Breathing holes

Серо-зелёные стены слизеринской спальни. Темные деревянные кровати с дорогим постельным бельём. Четыре в ряд стоящие койки с балдахинами. Малфоевская нога, которая почему-то оказалась не под одеялом. Когда Драко проснулся от прохладного ветра, коснувшегося и пощекотавшего кожу ступни, его тело будто и не помнило о вчерашнем происшествии с Грейнджер. Всё то же сильное, немного мускулистое. Белоснежно бледное и здоровое. Его смертное тело. Но как только он скинул с себя простыню, так удачно скрывавшую его от остального мира, в голове снова прогремело её имя, напоминая о том, что Малфой ей что-то там должен. Кстати, надо бы проанализировать эту чёртову ситуацию. Встав с кровати и посмотрев на часы, которые показывали шесть утра, он неспешно подошёл к шкафу. Начал перебирать одежду в гардеробе и мысли в голове одновременно. Блейз его слил. Сдал с потрохами в коварные ручки этой стервы. А Драко не привык прощать такое. Одевшись, он повернув голову в сторону друга. Забини ещё спал. А жаль. Лежачего не бьют... Но есть один способ отомстить ему. Нужно лишь достать палочку и произнести тринадцать безобидных буковок. - Брахиам Эмендо, - Малфой точечно направил заклинание, убирающее кости, на левую руку мулата. Блейз поморщился во сне, но не проснулся. Спящая красавица, блять. Даже заклинанием не разбудишь. Несмотря на отсутсвие незамедлительной бурной реакции со стороны Забини, Драко был доволен проделанной работой, потому что его взгляд отметил смуглую руку, которая мертвым грузом лежала на подушке в теперь неестественной позе. Пусть в следующий раз думает прежде, чем подставлять Малфоя. Драко вышел из комнаты, параллельно застегивая последнюю пуговицу на рубашке. А ноги уже несли его к ненавистной башне. *** За окном пасмурно. Осень в Англии никогда не заставляла себя ждать, а приходила даже раньше положенного. Именно поэтому сейчас на небе плавали почти чёрные грозовые тучи, норовящие в любую секунду выпустить из себя воду, что определенно привело бы к сильному ливню. Благо, все сегодняшние уроки у её факультета были в замке. Гермиона встала рано и теперь, одетая, с книгой в руках, сидела в гостиной Гриффиндора. Она не читала, нет. Просто думала, уставившись на огонь. Языки пламени сталкивались, затухали и с новой силой произрастали, становясь свирепыми и ненасытными. Аналогию с жизнью провести было нетрудно. Люди так же борются, тлеют и снова горят, уже с новой силой. Всё зависит лишь от потенциала, заложенного в них природой изначально, и качеств личности, которые они обретают, развивают в процессе жизни. Поправочка: нормальные люди. Не она. Не теперь. Грейнджер просто статична. Она зависла. Застыла, как статуя. Никакого духовного развития или морали. Безликий скелет, лишь физически чувствующий тепло. И то от огня, а не как раньше - от объятий друзей. Почему-то стало не по себе. Только потрескивание углей нарушало тишину, воцарившуюся в комнате, однако насторожило Гермиону другое: она будто услышала шаги. Прямо за дверью. Гриффиндорка напряглась и схватилась за палочку, когда поняла, что шаги стихли. Потушила огонь. Не успела она и моргнуть, как в комнате появился ещё один человек вместе со своим тебе-не-жить взглядом. Вот блин, она надеялась получше спланировать их беседу и огородить себя от возможных увечий/травм/смерти от его руки. Не успела. - Грейнджер, - сквозь зубы. - Малфой, - наигранно спокойно. - Экспеллиармус. Её палочка выскочила и полетела из рук с такой скоростью, что гриффиндорка удивилась: как Драко вообще поймал древко? - Теперь можем и поговорить, - он брезгливо поморщился, оглядывая диван, на котором сидела Гермиона, и остался стоять. Придется выкручиваться без магии. Выбесить его? Тоже вариант. - Ты что, соскучился? Или как объяснишь, что так быстро примчался ко мне... А ведь даже суток не прошло с нашей последней встречи. - Оставь свои больные фантазии при себе, потому что ничего в этом мире не заставит меня идти на поводу у тебя, идиотка, - Драко оскалился. - А... Поняла. То есть ты хочешь сказать, что пришёл сюда не из-за меня и моих прихотей, которые сейчас грызут твой мозг? - Силенцио, - заклинание полетело в гриффиндорку, заставив её наконец заткнуться и вопросительно посмотреть на слизеринца, - Во-первых, по доброй воле ты мне нахуй не сдалась. И цели, которые ты преследуешь, мне неважны. Но так как ты уже успела обременить меня своим долбанным желанием, я лучше сделаю всё быстро и максимально безболезненно для себя. Он, направив на неё древко, сел на корточки напротив, чтобы смысл его слов точно ясно дошёл до немой собеседницы. - Никаких встреч или разговоров без надобности. Никаких контактов или внезапных порывов, не касающихся дела. И никаких чувств, Грейнджер. Ты поняла меня? Она приподняла брови, и если бы её рот сейчас способен был бы издать хоть звук, то из него вырвался бы истерический смех. Он боится, что Гермиона влюбится? Вот придурок. Однако он ждал ответа. - В противном случае можешь сама разбираться со своими глупыми проблемами и идиотским «преображением». Они продолжали сверлить друг друга взглядом, будто в этом был какой-либо смысл. Она смотрела прямо, бесстрашно и немного дерзко. А он... Малфой никогда не глядел именно в глаза. Он ждал ответа. А она будто испытывала его выдержку. Его взгляд снова зацепился за это недоразумение на её сморщенном от в который раз поднятых бровей лбу. Драко немножечко залип. Спустя несколько мучительно долгих мгновений Гермиона наконец кивнула. - И перестань так делать. Он указал палочкой прямо на её глаза, чуть ли не тыкая в них, потом перевёл её на свои. Зрение немного рызмылилось из-за расфокусировки. - Никогда не смотри прямо в глаза. Гермиона не успела ответить или уточнить, что Малфой имел в виду, потому что он одним плавным движением поднялся, развернулся и пошёл в сторону выхода, отбивая своими туфлями размеренный ритм по деревянному полу. Её древко он оставил на тумбочке, находящейся рядом с диваном. Она смотрела ему вслед, не в силах спросить волнующие её вопросы. Например, как, черт его дери, они будут связываться или где встречаться? Как всегда четким взмахом палочки он вернул ей голос, когда портрет за ним почти закрыл проход в комнату. - Эпистула, - заклинание было произнесено уже после того, как Драко немного подождал и пошёл к лестнице. А в руке Грейнджер появилась записка, словно предугадывая её желание пойти за слизеринцем и договорить. «Суббота. Хогсмидское отделение почты в три. Опоздаешь - пеняй на себя». Вот и вопрос с коммуникацией решён. *** - Гермиона! Ты видела!? - Джиневра указывала пальцем куда-то в сторону, и, когда Грейнджер наконец посмотрела в нужное направление, обе подруги разразились смехом, - Это же Забини! Интересно, кто его так!? - Наверное свои же, - Гермиона выразительно улыбнулась, даже обнажив зубы, чем заставила Уизли остановиться прямо посреди дороги в Большой зал. Вообще, они шли на завтрак. И Джинни очень сильно хотела есть. По крайней мере, она так уверяла подругу. Но она застыла. А следом... Блейз, тащившийся к мадам Помфри, вдруг немного сменил свою траекторию, заметив гриффиндорок, и подошёл прямо к Грейнджер. Здоровой рукой тыкая ей куда-то в район ключицы, он гневно промолвил: - За это, - он небрежно покрутил своей повреждённой конечностью, - я тебя прибью. Как только рука в норму придёт, жди проклятья. - Да брось, Забини. Всё срастется... - она еле подавляла смех, оглядывая его осьминожью лапку. - Да-да, утешай, - и уже тише. Так, чтобы только она расслышала. Немного обреченно, - Когда ты поговоришь с Дафной, смешливая? - После обеда, - её улыбку как рукой сняло. - Ладно, - с какой-то щенячьей тоской согласился Блейз. И побрел в медпункт. Старшей Гринграсс нехило так повезло с парнем. Лишь бы теперь действительно получилось уговорить её. Как только Блейз скрылся, Уизли отошла от шока. - И. Что. Это. Было? - практически по слогам проговаривая слова, спросила рыжая бестия, - Ты ещё ни разу так живо не лыбилась после войны. Вы теперь типо друзья? Или любовники? И с каких это пор? - Не забивай себе голову, Джинни, - Грейнджер теперь обдумывала, что бы такого сказать Дафне, поэтому Уизли и её жужжание рядом с ухом порядком раздражало. - Не забивать голову!? - Джиневра ускорила шаг и, обойдя её, оказалась прямо напротив подруги, - Знаешь что, можешь и дальше быть унылым бесчувственным говном, игнорирующий все мои попытки вернуть тебя. А я больше не собираюсь быть твоим спасателем. И пусть тебя теперь терпят люди, чьи родители были на другой стороне! На той, что убила Гарри!!! - её руки дрожали, а голос чуть ли не срывался на всхлипы. Уизли держалась из последних сил. - Джинни... - Гермиона попыталась взять её за плечи, чтобы унять истерику подруги, но та вырвалась. - Нет! Оставь меня! Я больше не буду пытаться спасать тебя. Всё равно ни черта не выходит... И она ушла. Рыжая бестия умчалась, как ошпаренная, и оставила Грейнджер одну. Наверное, она ждала, чтобы Гермиона побежала за ней. Но... Не судьба. - Ну что ж... Это рано или поздно должно было случиться. И Грейнджер зашагала в Большой зал, намереваясь договориться о встрече с Гринграсс. *** Ему всегда нравилось летать, особенно после обеда. Даже её имя сейчас стало тише, ведь они поговорили. Наверное, магия желания итак поняла, что он смирился и больше не будет отвиливать. А в эту секунду был лишь пустой стадион. Никаких лишних глаз или ушей. Никаких зрителей. Только Драко и, пожалуй, чувство, которое рождается из-за риска умереть, упав с метлы, не справившись с управлением. Малфой каждый раз справляется. Назло судьбе. Держится ровно, прямо, а его спина напряжена до предела, так как нужно удерживать это хрупкое равновесие. Этакий парадокс: адреналин заставляет жить, а все чувства обостряются, однако он же и является защитным механизмом нашего тела, которое лишь стремится выжить. Даже если тупой хозяин хочет как раз иного: просто отпустить всё, упасть, провалиться в пропасть. Лучше этого ощущения он не испытывал. Потому что это свобода. Самая настоящая, которой наслаждаешься каждой клеточкой своего существа. Каждой мышцей, каждой косточкой. Каждый нервом, обдуваемым ветром. Его дума нарушилась внезапно: вместе с мошкой, прилетевшей ему в щеку. Да, и у полетов есть минусы. Драко начал снижаться. - До сих пор летаешь? - девичий голос скромно окликнул его. - Да. А ты чего здесь? - он посмотрел на черноволосую девушку, которая сейчас переминалась с ноги на ногу, ожидая его приземления. - Не ты один любишь пустующий стадион, - Пэнси подошла к нему справа, так как слизеринец будет нести в левой руке свою метлу. Паркинсон знала его наизусть. И Малфой тоже: поэтому, как только Драко ловко спрыгнул на ноги и перехватил деревянную подругу, они пошли молча. Вплоть до раздевалки. - Скучаешь? - его вопрос вытянул стоявшую прямо у прохода в мужское логово Пэнси из размышлений. - Ты знаешь, что нет. Просто... - она потупила взгляд как всегда, когда ей было страшно/стыдно/стремно о чем-либо просить его, - Я бы была не против, если бы мы... - Где душ ты знаешь. Я сейчас подойду. И Паркинсон послушно побрела в сторону душевых кабинок, попутно снимая с себя одежду и думая, с каких это пор такие отношения стали для неё нормой. *** Они с Дафной пообщались. Где-то десять минут назад разошлись. Гермиона смогла уговорить её только дать шанс мулату высказаться, но не простить. Гордыня когда-нибудь сыграет с этой белокурой ведьмой злую шутку. Но пока что этого было достаточно: просто дать возможность Забини наплести ей что-нибудь о чувствах, о любви и невозможности жить без неё. Ведь именно так делают принцы во всех сказочках? Прогибаются. Спасают инфантильных, немощных девушек, чтобы после те были благодарны. Ну или чтобы просто потешить своё мужское эго. На самом же деле они тешат лишь женское самолюбие, дурачки. Она и не заметила, как дошла до раздевалки. Просто вытоптала вчерашний маршрут до этого же места. Зачем? Уж точно не для того, чтобы услышать мокрые шлепки и стоны, доносившиеся даже сквозь дверь. «Наверное, надо бы свалить,» - подумалось Грейнджер. Надо бы. Но она слишком дотошна и пытлива для того, чтобы не пойти на поводу у своего любопытства. Бесшумно приоткрыв дверь, Гермиона зашла внутрь. Звуки тут были ещё громче, ещё ярче. И, как только она сделала последний шаг к двери, отделяющей открытые душевые кабинки от остального пространства помещения, её накрыло. Это был Малфой. И Паркинсон. Занимательная картина. Вода лилась по их телам. Стекала к обнаженным ногам слизеринца, в то время как его партнерша обхватывала его за талию. Обхватывала во всех смыслах. По спине Грейнджер прошли мурашки. Никогда. Никогда она ещё не видела таких белоснежных тел. Да она вообще нагих людей видела лишь пару раз, сугубо в ознакомительных целях интересовавшись человеческой физиологией. Мужской и женской. Это же просто секс. Нормальное явление. Так почему же в голове так шумно? Это точно не из-за громкого звука разбивающихся о кафель капель. Блять. Он замедлился. Стал держать Пэнси за талию, своими длинными пальцами насаживая её так, чтобы она прочувствовала каждый миллиметр. И громкий стон Паркинсон, её просящее «ещё» оглушили. А он ведь послушался. Продолжил плавно и мерно двигаться. А его вены, особенно на руках, так четко выпирали, что можно было изучать по ним лимфоузлы. Слишком откровенно. Слишком открыто и жарко. Всё это было для Гермионы слишком. Грейнджер шумно вздохнула. И, благо, вовремя поняла свою оплошность, прижавшись спиной к стене. Стоны прекратились на секунд десять, не больше. Потом возобновились. Как и их размеренные движения туда-сюда. Вверх-вниз. Гермионе больше не хотелось рисковать, поэтому она осторожно миновала раздевалку и побежала к замку. - Черт, - себе под нос сказала она, словив отдышку. Ну, теперь у неё хотя бы найдётся логическое объяснение, почему же её сердце так быстро бьется. И вовсе это не по тому, что она фактически первый раз в своей жизни увидела настоящий порнофильм, причём ярче и красочнее, чем на любом устройстве. Потому что вживую. И на её лице показалась целая вторая эмоция за этот день. Порозовевшие щёки и глаза, наполненные стыдом и похотью.