Разбитые зеркала

Уже стоя на лестнице у дома, Эрик помедлил, почувствовав вину перед Крис. Ночью она была целиком и полностью разбита и опустошена, а утром почти через силу пыталась изобразить жизнерадостность. Первым делом, зайдя внутрь, почти с порога мужчина извинился перед непомнящей супругой. — Вы… прощены, — изумлённо распахнула глаза Крис. Обедала пара молча, после чего переместилась в гостиную, где села на диван. Крис сменила Эрику бинты, довольно и удивлённо отметив, что раны на коже заживают очень быстро. — Эрик, а как вы познакомились с моим отцом? — спросила она, на миг подняв взгляд на него. Эрик, как заворожённый, наблюдал за её методичными движениями, пока она бинтовала вторую ладонь. Крис ожидала, что он замнёт этот разговор, всё ещё не доверяя супругу. Но мужчина усмехнулся. — Мы встречались почти три недели, ты позвонила мне, сказав, что твой отец уехал в город, и сказала, что хочешь, чтобы я пришёл к тебе. И я пришёл. Но стоило мне только пройти внутрь, как твой отец вернулся — он забыл ключи от дома. Мы с ним застыли, глядя друг на друга. Тут выбежала ты и поняла, что нас с тобой ждёт допрос от твоего отца. Допрос «заботливый отец» длился секунда в секунду — полчаса, Густав явно был подготовлен к такой беседе. Мы с тобой выяснили, что оказывается, он уже видел меня, как раз, когда устраивал в школу тебя. Крис хихикнула и, закончив, снова поцеловала его перебинтованные пальцы. Эрик вернул ей жест, наблюдая за её реакцией. Но это она его удивит. — Я, кажется, уже говорила, что вы можете снять маску. Вы же дома, и мне неловко, будто я вас заставляю. Эрик помедлил, но всё же снял маску, опустив ту на столик. — О, и я рада услышать от вас про моего отца. Я думала, как это часто бывает, отец недолюбливает бойфренда дочери. — Видимо, мы исключение из правил, — пожал плечами Эрик. — Да, и насчёт вчерашнего… я много думала эту ночь. И пришла к выводу, что иметь пустоту в душе… что в этом есть и плюсы. Ведь всё плохое, что было в моей жизни, тоже забылось. Эрик был с ней согласен, но чтобы не сболтнуть лишнее о Чарльзе, просто кивнул. — Я убрала осколки моего вчерашнего гнева, пока вас не было. Сегодня снова посмотрим фотоальбом вместе? — Вынужден отказать, так как я ещё не убрал последствия своего гнева, в кабинете, и, если честно, сегодня просто не настроен на это. — Ладно, — она ожидала такого ответа, учитывая то, что было утром. Кристина встала с дивана и, подойдя к каминной полке, взяла оттуда конверт, который протянула Эрику. — Это письмо о моей амнезии. Если вам не хочется, можете не читать, я помню, как вы отреагировали тогда… — Н-нет. Я прочитаю, Крис. Просто я не подумал, что ты бы хотела оставить это, как часть воспоминаний. Девушка ничего не ответила, лишь улыбнулась растерявшемуся супругу прежде, чем уйти в комнату, поднявшись по лестнице. Путь ей освещали псевдо-подсвечники, также, как и всё, в винтажном стиле. На самом деле это обыкновенные лампочки, включатель от которых скрыт на стене с другой стороны. Эрик вынул письмо из конверта и начал читать. Кристина старалась повторить стиль тех писем, что были в фотоальбоме. «Эрик, сейчас я не чувствую к вам того, что было, и потому, сейчас вы для меня просто Эрик. Открыв глаза, я подумала, что проснулась в средневековье, ибо комната напоминает королевские покои, и на эти же мысли наводят кровать с балдахином, резной камин и лёгкий тюль на окнах. Но после я обнаружила на прикроватном столике телефон и планшет, поняв, что это всё-таки двадцать первый век. Но это не отменяло того, что я не знаю, где я нахожусь и зачем. Что произошло, и почему я здесь? Почему всё так незнакомо мне? Я металась в постели, находясь в панике, не знала, что делать, мне было страшно. Потом пришёл врач (я сразу догадалась, что это врач — в белом халате, и со стетоскопом) стал рассказывать мне мою жизнь, которая казалась мне далёкой и чужой, если только там не упоминался мой отец. Все остальные имена, места — я никогда не слышала это, и была уверена. Он сказал, что я ничего не помню, и я подтвердила его догадку. Сказал, я попала в аварию (А! вот почему вы испугались, когда я спросила вас о том, есть ли у меня машина, верно, Эрик? Я совсем забыла об этой маленькой детали, которую рассказал мне доктор, ведь именно тогда в комнату влетели вы, и я почти пропустила эту новость мимо. Думаю, после аварии моя машина стала обыкновенным металлоломом) Ваше появление меня напугало, вы влетели с таким рвением и так на меня смотрели… Врач сказал, что вы — мой муж, и это напугало меня ещё сильнее. Сначала я думала, что могу сбежать, но если вы — мой супруг, то я не могу уйти от вас — мне никто не поможет. Желая хоть как-то защититься, я спряталась под одеяло. (И нет, Эрик, я не испугалась вашего лица, это было неожиданностью, но пугало меня то, что вы мужчина, да ещё и мы женаты, стало быть, у меня нет права возражать вам, если вы вздумаете творить со мной непотребства против моей воли). Сейчас я могу с уверенностью сказать, что мне повезло с вами. Вы не тронули меня и пытаетесь понять моё положение. Я пытаюсь видеть всё в лучшем свете, хоть это и трудно. Я до сих пор ничего не помню, и всё вокруг чужое мне, и моя собственная жизнь кажется мне чужой. Даже вкусы прошлой меня немного чужды мне настоящей. Сейчас мне сложно понять, как быть, и вообще сложно. Я словно стою посреди дороги, а вокруг никого и ничего — ни зданий, ни машин. Только большая и пустая дорога. Кристина, которая ничего не помнит» Эрик несколько раз перечитывал письмо, словно надеялся, что это поможет ему понять, насколько бедственным Кристина воспринимает своё положение, и что конкретно она чувствует.

***

Утром, спустившись вниз по винтовой лестнице, Крис очень удивилась, не обнаружив мужчину, спящего на диване. Также она заметила, так как дверь его кабинета всё ещё открыта, что он тоже подмёл все осколки. Зато с кухни доносился приятный запах омлета с помидорами и беконом. Девушка поспешила туда. — Доброе утро, ты как раз вовремя, — с улыбкой встретил её Эрик, раскладывая по тарелкам горячий омлет. Крис ошарашенно взглянула на него и села за стол. — Д-доброе утро, Эрик… — почти машинально ответила она. — Я что-то не так сказал? О, или всё-таки мне стоит надеть маску? Ты так смотришь на меня… Слова медленно, но верно достигли её. — О, н-нет, это… — пока он сел напротив неё, девушка попыталась объяснить. — Моё письмо… Вы прочитали его, и не в обиде на меня за то, что там написано? Ведь вам было неприятно. — Нет. Ты знаешь, но твоё письмо помогло мне лучше тебя понять. «Но даже после этого мы не знаем, как быть!» Молча и задумчиво расправились с омлетом. После Эрик снова сделал себе кофе и налил в стакан Крис апельсиновый сок. Также, мужчина достал кое-что из шкафчика. — Пончики? Значит, копы в самом деле любят их? — Да, — улыбнулся он. — Не все стереотипы лгут. Будешь? Он протянул коробку с пончиками ей. Даже если пончики с соком — не комильфо, сейчас это совсем не волнует Крис. Ей действительно хочется пончик, и она берёт один. — Почему вы спросили? А ещё, не обидно, что я назвала вас копом? — Ты часто любила так меня называть, так что, нет. Я совсем не умею обижаться или злиться на тебя. И я спросил, так как ты сказала, что у тебя немного иные вкусы. Но это касается не только еды, верно? - Да. Например, винтажный стиль дома мне кажется скорее необычным, чем тем, что я бы выбрала. Или та шипастая чёрная кожанка — я раньше такое носила? Только не говорите, что это — моя любимая. — Нет. Не любимая. И не с шипами, а с заклёпками. Хотя мне тоже кажется, что издалека это напоминает шипы. Ты хотела разнообразия в своём гардеробе, насколько я помню. Твоему отцу эта обновка, кстати, понравилась. — Моему отцу? Папа… что? — кажется, Крис была возмущена Густавом. Эрик хихикнул, спрятав улыбку за кружкой. — Но честно, тебе очень идёт эта кожанка. — Но это не мой стиль. «Не моя жизнь» — в который раз слышит Эрик, и эта печаль и боль отзываются и в его собственном сердце. — Сегодня ты вольна до пяти часов дня, а после я приеду с работы, и мы могли бы вместе посмотреть твою звукозаписывающую студию. Что скажешь? — Из дома мне лучше не выходить? Без вас? — Пока что, так лучше, да. Это ради твоей же безопасности… — Я понимаю, — перебила она. — И я бы очень хотела увидеть студию.

***

Крис откопала в гардеробе шёлковое серое платье с паетками, до колен, что соединяет в себе одновременно простоту и роскошь. Дополняют образ бежевые матовые туфли и чёрная брошь в виде ноты. Спускаясь к ожидающему её Эрику, она ожидала его реакции на этот наряд. — Не слишком ли это? — спросила она, не желая выглядеть слишком броской. — Нисколько. Ты всегда прекрасна, — мягко ответил он. Надо ли говорить, что у Крис от такого ответа отлегло от сердца? Стало быть, вчера действительно был плохой для Эрика день, и она тут ни при чём. Ведь сегодня он прежний… ну, тот, кого она встретила пару дней назад, и ей сообщили, что вот это вот взволнованное нечто — её муж. — Почему ты выбрала именно это? — Вы сказали, что в нашей семье — я звезда. Стараюсь соответствовать, — улыбнулась Крис, смутившись. Слишком было другое. Эрик как мог, долго не подпускал Крис к машине. Попытался отвлечь вопросом «а выключен ли дома свет?». Делал вид, что ручку его вольво цвета голубой металлик, заклинило. Это было забавно. Но и напрягало. Крис выдохнула, глядя на его вымученную улыбку. — Эрик, послушайте, я понимаю, почему вы боитесь, но авария не произойдёт повторно. Всё будет в порядке, — словно малому ребёнку, объяснила она. — В тот раз кто был за рулём? — Ты. Это чудо, что ты осталась невредима, — с особым трепетом пробормотал он. Эрик чуть не проговорился о Чарльзе. Крис улыбнулась, погладив его по предплечью сквозь пиджак. — Вот, видите. А сейчас сядете за руль вы, и что-то мне подсказывает, что вы очень осторожный водитель, если ещё и коп… — она старается усыпить его бдительность, но в следующий миг устало вздыхает. — О, ну всё! Давайте уже поедем хоть куда-нибудь, или мы простоим тут до ночи. Крис чуть не вякнула о том, что ночью происходят большинство аварий. Но с таким паникёром, как Эрик, был бы риск простоять так до следующей недели. Мужчина, приняв поражение, выдохнув, открыл дверь машины. — Да, ты права, Крис. Что ж, я сам предложил эту поездку, и с моей стороны не очень вежливо так глупо вести себя. Как она успела заметить, поездка заняла всего пятнадцать минут. Помещение в тёмных коричнево-черных тонах. Студия включает в себя комнату звукоинженера, комнату для записи, музыкальных инструментов. Достаточно большое здание, по крайней мере, за ту сумму, которую ей сказал Эрик. — А откуда вы об этом знаете? — Ты как-то обмолвилась. Спросила не слишком ли большая сумма за такую крохотную студию. — Крохотную? — Крис поразилась своим же сказанным словам. — Ты боялась, что тебе будет тесно, и о том же самом спросила у своего отца. Когда мы здесь оказались все вместе, ты смогла точно понять сама, что студия достаточно приличного размера. — Я всегда ездила сюда с вами? — задумчиво спросила Крис, прохаживаясь по студии. — Почему ты об этом спросила? — кажется, его что-то обидело в этом вопросе. — Нет, я не считаю вас надзирателем, — хихикнула она. После того, как она узнала своего мужа и увидела документы, это подтверждающие, больше так не считает. — Просто, здесь довольно много всего. Мне трудно представить, что я со всем здесь могла справиться сама. Эрик подозрительно взглянул на неё, но всё же ответил. — Я бывал здесь редко, на самом деле. Но твой отец постоянно помогал тебе, потому что, да, справиться здесь в одиночку будет сложновато. — Вау! — Крис не перестаёт удивляться, всему, что видит здесь, исследуя студию вдоль и поперёк. Её заинтересованный взгляд, как и пальцы, хотели всё попробовать и всё запомнить. Вот она прошлась рукой по микрофонам, которые будто видит впервые в жизни. Магнитофон, жёсткие диски, студийные мониторы. Голубые глаза Кристины округлились поистине детским восторгом, когда ей попался микшерный пульт с различными кнопками и крохотным дисплеем. Эрик мягко хихикнул, восхищаясь супругой, сказав ей всё же ничего не нажимать, чтобы сама себе ничего не испортила. Они взглянули друг на друга — его просьба и её согласие без слов означало, что они оба ждут, просто жаждут, что память вернётся. Обстановка вмиг стала печальной, но это не помешало Крис продолжить своё исследование. Только спустя два часа они уехали оттуда.