую, но хранившей отпечатки прошлых владельцев. Если Шуан еще обладал остатками своей души, Ся Лианг обязан был позаботиться об ее сохранности. Ради этого он и был выбран. Неожиданно юношу посетила странная мысль: а что, если в самом деле позаботиться именно о душе, а не о теле? Иными словами, починить меч не физически, а… духовно: если "тело" меча было в плачевном состоянии, то возможно ли спасти его душу? Перенести в новое тело, так сказать – как переставить старый накопитель на новый компьютер. Но сперва нужно было убедиться, что душа Шуана в самом деле еще жива. Провести какую-нибудь пробу, найти индикатор (как лакмусовая бумажка для сред или мультиметр для микросхем). Впрочем, такой индикатор был. * * * "Кто не рискует, тот не пьет шампанского!" – твердил себе Ся Лианг, тайком пробираясь к гроту Сию Шань. Идти пришлось обходными путями, ведь он сам много раз говорил, что ему наплевать на Шуан – если бы его сейчас поймали с мечом около источника, по школе вновь поползли бы слухи (в лучшем случае). Ко всему прочему, было не совсем ясно, насколько допустимо окунать древние мертвые мечи в святую воду. Насколько он мог судить, вода источника Сию Шань была некой живой материей, хранящей в себе сущность духа элемента. Или то был дух-хранитель святого места… Словом, парень не очень хорошо понял этот момент новеллы (там больше внимания уделялось истории основания заклинательской обители), но точно помнил о способности духа (или воды) вступать во взаимодействие не только с телом, но и с душой. Если в Шуане еще теплились остатки души, то вода должна была хоть как-то отреагировать, верно? - Ее точно не допустят к участию в турнире, - неожиданно из-за поворота вышла группа учеников (судя по одежде – с пика Фухуа). – В свете много слухов ходит о том, что она тронулась рассудком. Даже торговцы Хамы говорят об этом. Ся Лианг суматошно оглянулся и, к своему счастью, обнаружил небольшую выбоину в скале – он быстро спрятался в ней и накрылся нависавшим кустарником, внимательно вслушавшись в чужой разговор (вперемешку с собственным сердцебиением). - Ай-яй, оно и неудивительно – столько лет провести в гробнице Первых Королей-демонов. - Ее могут допустить, она личная ученица монаха Пан. - Вздор! Монах Пан мертв, Ин Юйлань тоже считали мертвой. - Что не отменяет ее статуса, - возразил собеседник. - Ее не поставят, яйцеголовый, - молодой заклинатель остановился. — Это несправедливо по отношению к другим личным ученикам. - Яйцеголовый?! – вскипел ученик помоложе. - Будет вам, - между ними встал третий. – Почему шисюн Му считает, что это будет нечестно? - Разве вы не знаете? Некогда школы собрали особый отряд – от каждого учения было выдвинуто по пять лучших учеников и мастеров, итого – двадцать человек. Отряд должен был попасть в гробницу, чтобы найти хоть какие-нибудь артефакты, способные переломить ход войны, и Ин Юйлань была в их числе, что уже свидетельствует о ее силе. Тогда никто не вернулся, и школы провели похороны. Даже монахи Шоушан не смогли сказать ничего определенного. Если из всех двадцати выжила лишь она… можно лишь догадываться, насколько велика ее мощь. - Мгм, я слышал что-то подобное, - задумался парень. - Это можно считать несправедливым, если считать, что прочие личные ученики совсем бездарны, - сощурился самый младший. – Шисюн Му думает, что никто с ней не справится? - Глупец! Многие нынешние ученики родились уже после войны, разве годятся они ей в соперники? - И все же шисюну Му не стоит быть столь критичным, - вновь вмешался средний. – В чем-то шиди Фа прав – наше поколение также богато талантами. - Скажи это личному ученику учителя Лу, - Ся Лианг насторожился. – Такой не выстоит и одного боя против Ин Юйлань. Не понимаю, чем руководствовался Великий мастер меча, ставя рядом с собой такого юнца… - Поосторожнее со словами, - напомнил молодой заклинатель. – И скалы могут слышать. - Я не стану раскаиваться в том, что говорю правду. Все трое ненадолго замолкли. Ся Лианг вовсе не огорчился из-за подобных пересудов в свою сторону, ведь считал их вполне оправданными, однако… ему совсем не нравилось то, что под удар попал и Лу Цинкианг. Ранее он как-то не особо задумывался над этим, но теперь даже наставления Ян Шена стали яснее – предводитель старшего звена явно беспокоился о добром имени своего мастера. "Балбес", - юноша вновь упрекнул себя за подобную недогадливость. - Идем, - старший ученик пошел вперед. – Лучше нам не задерживаться. Вся троица вскоре исчезла из виду, и Ся Лианг вышел из своего укрытия, вновь призадумавшись о своем месте в этом мире, о своем значении, об обязанностях… Как он должен был себя вести? Обязан ли был действовать по здешним правилам? В самом ли деле ему нужно все это, и действительно ли тут нуждались в нем? Этот случайно подслушанный разговор слегка выбил юношу из колеи. Конечно, он продолжил путь к гроту, но уже не так прытко, как до этого. В самом деле – зачем он здесь? Ради чего так старается? Впрочем, ответ нашелся быстро: ради Тео, ради учителя (своего героя), ради Шао Деминга и многих других, и даже ради матери. Да, он уже мало чем мог обрадовать ее отсюда, но ведь нельзя было допустить, чтобы все ее старания по взращиванию сына канули в лету из-за того, что он умер молодым. Он мог прожить свои годы здесь, бережно храня в себе следы прошлой жизни, ее свет и тепло. Глубоко вздохнув и вновь преисполнившись решимости, он быстренько миновал этот кризис и приступил к делу. Совсем скоро перед глазами показались уже давно знакомые пещеры: грубый камень, сумрак со всех сторон, таинственно светящаяся вода и холодный запах сырости – казалось бы, подобное окружение мало располагает к уюту, но Ся Лианг вдруг почувствовал себя спокойно, прямо как дома. Подойдя к самому краю озера, юноша опасливо оглянулся и медленно опустил Шуан в воду, с пристальностью химика наблюдая за реакцией. Однако ничего не произошло. Смоченный водой и ею же подсвеченный, меч слегка заблестел (как заблестел бы смоченный камень с гладкими гранями) – и это было все, чего удалось добиться. Еще раз осмотревшись, Ся Лианг без особого нажима потер полуразъеденное лезвие, повозил им по воде и даже пустил через него свою духовную энергию – все было безрезультатно. Вновь разочаровавшись в своей догадливости (а заодно и в Шуане – "подарке судьбы"), парень вздохнул и прикрепил меч к поясу, утешающе похлопав его по рукояти. Не сработало. * * * Между тем время шло, и совсем скоро горный хребет обволокли ветра, в которых ощущалось животворящее дыхание весны (пусть зимы, как таковой, и не было). Чуть позднее, с возвращением сладкоголосых перелетных птиц, сама заклинательская обитель начала пробуждаться: где-то чистили дорожки, где-то подчищали стены, статуи, а где-то даже строили новые домики, такие же возвышенно-чистые и простые, но вместе с тем утонченные. Однако строили не только новые домики. Прогуливаясь однажды по хребту, Ся Лианг наткнулся на необычное сооружение, отдаленно напоминавшее сцену или ринг – судя по всему, оно еще находилось в стадии постройки, потому как рядом крутились ученики с пиков Юншэн и Фэнгнань (то был пик мастеров). Они занимались какими-то загадочными конструкциями (по разные стороны от сцены) и печатями (таковые покрывали почти все поверхности). - Что это? – Ся Лианг непонимающе глянул на Ло Вейшенга. - Это? Площадка для сражений, - приятель посмотрел на друга с легким беспокойством. – Скоро ведь турнир! Разве ты не думаешь о нем и день, и ночь напролет? - А, эм-м… - юноша слегка растерялся – он не думал, что турнир состоится уже так скоро. – Просто я… сильно волнуюсь. - Ты воин, твоя растерянность сыграет противнику на руку! - Скоро сюда прибудут другие школы? – Ся Лианг резко перевел тему. - Да… да, - Ло Вейшенг неуверенно отвел взгляд. – Я слышал, как заклинатели с пика Цинъюань говорили, что от императорского двора была весть – дети императора Тао посетят турнир и пригласят заклинателей к службе у двора. Участников будет много: Сию Шань – восемь пиков, Сянцзян с новыми артефактами, Дуийян, как всегда, готовый к бою, и даже Шоушан – слышал, в этом году у них будет особый участник; прочие заклинатели, школа Поступи ветра… - Ло Вейшенг принялся перечислять дальше. - М, - юноша вновь вспомнил о некой Ин Юйлань. К сожалению, парень не мог вспомнить, упоминалась ли эта девушка в новелле или нет – вокруг главного героя их было слишком много (считай, почти каждую неделю новая пассия). Зато он смог вспомнить, что из себя представляли упомянутые школы. Шоушан был известен своими продвинутыми техниками взаимодействия с душами (вне тела), общения с неупокоенными призраками и далее по списку. Несмотря на чуть жутковатые познания, последователи Шоушан были самыми мирными представителями заклинательства – монахи этой школы хоть и имели некоторые общие черты с тибетскими монахами мира Ся Лианга, но на деле являлись медиумами (возможно, даже шаманами). Дуийян представлялся скопищем особо воинственных, яростных заклинателей – практически все встречавшиеся в новелле смельчаки (сорвиголовы) были учениками именно этой школы. Она отчасти напоминала пик Веймин, но еще агрессивнее и самоувереннее – судя по всему, у них имелся особый культ, который требовал от своих последователей полного отказа от страха и пустых сомнений во имя справедливости и всеобщего блага (в общем, путем нехитрых соображений Ся Лианг понял, что там ему не место). Как и полагается воинам, они знали толк в оружии – кузнецы и мастера Дуийяна были самыми лучшими во всем заклинательском мире. Словно бы в противовес им, существовала и совершенно иная школа – Сянцзян. Сянцзян был похож на настоящий цветник – там совершенствовались самые изящные, самые прекрасные девы и юноши, в великолепии своем напоминавшие редчайшие цветы. Музыка, поэзия, живопись, даже своего рода театр – все искусства были подвластны ученикам Сянцзян, а их боевой стиль отличался особой грацией, сильно приближавшей их техники к танцам. Что примечательно, они же занимались изготовлением мощнейших ядов и противоядий (конкуренцию им могли составить лишь заклинатели с пика Киую, но те обходились исключительно целительством). - Осталось совсем немного, - подытожил Ло Вейшенг. * * * Шао Деминг чувствовал, как стремительно росло его духовное совершенство: всего три-четыре месяца назад он и не догадывался о сокрытой внутри себя силе, о том, какой она могла быть, и лишь слепо работал над своим телом, теперь же… теперь он ощущал и понимал, в чем его сильные стороны, а в чем ему еще нужно было совершенствоваться. Словно некая пелена пала с глаз, и все стало предельно ясно. Был ли его прогресс связан с открывшейся демонической стороной его природы или с новыми техниками, полученными от учителя – Шао Демингу было все равно, потому что тренировки, наконец, приносили видимый результат. Результат, который видели и другие ученики Юншэн: заметив изменения в самом мальчике и в том, как Лан Веньян стал относиться к нему, многие юные заклинатели довольно быстро смекнули – теперь глумиться над ним будет не так просто. Однако всегда можно было перекидывать на него всяческую грязную и тяжелую работу – на то запрета не было, к тому же это хоть сколько-нибудь замедляло процесс его культивирования. Ученики становились тем инициативнее, чем чаще замечали разницу в скорости совершенствования между собой и Шао Демингом – все больше и больше зависти стало появляться в косых взглядах, направленных на мальчика, и все тише и тише становились недобрые шепотки в его сторону. Словом, дела на пике Юншэн вновь приобретали интересный оборот.