Breathing holes

Вот мы и пришли. Гермиона подняла глаза на миловидный кирпичный домик, больше напоминающий магловское жилище, нежели волшебную хижину. Красно-белые цвета кирпича, выделяющиеся из общей мрачной галереи других хогсмидских зданий своей яркостью, окна из дерева, выкрашенные в белый, чёрные крыша и двери - всё это больше походило на убежище Санта Клауса. Это точно новое здание. Красивое, да. Непонятно только, что ожидает Грейнджер внутри. - Я никогда не видела этот дом раньше. Что это за место? - Построили после войны, - ограничившись одной короткой фразой вместо нормального ответа, Малфой открыл перед гриффиндоркой дверь, - Заходи. Вытерев ноги о напольный коврик, на котором красовалась фраза «Welcome!», она сделала шаг внутрь. В нос сразу же ударили пестрые запахи, а как только дверь за белокурым слизеринцем закрылась, шум дождя пропал и в помещении остались лишь звуки щебечущих птиц да летающих от одного цветка к другому насекомых. Оранжерея, на потолке которой было создано искусственное небо, нескончаемо уходила вдаль, будто заклинанию расширения в этой комнате не были известны никакие границы. По правую сторону от Гермионы буквально росли деревья, корни которых были видны из-под почвы. И да, какого-либо покрытия на полу не наблюдалось. В таком случае коврик снаружи говорил о крайней непрактичности хозяев этого места. Слева находились пышные цветы, видимо изначально строго располагавшиеся по цветовому спектру. Но теперь меж растений с красными бутонами были натыканы синие гортензии, а среди желтых крокусов почему-то точечно виднелись чёрные розы. Райский уголок, так-то. Вдруг она почувствовала на своём плече что-то острое, впивающееся в её кожу сквозь мантию и кофту, и, оглянувшись, увидела ворона, который был в два раза больше грейнджеровской головы. Дёрнув плечом, она заставила каркающую птицу улететь, однако вся сцена в целом происходила на глазах у Драко, поэтому, обернувшись, Гермиона застала его смеющегося в свой кулак. В её голове вдруг всплыла ассоциация. Как-то Гарри так же пытался подавить хихиканье после того, как увидел Грейнджер, которая кормила голубей и одна из птиц села ей на макушку. Потом Гермиона долго пыталась отцепить от себя запутавшегося в её волосах голубя, а лучший друг, вместо того, чтобы помогать, только стоял и сдерживал свои порывы звонкого смеха, чтобы не слишком обижать подругу. Её лицо, видимо, слишком изменилось. Или Малфой так напрягся из-за отсутствия каких-либо комментариев по поводу его поведения от Грейнджер. В любом случае, он прекратил своё веселье и, указав направление вперёд взмахом головы, пошёл вглубь оранжереи: - Пойдём. Гермиона снова шагала где-то позади, смотря под ноги, чтобы ненароком не споткнуться об мощные корни деревьев. Как тут вообще появился целый лес, если здание построили недавно? Малфой застал этот момент её замешательства, незаметно взглянув на Золотую девочку, а потом, секунды две понаблюдав за этим сосредоточенным выражением её лица, родинка на котором снова переместилась из-за слегка нахмуренных бровей, повернул голову обратно. Ему даже не нужно было лезть в её сознание, чтобы понять, что она с интересом изучает деревья, перебирая в голове магловские варианты того, как они могли тут вырасти за такое короткое время. Магия, дурочка. Быть волшебницей и каждый раз удивляться таким мелочам - это, конечно, в её стиле. Спустя минуты две ходьбы вдоль цветников и зелени, они наконец дошли до хозяйки этого места. - Мистер Малфой, - старая женщина с морщинами на лице, одетая по моде, наверное, XVIII века, в пышном розовом платье, не подходящем для садовника, и кружевном чепчике, оторвала свой взгляд от лавандовых цветов уже после того, как поприветствовала юношу, - Чем могу помочь в этот раз? Ваша мать навряд ли снова попросила рябиновую кору. Может, противоядие от истерики? - невинно спросила хозяйка. Гермиона усмехнулась, услышав последнюю реплику женщины, после чего на неё одновременно устремились два высокомерных, презрительных взгляда. Тааак, ладно. Видимо это не было язвительной шуткой со стороны хозяйки. Имей она стыд, залилась бы краской. Тишина затягивалась, а птичий хор уже начал порядком раздражать. Первым отмер Драко, который - славабогам - взял на себя дальнейшую инициативу разговора и избавил гриффиндорку от излишнего внимания со стороны этой престарелой аристократки. - Миссис Берч, благодарю, но Люциус отправился в Азбакан. Больше нужды в противоядии нет. А рябиновая настойка, как вы знаете, вряд ли понадобится ещё кому-либо. Я, по крайней мере, надеюсь, что с окончанием последних боев никто больше не нуждается в ней, - Малфой сделал выдох, опустив глаза, будто мысленно возвращаясь в военное время, а затем продолжил, снова подняв взгляд на собеседницу, - Сейчас мне нужен лишь спорыш. Гермионе хотелось тут же ударить себя по лицу. Нужно ведь хоть иногда включать мозги. Особенно рядом с ним. Она же читала... Ещё давно. С помощью листов алихоции можно отравить человека, вызвать безудержную истерику. Её можно унять лишь противоядием. Блять. Она только что сделала поспешные выводы, не владея всей информацией. И, получается, пусть не совсем оскорбила, но уж точно посмеялась над Нарциссой, женщиной, что в нужный момент так или иначе помогла её лучшему другу. Пусть и умершему. - Минуту, - хозяйка направилась куда-то вдаль оранжереи за растением. Нет, всё-таки оскорбила. Потому что, когда старушка отдалилась, Малфой и этот его яростный отблеск в глазах не внушали ничего хорошего. Он всегда реагировал на любое упоминание о Нарциссе болезненно, несмотря на то, что всё уже закончилось. И ничего больше ей не угрожает. Но никто, блять, ни одна живая душа не имела права судить или оскорблять эту сильную женщину. Его мать претерпела слишком много, больше, чем он сам. Жить с мужем-убийцей, который использует тебя, издевается, почти буквально не даёт вздохнуть без его ведома. Каждую секунду переживать за сына, который, слава Мерлину, не пошёл в своего папашу, не перенял его жестокость, однако находился в опасности именно из-за несогласия с политикой Люциуса и Темного Лорда. Всю жизнь прятать свои лучшие качества, внешне уподобляясь безмозглым куклам её круга, и взращивать добро и человеколюбие в своей единственной надежде - Драко. Вот что значило быть миссис Малфой. Лишь это удерживало сейчас слизеринца. - Хоть слово о Нарциссе, лишь одна мысль о ней - и ты труп, - ледяной голос был словно тонкий кинжал, острый и отточенный. Каждый, кто слышал такую угрозу с его стороны, мигом тупил взгляд и максимум извинялся. На этом всё. Но не Грейнджер. Она отличилась и здесь. Немного помолчав, гриффиндорка открыла свой рот и заговорила. - Не удивляйся, что тебя и твою мать воспринимают отрицательными героями, - её тон не выражал ни капли эмоций. Не было страха. Но она определенно осторожно подбирала слова, - То, что вы прячете все подробности семейной жизни за железным занавесом, вполне объяснимо. Но тогда объяснимой можно считать и мою необдуманную реакцию, - она оправдывалась, но говорила всё без гребанного пафоса сочувствия и сострадания. Это была просто констатация факта, - Да, я не имею права просить у тебя прощения за свою бестактность. Однако, просто чтобы ты знал, я благодарна ей. Действительно благодарна за помощь Гарри. И это не голословные слова. Он слушал молча, смотря на переносицу Грейнджер, остолбенев то ли от её храбрости, то ли от правдивости самого заявления, то ли от незнания, как на эти предположение и благодарность реагировать. Над ними пролетел тот самый ворон, взмахом своих крыльев создав небольшой ветер, принёсший прохладу. А маска злости почему-то слетела с лица Драко, раскололась и рухнула вниз на землю, к грейнджеровским тоненьким ножкам. Ебнуться можно. - Мистер Малфой, вот ваш спорыш, - хозяйка бесшумно подошла сзади, и он повернулся к ней, наспех сделав своё лицо непринуждённым и обычным. - Спасибо, миссис Берч, - Малфой положил деньги в руку женщины и, развернувшись, поспешно зашагал к выходу, услышав за собой ещё одну пару ног, идущих следом. Очутившись на улице раньше Гермионы, он решил, что на сегодня хватит. Его годовой лимит милосердия исчерпан, да и разбираться с гриффиндоркой ему не особо сейчас хочется. Но оторваться от надоедливой спутницы Малфою не удалось. Выйдя через секунды две после него, она преспокойненько тащилась следом. - Куда мы идём? - её ноги снова ступили на это месиво из грязи и слякоти, называемое местными дорожкой. - Хм, какой интересный вопрос. Ты - никуда, Грейнджер. А я хочу выпить, - он чуть ли ни бежал, пытаясь найти темп ходьбы, за которым гриффиндорка не поспела бы. - Но мы ничего толком не сделали, - ей приходилось в три раза чаще перебирать ногами, чтобы хоть как-то угнаться за Драко. - «Мы»? - он резко остановился, а Гермиона, двигаясь по инерции, влетела в прохожего. Малфой же подождал, пока она извиниться перед волшебником, лишь после продолжил, - Я и ты ничего и не будем делать вместе. Я лишь должен выполнить ебучие условия желания, а ты - побыстрее справиться и отстать от меня. А так как ты уже успела меня выбесить, я хочу отдохнуть от тебя. - Ну и когда ты собираешься всё реализовывать? А подготавливать меня ко всему? Ты же понимаешь, что я от тебя просто так не отстану, ведь мне нужны твои советы и помощь. О, Драко это прекрасно понимал. Она ведь приставучая пиявка, так просто не отвяжется, если что-то нужно. Выругавшись, он побрел дальше. Чуть медленнее. Видимо смирился с необходимостью терпеть Золотую девочку, пока не исполнит желание. - Ну так что? - спустя секунд двадцать спросила она. - Ты не должна указывать и задавать столько вопросов. - Если думаешь, что мне льстит твоя компания, то нет. Я тоже хочу побыстрее закончить со всем. Ну да, ну да. Что ж ты тогда преследуешь меня, гриффиндорская задница? Разумеется, он не озвучил свои мысли вслух. Лишь усмехнулся. - Ты ведь уже что-то придумал, - и опять этот тон, когда она выдаёт все свои догадки, пытаясь выстроить логическую цепочку, - Поэтому мы и зашли за ингредиентом к оборотному. - Вау, ты умеешь вычленять нужную информацию. Но, как показала практика, с выводами тебе лучше не спешить, - Драко зло сплюнул слюну куда-то в лужу. - Но я права. Так что рассказывай. - Нет. Они уже дошли до крыльца «Трёх метел» и остановились. - Ладно. Тогда я составлю тебе компанию. - Ты только что жаловалась, что хочешь избавиться от меня побыстрее. - Ну так я и избавлюсь, когда придет время. Об этом можешь не волноваться, - из двери вышел, слегка качаясь, явно перебравший с выпивкой человек, прервав дуэль прищуров этих двух. Они оба зло втянули воздух, затем нехотя зашли внутрь и очутились в достаточно людном пространстве забегаловки, полной хогвартских учеников и некоторых учителей, а также завсегдатаев этого места. Приметив в дальнем конце только освободившийся стол, более-менее скрытый от любопытных взглядов, Драко направился в его сторону. Гермиона, в свою очередь, непринужденно брела следом. Пока Малфой делал заказ, она молчала, заново изучая обстановку когда-то любимого хогсмидского заведения. Объективно это место было простым. Даже слишком. Деревянные стулья и столы, пол и барная стойка. Потрёпанная мебель, в общем-то. Желтый свет и белые стены. Ну и куча народу. Драко уже принесли заказ - он взял лишь огневиски. И теперь слизеринец медленно потягивал напиток. Тишина стала раздражающей, Грейнджер нечем было заняться. Спустя минут пять такого бестолкового сидения, Гермиона обратилась к Малфою с вопросом, чтобы разрушить эту скуку. - Куда ты смотришь при разговоре с человеком? - Более глупого вопроса не нашлось? - Драко не спешил отвечать прямо. - Ты сказал мне не смотреть в глаза. Да, сказал. А теперь ему придётся отдуваться, как младенцу объясняя очевидные вещи. Сделав глоток обжигающей жидкости, которая тут же ударила в мозг, он посмотрел на Гермиону. - Нос, - Малфой пальцем указывал на ту часть лица, о которой говорил, - Собеседнику кажется, что ты смотришь в глаза. Но на самом деле ты этого не делаешь. Так можно делать вид, что внимательно слушаешь и даже интересуешься речами человека, ведь твой взгляд якобы направлен в его глаза, то есть ты сосредоточена и внимаешь каждому слову. Ну или можно создать ощущение холодности, максимально сосредоточившись на кончике, то есть смотреть «мимо» человека, хотя ему кажется, что ты смотришь прямо в его глаза. - Так вот как ты... - Да, я делаю так постоянно, - алкоголь развязывал ему язык, что было только на руку гриффиндорке. - А... Ещё что-нибудь есть? - по его нахмуренным бровям было понятно, что она лезет слишком глубоко. Он не расколется сейчас. Поэтому Гермиона уточнила свой вопрос, чтобы не показаться слишком дотошной, - Насчёт взгляда. Он, секунду поколебавшись, перевёл свой длинный указательный палец на правый глаз: - Сюда смотришь, именно сюда, только в правый глаз, чтобы создать ощущение таинственности, - чуть поразмыслив, он добавил, - Если хочешь почувствовать превосходство, используешь первый вариант. Если флиртуешь - второй. А вот чтобы заставить человека бояться, то тогда и только тогда ты смотришь прямо в глаза. Для пущего эффекта можешь представить, будто душишь его, - ещё один глоток и его пустой взгляд в стол, - Всегда работает. Она пыталась переварить полученную информацию. Но его последняя фраза заставила чуть поднапрячься. Кого он запугивал? И как часто? Насколько это эффективно и действенно? Спросить первые два вопроса она не могла, но вот последний... - Покажи мне. - Нет. - Почему? - Не хочу. - Но я ведь должна понять, что ты имеешь в виду... - Возьми зеркало и увидишь. Идея пришла ей в голову, и Гермиона, ни секунды не думая, решила претворить её в жизнь. - Ладно. Пошли. Скептический взгляд. Недоверчивый, но любопытный. Молчание продлилось недолго. - Я не допил, - он тупо уставился на стакан. Грейнджер, нетерпеливая и полная энтузиазма, выхватила из его рук бокал, случайно соприкоснувшись с холодными пальцами, отчего волосы на её руке встали дыбом, и выпила оставшиеся алкоголь. - Идём. Гермиона опрометью двинулась в сторону туалетов. Отчасти из-за любопытства, отчасти - от того, что по мозгам ударил огневиски, который прибавил немного безрассудства гриффиндорке. Драко шёл следом, медленней чем она, ловя на себе вопросительные взгляды студентов, которые не могли понять, что два вечных врага вдруг нашли общего, если сначала сидели за одним столиком, а теперь и вовсе в дамскую комнату вместе собрались. Зайдя в одну из общих кабинок, гриффиндорка подождала, пока за ней зайдёт слизеринец, и закрыла за ним дверь запирающим. И наложила заглушающие.

Песня: IVOXYGEN - escape

Здесь чертовски тесно. Вот что Малфой отметил первым делом, зайдя внутрь. Ну и, как обычно, он начал дышать ртом, чтобы не чувствовать характерный запах общественного туалета, пусть сейчас и не совсем едкий, но ощутимый. Прямо напротив двери находилось зеркало, под ним раковина. Пространства до унитаза было немного, поэтому ему пришлось встать рядом с Грейнджер, чуть ли ни впритык. Она, кстати, пока он разглядывал убранство, уже сосредоточилась на собственном отражении. - Не могу понять, правильно ли я смотрю, - она будто говорила сама с собой. Интонация стала более расслабленной из-за выпивки. Вперив взгляд в собственную копию с новой силой, продолжила, - Вот сейчас я пытаюсь делать, как обычно делаешь ты, - Золотая девочка так старательно всматривалась в зеркало, будто хотела испепелить отражение, - Так правильно? Он слегка расфокусированно взглянул на глаза гриффиндорки, пытаясь уловить, как, собственно говоря, он и она оказались так близко. Ну, конечно. Грейнджер уперлась руками об раковину, а её задница слегка отодвинулась назад. И немного потерлась об его ногу. - Сойдёт, - её такой ответ слизеринца, видимо, не устроил. Всё, о чем думал сейчас Малфой, так это о том, что атмосфера в этом месте (черт возьми, почему тут свет приглушен!?), а также поза Гермионы напоминали ему то самое прикосновение. Когда он нёс её в башню. Касаясь задницы. И, как и тогда, Драко хотел как можно быстрее свести всякого рода контакт с Грейнджер к минимуму. Но у неё были другие планы. Она развернулась и зачем-то сначала посмотрела на его губы, полураскрытые и манящие, а затем - в глаза напротив. Точнее, в один глаз. Правый. Как он учил. - А так? - она словила его злую усмешку. - Я не собираюсь быть подопытным кроликом, - Драко попытался отвести взгляд в сторону, потому что его бурлящая кровь вдруг устремилась вниз, но не вышло. Черт. Она, блять, выполняла всё так, как должно. Однако пуще заводило иное - ощущение, будто мисс независимость слушается слизеринца. Ищет его одобрения. Этого не должно было происходить. Секунда. Он пытается отвлечься. Две. Сука. Гермиона провела рукой по его скуле. Просто чтобы привлечь его внимание к своим глазам. Ей хотелось лишь довести эксперимент до конца. Вот сейчас. Но она застыла, потому что Драко наклонился ближе. Ближе к ней. Сейчас он казался... Незаконно красивым. Блиииин. План был не такой. Уже мгновений пять как она должна была душить его взглядом. А не глазеть вот так. - Что ты делаешь? - малфоевский шёпот. Она была готова поклясться, что из его рта нарочно вырвался, вместе с словами, поток раскалённого до температуры тления любой девушки воздуха. Её пальцы уже вовсю изучали правую сторону его лица. Его идеальные черты, идеальная кожа... Скула. Висок. Бровь. И в обратном порядке, до подбородка. Задевая краешек его губ. Дура, зачем ты выпила? Ему же... Драко было странно. Непривычно холодно, но приятно. Пока её рука блуждала, изучая его профиль и вызывая ебучие мурашки, Малфой не отрывался от её лица. Рискнуть? Нет? - Что делать, если я хочу намекнуть собеседнику о... - она на секунду замялась, слегка царапнув кожу под его ухом. Была не была, - поцелуе..? Похоть штука такая: неприхотливая и иррациональная. Такая же стремительная и глупая, как его следующая реплика: - Представь, будто уже делаешь это. Гермиона всегда была прилежной ученицей. Она тут же представила. Но не просто поцелуй. Фантазию, которую мозг нарисовал ещё ночью. Она вместо Пэнси. И он. Просто он. Её зрачок почти затопил карамельную радужку, а хищное, откровенное желание читалось в блестящих глазах. Гермиона приблизилась, не отрывая от него взгляда. - Правильно..? Касание вышло будто бы случайным и ненавязчивым. Просто сухие губы гриффиндорки слегка тронули его, пока её рот что-то говорил. А член в его штанах уже ощутимо дернулся, непонятно из-за чего конкретно: то ли от непосредственной близости к женскому телу, то ли от её такой соблазнительно-вопросительной интонации. И он втянул воздух через нос, готовясь поцеловать её. Неприятный запах ударил в ноздри. Слизеринец поморщился. Вспомнил, почему до этого дышал через рот. Его действие не имело никакого прямого отношения к Грейнджер, уже прикрывшей глаза и еле касавшейся его губ своими, однако Драко не предугадал, что она не только почувствует этот жест, но ещё и неправильно истолкует его. Гермиона, слегка дезориентированная, отпрянула, будто он её ударил. Или, как минимум, оскорбил. Нетнетнет, он же ничего не сказал. Да и не сделал толком ничего плохого. Только вот Грейнджер так не считала. Он открыл до этого прикрытые очи. И встретился с этим затравленным карамельным морем её глаз, зрачок которых снова сузился. Грейнджеровские безжизненно обвисшие вдоль тела руки, которые ещё мгновенье назад покоились на его плечах, и корпус, максимально отклоненный от Малфоя, говорили о состоянии Золотой девочки выразительней, нежели любые слова. Блять. Всё-таки оскорбил. - Отойди, - она смотрела мимо. А одна сухая фраза из её уст ясно дала понять, что такое больше никогда в её жизни не повторится. Драко, честно говоря, тут же готов был проклясть себя и свои рефлексы за такую тупую оплошность. Ни поцелуя, ни «спасибо за помощь, Малфой», ни-че-го. Эта девчонка оставила слизеринца у разбитого корыта, на нем же используя малфоевские приемы. - Ладно. На его лице не было ни тени усмешки, превосходства или хотя бы намёка на то, что он лишь играл с Гермионой. И, если бы поврежденная гордость отступила, гриффиндорка заметила бы это. Поняла, что он не то имел в виду. Однако момент разбился. Будто метеорит врезался ей в голову. Стало понятно: Грейнджер идиотка, если поверила, что слизеринец изменился. Да и не только он. Наверняка все его дружки думают так же, по-прежнему. Она лишь гряз-нок-ров-ка. И даже целовать её - мерзко. Малфой отошёл, давая ей пройти, а Гермиона, слегка взмахнув волосами, вышла из туалета, оставив позади и его, и этот их инцидент, и, если бы она только знала, свою единственную надежду на спасение. ***

Песня: Apparat - Goodbye

Теодор не пошёл в Хогсмид. Потому что Драко, как обычно, свалил на него свои проблемы. Не спрашивая, не прося и не считаясь с мнением друга, он просто сказал: «Присмотри за Пэнс,» - и ушёл восвояси. Нотта уже тошнило от Малфоя. В прямом смысле. Но кто он такой, чтобы идти против великого и могучего предателя крови. Паркинсон заснула часа в три. Отрубилась, как только выпила приготовленный Тео чай, в который слизеринец подлил снотворного. Избавив себя от обузы, Нотт пошёл в спальню. Сел на кровать и достал из тумбочки зажигалку с выгравированным на ней именем отца. Сирота. Вот кем теперь являлся Теодор. И никому не было до этого дела. Старая тётушка Алисия, с которой он остался, была практически недееспособной. А её отвратительные иссохшие губы вечно исторгали всякий бред по типу: «Тео, милочка, принеси мне ещё мороженного,» - никакого мороженого у них в поместье и в помине не было - «Тео, солнышко, ты такой лапочка. Дай старушке руку, я не могу встать,» - ну конечно ты не можешь встать, дряхлая женщина, ты инвалид без ног. Лучше бы тебе сидеть и помалкивать, донимая лишь домовых эльфов. Нотт стал прокручивать металлическое колечко, вследствие чего огонь то вспыхивал с характерным щелчком, то с такой же быстротой затухал. Отец, самый близкий ему человек, умер на поле битвы. От руки одного из этих праведных и справедливых волшебников по ту сторону баррикад. Мрази. А Малфой - главный сукин сын. Он бросил всех. Друзей, семью, весь свой род. А теперь находился в таком прекрасном положении - обвинения сняты, никакого наказание, прямо-таки белая овечка, а не Пожиратель. Теодор остановил свой большой палец, когда пламя в очередной раз вспыхнуло, и не отпускал его, чтобы огонь не потухал. Если бы у Нотта только был шанс... Одна возможность. Малёхонькая, длинною в секунды две. Он бы произнёс Непростительное. Направил бы палочку на человека, который никогда не считался с мыслями, эмоциями друга; который променял вечную и неиссякаемую власть на тупую идею мира во всем мире. Тео ни минуты бы не медлил, произнося заветное: «Авада Кедавра». Палец уже нехило так нагрелся от пламени, а Нотт всё не отпускал зажигалку. Вместо этого он подставил под неё вторую ладонь, прижигая кожу. Боль внутри слизеринца стихала, уступая место физической. Теодор, сцепив зубы, принимал её, наслаждался, упиваясь иллюзией контроля и собственным безумием. Темный Лорд был злодеем? Едва ли. От рук членов Ордена пострадало не меньше людей. Но в любой истории должен быть злодей, на которого обычно спихивают всю вину. Кто вернёт Нотту его отца? А мать? Может, кто-нибудь со светлой стороны знает, как это сделать? Наконец отбросив от себя зажигалку, Тео тупо уставился в стену напротив своей кровати. Нет. Никто. Потому что, хоть возвращение человека из мертвых возможно, орденовцы выступают против темной магии, всей такой страшной и зловещей. Но как тьма может вернуть жизнь? А ведь она может. Не светлая магия, не добро и бескорыстие, не жертвенность, а тьма. Следовательно, все понятия хорошего и плохого разбиваются о простую истину: нет в этой жизни ни чёрного, ни белого. Есть лишь люди с их неконтролируемыми желаниями и потребностями, которые поднимаются по карьерной лестнице, хитрят, воюют, пытаясь получить желаемое. Победители, навязывающие всем стандарты поведения, и проигравшие, принимающие правила игры, чтобы выжить. И Нотт проиграл. Как и его родители. Но Тео не оставит это безнаказанным. И тут речь даже не о справедливости, ведь её, по сути, тоже не существует. Внутри слизеринца бушует лишь желание отомстить. Превратить в ад эту чёртову школу, как когда-то добрые волшебники превратили его жизнь в преисподнюю. Сварить всех заживо в котле боли и страха, взяв на себя роль дьявола и вершителя судеб, - вот чего действительно желал Нотт. И он даже уже решил, с кого начнёт и как закончит. Теперь тебе не спрятаться, Малфой.