Команда из двух

      Класс Защиты претерпел существенные изменения. Парты со скамьями переставили, убрали те плотные шторы, которые практически не пропускали свет. И если это было хорошо, то многочисленные портреты с улыбающимся Локонсом вызывали нервный тик. А у изображённых на них блондинов он тоже был. На оба глаза. Создавалось впечатление, что художник, при работе над портретами, старался передать призыв — добейся меня. — Добейте меня, — окинув взглядом всё это безобразие, сумела я выдавить из себя. — Это что такое?       На самом большом портрете — во весь, сука, рост! — был изображён Локонс, который пишет портрет Локонса! Большей степени самовлюблённости мы вряд ли когда-нибудь увидим. — Давай не будем привлекать лишнее внимание, — шепнул мне Гарри, подталкивая к последней парте. Обычно мы старались сесть вперёд, потому как с нашим зрением с «галёрки» невозможно ничего разглядеть, но в данном случае я с братом согласна. — Эти места станут нашими любимыми, по крайней мере на этой дисциплине этого года. — Думаешь Локонс не задержится надолго? — Уповаю на это, — предельно честно призналась я и брат фыркнул, чуть сутулясь, чтобы его было не видно из-за сидящего впереди Драко. Получалось у него так себе.       Когда все ученики расселись, подобие учителя этого года Локонс прокашлялся и встал рядом с тем самым портретом с изображением портрета. Улыбнулся своему изображению, подмигнул, а после приблизился к первой парте, за которой сидел Невилл Лонгботтом. Взял с его парты экземпляр своих писулек — судя по обложке, это был «Тропою троллей» — перевернул и продемонстрировал обложку, на которой был его мини-портрет, где он опять же улыбался и подмигивал. — Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!       Златопуст замолчал, ожидая, что кто-то оценит его шутку и рассмеётся. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись. На большее просто никого не хватило. — Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг.       Как будто у нас был выбор! Его писульки были в перечне книг, обязательных к приобретению! Будь это не так, мы бы так не потратились! — Как это прекрасно! Пожалуй, начнем урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…       Серьёзно?! Из них можно было что-то усвоить?! — У вас полчаса. Начинайте.       Он раздал нам список вопросов, и всё бы ничего, не будь их 54 штуки! И все они были далеки от Защиты. Очень далеки. Боги, даже Квиррел, да упокоится его душа, давал нам хоть какие-то знания.       Пробежавшись глазами по вопросам, я усомнилась в том, сумею ли проучиться этот год и без проблем сдать экзамен по Защите.       Оглядевшись, поняла, что сокурсники пытаются дать ответы на эти вопросы. Энтузиазм правда был разный. Например, Гермиона отвечала быстро, хотя это было неудивительно. Фанатка книг, что тут скажешь. И судя по взглядам, которые она бросала на Локонса, не только книг. Кроме неё ещё пара девочек, вроде бы Патил и Браун, тоже отвечали быстро. Мальчишки тоже что-то писали.       Чего нельзя сказать о нашем факультете. Друзья переглядывались, безмолвно спрашивая, знает ли сосед ответ на вопросы. Всё чаще ответ был отрицательный. Просто потому, что большинство ребят больше одной книги не смогли осилить. Что поделать, если интересы были иными, и чтение сборника россказней в них не входит.       Ну что сказать? С мистером Локонсом мы определённо не поладим. Возможно излишне оптимистично, но я допускала, что эта проверочная была тестом на стрессоустойчивость. То есть, психанём мы, или промолчим. Так я думала, пока мои предположения не разбились о суровую реальность. Локонс, после проверки бланков и озвучивания во всеуслышание фамилий тех, кто не справился с заданиями — почти весь наш факультет и несколько фамилий с Гриффиндора — перешёл к теме урока. Только вот вместо того, чтобы начать с теории, он решил перейти сразу к практике.       И всё бы ничего, но он выпустил корнуэльских пикси в класс! Эти мелкие гадёныши хватали сумки, вытряхивали из них содержимое, рвали тетради, пергамент, били чернильницы, а несколько особей и вовсе схватило Невилла за уши и подняло к потолку, зацепив капюшоном мантии за люстру. Девочкам с Гриффиндора пикси спутали волосы, попутно выдернув заколки и часть прядей. Визг на миг их оглушил, но после они стали ещё агрессивнее. А их пакости стали злее.       Недо-учитель же, когда его попытка произнести заклинание провалилась и он лишился палочки, залез под стол, спасая свою шкуру от цепких лапок проказников.       Пробил колокол и мы всей толпой ринулись к двери. Было наплевать, кто с какого факультета; мы просто бежали из этого кабинета. Само собой, организовалась давка, кто-то даже упал, но его подхватили друзья. Не знаю, остался ли кто-нибудь в классе, но главное, что наш факультет был в полном составе. — Как его на работу вообще взяли? — шипела я, зайдя в туалет и стоя перед зеркалом. Пальцами расчесав спутавшиеся пряди, я попыталась придать им более-менее приемлемый вид. — О чём думал директор, принимая этого дегенерата? — Я напишу домой об этом, — бурчала рядом Пэнси, пытаясь оттереть с рук, которыми она закрывала лицо, чернила. — Как Попечители могли одобрить подобную кандидатуру? — А за назначение разве не директор отвечает? — За утверждение да, хотя в некоторых случаях совет Попечителей уполномочен забраковать кандидатуру. — Хм.       Это что же получается, в прошлом году директор назначил Квиррела сам, без участия Попечителей? Тогда как мог такой волшебник не узнать о том, что с преподавателем что-то не так? А если знал, почему бездействовал? Да и зачем спрятал такую важную и опасную вещь, как Филосовский камень, в школе, полной детей, в том числе несовершеннолетних?       Вопросы-вопросы, но кто скажет ответы?       Дальше — больше. На протяжении нескольких дней удавалось избегать внимания Локонса, хотя было нелегко; всё же на уроки ходить необходимо, в том числе на Защиту.       Но как показала практика, неприятности могут исходить не только от охочего за славой — даже если за чужой счёт — Локонса, но и от мальчишки одиннадцати лет отроду.       Гриффиндорский первокурсник, Колин Криви, таскался за нами повсюду. Такое ощущение, что он выучил наше расписание и теперь только и делает, что следит за нами. Не единожды мы замечали его силуэт, который быстро растворялся среди учеников. Всё же мальчишка был невысокий, щупленький, и ловкий. Хотя когда дошло до того, что он делал снимки из-за угла, не раз и не два ослепляя нас вспышкой… мы пожаловались старостам. — У меня уже глаза воспалились, — сообщила я старостам, поднимая лицо вверх, чтобы они увидели покрасневшие веки. — И слезятся, когда эти дурацкие вспышки происходят. Мне уже неудобно беспокоить мадам Помфри из-за такого пустяка.       Люциан стоял рядом, пока Джемма вглядывалась в мои глаза, аккуратно поворачивая голову влево-вправо. — Мы потолкуем с этим первокурсником. Но прежде скажем старостам. Пусть повлияют на эту малявку.       Дошло до того, что Криви был замечен в подземельях, близ закрытого коридора, ведущего к нашей гостиной. Незамеченным он не остался и ему досталось от третьекурсников, на которых он налетел, убегая от нас. А ведь мы просто шли в Большой зал.       Когда же на третьекурсников попытались наехать — за то, что подняли руку на первокурсника — старосты обратились к заместителю директора, прежде переговорив с деканом. Так как тот не обладал полномочиями наказывать первокурсника другого факультета — он мог бы, но едва ли Криви вынесет из наказания урок — с данным вопросом обратились к профессору МакГонагалл.       Не знаю, кого именно надо за это благодарить, но больше никаких вспышек и раздражающей трескотни над ухом не было. Криви был наказан, с ним провели разъяснительную беседу или даже сообщили директору. Без понятия, что было сделано, да мне это не особо важно, самое главное, что нас оставили в покое. Гриффиндорцы смотрели чуть ли не с ненавистью, конечно, но в этом-то как раз не было ничего нового.       Первая неделя пролетела незаметно, а в пятницу после обеда к нашей компании подошёл Маркус. Не имею ни малейшего представления, каким образом, но профессор Снейп смог «выбить» стадион для проб на позиции загонщика и ловца. Сезон тренировок ещё не начался, и наш факультет станет первым. Всё же в конце прошлого года многие окончили школу и так уж сложилось, что двое состояли в команде. Поэтому Флинту, как капитану, надлежало дополнить команду недостающими игроками.       Всю неделю на доске висело объявление о предстоящих пробах. Любой желающий, начиная со второго курса, мог подать заявку об участии. На позицию ловца желающих оказалось всего двое. Драко и Гарри.       Пробы проводились в вечер пятницы, и на них присутствовали только капитан с заместителем. Они смотрели на кандидатов, обменивались мнениями и даже спорили. Я смотрела на них пока не пришёл мой черёд. Маркус и Люциан разбили кандидатов на команды и устроили игру в вышибалы. Так как скорость бладжеров можно было регулировать, серьёзных травм удалось избежать. Несколько заработали ушибы и синяки, но не более. — Отлично! Спускайтесь, тут всё ясно.       Вышибалы, в которых я принимала участие, затянулось, поскольку в них участвовали я, несколько третьекурсников и пара учеников пятого курса. Уступать ни одна из команд не хотела, так что состязание длилось и длилось. Каждый норовил отправить бладжер в игрока команды-противницы, потому играли долго. — Свободно только одно место этой позиции, поэтому мы выбираем Даниэлу Поттер. Смотря объективно, она справилась лучше вас, парни. Маленькая, лёгкая, но при этом сильная. Без обид? — Да. — Мы согласны. — Спасибо вам за участие. Попробуете в следующем году.       Мы похлопали друг другу, обменялись взглядами, и я облегчённо выдохнула, не уловив ни в чьих глазах злобы и враждебности. Значит можно не опасаться, что меня подстерегут и наваляют за то, что выделилась. — Добро пожаловать в команду, Даниэла, — хмыкнул Люциан, приблизившись. — Просто Дана, чего уж там. В одной команде всё же.       Улыбнувшись, Боул кивнул и направился к кандидатам в ловцы. И пока он говорил с ними, ко мне подошёл Маркус. — Ну что, мелкая, ты попала, — закинув руку мне на плечи, фыркнул Флинт. — Теперь не отделаешься. — Мне уже страшно. — Не выдумывай. Вот что. В дальнейшем буду следить за тем, что ты ешь и как много. — Это ещё зачем? — я возмущённо вскинулась, глядя на собеседника. Уже начало темнеть, так что видно было плохо, но я поняла, что Маркус смертельно серьёзен. — Затем, что ты самая младшая в команде. Независимо от того, кто из них, — Флинт мотнул головой на разговаривающих с Боулом Драко и Гарри, — станет ловцом, ты самая мелкая. Так что тебе стоит стать немного крепче. И сделать что-нибудь со зрением. — Насчёт последнего согласна. Что до остального… посмотрим. — Хоть какой-то прогресс, — вздохнул Маркус и судя по голосу, улыбнулся: — Ладно, я пошёл. Сейчас быстро потолкуем и... Хм?       Посмотрев в сторону Боула, я увидела, что он направляется к нам, ведя за собой брата и Драко. При этом староста был задумчив, а ребята улыбались.       Как выяснилось, Гарри отказался от позиции, в пользу Драко. Точнее, он согласился быть запасным игроком. Услышав его аргумент, я едва не упала: — Достаточно одного Поттера в команде. Сразу два будет перебором.       Маркус фыркнул, Люциан улыбнулся, а Гарри и Драко посмеялись над моей реакцией. А я, не мудрствуя лукаво, хлопнула себя по лбу, покачав головой. Но после откинула чёлку назад и рассмеялась, показывая брату большой палец. В конце концов он прав; один Поттер — это катастрофа, а два — стихийное бедствие.       Утром в дверь постучали, и я спросонья не сразу поняла, кто это и чего ему надо в такую рань, да ещё и в выходной. — Кто? — буркнула я, бросив взгляд на Гарри, который сопел на своей кровати. — У нас тренировка, собирайтесь. — Ладно, — узнав голос Люциана, я кивнула, с запозданием сообразив, что он этого не видит. — Три минуты. — Сбор в гостиной.       Растолкав Гарри и пропустив мимо ушей его бормотание, мол, я даже не ловец, но меня заставляют тащиться на улицу в такую рань, отправила его умываться. Пока ждала, прибрала волосы, лишь со второй попытки заплетя колосок. Пряди выбивались и топорщились, но это лучше, чем вчера. Я не сообразила, что они могут мешаться во время полёта, и поплатилась, несколько раз выплёвывая изо рта собственные волосы.       Посетив ванную, я уже начала одеваться, когда в дверь постучался Гарри. — Что? — Дана, тут форму принесли. Какой номер выбираешь, 10 или 11? — Давай одиннадцатый. Десятый будет твоим. — Идёт, — фыркнул брат и приоткрыл дверь, просовывая свёрток. — И как ты их разли- а, всё, вижу.       Одевшись, мы вышли в гостиную. Маркус представил нам команду: — Наши охотники: Эдриан Пьюси и Грэхэм Монтэгю. Третьим выступаю я, ваш капитан. Вратарь, Джим Ватсон. Загонщики, Люциан Боул и, с сегодняшнего дня, Даниэла Поттер. Наш ловец, прошедший отбор, Драко Малфой. И знаю, это непривычно, у нас есть ещё один ловец, Гарри Поттер. Он выступил ничуть не хуже Драко, однако решил уступить позицию основного игрока именно Малфою. Знакомьтесь.       Сказал так, словно мы из другой страны приехали. Ещё и представил так, будто остался кто-то, кто не знал, что мы здесь учимся. После того, как мы поприветствовали друг друга, он ответил на ключевые вопросы, мол, в курсе ли декан, а после повесил на доску большой лист пергамента, объясняя стратегию.       Уже к концу брифинга, как я его назвала про себя, Флинт и Боул обрадовали команду — Люциус Малфой, в честь того, что его сын вступил в команду факультета, сделал игрокам подарок. Хотя как Драко потом сказал, на самом деле это инициатива его отца. И относилась она не только к нашему факультету, но к командам вообще. Однако пользуясь своим положением и поддержкой других попечителей — многие из которых окончили Слизерин, и желали победы в соревнованиях — сделал так, что такие мётлы получила первой команда именно нашего факультета. — Новейшие «Nimbus-2001»!       Меня посетило какое-то нехорошее предчувствие, пока мы шли к стадиону. И когда мы приблизились достаточно, я увидела мелькающие в воздухе человеческие фигурки верхом на мётлах. Уловив красный цвет, поняла, что предчувствие меня не подвело. — А грифы тут что забыли? — нахмурился Маркус, переглянувшись с Люцианом. Но тот повёл плечами, показывая, что тоже не в курсе. — Деканы же должны были согласовать время тренировок. — Декан сказал, что они всё обговорили, — заметил Боул, глядя на снижающегося капитана команды Гриффиндора. Фыркнул: — Ого, Вуд скоро начнёт огнём дышать.       Нас, второкурсников, оттеснили в тыл, так что мы не видели, с каким лицом приближался капитан команды-соперницы. Не совсем понимаю, зачем было нас прятать; они нас всё равно увидели бы. Хотя и значительно позже. На игре, если точнее.       Однако после тренировки нам ребята рассказали, что Оливер Вуд, совершив слишком резкое снижение, шёл к нам слегка покачиваясь, выглядя при этом раздосадованным донельзя. А появление в команде второкурсников сбило его с толку. Но последнее мы и сами прекрасно видели. — Флинт! — рявкнул капитан команды Гриффиндора, и я чуть не присела, столько негодования было в этом голосе. — Сейчас наше время! Мы встали чуть свет! Проваливайте! — Спокойнее, Вуд. Нам всем здесь хватит места, — в голосе Маркуса отчётливо была слышна усмешка. А судя по тому, как он расправил плечи, словно желая продемонстрировать разницу в габаритах, Флинт таким образом насмехался над Вудом, который уступал ему в росте. — Но я забронировал стадион! Слышишь?! За-бро-ни-ро-вал! — Ты забронировал его на два часа, с шести до семи. Сейчас наше время. Тем более вот, погляди на это.       Зашелестел пергамент — Вуд попросту вырвал послание из рук Маркуса — а после капитан команды-соперницы зачитал разрешение: — Я, Северус Снейп, разрешаю команде Слизерина провести тренировку на поле для квиддича, чтобы опробовать новых загонщика и ловца. У вас загонщик и ловец? Откуда вы их взяли?       Игроки перед нами расступились, пропуская вперёд. Я видела, как сначала удивились, а после расплылись в улыбках близнецы Уизли. Они подмигнули, глядя на нас, и на лице непроизвольно появилась неловкая улыбка.       Заметив наши обмены взглядами, Маркус приблизился и облокотился на мою голову. Я, разумеется, отвлеклась на него, краем глаза замечая, как на загонщиков Гриффиндора посмотрели старшие игроки нашей команды. Взгляды были далеки от дружелюбных, так что нет ничего удивительного в том, что Уизли предпочли сосредоточить внимание на своём капитане, который готов был взорваться. — Тогда почему новичков три, а не два?! Что здесь делает сестра Поттера? — Это тебя волновать не должно, — тут же перестал улыбаться Маркус, опустив руку на мои плечи. — Но если так уж интересно, потерпи до открытия сезона. Тогда всё и узнаешь. — Эй, а это не сын Люциуса Малфоя? — вдруг подала голос одна из девушек, глядя на самодовольного Драко. О, что сейчас будет… — А ты не зря упомянула моего отца, — усмехнулся Малфой и небрежным жестом, словно бы невзначай, повернул метлу под другим углом, чтобы было видно блики на отполированном древке и золочёные буквы, складывающиеся в слово. — Мой отец сделал щедрый подарок команде факультета. — Это же… — «Нимбус-2001»! Они же всего месяц, как появились в продаже! — Хороши, а? — усмехался Драко, наслаждаясь отчётливо виднеющейся завистью на чужих лицах. — Так что как вы не хотите нашего присутствия на своей тренировке, так и мы просим вас удалиться. — Мы пришли совсем недавно и… — Меня это не волнует, — отрезал Флинт, глядя в начавшее покрываться гневными пятнами лицо оппонента. — Вы сами потратили отведённое для тренировки время неизвестно на что. Сейчас стадион наш. Проваливайте.       Гриффиндорцы были недовольны, ворчали о том, что им пришлось встать до рассвета — непонятно зачем, ведь тренировка у них назначена была на шесть утра; солнце только-только выходит из-за горизонта, но уже не темень беспросветная — однако нас это не касается. Оставалось лишь мысленно посочувствовать им и порадоваться за себя, ведь наш капитан, как бы он не вёл себя перед другими, зверем не был; нам дали время на то, чтобы умыться, проснуться и немного перекусить. Как раз за время брифинга пища усвоилась и можно было не бояться, что во время воздушных пируэтов стошнит.       Однако на произошедшей стычке эпопея с мётлами не закончилась.       Уизли, который шестой в семье, прослышав от своих братьев о произошедшем — а точнее о том, что мы с Гарри, по-видимому, вступили в команду, а Малфой попал в состав за счёт своего отца — не упустил шанса пристать с этим к нам. Мы нашей небольшой компанией решили использовать солнечный день выходного для прогулки у озера и тренировки в изученных чарах.       Драко попросил Нарциссу прислать нам десять учебников по Защите для второго курса хотя бы за прошлый год. Не дожидаясь вопроса от матери, зачем, ведь у них есть учитель и рекомендованный им материал к изучению, он в красках описал последний прошедший урок у Локонса. Надо ли удивляться, что уже на следующий день прилетели совы с запрошенной литературой?       Мы читали учебники, обсуждали и выписывали вопросы, которые можно будет в свободное время задать старостам или студентам старше нас на год. Как ни странно, нашему примеру последовали все остальные курсы. Кроме, пожалуй, седьмого. Они изучали всё сами, лишь изредка посылая гонца к декану, чтобы узнать, можно ли зайти к нему на разговор. Зельевар часто был занят и приходил в гостиную редко, но всё же находил время. И сказал, что через пару недель он будет свободнее и сможет уделить нам больше внимания.       Нашему же курсу хватало ответов старших студентов и старосты; Джемма относилась к нам с пониманием, уделяя время, выслушивая вопросы и давая дельные советы во время обсуждения прочитанной темы. Заклинания мы тоже обсуждали с ней, хотя пару раз к нам заглядывал и Боул, заинтересовавшийся причиной собрания.       Сейчас мы решили устроить небольшой перерыв. Пэнси косилась на нас с Гарри с недоумением — мы сняли обувь, стянули носки и вытянули ноги, время от времени зарываясь пальцами в густую траву — а после неожиданно последовала нашему примеру. Выражение удовольствия на её лице было легко читаемым, но мы все промолчали.       Теодор, который не был любителем солнечных ванн, на сей раз сидел вместе с нами. Кожа у него слегка порозовела, а сам он, с улыбкой слушая наш с Гарри спор — Локонс покупает свои причудливые мантии в отделе мужской одежды, или всё же женской? — слегка ослабил галстук, расстёгивая пару верхних пуговиц рубашки.       Блейз с основном молчал, но я спрашивала его мнение, когда мы обсуждали новый параграф, а сейчас спросила, как он думает, принимали ли Локонса хоть раз за женщину. Забини усмехался, размышляя, в каком случае это могло бы произойти.       Крэбб и Гойл, явно радуясь передышке, вытащили из своих сумок бумажные пакеты с пирожными, предлагая перекусить и нам. В общем, мы сидели тихо-мирно, никого не трогали, и вскоре ушли бы в замок, но тут на горизонте появился Уизли в компании Гермионы, которая вроде бы не особо с ним общалась. Хотя к концу года они словно бы поладили. — Я слышал, Поттеры теперь в команде своего факультета, — проходя мимо нас, словно бы невзначай обронил Рон. — Избранные же. А Малфой, что попал в команду за счёт своего отца, купившего команде слизней мётлы… — Что ты там бормочешь, Уизел? Есть, что сказать? Говори в лицо. — И скажу в лицо! — вспыхнув от обращения, гриффиндорец обернулся к нам. — Проходить отбор в команду таким образом нечестно! — Что мешает тебе поступить так же? Ах да, у твоей семьи слишком мало денег и вам даже «Нимбус-2000» не по карману, что уж там говорить о новейшей модели, — хохотнул Драко, и Винсент с Грегори поддержали его, тоже засмеявшись.       Пэнси, успевшая привести свой внешний вид в порядок, поднялась и встала за плечом Драко. Мне не нравились слова друга — и судя по ощущениям Гарри, ему тоже — но выяснять отношения здесь было нельзя. В глазах других мы выглядели сплочёнными, клубком змей, если угодно. А поговорить с Малфоем и растолковать ему, что говорить так прямолинейно не стоило, мы успеем. Сейчас же мы стояли все вместе, встав плечом к плечу перед гриффиндорцами, которые уступали нам в численности и сплочённости. — Пусть так, но игроки нашего факультета по крайней мере не покупали себе место! Всех их взяли за талант, — не смогла смолчать Гермиона, вздёрнув подбородок. — А твоего мнения никто не спрашивал, грязнокровка! — вспылил Малфой, услышав в замечании гриффиндорки намёк на то, что его взяли в команду только из-за купленных его отцом мётел для команды.       Это замечание было несправедливым, ведь Драко выложился на полную во время проходных испытаний, и зная горячность блондина, нет ничего удивительного, что с его языка с такой лёгкостью сорвалось это оскорбление. Но то мы — нам были понятна и его реакция на такой намёк, и причина, почему из его рта вырвалось весьма обидное слово — гриффиндорцы не знали Малфоя так, как мы.       И если Гермиона покраснела, готовая расплакаться, то Рон рассвирепел, выхватывая палочку. — Ты заплатишь за это, Малфой! Ешь слизней!       Мы не знали, было это проклятье или заклинание, так что не знали, как обороняться. Но в этом не было необходимости. Зелёный луч, сорвавшийся с конца палочки Рона, изогнувшись, ударил его же самого в живот, отбрасывая от нас на несколько метров. — Рон! — вскрикнула Гермиона и поспешила к нему. — Как ты Рон?!       Уизли хотел ей ответить, открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Вместо слов изо его рта полезли слизняки — большие, склизкие и противные. Когда я увидела и представила, каковы ощущения при их появлении из глотки, меня замутило. Я поспешила отвернуться, положив ладонь на плечо брата. Тот хотел помочь гриффиндорцу, пострадавшему от собственной глупости, но забыл о нём, почувствовав, что мне не хорошо. — Дана, всё хорошо. Не смотри туда. Ребят, пойдёмте в гостиную. Холодновато здесь всё же. — Ты прав. — Да-да, пойдём.       Мы ушли с берега озера, оставив Гермиону наедине с Роном. Мне было совестно, ведь мы бросили их на произвол судьбы, но стало чуточку легче, когда я увидела спешащих к брату близнецов. Они спросили у Гермионы, что случилось, но она, наверное, не сказала ничего внятного, ведь один из близнецов — Фред или Джордж не знаю, слишком далеко мы были — подхватил Рона на руки и поспешил в сторону замка. Второй брат остался с Гермионой, успокаивая её и расспрашивая.       Остаток дня пролетел слишком быстро. Казалось, вот совсем недавно мы сидели в гостиной, пристав к Джемме с вопросами по Защите, как уже наступил вечер, и пора идти на ужин. Наш курс, уже в полном составе, пошёл в Большой зал, сохраняя молчание. Булстроуд и Гринграсс, которые не ходили с нами из-за каких-то своих дел — первая сидела в своей комнате, а вторая занималась со своей сестрой, поступившей в этом году — ничего у нас не спрашивали, хотя в гостиную как-то просочился слух о произошедшем у озера.       Во время ужина я чувствовала множество взглядов со стороны стола Гриффиндора и всё время, проведённое за столом, не смотрела в ту сторону. Ощущать чужое внимание, да ещё и не самое добродушное, было некомфортно и совесть снова подняла голову. Я не спешила смотреть на гриффиндорцев ещё и из-за того, что была не уверена, смогу ли спокойно смотреть на близнецов Уизли. Всё же их брат пострадал и не удивлюсь, если они будут злы на нас на всех. На весь Слизерин. — Ты в порядке? — спросил Блейз, пока Гарри переговаривался с Драко о статье в журнале, посвящённом квиддичу. — Да. Просто немного не по себе было, — я улыбнулась, хотя настроение было не радостное. До сих пор передёргивает при мысли о слизняках, вываливающихся изо рта гриффиндорца. — Ты не видел, он? — За столом сидел. И с большим аппетитом ел. — Его братья сводили к мадам Помфри. Всё же в таких случаях идти надо к ней и только к ней.       Я испытала облегчение, узнав, что с гриффиндорцем всё в порядке. Вот же случай — вроде не моя вина, не вина Гарри, а всё же не комфортно от того, что пострадавший в нашем присутствии, но не по нашей вине, мог слечь с чем-то серьёзным, а то и вовсе задохнуться, если бы слизняк встал поперёк горла и… — Угх, — прикрыв рот ладонью, я остановилась. — Дана? — Эй, что не так? — Ничего серьёзного, — стараясь дышать медленнее и успокоиться, я помахала ладонью в воздухе. — Идите вперёд, я догоню. — Ещё чего придумала. Мы останемся с тобой. — Вот именно.       В итоге весь наш курс остался на месте, дожидаясь, когда меня перестанет мутить. Мы ушли из зала одними из первых, так что наши старшие товарищи всё ещё были в зале.       Наконец мне полегчало, и я хотела сообщить об этом сокурсникам, как вдруг: — Иди… иди ко мне. Дай схватить себя. Позволь завладеть… объять… хочу…       Споткнувшись, мы с Гарри вцепились в руки друг друга, беспокойно вертя головами. Но в коридоре никого незнакомого не было. Наши друзья же, заметив наше странное поведение, замерли, тоже оглядываясь. — Гарри, Дана? Что случилось? — спросил Драко, когда голос затих. — Вы не слышали сейчас? Какой-то странный… — …голос, — закончила я за брата, чувствуя, как мурашки ползут по спине при виде непонимания на лицах друзей. — Какой голос? Мы ничего не слышали. — Может это опять какая-то шутка близнецов Уизли? — предположил Теодор, окинув коридор внимательным взглядом. — Всё же вход в подземелья, за исключением коридора, ведущего к нашей гостиной, открыт. — Не похоже. Это что-то… иное.       Мы ещё немного постояли, надеясь услышать странный голос снова, но время неумолимо приближалось к времени отбоя — выходной там, не выходной, но если мы не на отработке, нам запрещено находиться за пределами гостиной после девяти вечера — так что мы продолжили идти. До гостиной мы добрались без особых проблем, а после все вместе завалились в нашу с братом комнату. Здесь так же как в общей комнате факультета могли находиться как мальчики, так и девочки. Так что нас не хватились даже после отбоя. Однако разойтись нам всё же пришлось, потому что накатывала сонливость.

***

      Сентябрьские деньки подошли к концу, уступив место октябрю. Похолодало, а вместе с холодом пришло ненастье. Теперь увидеть погожий денёк, когда сквозь облачную завесу пробьётся солнечный луч, было сродни чуду. Больничное крыло теперь стало самым посещаемым и востребованным у населения помещением — больше половины школы чихала и кашляла, утирая сопли. Что удивительно, эта участь пока миновала нас, и дай-то Мерлин, чтобы так было и впредь. И это с учётом того, что мы не только живём в подземельях, но и тренировки по квиддичу посещаем.       Тем более Флинт не гоняет команду на тренировку в самую непогоду. У него как-то получается выбирать тот день и то время, когда дождь и ветер унимаются. Это касается занятий на стадионе; в совсем уж непогожие дни, когда из-за ливня ничего не видно на расстоянии вытянутой руки, мы занимаемся в одном из пустующих классов в подземельях. И всё же перед тренировкой на стадионе Маркус и Люциан проверяют, тепло ли мы одеты и на всех ли были наложены обогревающие чары. О чарах пока заботятся старшекурсники; мы-то этих чар не изучали.       Последнюю неделю дождь шёл без остановки, день и ночь поливало, как из ведра. Озеро вышло из берегов, земля обратилась грязью, так что по пути к теплицам, в которых проходили уроки Травологии, стоило быть бдительными. Хотя, как я слышала, не обходилось и без падений; всё же когда под ногами не устойчивая почва, а бесформенное месиво, на котором поскользнуться легче, чем чихнуть, удержаться в вертикальном положении весьма затруднительно.       Что касается трапез в Большом зале, нас с братом забрали к себе старшекурсники, а точнее Маркус и Люциан. Капитан сдержал свою угрозу и теперь бдел касательно того что, как много и как часто я питаюсь! Даже за Гарри он не следил так, как за мной! И вот как он это объяснял: — У твоего брата ещё есть и время, и возможность, ведь он в запасе. Пока Малфой в строю, Гарри на поле выходить не придётся. Но тебя мы приняли официально, а значит на игры ты будешь выходить всегда. Так что ешь.       Дальше — больше. Флинт чуть ли не за руку притащил нас с Гарри к мадам Помфри на консультацию по поводу исправления зрения. Мадам осмотрела наши глаза, использовала несколько заклинаний, от которых в голове немного гудело, а после сказала, что лечение возможно. Проблемы с глазами у нас приобретённые, и ситуация пока ещё обратима. Вот если бы мы потянули ещё года два, ничего изменить было бы нельзя. — Я закажу зелья и травы для припарок, они будут доставлены как раз к Рождеству. Вы остаётесь в замке, или же? — Остаёмся, — чуть ли не срывающимся от радости голосом ответила я. Пусть и по принуждению со стороны Флинта, но всё же мы сможем ходить без очков! Звенящая радость исходила и от Гарри. — Вот и славно.       Меня волновал кое-какой момент, так что я нерешительно протянула: — Но мадам, что насчёт финансовой части вопро- — Сначала я узнаю, есть ли нужные лекарства в ассортименте, а после сообщу об этом вам. До тех пор даже не заикайтесь об этом. — Да, мадам. Спасибо вам. — Я пока ещё ничего не сделала, — улыбнулась женщина, а после вздохнула, услышав, что в помещение вошёл кто-то с сухим кашлем. Мы разговаривали в её кабинете, отдельном от лазарета. — Снова. Идите, ребятки. И дышите через платки. Не хватало ещё вам заразиться.       Мы продолжали учиться, ходить на тренировки, при этом умудряясь не шалить и не зарабатывать наказаний. На уроках Локонса мы с Гарри по-прежнему отсиживались за последней партой, не привлекая ненужного нам внимания. Наши друзья, кстати, нас всецело поддерживали и старались прикрывать, за что мы были им очень благодарны. И старались помочь всем, чем могли на других уроках. Вернулись наши посиделки в библиотеке после уроков — привычка делать домашнее задание сразу сказывалась — да и в гостиной мы проводили время, время от времени оказываясь в компании команды сборной. Происходило это редко, но близился сезон игр, а значит надо готовиться.       Близился конец октября. Хэллоуин. Моя нелюбовь к этому дню никуда не делась. Но помимо этого, произошло кое-что ещё.       Проснувшись, я сразу почувствовала то, чего не было вечером. Боль внизу живота, а ещё странную влажность и липкость в районе бёдер. Аккуратно сев и откинув в сторону угол одеяло, я прикрыла глаза и чуть не зарычала, увидев кровавое пятно на простыне. То-то перед сном у меня болел живот. Но я же думала, что это из-за той пищи, которую Флинт заставил меня съесть на ужине. — Чёртов Флинт. Чтоб ты с метлы свалился на следующей тренировке, — прошипела я, медленно сползая с кровати. Найдя в чемодане рубашку, которая уже была мне мала, я направилась в ванную комнату.       Разглядывая рубашку, чтобы использовать её не по назначению, я размышляла, как быть. Нельзя исключать, что ткань промокнет и вещи запачкаются. Колготки и юбку будет не видно под мантией, но как быть, если и мантия пострадает? В идеале надо зайти к мадам Помфри и поинтересоваться, как быть. Хотя… зачем ходить до Больничного крыла, если рядом есть Фарли?       Так я и поступила. Староста была не слишком довольна — до подъёма ещё полчаса — но услышав мою проблему и увидев, как я держу ладонь у низа живота, оборвала своё возмущение на половине предложения. Сразу поняв, что к чему, она вручила мне аналог обычных прокладок, но куда более продвинутых. То есть, менять их надо реже, носить можно дольше. Улучшенный впитывающий слой, что не могло не радовать. Хотя ходить, садиться и вставать я всё же буду аккуратнее.       Вернувшись в комнате, я застыла на месте, увидев, что брат уже встал. Он стоял в дверях ванной комнаты, держась за низ живота, как и я. — Что за чёрт? Почему так больно? — куксился Гарри, обнимая себя за живот. — Это мои слова, — буркнув, я сделала несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, а после всё же пояснила: — То, что ты чувствуешь, это всё я. Из-за того, что я девочка. — То есть как? — Помнишь в школе рассказывали про менструальный цикл? Когда девочки взрослеют, у них начинаются критические дни. У меня этот период начался. — А можно это как-то прекратить? — Можно, — кивнула я, но не успел брат обрадоваться, как услышал продолжение: — Вырезать матку. И тогда я не смогу иметь детей.       Гарри молчал, и тема сама собой замялась. Мы собрались на занятия и всё так же молча вышли в гостиную, приготовившись дожидаться остальных.       Друзья думали, что мы такие мрачные из-за того, какой сегодня день — смерть родителей это не повод для веселья — а мы не спешили их разубеждать. Не будь наша с Гарри связь так сильна, я бы не стала посвящать его в такие подробности. Однако деля на двоих не только эффект от заклинаний, что было установлено опытным путём, но и чувства, мы были вынуждены ощущать всё. Его ушибы, особенности моего организма, как сейчас, и последствия отравления. Будь мы оба парнями, или наоборот девочками, такой неловкости не появилось бы. Но смысл об этом говорить? Всё сложилось так, как сложилось.       От ребят не укрылось, что я стала словно бы агрессивнее, чем была раньше. Напрямую у меня они спрашивать не решились, а вот к Гарри обратились с вопросом. Но поскольку брат тоже чувствовал пусть и ослабленную, но всё же боль, друзья едва не получили гневную отповедь, мол, чего вы привязались, я тут страдаю, так что не лезьте. Нас решили оставить в покое, списав всё на нашу нелюбовь к Хэллоуину.       Труднее всего было вытерпеть урок у Локонса. Сегодня он раздражал меня сильнее обычного; всё было так, что мне хотелось вскочить, метнуть ему в голову его же книжонку, а потом скинуть с парты остальные книги и как следует на них потоптаться. От всех этих мыслей и желаний у меня разболелся живот и к концу урока я сидела, чуть ли не лбом уткнувшись в столешницу. Гарри держался, но его кулаки тоже то и дело сжимались.       После Защиты я посетила-таки Больничное крыло и получила от мадам Помфри средство — использовать его можно было только в том случае, если боль станет совсем уж нестерпимой — а также обещание прислать вечером домовика с грелкой, которую стоит положить на живот или поясницу, смотря где будет болеть сильнее. Я спросила, повлияет на меня эффект выданного лекарства, если средство выпьет Гарри. — Неужели у мистера Поттера тоже? — изумление читалось в глазах медиведьмы, а я чуть не засмеялась. — Нет-нет, мадам, всё не так. Просто мы делим всё на двоих, и когда я чувствую боль… понимаете? — О. Действие будет, но ослабленное. А знаете, пусть мистер Поттер тоже зайдёт. Я правильно понимаю, что он ждёт вас за дверью? — Да, мадам. Я его позову.       В итоге из лазарета Гарри выходил почти счастливый — средство только начало действовать, но боль явно стала слабее — а я с серым лицом. Братец как мог отвлекал друзей от моего состояния, и у него это получалось. Девочки же, улучив момент, осторожно спросили у меня, всё ли хорошо. Так и случился разговор, между нами девочками. Мальчики сидели в стороне, отвлечённые моим братом, мы же с девочками обсуждали больную тему и средства, которыми с ней можно бороться без вреда для организма и здоровья.       Идти на праздничный банкет не хотелось, но друзьям и брату удалось уговорить меня. — Хотя бы на полчаса, Дана. Старшекурсники говорили, что Дамблдор пригласил труппу танцующих скелетов! Разве не интересно?       Видя такую радость на лице брата, я со вздохом согласилась. Где ещё мы увидим танцующие скелеты? Сделаю над собой усилие и постараюсь никому не портить настроение своим унынием. Всё же то, что страдаю я, вовсе не означает, что другие тоже должны лишиться праздника. Так что берём себя в руки, не хмуримся и сдерживаем порывы. К концу дня меня начало бросать из крайности в крайность, так что после выполнения домашних заданий в компании друзей, я поспешила скрыться в нашей с братом комнате.       Кажется, из года в год Большой зал в Хэллоуин будет всё краше и краше. Огромные тыквы-фонари, в которых могли бы поместиться человека три, летучие мыши под потолком, сахарные черепушки, косточки и конфетки в виде глазных яблок. Блюд из тыквы на нашем столе было не слишком много, что не могло не радовать. У меня даже настроение немного улучшилось, когда я увидела шоколадку с взрывной карамелью.       Оказалось, на неё нацелилась не только я. Увидев, что какой-то третьекурсник тянется к той же шоколадке, я сердито зыркнула на него: — Руки. Моё.       Как ни странно, парень убрал руку, показав пустые ладони, и нервно улыбнулся, показывая, что ни на что не претендует. В любое другое время я бы не позволила себе такого поведения, но сегодняшний день заставил мой характер немного измениться. Так что парень вместо извинений или улыбки получил только недоверчивый взгляд и медленный кивок, в стиле, ладно, живи пока.       Как Гарри и сказал, мы не стали сидеть до конца, а отправились в подземелья. Причём помимо нас первый курс тоже решил долго не засиживаться и вынудили старосту встать из-за стола. В обычное время она бы так не поступила, но сегодняшний вечер был особенным; побоялась, видимо, что кто-то из приведений может напугать младших. И днём вроде бы кто-то говорил, что у приведения Гриффиндора, Почти Безголового Ника, сегодня годовщина смерти. Не знаю, в чём смысл праздновать день своей смерти, но если на эту годовщину явятся какие-нибудь залётные приведения, не исключено, что кто-нибудь из них случайно заблудится, или намеренно пойдёт бродить по замку.       На половине пути нас встретил Кровавый Барон, сообщив отправившейся с нами Фарли о каком-то происшествии. Девушка посмотрела на нас с тревогой, и по какой-то причине у меня от этого взгляда засосало под ложечкой. Что такого ей сообщил Барон, что она выхватила палочку, сурово хмурясь? — Мордред побери этого Люциана, — процедила Джемма себе под нос, а постом посмотрела на нас. — Значит так. Идёте все за мной. Никуда не сворачивая. Если слышите или видите что-то странное, сразу же говорите.       И мы пошли куда-то наверх, хотя должны были свернуть в подземелья. Поднялись по лестнице, прошли пару коридоров и вышли на перекрёсток. Пол был залит водой — вроде бы неподалёку есть туалет для девочек, неужели трубу прорвало? — а на стене, между двух окон, виднелось послание, начертанное огромными буквами: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!» — Боги, что это?! — вскрикнула девочка-первокурсница, дрожащей рукой указывая на нечто неопределённое. — Тряпка?       То, что Теодор принял за тряпку, оказалось неподвижной миссис Норрис. Кто-то повесил её за хвост на скобе факела. Её выпученные глаза поблескивали в свете факела, но при этом ни на что не реагировали. Она словно… окоченела? Или даже умерла? Её бока не движимы, значит ли это…       Джемма хмурила брови, ей определённо не нравилось то, что происходило. Всё дело в том, что мы оказались в таком месте вместе с ней? Кстати, на нас ничего не подумают, если мы останемся на месте происшествия? Не обвинят ли нас в произошедшем? — Может нам стоит… — начала было Дафна, но было поздно. В коридоре послышались весёлые голоса и шаги десятков ног.       Студенты Гриффиндора и Когтеврана, чьи гостиные и спальни находились в башнях, вышли из-за поворота и остановились. Стихли звуки и голоса, в воздухе повисло напряжённое молчание. Взгляды присутствующих бегали от надписи на стене к нам и обратно. — Что здесь происходит? — послышался ворчливый голос Филча и он ступил на освещённый факелом пятачок. Посмотрев на исписанную стену, он почти сразу увидел свою любимицу, которая никак не отреагировала на его появление. — Что это? Что с моей кошкой? Кто? Кто убил мою кошку?! Ты?! А может это…       Завхоз, обезумевший от горя, кидался на первого попавшегося студента, встряхивая его за грудки. Неизвестно, сколько бы долго это длилось, не появись директор: — Успокойтесь, Аргус.       Студенты расступились, пропуская директора Дамблдора в сопровождении МакГонагалл, Снейпа и, прости господи, Локонса. Снейп сразу подошёл к Фарли, перекинулся с ней парой слов, окинул взглядом нашу толпу — первый курс смешался со вторым, но нас с Гарри декан углядел сразу — и встал впереди, глядя на изгаженную кем-то стену. — Идёмте со мной, Аргус. Студенты, отбой. — Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдемте ко мне… — Благодарю вас, Златопуст, — ответил директор, осторожно снимая окоченевшую кошку со скобы факела.       Собравшиеся молча раздвинулись. Локонс, гордый и довольный, поспешил за Дамблдором, следом за ним двинулись профессора МакГонагалл и Снейп. Последний бросил взгляд на старосту, и та сразу же кивнула, понимая, что ей следует сделать.       Толпа студентов, взбудораженных происшествием, рассосалась. Мы двинулись в подземелья, шагая в тишине. Слова здесь были излишни, да и атмосфера была какая-то… тревожная. Странное предчувствие, что оцепенение кошки — только начало, вызвало приступ дрожи.       Несколько дней обитатели школы — хотя могу говорить только об учениках, за учителями не следила — мусолила тему миссис Норрис. Строили догадки, что с ней случилось и кто мог совершить подобное прямо под носом у Дамблдора. У гриффиндорцев самой популярной версией было, что за произошедшим стоит наш факультет. — Вспомните! Когда мы подошли, они уже были там. Малфой, Поттеры, и остальные. Наверняка это их рук дело! — надрывался Рон Уизли, убеждая своих сокурсников. И ведь находились те, кто слушал его и согласно кивал, начиная бросать в нашу сторону обвиняющие и презрительные взгляды. — Вот же идиот. Он уже забыл, что вместе с нами была староста? — фыркнула Пэнси, отворачиваясь от гриффиндорцев. — Что ты хочешь от ограниченного Уизли? — скривился Драко, бросив пренебрежительный взгляд в сторону стола алознамённых. — Мне кажется, если он поскользнётся на грязи и упадёт, в этом тоже будем виноваты мы. — Не удивлюсь, кстати, — хмыкнул Блейз, явно вспоминая распускаемые студентом Гриффиндора слухи о его семье. — Филчу не удалось оттереть те проклятущие буквы.       На замечание Дафны мы просто кивнули. — Пока они не будут стёрты, тема не забудется, — подытожил Теодор, бросая взгляд на нас. — Только по какой-то причине думают именно на вас. Точнее, на Гарри. Но где Гарри, там и Дана. — То есть? Что ты имеешь в виду? — сердце кольнуло от нехорошего предчувствия. — Есть те, кто думают, что упомянутый в надписи наследник… это Гарри. — Он наследник, но Поттер. Точнее, станет им, когда посетит наконец родовое гнездо Поттеров, — вставил Драко, пока мы с братом переглядывались.       После обеда, во время которого мы и обсуждали этот вопрос, было решено посетить библиотеку. Возможно удастся узнать что-нибудь об упомянутой Тайной комнате? Кто ею владел, и кто открывал в прошлый раз? Быть может комнату открыл потомок, а нас напрасно подозревают и это станет ясно всем? Мы-то знаем, что не делали этого. Постоянно на виду, из гостиной нельзя выйти незамеченными, даже с мантией-невидимкой, уроки не прогуливаем. Когда бы мы успели?       Отправившись на поиски книги о Хогвартсе, я столкнулась с Гермионой, но она отшатнулась, как от прокажённой. И словно этого было мало, она поспешила уйти подальше, оглядываясь через плечо, словно желая убедиться, что я не иду за ней. Такая реакция, а также взгляд не на шутку задевали, и настроение испортилось. Так что к столу, за которым устроились сокурсники, я вернулась с серым лицом. — Что такое? — рискнула спросить Дафна, ведь мальчишки ещё помнили, какой я раздражённой была на Хэллоуин и несколько дней после него. — Гермиона. У меня такое чувство, что вся школа уже убеждена, что это мы прокляли кошку Филча. Или отравили её, или что с ней там произошло, — процедила я, пытаясь отвинтить крышку чернильницы. — Чёрт! — Дай сюда, — Блейз забрал из моих рук бутылёк с чернилами и спокойно открыл его. — Спасибо.       Только моя благодарность была больше похожа на более-менее безобидное проклятье. Если оно таким вообще бывает. Забини, к его чести, не обиделся, а принял всё как должное. Причём он остался таким спокойным, что мне стало совестно перед ним. Однако когда я посмотрела на него с виной во взгляде, он улыбнулся и кивнул, безмолвно принимая так и не озвученные извинения. — А ты чего смурной такой? — спросила я брата, когда он сел рядом, выглядя ничем не лучше меня.       Гарри рассказал про Джастина Финч-Флетчли, его реакцию на то, что братец просто хотел поздороваться и то, как поспешно «барсук» ретировался. — Та же ситуация с Гермионой. Ладно этот незнакомый мне «барсук», но Грейнджер? Она-то какого чёрта ведёт себя как суеверная простушка? — Так она же… — Ни слова про грязную кровь, — отрезала я, бросив взгляд на Малфоя. Тот замолк, насупившись. — И не дуйся, ты так на Трэвора похож. — На кого? — Ну… — я закусила губу, вспоминая любимца одного гриффиндорца, а после фыркнула и покачала головой. — А, забудь. — Чт? Эй, кто такой Трэвор?!       Его восклицание, наравне с дробно-скрипящим стуком каблуков мадам Пинс — один из каблуков её туфель так же скрипел и в прошлом году — немного разрядило обстановку, и мы все смогли улыбнуться, сдерживая смех при виде того, как рыскает рядом заведующая библиотекой мадам. Надолго веселья не хватило и над нашим столом повисла удручённая тишина. Всё же шутки шутками, а взгляды и бегство, как от прокажённых, никуда не делось.       Хотя доставалось не только нашему курсу. Тем, кто старше, а, следовательно, дольше живёт в Хогвартсе, было не легче. Не удивлюсь, если были случаи с драками. В правилах школы запрещено проведение магических несанкционированных дуэлей, но про бой в рукопашную я не нашла там ни слова.       Более-менее мирно жилось первокурсникам. Они поступили только в этом году, их сердца ещё не успели ожесточиться, так что на их уроках уж точно не было мелких проказ, наподобие случайного удара ногой по висящей сумке. Или провокаций, как это было на уроке Истории Магии, когда Гермиона решила задать вопрос профессору Бинсу.       Само это происшествие было чем-то из ряда вон выходящим, ведь судя по появившейся у призрака профессора реакции, такого не случалось… никогда? Сколько лет он уже вот так преподаёт? Десять? Двадцать?       На уроке мы выслушали недовольное брюзжание профессора о том, что легенда о Тайной комнате не более, чем выдумки. Однако Гермиона вцепилась в него бульдожьей хваткой, не позволив так быстро закрыть тему. Только вот как бы она не упорствовала, лекция о Международной конвенции волшебников 1289 года продолжилась, а класс погрузился в дремоту. Кто-то упорствовал, сопротивляясь сну и пытаясь что-то сделать, другие же покорно укладывались, опуская налившиеся свинцом веки. — И чего она добилась, задав вопрос приведению? — выйдя из класса, спросил Драко. — Ничего такого мы не услышали. Легенда написана на страницах «Истории Хогвартса», её можно будет прочесть, когда те, кто разобрал все экземпляры, вернут их в библиотеку. — Слушайте, а кто может подтвердить, что информация достоверна? — я встретила непонимание и пояснила свои слова: — Очевидцев, по понятным причинам, не осталось, рукописей тех времён, как я думаю, тоже. Так откуда взялась уверенность, что всё было именно так? Эта убеждённость в том, что Слизерин ненавидел магглов из-за недоверия. — Ты думаешь, он мог не испытывать к ним ненависти?       Голос был незнаком, и я обернулась. Мы вели разговор прямо в коридоре, перед классом Истории, и не повышали голос, так что вряд ли привлекли внимание.       Перед нами стоял третьекурсник с нашего факультета. Тот самый, у которого я во время банкета увела из-под носа шоколадку. Он видимо меня тоже помнил, поскольку улыбнулся, показывая пустые ладони. Кажется, я видела его ещё и на отборе в загонщики. Хотя выглядел он не слишком примечательно — не слишком высокий рост, худощавое телосложение, лишённое детской округлости лицо, тёмные волосы и кажущиеся чёрными глаза. Вот глаза-то и цепляли сильнее всего в его внешности. — Подслушивать нехорошо, — буркнула я, чувствуя себя не в своей тарелке под взглядом тёмно-карих глаз. — Я не подслушивал. Просто у нас следующий урок здесь, а вы перегородили дорогу, — улыбнулся парень, кивая на учебник Истории в своей руке. — В таком случае мы пойдём. — Не то чтобы я настаиваю, но всё же, не могла бы ты ответить на вопрос? — Какой? — Ты думаешь, Слизерин не испытывал ненависти в отношении магглов? Есть какая-то объективная причина, по которой ты так думаешь? — Моё утверждение верно, пока не доказано обратное, — нашлась я с ответом, не будучи настроенной делиться своими мыслями с незнакомцем. — А поскольку доказательств ненависти, помимо слухов и домыслов, нет... — Интересная позиция, — хмыкнул брюнет, не торопящийся назвать своё имя.       Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошёл прочь. Окликнуть бы его, спросить, куда он пошёл, если у его курса следующим уроком будет История, но отчего-то не получилось. Словно что-то перехватило горло, не позволяя сделать достаточно глубокий вдох. А парень тем временем успел скрыться за поворотом, только уголок мантии мелькнул. — И что это было? — растерянно спросил Гарри, глядя туда, где скрылся незнакомец. — Без понятия, — предельно честно ответила я, недоумевая, почему вообще решила поговорить с этим третьекурсником.